***
Тишина в кабинете стояла лютая. Прямо-таки режущая по горлу скрипами ручки о бумагу. Сал вынуждено сидел напротив Флетчера и отсутствующим взглядом смотрел, как тот лениво выводит химические уравнения. Палачам средневековья стоило взять уроки моральных пыток у футболиста — серьезно, Салли еще никогда так физически не было больно просто глядеть на что-то обыденное. — Заебал так пялить. — С удовольствием свалю отсюда в любую секунду, — в тон ответил Салли. Флетчер фыркнул. Если бы не ситуация, в которую этот остолоп загнал сам себя — Сал уверен, что так легко бы не отделался своими ответами, а потому Фишер полноправно пользовался возможностью не сдерживать свое интеллектуальное давление также, как кое-кто раньше не сдерживал свои варварские привычки буллить всех непригодных (по их мнению) к существованию в одной вселенной. И уже если Салли-Кромсали подписался на подобное времяпровождение, то он не упустит возможности отвести душу. «Ибо еще одна настолько тупейшая ошибка в простейшем уравнении — и моя душа точно покинет тело», — с усилием оставаясь спокойным, подумал он. Флетчер дописал строку и небрежным щелчком ногтя послал лист в сторону репетитора с протезом. Несмотря на то, что парням уже несколько раз попало от Эрики и от завуча за нецензурные диалоги и попытки расправы (это Флетчер начинал — Сал порядочностью шерифа клянется), натянутое перемирие начинало безбожно тонуть, как Титаник. Причем, как Титаник, который не просто налетел на айсберг, а на который сверху еще скинули ядерную боеголовку. Капитан футбольной команды будто специально все делал наперекосяк и тормозил из вредности. Сал видел — того перекашивает просто от того, что ему указывают, что делать и как правильно, а уж факт того, что ему указывал сам Салли-Кромсали драконил его на уровне молекул. Нет, сначала Сал пытался себя успокоить: может быть, Флетчер просто реально настолько неуч, что не понимает? Но чем больше Фишер вчитывался в корявые до невозможности уравнения, написанные широкой рукой, тем больше его единственный настоящий глаз дергался. Он же только что буквально разжевал, как надо! У Флетчера даже в одно ухо не влетало! Оно нахрен оттуда отскакивало! — Одна и та же ошибка. — Получается, херово объясняешь, Кромсали, — нагло оскалился Рой. Сал вскинул голову, холодно сощурившись. Это он-то херово объясняет? Да он бы уже быстрее научил младенца пользоваться стиральной машиной, чем вталдычивал Флетчеру простейшие химические элементы! Сколько они уже тут сидят? Час? Два? И не продвинулись ни на шаг! Это не только бесит, но задевает с точки зрения собственной гордости. Сал был в себе уверен. Еще и Эрика на него надеялась, и вся их команда заодно, хотя до последних Салли никакого дела. А этот кусок идиота еще и выкобенивается, что к нему снизошли помочь! Он не то, что не думает, он даже не старается думать! Будто просто от того, что он подействует на нервы, к нему что-то снизойдет. Если бы существовал в мире талмуд «Почему подростки убивают?», то Сал позвонил бы в редакцию и попросил в первой же главе разместить имя Роя Флетчера. Потому что да. Заебал. Честное пионерское. До чертиков просто. Как вообще он на это согласился? Утихомирив в себе желание ответить сидящему напротив тон в тон, Сал давяще сжал листочек пальцами. Он буквально видел, как Флетчеру доставляет удовольствие его раздражать тем, что, мол, репетитор из него никудышный. Сал обещал на это не реагировать. Поэтому он нашел в себе всю свою волю, все святое терпение, всю любовь к Эрике и мысленно повторил, что на умственно-отсталых злиться нельзя, а затем практически спокойно (возможно, голос немного шипел, но это детали): — Ты не хочешь меня слушать и слышать. Я объясняю простым и понятным языком. Пока ты не поймешь, что делаешь хуже только себе, так оно и будет. «Ты молодец, Салли», — почти почувствовал гордое похлопывание по плечу юноша с голубыми волосами. Да, будь тут Эрика, она бы так и сказала. Какой он сдержанный, аж зубы сводит! Схамить хотелось до жути, но Сал всё-таки и сам понимал, что чем дольше Флетчер тормозит, тем больше они будут видится, а никому это нахрен не надо. Вот только… — Я нихера не понимаю мути, которую ты несешь. Что-то не верится, что ты сам не списываешь, раз толка от тебя нет, — говорит Флетчер с пренебрежением, и край листка в руках Сала чуть рвется. Они смотрят друг на друга так, что, кажется, вот-вот громыхнет молния. Ах, значит, толка от него нет?.. Сал ушам своим не верит — это сколько наглости сосредоточено в одном придурке так отвечать, еще и после его помощи?! «Прости, Эрика», — думает Салли. Изжёванные губы медленно растягиваются под протезом. Пальцы бесшумной волной проходятся по коленке. Флетчер этого не видит, довольствуясь своим достижением в очередной раз довести одноклассника парой предложений. — Наверное, ты прав… — вдруг медленно говорит Салли-Кромсали, к удивлению Роя. Тот подозрительно косится на протез. Сал с кровожадной улыбкой, которую все еще никто не видит, кладет лист с надорванным краем обратно. — Я попробую объяснить еще проще. Сейчас я продиктую ряд элементов — запиши их в ряд. Если сможешь сразу прочитать то, что получится, то сразу найдешь ответы на большинство вопросов. — Че? Это как это? Сал перевернул лежащую рядом тетрадь по химии с таблицей Менделеева на обороте и любезно пододвинул к футболисту. Сам же незаметно проверил надежность фиксаторов протеза на затылке. — Есть секретная формула, по которой решаются практически все задания. Прочтешь и выучишь ее — считай, полдела сделано. Флетчер недоверчиво поглядел на таблицу, но перспектива узнать легкое решение по предмету, в котором он полный профан, заерзал. — И че тогда ты сразу не сказал? «Потому что еще не встречал ебланов, которые в это поверят», — раздраженно подумал Сал. — Не был уверен, что ты сможешь его запомнить. Но давай попробуем, — вслух сказал он, не моргнув и глазом. Его аж затошнило от вежливости и спокойствия своих речей. — Вдруг это проще? — По моему, ты пиздишь. — Просто хочу скорее избавиться от твоего общества, — не выдержал Сал, огрызнувшись. На этот раз Флетчер купился. — Ладно, говори свою заумную хрень, — он подобрал ручку и приготовился. Сал размял затекшие ступни под партой. — Находи элемент и пиши. Иттирий. Рой натужено сощурился, вглядываясь в таблицу. К счастью, несмотря на полное незнание предмета, наметанный глаз спортсмена быстро выискивал нужные детали и буквы. — Алюминий. Пробел. Дубний… Пока Флетчер весь сосредоточился на письме, Сал медленно начал поворачиваться в сторону двери. Прикинув, он подумал, что в его сумке нет ничего такого, что ему было бы сильно жаль, поэтому если Рой что и сделает — то эта жертва будет оправдана. А то подбирать к себе вещи было бы очень странно. И подозрительно. — Осмий, Лантан… Когда очередь дошла до последних элементов, Салли будто невзначай встал, потирая запястья. И вообще сделал вид, что просто устал сидеть, замаячив по кабинету. — Последний: Бром. Рой дописал. Затем выжидающе замер, готовый услышать в чем же секрет уравнения. Сал покосился в его лист и криво усмехнулся, чуть делая шаг к двери. — Теперь зачеркни все малые буквы и оставь заглавные. Выпиши их отдельно. — Угум… Мрачное удовлетворение горело внутри по мере того, как перед носом Флетчера остатки химических элементов выстраивались в ряд. YAl DbOsLaDbAcErBr — Теперь попробуй прочитать. Это ответ на все твои вопросы. Перспектива получить пиздюлей зажглась сигнальной вывеской, но уже протянувший руку к ручке двери Сал не отказал себе в опасном удовольствии посмотреть на то, как сдвинутые от умственной натуги брови Флетчера начали хмуриться. Как он сосредоточено согнулся над листом, пытаясь проговорить. На лице футболиста отражается чрезвычайно сложная мыслительная деятельность, на что Сал не удерживается и испускает смешок. Перед Флетчером его же руками выстраивается бесхитростное: «YA DOLBAEB». Глаза и тело футболиста застыли в гневном изумлении. Сал выскакивает из кабинета прежде, чем взбешенный одноклассник опрокидывает парту с ревом: — Кромасли, блять!!!***
Надеяться на то, то Флетчер и Фишер смогут сидеть мирно — все равно, что кидать вслепую камни в хрустальную посуду. Но Эрика всегда до последнего верила, что чудеса случаются. А для достоверности она по отдельности выдернула каждого перед последним уроком и взяла с них слово, что может понадеяться на них, как на взрослых уравновешенных людей, которые могут найти компромисс и разобраться со всем поскорее. Просто именно сегодня она никак не могла пропустить тренировку, чтобы исполнять роль надзирателя. Разминка чирлидиров была в самом разгаре. Учительница физкультуры, вернувшаяся из декрета, одобрительно просматривала подготовку команды, когда верхние двери в спорт-зал ударились о стенку с таким грохотом, что храпящий на противоположном конце зала завхоз подпрыгнул. — Сука, урою! Эрика и еще несколько человек обернулись, чтобы увидеть, как Салли-Кромсали перемахнул через лестницу и по перилам съехал вниз, в зал. Разъяренный Рой вбежал следом. Не заметив учителя, голубоволосый юноша перескочил нижние скамьи и собрался рвануть к запасному выходу, но быстро нагнавший Флетчер уже схватил его за шкирку. Сал задавленно сматерился. — Блять, ты мне шею сломаешь!.. — Издеваться вздумал, говнюк мелкий?! — Если бы ты хоть на мгновенье включил свой мозг, то не попался бы на такую хрень! Ты даже не пытаешь думать — смысл тебя учить?! — Мистер Флетчер, мистер Фишер! Что вы себе позволяете в стенах колледжа?! — рявкнула миссис Хэмс, прекращая потасовку. Рой и Сал так и застыли в позе «охота на редких зверей, потрошение на месте». Глаз Эрики задергался. Где-то сбоку то ли захихикала, то ли захрюкала Андреа. Флетчер, у которого в принципе из-за долгов и поведения были натянутые отношения с преподавателями, забормотал что-то невнятное, незаметно пытаясь тряхануть ехидну с голубыми волосами напоследок, но при этом сделать это так, чтобы его не отправили к директору. Салли-Кромсали это почувствовал и таки выкрутился, отскакивая вбок. Девочки запереглядывались. — Я жду ваших объяснений, — сурово рыкнула миссис Хэмс, уперев руки в бока. Рой и Сал затихли. Эрика медленно вышла из-за спины учителя и одними губами пообещала обоим смертную казнь. Но парней ожидало кое-что повеселее кармы за подорванное доверие. Учительница начала строго выговаривать, а потом вдруг завершила неожиданным: — Раз вы позволяете так бесцеремонно врываться, то будете ценить и уважать занятия других учеников. И проведете с нами урок чирлидинга. — Чего-о-о? — опешил Рой. Даже Сал удивленно замер. Девчонки-чирлидеры непонимающе переглянулись. — Берете инвентарь и встаете в ряд к девочкам. — Вы че, прикалываетесь?! — вырвалось у футболиста. Он возмущенно взъерошился и попытался слинять. — Не собираюсь я!.. — Хоть шаг в сторону двери и можете забыть о своем допуске в этот зал, мистер Флетчер! Эрика медленно приложила ладонь к лицу. Боже, за что ей это? Рой с помпонами в руках выглядел, как бегемот в балетной пачке. Злой, красный и смущенный. А тут еще и мужская команда начала подходить — он так скрипел зубами, что, казалось, инвентарь чирлидера сейчас загорится в его руках. Девушки сдерживались, как могли, и только присутствие миссис Хэмс держало всех от взрыва дикого хохота этой комичности. Эрика стояла в стороне, сгорая от испанского стыда, за то, что знала этих парней и вообще когда-то разговаривала с ними. Просто компания мечты, блин!.. Но это еще полбеды. Едва музыка оборвалась, женщина невозмутимо раскритиковала футболиста. — Очень плохо, мистер Флетчер. Вы нарушаете дисциплину школы, а теперь выказываете свое неуважение к сверстникам, своими попытками доказать свою особенность и силу. На деле же вы не можете повторить ни единой простой задачи для ученицы средней школы. Надеюсь, вы вынесли урок из своего невежества и впредь будете держать под контролем свой гнев. Я ставлю вам неудовлетворительно за будущий урок спортивного этикета. Миссис Хэмс обернулась к незаметно посмеивающемуся в сторону Салливану. Эрика мысленно застонала. Черт возьми, ладно Рой, но у Сала и без того проблемы, а тут еще это! «Его же не заставят тоже?.. А нет, кажется, заставят». Рой, отмучивший свое, сразу же начал скалиться, выжидающе заняв позицию зрителя. — Мистер Фишер. Ваша очередь. Уставшая сгорать от испанского стыда Эрика мельком глянула на Салливана. Но с изумлением увидела, что тот спокоен и даже… весел? Сал кинул уничтожающий взгляд на Роя, пока брал помпоны, но когда тот осклабился издевательски в ответ, юноша с протезом ничуть не стушевался и с расслабленными плечами прошел куда было сказано. После того, как Кэтрин по кивку учителя включила музыку, Сал без капли стеснения вскинул руки с блестящими махнушками — Рой прекратил ухмыляться, а его лицо вытянулось. Ровно как и всех в зале. Эрика подавилась воздухом. Парень с голубыми волосами спокойно сделал несколько взмахов, как было показано, и хотя это было, конечно, чисто по принуждению, такой подход удовлетворил учителя больше, чем показательное раздражение. — Хорошо, мистер Фишер. Вы свободны. Рой кровожадно потер ладони. Сал оценивающе поглядел на капитана футбольной команды, на чирлидеров, и решил, что если уж позориться, то до конца и с гордо поднятой головой. А девичьи сплетни он как-нибудь переживет. — Миссис Хэмс, если вы не против, я бы хотел посмотреть тренировку. Оказывается, это очень увлекательно. Прощу прощения, что помешали. Женщина поглядела на парня с протезом и пожала плечами. — Как пожелаете, только больше не мешайте и не шумите. — Без проблем, — ответил Сал, а сам незаметно показал из-за блестящей помпошки средний палец в сторону трибуны. Лицо Роя перекосилось. «Выкуси, придурок», — злорадно подумал Фишер. Вот как надо вляпываться и блистательно выходить из ситуации победителем. — Пидр, — сплюнул Флетчер и поспешил свалить, пока учитель этого не заметила. Сал на это непроницаемо сдал инвентарь и ушел на дальние скамьи. Зная Флетчера, тот мог подкараулить, но Фишер не собирался попадаться так легко. Уж в умении выжидать его никто не переплюнет. И да, этот позор того стоил. Ему не жаль. Осталось так же стойко вынести нотации от Эрики, которые, о, явно его ждут.***
Спустя полчаса тренировку чирлидеров потеснил размявшийся состав первого курса и девчонки начали разбредаться. Эрика направилась на трибуны. Сал со вздохом приготовился ловить пепел на свою голову, но, к удивлению, Томпсон вроде как не злилась. — Ну что, лучший чирлидер дня, как ощущения? — Это довольно весело, — отозвался Сал. Эрика покачала головой. — Тебе вообще не стыдно было? — За что? — склонил голову на бок юноша. — Я, конечно, рад, что не получил от Флетчера по шее, но и миссис Хэмс права. — Я думала, ты это сделал, чтобы утереть ему нос. Сал посмеялся. — Есть немного. Но… просто Флетчер воспринимает все слишком… слишком серьезно. Это глупо. Он живет стереотипами. Но именно из-за них страдает очень много людей. Я для него, как сборник всего того, что у него воспринимается как неправильное в парне. Как и ботаники, что ходят на уроки искусства или пение. Это для него не «по-мужски». На самом деле, я думаю, он боится чужого мнения. А я — нет. И это его бесит. Поэтому для Флетчера есть только одна сила — это кулаки, и поэтому его так взбесило это «наказание». — Ты… ты ненормальный, Салли, — покачала головой Эрика, впечатленная услышанным. — И невероятный. А вот уже на это юноша смущенно растрепал волосы на затылке. — Если бы я еще также не беспокоился о том, что думаешь ты по этому поводу. Одно дело — чужие люди, но другое — близкие. Эрика задумчиво посмотрела в потолок. — Я думаю, что мне стоит сдать форму чирлидера. Три года занимаюсь, а меня сделал мой же парень. За десять минут. Сал тихо рассмеялся. Последнее время Салли мало улыбался, поэтому Эрике жутко захотелось растрепать его сбившуюся челку. Она не стала себе отказывать в этом желании — ребята внизу были поглощены мельтешащим мячом, все остальные давно ушли. И только завхоз опять сопел в нижнем ряду. Но стоило притихшему юноше расслабиться, как Эрика чуть сжала двумя пальцами прядку возле лба и неприятно потянула на себя. Голова Салли согнулась против воли, как у попавшегося за шкирку котенка. Юноша коротко и обиженно зашипел. — Ай!.. Ты чего? — А теперь рассказывай, какого черта у вас опять с Роем, что он пытался тебя придушить?! — гневно процедила Томпсон, чьи интонации из мирно текущей цветочной патоки сменились клацающими лезвиями. — И не ври мне, что ты ни при чем! Милое выражение до того быстро обернулось штормовым гневом, что Сал не почувствовал угрозы, пока не попался. Он страдальчески сморщился. Пожалуй, Эрика иногда его пугала даже больше, чем бешенные капитаны-футболисты. От ее невинного лица никогда не ждешь подвоха. Доведенная до ручки девушка умела подбирать очень внушающие слова. Рой, таки подкарауливающий после тренировки чирлидиров, ограничился лишь злобным сопением в сторону Сала, после чего все на удивление мирно разошлись. И даже свои вещи владелец протеза нашел в целости и сохранности, хотя был бы меньше удивлен, если бы Флетчер вышвырнул их в окно. Игра «Доведи ближнего своего» взяла незначительную паузу к великой радости Салли — ведь впереди маячили выходные. Авось он восполнит свое душевное равновесие и даже подумает о том, как быстрее избавиться от вынужденной компании без жертвоприношения кого-то из в процессе.***
В отличии от паршивого конца лета, осень в Нокфелле выдалась солнечной и приятной. Яркие деревья щедро усыпали крыши домов, дороги и газоны шуршащими листьями, в центральных районах до самого вечера гуляли прохожие, а все площадки были переполнены детьми. Страшная новость о находке пропавшей девочки еще звучала отголосками в новостях, но постепенно исчезла с первых страниц, оставшись лишь бессмысленными заметками с однообразными фразами вроде «полиция продолжает вести расследование», «улики не найдены — прошло слишком много времени» и многое подобное, на что Салливан пренебрежительно фыркнул, в кои-то веки взяв газету в руки, а не отправив ее в мусорку сразу. Ничего нового. Вибрирующий звук сообщения отвлек от невеселых раздумий. 9:47 в парке или зайдешь за мной?9:48 зайду …но избавиться от меня можно и более гуманными методами
9:49 восторжена твоей смелостью ладно, папы нет дома, живи пока)) Салли улыбнулся под нос. Ситуация с односторонней ненавистью от отца Эрики была ему и понятна и неприятна, но он был рад, что они с девушкой находили в этом минутку юмора. С другой стороны, миссис Томпсон даже смирилась с этим безобразием, о чем парень с прозвищем Салли-Кромсали не мог и грезить. Субботнее утро отличалось отсутствием транспорта на дорогах, поэтому до центральных районов Сал добрался меньше чем за час. Уже подходя к домику со знакомой кирпичной оградой, он неуверенно смял в кармане черную тканевую маску. Привычный к лицу протез ощущался одновременно, как приклеенный насмерть, и как то, от чего физически зудела кожа. Салли не понял каким таким способом Эрике удалось внушить это его упрямой голове, но, подходя к калитке, врезанной между аккуратными столбиками, парень ни с того ни с сего начинает думать о том, что показавшись здесь без своей пластиковой «брони» изначально, теперь он будет выглядеть нелепо, если сделает это сейчас. Что протез, наоборот, начнет отталкивать после того, как он представился Глории и Рошель… настоящим. Это абсолютно иррационально мышлению Салли-Кромсали и привычкам. Оно перечеркивает годы пряток от всего мира, оно давит растерянностью и душит непониманием. Может, это потому что ни мама Эрики, ни ее младшая сестра не испугались? Не засмеялись, ничего не спрашивали… Тогда не до этого было, конечно. Миссис Томпсон явно больше волновало то, что дочь связалась с уголовником, чем то, как этот уголовник выглядел. Но что ему делать? Сейчас — как ему быть? Тканевая маска, поселившаяся в кармане джинс еще с лета всё из-за той же Эрики, страдальчески скомкалась в ладони. Сал вытащил ее, колеблясь. Обычно он не задумывался над этим, но отчего-то вдруг стал. Как-то невежливо получится, да? Поджав губы, Фишер боролся с собой несколько противных секунд, но потом решился. Он не хотел потерять то шаткое доверие, которое умудрился получить в этом доме. В этой нормальной семье. Отойдя ненадолго за густой раскидистый клен, растущий прямо на углу и скрывающий часть улицы от посторонних взглядов, Сал очень быстро расстегнул протез и надел вместо него на лицо тканевую маску. Дышать стало непомерно проще и чересчур сложнее. Слишком много воздуха. Сердце оголтело забилось. Пришлось прикрыть глаза, успокаивая нервишки. Убрав подрагивающими пальцами вспотевших ладоней протез в сумку, Сал перекинул ту через плечо и вернулся к калитке. На всякий случай он решил набрать девушку и предупредить, что пришел, но Эрика почему-то не взяла трубку. «Очень надеюсь, не получится как в прошлый раз», — вздохнул парень, так и не дозвонившись. Он нажал на незапертую ручку и прошел во двор. И практически сразу услышал то ли смех, то ли визг откуда-то с верхних этажей. Прямо над козырьком порога первого этажа располагался открытый балкон, где виднелись развешанные сушащиеся наволочки. Немного занервничав, Салли постучал в дом. Дверь открылась одновременно с тем, как зазвонил телефон. Он машинально принял вызов. Миссис Томпсон недоумевающе замерла на пороге, оглядывая гостя, а сразу из трубки и откуда-то еще раздалось: — О, Салли, ты пришел!.. Рошель, осторож!.. ОЙ! В следующее мгновение прямо на голову гостю свалился ком влажных вещей. Сал застыл с телефоном возле уха. Разноцветные носки, пара футболок и кофт несильно, но ощутимо шмякнулись по макушке и осыпали его, разлетевшись перед порогом. Один розовый детский носочек упал на плечо, весело повиснув поверх ремешка сумки. Зависла немая пауза. Сал медленно повернул голову, посмотрев на носок. Глория вымученно прижала пальцы к виску. Притихшее молчание сверху разразилось звонким хохотом. — Девочки, я стираю вещи не для того, чтобы вы подметали ими газоны и гостей! — рявкнула миссис Томпсон. Ее дети невыносимы! Почему она уже второй раз пытается настроится на визит Салливана Фишера в самой серьезной и предупреждающей манере, а выходит черти что! Сверху все еще хохотали. — Мы не специально! — Прости, Салли! Юноша вскинул голову. Сестры Томпсон, раскрасневшиеся, лохматые и отчего-то невероятно веселые замахали ему пустой корзиной из-под белья, виновато хихикая. Салли не мог не улыбнуться, несмотря на все еще висящий на нем носок. Заправившая волосы за ухо Эрика удивленно поглядела сверху на его прикрытое тканевой маской лицо, а потом улыбнулась глазами, и вскинувший ладонь в приветствии Сал почувствовал согревающее его изнутри солнце. Девушка до щемящего искренне была рада, что он шел на такое ради нее, и он это видел. — Поднимайте, давайте! — гаркнула женщина. Глаза девчонок округлились, а самих их ветром сдуло со второго этажа. — Что за дурачество, как маленькие… — проворчала Глория, но без негатива в голосе. — Добрый день, — негромко поздоровался Салливан, аккуратно снимая розовый носок с плеча. Глория кивнула, ответив на приветствие, а потом и вовсе обреченно махнула рукой и отступила. Какие тут рамки, правила и серьезность, когда кошмар всея Нокфелла приводит в восторг своим присутствием младшую дочь, в то время как старшая, уже выскочившая с корзиной из-за угла, улыбается ему так, как не улыбалась ни одному подарку на день рождения? Как мать, пережившую не один нервный срыв из-за подростковых загонов, миссис Томпсон разрывает на двое. С одной стороны, она до сих пор в ужасе от всей этой нашумевшей странной истории, связанной с парнем, и факта того, что об этом самом парне она узнала практически в полицейском участке. С другой — Глория не может не заметить, как Эрика счастлива теперь. У старшей дочери глаза сверкают. Она взялась нормально за учебу, разобралась с долгами и отношениями в школе, да и они практически перестали спорить. Они наконец-то стали нормально разговаривать как семья, а Глория и вовсе позабыла о том, что Эрика когда-то хлопала дверью, сбегая из дома на ночь глядя, и то, как плакала Рошель, когда они с Робертом начинали ругаться по этому поводу. Правда, ругаться с мужем Глория теперь стала по другой причине с голубыми волосами, которая в данный момент помогала собирать Эрике носки по всему газону, но… Салливан Фишер не первый парень старшей дочери. Но единственный, к кому Эрика выходит в домашней пижаме и не накрашенная, однако совершенно точно не испытывающая по этому поводу никакого дискомфорта, в отличии от других. С другими она носа на порог не высовывала без подведенных глаз и укладки. И сдается Глории, что дело вовсе не в неоднозначной внешности самого Фишера. Как женщина, она знает, что такая открытость — имеет очень большое значение для девушки. Эрика заносит в дом корзину с несчастными носками. — Всю грязь подмела? — интересуется женщина. — Ну… Глория вздохнула. — Оставь уже. Идите. — Спасибо, мам! — просияла девушка. Она отложила корзину и вдруг ухватила зашедшего следом парня за рукав: — О, кстати, Салли, хотела тебе кое-что показать, пойдем! — А?.. Сал только и дернулся — Эрика буквально вихрем утащила его наверх. Глория смотрит на то, как дочь обращается с жуткой городской легендой, и тяжело косится на кружку с кофе. Еще через пару секунд до женщины доходит, что Эрика была в пижаме, а они собираются идти куда-то гулять, а это значит, что эта наглая засранка сейчас будет при нем переодеваться, даже невзирая на родную мать в доме! Конечно, Глория в курсе, что эта же наглая засранка ночует у Фишера, но это уже ни в какие рамки! Женщина мрачно смотрит на второй этаж, затем опять на кружку с кофе. Она борется со своим желанием подняться наверх и выкрутить Эрике уши, несмотря на то, что ей, в общем-то, даже есть восемнадцать. В конце-концов, Глория находит в себе самообладания остаться на месте и мысленно договориться с самой собой о том, что Эрике она уши надерет обязательно, но потом. Тет-а-тет, так сказать. А вот кофе перестает казаться таким уж привлекательным. «Ей-богу, такими темпами я сопьюсь», — думает миссис Томпсон.***
Эрика никогда не жаловалась на равновесие, но стоило толкнуться ногой на шаткой доске — руки испуганно вскинулись. Если бы не придерживающий за локоть Сал — она бы уже точно свалилась, оцарапав все коленки. — Я не понимаю, он абсолютно неуправляем! — Тебе надо просто почувствовать центр, — раздалось возле уха. Эрика отвлеклась, и в этот момент колесики скейта налетели на выбоину в тротуаре. Девушка ойкнула. Но успела спрыгнуть до того, как доска встала на дыбы. Можно было бы попытаться балансировать, но, возможно, Эрике нравится чувствовать ловящие ее руки. А еще глядеть на этого неугомонного мальчишку со стороны, уступая его детскому превосходству. В отличии от нее, Салли легко держался на скейте. Вот и сейчас парень хмыкнул, вскочив на неустойчивую досточку, и проехался мимо, крутанувшись на краю так небрежно, но уверенно, слово скейт был продолжением его кед, не иначе. Эрика присела на корточки, сощурившись и пытаясь понять в чем секрет. Но, опять же: возможно, на скейт она глядела не так внимательно, как на красиво взметающиеся в бликах солнца голубые пряди. Салли пронесся туда-сюда. — Фокус чисто в равновесии. — Я этой штуке не доверяю… Покажи еще раз, — проворчала Эрика, таки слегка ужаленная тем, что кажущееся таким простым никак не поддавалось ее, вроде как, натренированному вестибулярному аппарату. Несмотря на то, что у нее самой получалось кое-как проехать сто метров по прямой, такая прогулка нравилась Эрике. Салли со скейтом напоминал ребенка, от взгляда на которого хотелось улыбаться — Эрика еще помнит ту черную тучу, из которой она вытянула этого парня, задыхающегося тихо и беззвучно у всех на виду. А еще то, что он спас ее в ответ. Да и погода была на редкость хорошей уже продолжительное время. Вообще, старшекурсники звали на вечеринку накануне, и всю спортивную команду колледжа всегда ждали с распростертыми объятиями, но с недавних пор Эрика охладела к подобным мероприятиям, которые почему-то считались дико популярными в каждом подростковом фильме про школу. И дело даже не в неприятных воспоминаниях о последней, а в том, что ей стало это неинтересно. Скучно. Что ей там делать? Сидеть в кругу полупьяных одноклассников и глядеть, как те пытаются казаться крутыми перед младшекурсниками, имеющих «счастье» оказаться там же? Играть в осточертевшие карты или бутылочку? Нет, спасибо — это для тех, кто тайно сохнет по кому-либо на подобных сборищах, а еще для морально свободных или совсем перебравших… Теперь, когда она по-другому относилась к прикосновениям, это казалось диким. Эрику просто передергивало помыслить о том, чтобы позволять себе касаться губами кого-то чужого. Даже в игре. Нет уж, лучше они будут для прохожих глупыми детьми с глупыми развлечениями, но смеющийся с хрипцой мальчик с голубыми волосами и скейтом кажется ей намного привлекательнее самой «крутой» вечеринки. Задумавшись, девушка пропустила момент, когда вернулась на скейт, прослушав какую-то фразу от Салли, и толкнулась кончиком кроссовка слишком сильно. Вот бы он просто ехал вот так ровно и можно было бы раскинуть руки, прикрыть глаза и чувствовать, что летишь, но грешная земля вырулила перед носом внезапно. — Эрика! — Ай!.. Эрика потрясенно моргнула, не поняв, как оказалась на асфальте, а из колена у нее хлынула кровь. До отвелкалась. — Черт, прости!.. — подбежавший Сал переполошился. Больно — до слез в глазах, но девушка выдавила, что всё окей. Салли не поверил. — Надо было держать тебя за руку… — Я сама улетела, все нормально, — поморщившись, девушка осторожно села на бордюр и загнула испачкавшийся гольф. — Просто царапина. — Ага, конечно. У тебя кровь уже на кроссовок капает. — Где? Ой… — ладно, это выглядело хуже, чем ощущалось. Нормальная такая счесанная рана мгновенно налилась алыми каплями, потекшими во все стороны. — Домой? — раздосадовано спросил парень, хмуро опустившись напротив девушки. — Зачем? — не поняла Эрика. — Мы же только недавно пришли. — Но… — Моя нога все еще на месте. — Относительно. — Так. Не желаю ничего слышать от человека, который ломает голыми руками дверные ручки и потом делает вид, что это не он истекает кровью. Сал закатил глаза. — Ты все еще об этом. До дома с парка неблизко, а из магазинов ближайший только продуктовый — там вряд ли будут бинты. Парень и девушка не придумали ничего лучше, чем перевязать колено этим самым гольфом. Белая ткань жутко пропиталась пятнами — Сал, сидя прямо на коленях на асфальте перед Эрикой, пытался осторожно зафиксировать всё так, чтобы не сделать девушке больно. И пока в его сосредоточенных глазах мелькает переживающее беспокойство, сама пострадавшая молча разглядывает юношу с голубыми волосами, что напрочь перевернул ее жизнь с ног на голову. Эрика в жизни бы не подумала, что будет заниматься чем-то вроде попыток научиться кататься на скейте. Но почему-то именно сейчас, пусть и с этой ноющей исцарапанной коленкой, сидя задницей в новенькой юбке на краю тротуара, Эрика чувствует себя хорошо. Шило в причинном месте заразно, как оказывается. И это еще Фишер явно шифруется, выставляя напоказ одно сплошное спокойствие. Но Эрика-то знает — в тихом омуте черти беснуются на полную. Возле парка мало народу — на улице ранний обед и большинство жителей еще только начинают свой день. Легкий ветерок лениво гонял сухие листья вдоль дорожек. Даже асфальт странно не холодный для середины осени. Глядя на Салливана, Эрика думает о том, что все же собраться какой-нибудь маленькой компанией была бы не прочь. По уютнее, по-домашнему — знаете, эти вечера с тупым или страшным кино, попкорном, приставкой и фантами. Ей кажется несправедливым, что у него до сих пор нет друзей, а она — единственная с кем он разговаривал по своей воле. Но… наверное, Сал на такое не согласится. К сожалению, дружелюбно принявших его ребят из музыкального клуба, Фишер почему-то избегал. Сказал, что не собирается мешаться в устоявшемся коллективе, хотя Энди и еще пара парней оттуда до сих пор приветливо кивали ему в коридоре. Ну, а про ребят со спортивного клуба заикаться не приходилось — пусть вся эта шумиха поутихла, ей хватает головной боли от одного Роя. Взаимодействие Флетчера и Фишера не поддавалось никакой логике — однако, как Эрика не пыталась выяснить что же такого случилось между владельцем протеза и футболистом, оба партизански молчали, но было видно, что искренней ненависти там давно нет. Они даже иногда обменивались очень своеобразными диалогами и вполне мирно сосуществовали на расстоянии вытянутой руки, но назвать это подрывное подобие перемирия дружбой ни у кого бы язык не повернулся. В любом случае, конечно, это лучше, чем то, как Рой вел себя по отношению к Салливану раньше. — Только так, — наконец, зафиксировав импровизированную повязку, говорит Салли, отвлекая. — Не больно? — Сойдет, — отмахивается девушка. Она уже поднимается, ухватившись за протянутую ладонь в шрамах. Несмотря на болезненные ощущения, старенький скейт странно привлекал, однако вот ездить на нем стало чутка страшнее. Поэтому Эрика просто встала на него, не отпуская руки Салли, и они просто пошли вдоль улицы. Вернее, пошел Сал, а Эрика поехала с его помощью рядом. Для первого знакомства с «подлой доской на колесиках» вполне сойдет, как посмеялся владелец протеза. Видя, что девушка и правда не шибко расстроилась из-за падения, плечи чуть отпустили тиски. Но Фишер все равно часто поглядывал на ее лицо, чтобы проверить — не скучно ли девушке так бесцельно проводить время с ним. Потому что, если честно, Салли без понятия, что вообще делают на свиданиях. Еще и вне дома. Торчать в кафешках казалось еще бессмысленнее и скучнее, а треклятые дожди и так загоняли их домой все каникулы. Эрика, вроде, никогда не жаловалась, а на единственный вопрос от Салли ответила таинственное: — Мне… спокойно. И всё. Понимай как хочешь. Но что-то также откликалось в душе. Спокойно. Наверное, в такие моменты Сал тоже чувствовал это странное, но умиротворение. Он не думал, что когда-либо вновь его почувствует. Ведь его опыт свиданий был только с неприятностями — долгие абьюзивные отношения, так сказать. Непривычно понимать, что это закончилось. Сбоку подул холодный ветер, запахло сыростью. Салли чуть перевел взгляд. Там, в конце парка, виднелся край озера Вендиго. Место самых разных воспоминаний. Но всегда не особо счастливых. — Кажется, я немного не в себе. Такое ощущение, что всё вокруг какое-то неправильное. — Что ты имеешь в виду? — Меня ничто не успокаивает. Я постоянно чувствую себя неуютно, словно моя душа в раздрае с телом. Хочется просто кричать в небо, пока оно не упадет… Салли смотрит на черное озеро и вдруг понимает, что был здесь столько раз, но впервые за долгое время ему не хочется кричать. Ему не хочется кидать камни в эту ровную гладь, выпуская гнев, ему не хочется давить в себе слезы, ему не хочется подойти к берегу, заходя по колено в воду, чтобы хоть что-то почувствовать, и (черт возьми, было дело) не хочется больше там утопиться. Мягкая кожа под кончиками пальцев греет. Словно мягкий фетр стелется под подушечками. Гнилая псина пропала — ее прогнала девочка с золотистыми волосами и глазами-льдинками. Оковы, душащие горло и запястья, давно слетели вниз. Даже превратившиеся в пытку прикосновения — отдаются лишь теплом по собственной коже. И сердце — бьется. Он чувствует себя живым. Он любил. И был любим в ответ. Теперь, проходя мимо озера Вендиго, всё, что ему хочется — просто посидеть на берегу, прикрыв истерзанные веки и послушать лес. Конечно, Сал всё равно ощущал, как скребется в душе тоска по тому миру, в котором он жил до страшной трагедии. Призраки, странные квартиры, еще более странные соседи, ночные скитания, долгие разговоры по рации — та часть прошлого, которая остаточным пеплом сыпалась по израненным ребрам и забивала легкие. Сколько бы он не дышал — прах не выходил изнутри. И больно понимать, что именно то, что впервые со смерти мамы заставило его чувствовать себя таким счастливым и живым, обрести друзей, потом в итоге и привело к кошмарным последствиям. Больше он не хочет совершать таких ошибок. Вот только… — Сал, осторожно! Расслабленно ведущая Эрику на скейте рука вдруг дернулась — это девушка схватила его за плечи, таща с дороги. Салли едва успел отпнуть доску и убраться сам — мимо пронеслось три патрульные машины, визжа сиренами. — Совсем уже, хоть бы посигналили! — возмутилась девушка. От резких движений повязка на ноге сползла. Эрика наклонилась ее поправить. Сал же поглядел вслед разодравшим мирную атмосферу улиц автомобилям. — Что-то случилось, — само сорвалось с губ. — А? — Они едут в сторону Апартаментов. Эрика тревожно поглядела на замершего Салли, что все еще смотрел на дорогу, и медленно выпрямилась. Девушка заметила, как парень шевельнул пальцами, а потом сжал их в кулаки. — Думаешь? — В той стороне дальше только церковь и кладбище. Сал медленно повернулся к Эрике. Они посмотрели друг на друга. — Совпадение? — не очень уверенно предположила она. Но оба уже понимали: черта с два бывают такие совпадения. Ребята, не сговариваясь, подхватили скейт и быстрым шагом направились в сторону уехавшего патруля. Оказалось — не они одни. Любопытствующих, которых тоже привлек шум, уже скопилось приличное количество к тому времени, как парень и девушка добрались до места. Происшествие среди белого дня, в выходной? Что-то новенькое даже для Нокфелла. Когда из-за поворота показалась заброшенная пятиэтажка, Сал сбавил шаг. Внутри противно закрутилось нехорошее предчувствие. Но они уже пришли и отрицать интерес нет смысла. Только не труп. Пожалуйста, только не труп. Несколько машин образовали пробку. Среди гражданских и полицейских автомобилей парень и девушка заметили фургон скорой помощи. Переглянувшись, подростки подошли ближе. Прохожие толпились, тихо шепчась. Группа полицейских мрачно о чем-то переговаривалась, пока патрульные отгоняли особо наглых зрителей. Не совсем от Апартаментов, а от подлеска возле. Кто-то рыдал. Женщина. Навзрыд, задыхаясь слезами. Остановившись чуть на расстоянии от остальных людей, Сал и Эрика увидели в одной из приоткрытых дверей машины сидящую там эту самую женщину. Она выглядела ужасно — лет сорока, но с почему-то полностью седой головой. Ее одежда была перепачкана, руки, замаранные чем-то подозрительно алым, тряслись. — П-почему?! Почему?! Зачем?! Я не п-понимаю, я ничего не понимаю, мы ничего не сделали!.. Шепот вокруг усилился. А потом резко смолк. Из леса за Апартаментами показалась группа людей — еще полицейские и дежурные скорой. И они выносили оттуда что-то на носилках. Кого-то. Кого-то, покрытого окровавленной простыней с головой. «Мертвец», — сразу понял Сал. Живых и пострадавших не укрывают полностью. Внутри гулко забилось. Апартаменты. Опять Апартаменты. Почему всё происходящее наводит жуть и тянет его сюда? Будто нашептывает, оплетая тонкими нитями, тянет к себе против воли. Что-то липкое, густое, омерзительно-горячее потекло по пальцам. — Это же Фармеры… — Да, слышала, они расспрашивали об этом соседей. Неужели?.. — А что случилось? — Муж миссис Фармер скончался, прямо возле леса. — …но что он там делал? — Говорят, последние дни они пытались сами найти преступника, убившего их дочь… полиция свернула дело, но они не смирились. — Какой ужас, бедная миссис Фармер!.. — Неужели… Думаете, суицид? — Пока не знают… говорят, у него на голове жуткая рана. Похоже, кто-то ударил его по затылку… Увидев носилки, рыдающая женщина вскочила на ноги. Патрульный попытался ее ухватить, но не достаточно быстро — она побежала к врачам скорой. — Нет! Нет-нет-нет! Мой Лукас! Моя Алексия!.. Эрика поднесла ладонь к губам. На глаза против воли навернулись слезы. Шокированный вздох прокатился по улице. Девушка машинально прижалась к замершему на месте Салливану, неотрывно глядя на окровавленную накидку. Миссис Фармер упала на колени возле носилок, крича так, что волосы на затылке шевелились. Сал покачнулся, схватившись за голову. Острая вспышка боли полоснула тонким лезвием по вискам, вышвыривая под корочку красно-белые всполохи, чьи-то шаги, утробное рычание и зудящее ощущение в ладони. Бежевые обои, зеленые двери, нумерация комнат... 103, 201, 204... 501… — Сал? Салли!.. Эрика упустила момент, когда опора под рукой потеряла равновесие. Парня зашатало — он скрючился на месте, зажмурив глаза. Скейт грохнулся рядом, гулко ударившись об асфальт. Тихий, такой тихий звук… совсем не такой, как от падающего тела. — Что с тобой?! Перепуганный голос Эрики прорывается сквозь эхо сирены — как будто на голову мешок накинули и начали душить, а потом резко сдернули. Сал потеряно обнаружил себя сползшим на землю спиной по какой-то оградительной сетке и царапающим край протеза. Его за плечи трясла Эрика, а ее колени перепачканы алым. Кровь? Почему Эрика в крови? Фокусирующееся обратно зрение находит слетевшую с колена повязку. Точно, кровь. Эрика упала. Скейт. Где-то плачет миссис Сандерсон… Миссис Сандерсон? Разве, Салли? — Сал?! У Эрики лицо бледнее некуда, но оно и в половину не такое белое, как лицо Салли за протезом. Он это чувствует. — Я в п-порядке, — еле как выдавил из себя юноша. Паническая атака сжала его побелевшие костяшки в тугие кулаки. Он усилием заставил себя разжать ладони, ошарашенно понимая, что только что случилось. Давно такого не было. Очень и очень давно. Пара прохожих подозрительно косится на них. — Это разве не?.. — Точно он! Эта маска! — Жуть… как он смеет сюда приходить?! Эрика и Сал одновременно вздрагивают на этих словах. — Пойдем-ка отсюда... Встать можешь? Он даже не спорит. Только дергано кивает. В ушах всё еще стоит плачь, и Сал не уверен, что это на самом деле. Желание убраться буквально жалит под кожей. Лишь бы ноги не подвели… Черт подери, что это было?! Фишер заставляет себя рывком встать. Эрика быстро забирает скейт, подхватывает юношу под локоть и тащит прочь. Отойдя от толпы, они случайно натыкаются на еще одну полицейскую машину, только-только подъехавшую на место происшествия. В отличии от других на этой наклеен значок. Сал и Эрика оказываются возле аккурат, как оттуда выходит шериф. На секунду все трое замирают. Лицо мужчины искажается, густые бровь ломаются к переносице, в глазах зажигается что-то злое, предвзятое и подозрительное. Сал хмуро выдерживает этот взгляд, ощущая, как держащаяся за него Эрика тоже напрягается. К счастью, у шерифа оживает рация, и это единственное, что оставляет их по разные стороны молчания. Подбежавшие к мужчине вслед за этим патрульные отвлекают, раздирая остатки вспыхнувшей опасности. Шериф окидывает Салливана Фишера холодным презрением и уходит. На Эрику он даже не взглянул. Не сказать, что девушка расстроилась. Какие бы слова остались не произнесены вслух, что-то подсказывало ребятам: ничего из этого они слышать не хотели.