Страница из записной книжки
Я устал бегать от прошлого, устал прятаться от ошибок, которые я совершил.
Настало время взять на себя ответственность.
Думаю, я готов.
К тому же рядом со мной Стив. Он придаёт мне сил и уверенности.
Думаю, у меня (НАС) получится со всем справиться.
103
В ЩИТе продолжается зачистка, которая началась с крахом проекта «Озарение», и полковник Николас Фьюри говорит Баки дать показания. Он выставляет свои слова просьбой, но Баки знает, как звучат приказы, даже скрытые, и слова Фьюри — ПРИКАЗ. Первый порыв Баки — ответить «НЕТ», но— — Я не могу ответить отказом, верно? — Верно. Содействие нам поможет получению твоей амнистии. Ты ведь не хочешь, чтобы усилия Стива пропали даром? Ещё Баки знает, как звучат скрытые угрозы. И манипуляция. — Стив — один из ваших людей. Фьюри кивает. — Стив, именно. А вот ты — нет. Твоё пожизненное заключение— несколько пожизненных заключений, если учитывать все совершённые тобой убийства, не будут стоить нам ничего. Мы не проиграем от этого. Но кто знает, как отреагирует Стив. Баки знает. Стиву ничего не будет стоить пойти против ЩИТа, пойти против государства, пойти против всех и каждого, кто встанет на его пути и попытается остановить, и он сделает это лишь для того, чтобы освободить Баки. Стив ведь так часто творил глупости. Но эта — станет самой большой. После такого Стив сам станет одним из тех людей, против которых он сражался, и Баки не может позволить, чтобы это произошло. Разумеется, он соглашается. Баки тоже думал о том, чтобы сдаться на милость ЩИТу, считая, что они могут помочь ему, ведь никто дольше Стива и ЩИТа не боролся против Гидры, но, когда Фьюри говорит, что он принял правильное решение, Баки думает, что Фьюри над ним издевается. Как будто Баки мог отказаться и поставить Стива под удар. (Ему не оставили выбора).104
Баки даёт показания ЩИТу, участвует в слушаниях в Сенате по делу Зимнего Солдата, и это выматывает даже суперсолдата. Каждый день Баки встречается с людьми, которые сверлят его пристальными взглядами. Эти люди должны быть беспристрастны, но он не может отделаться от ощущения, что они относятся к нему предвзято, потому что им известно, кто он— кем он был. Никто не собирается испытывать сострадание или понимание, или ту же объективность после всех преступлений, которые совершил Зимний Солдат по приказу Гидры. У Баки лицо Зимнего Солдата, его тело, руки — за оболочкой сложно разглядеть, что у Баки другой взгляд, душа, другие мысли и отношение к окружающим его людям и событиям. Может быть, он не тот Джеймс Бьюкенен «Баки» Барнс, которого весь мир считал погибшим в тысяча девятьсот сорок четвёртом, но он и не Зимний Солдат теперь. Баки старается максимально содействовать расследованию. Он честен, когда отвечает на вопросы, которые задают люди из ЩИТа и адвокат, которого нашёл ему Стив. Он искренен перед судьями, когда проходят слушания по делу Зимнего Солдата. Это отнимает много сил — не столько физических, сколько моральных. Баки думал, что после всех чистосердечных признаний, он должен чувствовать себя легче, словно освободившимся от тяжкого груза, но на самом деле легче не становится. Баки как будто только сейчас, после всех чистосердечных признаний, действительно понимает, насколько он ужасен и что не зря считал себя МОНСТРОМ, и возвращается к тому, что вновь испытывает ненависть к себе и отвращение. Он не заслуживает прощения, не заслуживает любви. Не заслуживает счастья и спокойной, мирной жизни. В это легко поверить. Сложнее поверить Стиву и всем его словам — и когда они остаются наедине друг с другом, и когда Стив даёт показания на слушании. На слушании его слова лишены ненависти, лишены отвращения, лишены покровительства, но полны непоколебимой уверенности и фактов — да, некоторые из них больно задевают, но вины Стив в этом нет. Он только говорит ПРАВДУ. Дело касается Баки, а Стив никогда не обманывает его. Может быть, он даёт показания перед судьями, но обращается именно к Баки. Даже Тони Старк говорит пару слов в его защиту, когда его вызывают для дачи показаний, хотя и не смотрит на него прямо: он обращает взгляд в его сторону, но мажет по нему вскользь, как будто не замечает. (Тони НЕ ПРОСТИЛ его. Тони СМИРИЛСЯ. И терпит сейчас его присутствие, и наступает на горло на самому себе, когда говорит что-то хорошее о Баки). Тем не менее это всё равно сложно игнорировать, потому что Тони — не Стив. Он настроен по отношению к Баки даже не лояльно — холодно. И не стал бы говорить в его адрес добрых слов, если бы они действительно не являлись правдой. И, наверное, именно это в конце концов убеждает Баки передумать. Преступления, которые ему приказали совершить, ужасны, но он сам, кем бы он теперь ни был, отдельно от Зимнего Солдата и его поступков, не так плох — нечто хорошее осталось в нём.105
Кажется, что слушаниям в Сенате нет ни конца ни края: раз за разом вскрываются новые детали дела, которые меняют картину происходящего; и процесс затягивается. Баки думает, ПОСКОРЕЕ БЫ всё закончилось. Он хочет вернуться к прежней жизни, и хочет этого не только для себя — Стив тоже устаёт. Как бы он ни старался скрывать это, Баки видит, что Стиву нисколько не легче пережить это время, чем ему самому: кошмары возвращаются к нему, он чаще и чаще зовёт Баки во сне, заключает его в крепкие объятия, когда просыпается, и подолгу не отпускает, потому что не может прийти в себя и поверить, что Баки здесь, рядом с ним, его никто не забрал, он никуда не ушёл, не пропал и не сорвался. Стив тоже устаёт, испытывает трудности, мучается и выматывается, но, как и всегда, даже не думает сдаваться. И Баки берёт с него пример.Страница из записной книжки
Я приму любой приговор, только пусть это уже прекратится.
Я больше не хочу мучить ни себя, ни Стива.
106
— Амнистия. Баки был уверен, что готов к любому решению, но, когда по итогу всех слушаний адвокат добивается для него полной амнистии, он не может в это поверить. Происходящее кажется сном — хорошим, но Баки знает, что это реальность, потому что не видит хороших снов в последнее время. (Кошмары, которые, как он думал, он сумел взять под контроль, вернулись и напали на него как свора голодных собак). — Вы звучите изумлённо, — замечает мистер Мёрдок. Баки кивает, а потом вспоминает — мистер Мёрдок не видит этого. Мистер Мёрдок слеп, но об этом легко забыть, настолько он ловок и контролирует свои движения. — Да, так и есть, — говорит Баки. — Лучшее, на что я надеялся, это смягчение приговора: вместо нескольких пожизненных получить лишь одно. Мистер Мёрдок хмыкает: — Как, однако, высоко вы оцениваете мои профессиональные навыки, мистер Барнс. В его голосе не слышится обида, только ирония. Баки запоздало понимает, как звучат его слова, и извиняется: — Прошу прощения, я не хотел оскорбить. Но вам ведь известно, сколько людей мне было приказано убить. Амнистия казалась чем-то… неприменимым по отношению ко мне, мистер Мёрдок. Мистер Мёрдок рассеяно улыбается в ответ. Может быть, он слеп, но он ясно слышит, что́ на самом деле хотел сказать Баки. НЕЗАСЛУЖЕННЫЙ. «Амнистия казалась чем-то НЕЗАСЛУЖЕННЫМ по отношению ко мне, мистер Мёрдок». — Иногда бывает приятно ошибаться, не правда ли, мистер Барнс? я думал, ты умер. Капитан Америка не спасёт вас. он мёртв. я знаю тебя? я МОНСТР. чудовище. я не заслуживаю прощения, не заслуживаю любви. я не заслуживаю счастья, не заслуживаю спокойной, мирной жизни. Баки улыбается. — Да. Это так.107
Когда Баки получает амнистию, он испытывает ощущение, что все проблемы решены. Он упивается этим волнующим и головокружительным чувством сколько может, потому что знает, что оно обманчивое. Оно обманчивое, и оно скоро исчезнет, уступив место чему-то тяжёлому и тёмному, и холодному, потому что проблемы на самом деле остались, их не так мало, как хотелось бы, и Баки не знает, как справиться с ними. Он и так делает всё, что в его силах, но над некоторыми вещами он не имеет власти. Баки не имеет власти над тем, кто он есть теперь (он не тот, кем должен быть), не имеет власти над тем, что чувствует (он не чувствует того, что должен чувствовать, и чувствует то, что не должен чувствовать), и это приводит к тому, что Баки поступает не так, как того хочет. Это огорчает его и беспокоит, потому что каждая из этих вещей так или иначе затрагивает Стива, и если оставить всё так, как есть, то ничего хорошего из этого не выйдет. Стив внимателен, он замечает, что с Баки что-то не так. Не так больше, чем обычно. — Тебя что-то гнетёт. — Ты прав, — Баки кивает и останавливается на этом. Он лучше понимает эмоции, лучше понимает самого себя, но этого недостаточно, чтобы вытащить проблемы на поверхность. Проблемы спрятаны в его пошатнувшейся психике, новой и как будто всё ещё ненастоящей личности, сотканной из обломков прежней. Стив проницательно смотрит на Баки и дотрагивается до его плеча — поддержка и точка соприкосновения с реальным миром, к которой Баки может вернуться, если мысли затянут его слишком глубоко. Эмоциональный якорь. — Что тебя гнетёт, Баки? Баки смотрит на ладонь Стива — к кому Стив сейчас прикасается? — Я сам. Кого ты видишь перед собой? — Баки вглядывается в глаза Стива. Вопрос может показаться глупым, но Стив относится к нему со всей серьёзностью. — Я вижу тебя, Баки, и вижу очень ясно. ТЕБЯ. Более неопределённого ответа придумать невозможно. Баки хочет спросить: «Меня — того, кто я есть сейчас или кого ты оплакивал во льдах семьдесят лет?» И он спрашивает. И получает ответ, который ожидал услышать: Стив НЕ ВИДИТ разницы. (Ты думал, что— Но, нет, НЕТ, ничего не изменилось, и это— Это?..). — Если ты не чувствуешь себя как прежде, это нормально, Бак. Так и должно быть. Каждый день меняет нас, война меняет нас до неузнаваемости. Я тоже не такой, каким был. Если ты чувствуешь себя некомфортно таким, какой ты есть сейчас, тогда, да, это проблема и нужно что-то делать, но если тебе комфортно, то это не должно беспокоить тебя. Слова Стива заставляют Баки задуматься: может быть, он прав. Стив определённо должен быть прав. Осталось только ответить на вопрос, а комфортно ли ему. Баки стремится вернуть прежнюю личность, но это не отменит годы, что он провёл будучи Зимним Солдатом, это не смоет с его рук кровь, не снимет груз с души — а по большей части Баки желает именно этого. Так стоит ли терзаться?