Little Red

Спустя неделю после того, как Хуа Чэн оказался в таком… положении… в Дом Блаженства явился гость. Хун-эр спрятался за Се Лянем и вцепился в его одежду, выглянув из-за его спины и прожигая взглядом явившегося к ним незнакомца. — Фэн Синь! — поприветствовал Се Лянь с широкой улыбкой, приглашая мужчину войти, — какой приятный сюрприз! Фэн Синь ему ничего не ответил, слишком занятый тем, что рассматривал Хунхун-эра в ответ. Он помахал ребёнку рукой, на что тот лишь пискнул и полностью спрятался за спину Се Ляня. — Милый ребёнок, — прокомментировал Фэн Синь, криво улыбаясь. Было трудно сопоставить представшую перед ним картину с личностью Хуа Чэна, грозного Князя Демонов. — Правда? — улыбка Се Ляня стала ещё шире, — Хун-эр, давай, скажи привет! Хун-эр помотал головой, его пальцы ещё крепче сжали красные одежды. — Прости, Фэн Синь. Он немного стеснительный, — Се Лянь вздохнул. — Всё в порядке, я понимаю. — Так что привело тебя сюда? То есть не то чтобы тебе нужна была причина, чтобы находиться здесь! Конечно, для тебя двери здесь всегда открыты! Просто я знаю, что ты довольно занятой и… — Я притащил старые игрушки Цоцо, — объяснил Фэн Синь, держа в руках старый блеклый мешок. Обычно он сдерживался и не перебивал Его Высочество, но когда принц чувствовал себя неловко, то только начинал болтать ещё больше, усугубляя ситуацию, — он больше не играется с ними, так что я подумал, что они приглянутся Хун-эру. Я не был уверен, есть ли у вас для него что-то. — Инь Юй нашёл парочку, но не очень много. Мы правда ценим твой поступок, да, Хун-эр? Он не ответил. Фэн Синь протянул ему мешок, и Се Лянь отошёл в сторону, подтолкнув Хунхун-эра. — Давай, Хун-эр. Всё хорошо, ты можешь забрать его. Хун-эр неуверенно сделал шаг. Затем он метнулся вперёд, схватил мешок и вернулся в своё укрытие за Се Лянем. Затем он достал из мешка пару изношенных мягких игрушек и нахмурился. — Мягкие игрушки для детей. — Хун-эр! — воскликнул Се Лянь, — это невежливо. Когда тебе что-то дарят, ты должен сказать «спасибо». — К тому же, — Фэн Синь сделал шаг вперёд, самодовольство читалось на его лице, — ты и есть ребёнок. — Не-а! — отрицал Хун-эр, глядя на него. — Да-а, — передразнил Фэн Синь. Он опустился на колени перед ним и продолжил, — ты вот такого роста, — Фэн Синь задержал свою руку на высоте примерно пятидесяти сантиметров от пола. — Не такого! — спорил Хунхун-эр, — я выше! — Правда? Не знаю, но мне так кажется. — Да! Я выше! — Ну, я не могу сказать, пока ты вот так прячешься. Хун-эр обречённо фыркнул, выйдя из-за спины Се Ляня. Он встал на цыпочки, вытягиваясь вверх настолько, насколько мог. — Видишь! Я выше, чем ты показывал. Выше! — Попался! Лицо Фэн Синя исказилось в злорадной ухмылке, и только тогда Хунхун-эр осознал, что вышел из своей безопасной зоны. Его глаза расширились, когда Фэн Синь протянул руку и ткнул пальцем в его незащищённый живот. Мальчик изо всех сил старался прикрыть себя руками, но это не помогло, и Фэн Синь принялся тыкать в его бока. Хун-эр засмеялся, когда повалился на пол и принялся по нему кататься от атак Фэн Синя. — Нечестно, нечестно! — выкрикнул он, часто дыша, — прекрати, всё! Фэн Синь отстранился, давая ребёнку отдышаться. Он осмотрелся и заметил, что всё это время Се Лянь смотрел на них с довольным выражением лица. Фэн Синь встал и отряхнул одежду. — Ну а теперь я, пожалуй, пойду. Он обернулся, чтобы уйти, но Се Лянь остановил его. — Стой! А ты не можешь остаться ещё ненадолго? — спросил Се Лянь. Он взглянул на Хунхун-эра, потом на Фэн Синя и одними губами прошептал: «помоги». — Он настолько проблемный? — Фэн Синь опять опустил взгляд на Хун-эра, до сих пор валявшегося на полу. — Он хороший, правда, но… — Се Лянь опустил голову, стыдясь признать это. — Я тебя понял, — Фэн Синь подошёл к лежавшему на полу мальчику и закинул его себе на плечо, — я заставлю его утомиться для тебя. Здесь есть что-нибудь вроде дворика, где можно поиграть? — Да, есть сад за поместьем, но нам всё равно надо приглядывать за ним. — Звучит неплохо, — Фэн Синь повёл его за собой, совершенно не имея понятия, куда идёт. Всё равно, зная удачу Се Ляня, он бы точно привёл их не туда. — Хуа Се, помоги! Меня похищают! — вырывался Хун-эр, неистово колотя кулаками по чужой спине. — Не похищают, не волнуйся, — усмехнулся Се Лянь, идя за ними следом, — я ведь здесь. Фэн Синь просто ведёт тебя гулять. Кажется, это не помогло, ведь Хунхун-эр продолжил пинаться и кричать. В какой-то момент он даже начал дёргать Фэн Синя за волосы, но тот, видимо, этого даже не почувствовал, невозмутимо идя дальше. — Хуа Се? — спросил он, приподняв бровь. — Да, ну… — Се Лянь почувствовал, как его щёки краснеют, — это, конечно, не имя Наследного Принца или что-то в этом роде, но мне нравится. Фраза «мне нравится» была явным преуменьшением. Это имя значило для Се Ляня гораздо больше, чем когда-то в далёком прошлом. Когда люди слышали это прозвище, они думали, что Се Лянь выбрал иероглиф «Хуа» из-за ассоциации с цветами, ведь до своего падения он был Богом Войны в короне из цветов. Но настоящая причина была не так проста. Это были не просто две фамилии. Это была дань уважения. Спасибо за те цветы, что ты преподнёс мне в подарок. Этот псевдоним оплакивал увядание цветка. Или, в данном случае, Умина. Он никогда об этом никому не говорил, даже самому демону собственной персоной. Се Лянь никогда не пользовался прозвищами — пока не встретил Сань Лана — и лишь на короткое время после свадьбы с Хуа Чэном задумался о разрыве всех связей с фамилией Се. Однако всё же он от этой идеи отказался. Хоть воспоминания прошлого причиняли Се Ляню боль, а фамилия Се так и вовсе была свидетельством его прошлого титула в государстве Сяньлэ и его падения, он знал, что не спрячется от своей настоящей личности. А даже если Се Лянь и пошёл бы по этой тропе, он бы лучше выбрал имя Хуа Лянь. Но Хуа Се всё ещё было тем прозвищем, которое Се Лянь любил и использовал, когда появлялась причина. И сейчас ему выпала прекрасная возможность, не так ли? Он потерял Умина — Хуа Чэна, Сань Лана, Хунхун-эра — снова. В конце концов, именно из-за невнимательности Се Ляня он стал ребёнком. Губы Фэн Синя изогнулись в форме буквы «О», когда в его взгляде проскользнуло понимание. Хотя он не полностью знал ситуацию, он понял, что имя Се Ляня мальчик узнает. И у него определённо появится много вопросов с осознанием того, что о нём заботится гордость всего государства Сяньлэ. Они вышли на улицу безо всяких происшествий, и Фэн Синь направился к пустому месту на траве. — Эй, мелочь. Боишься высоты? — Я ничего не… — голос Хун-эра оборвался, за чем последовал крик ужаса, когда Фэн Синь подбросил его в воздух и поймал, только чтобы подкинуть заново. — Осторожно! — предупредил Се Лянь, его сердце пустилось вскачь. Хунхун-эр не был на такой уж большой высоте, да и рефлексам Фэн Синя Се Лянь доверял, но что-то всё равно заставляло его волноваться. Он не мог смотреть на боль Хун-эра. — Не волнуйся, Хуа Се, — Фэн Синь вновь подбросил ребёнка, — Цоцо любит, когда я так делаю. Похоже, это и правда нравилось детям. По крайней мере, Хунхун-эр кричал не испуганно, а весело. Хотя он всё ещё протестовал. — Не урони меня! — Не уроню, — пообещал Фэн Синь и продолжил игру, — ты думаешь, твой гэгэ мне позволит? У него есть Жоё, которой он поймает тебя раньше, чем ты успеешь об этом подумать, а после на ней же он повесит меня за неосторожность. Се Лянь поморщился от использованной формулировки, но решил попытаться не думать о ней слишком много. Жоё, услышав своё имя, выползла из-под его одежды. — Всё хорошо, — сказал Се Лянь, поглаживая ленту, чтобы успокоить её. Та в ответ потёрла его руку и вновь спряталась внутри рукава. Се Лянь сел на землю и принялся наблюдать за игрой. Очень скоро мнимое недовольство Хун-эра сменилось криками «выше!» и «ещё!» Спустя полчаса Фэн Синь устал. Он опустил ребёнка на твёрдую поверхность, а сам направился к Се Ляню и повалился рядом с ним на землю. — Я думал, ты хотел измотать его, а не себя. С места, где Фэн Синь лицом упал в траву, послышалось мычание. Он поднял голову и проворчал: — Я слишком стар для этого. У детей чересчур много энергии. Хунхун-эр всё ещё носился по двору, преследуя бабочку. Хотя Эмин исчез с появлением мальчика, серебряные бабочки остались на месте. Но без контроля со стороны своего повелителя они просто бесцельно порхали повсюду. — Он хороший ребёнок, — ответил Се Лянь, открыто и мягко глядя на Хун-эра. — Но? Се Лянь вздохнул, вырывая жменю травы из земли. Он высыпал её на Фэн Синя и улыбнулся. Это напомнило ему о жизни восемьсот лет назад, прежде чем он вознёсся впервые. Он до сих пор думал: что бы случилось, если бы он смог удержать Хун-эра тогда. Стал бы он тогда демоном ранга Непревзойдённый? И хотел бы он этого вообще? — Но? — надавил Фэн Синь, ткнув Се Ляня в бок. — Здесь нет никаких «но». Он хороший ребёнок, и на этом всё. — Цоцо тоже хороший ребёнок, но при этом он всё ещё постоянно кусает мою руку. — Серьёзно? — Думаю, это его любимая игрушка для жевания, — проворчал Фэн Синь, — как минимум, когда Му Цина нет рядом. — Твой сын любит кусать Му Цина? — Да, — улыбка расцвела на лице Фэн Синя, его глаза засверкали, — горжусь им. Се Лянь фыркнул и толкнул Фэн Синя в плечо: — Тебе не стоит это поощрять. — Почему нет? Из него получилась бы отличная сторожевая собака против Му Цина. Се Лянь засмеялся, покачав головой. — А что насчёт Хун-эра? Он кусается? — Иногда. — Дерётся и пинается? — Периодически. — Кричит и плачет? — Фэн Синь, он правда хороший, — упирался Се Лянь, оглядывая собеседника. — Я знаю, — с искренним лицом утверждал Фэн Синь, — он хороший ребёнок, но ты волнуешься за него. — Он много бунтует, вот и всё, — Се Лянь прижал колени к груди и опустил на них подбородок, — но я не виню его. Он даже не виноват в том, что ведёт себя так. Виноват я. Ему стоит позволить безобразничать. — Знаешь, Цоцо тоже постоянно бунтовал, когда я впервые начал за ним присматривать, — объяснил Фэн Синь, глядя, как Хун-эр играет. — Я имею в виду, он всё ещё не идеален, но тогда он делал это намеренно. Будто пытался прогнать меня, — он повернулся к Се Ляню, задержав свой взгляд на нём. — Иногда проще перестать подпускать людей близко к себе, если тебя ранили или бросили. Потому что оттолкнуть кого-то гораздо легче, чем довериться и вновь испытать горечь предательства. Я уже научился на своём горьком опыте, поэтому сейчас, когда всё пошло наперекосяк, я остался рядом. Се Лянь отвернулся, в глазах защипало. Они оба знали, как Фэн Синь усвоил этот урок. Кто сказал ему убираться и оттолкнул, хотя на самом деле отчаянно хотел, чтобы он остался. — Тебе просто надо показать Хун-эру, что он может тебе доверять. Да, это займёт много времени, но он поймёт. В конце концов, это же Хуа Чэн, естественно, он полюбит тебя. Се Лянь улыбнулся и почувствовал, что напряжение, накопившееся в нём за эту неделю, постепенно исчезает. — Спасибо, Фэн Синь. Это правда важно для меня. Двое ещё некоторое время сидели в тишине, пока не… — Сука! — выругался Фэн Синь, когда серебряная бабочка пролетела прямо перед его глазами. Хунхун-эр, до этого гонявшийся за бабочкой, застыл, выпучив глаза. Фэн Синь с Се Лянем тоже застыли, неловко глядя друг на друга, молча надеясь на… — Сука! — повторил Хун-эр, весело улыбаясь. — Сука! Сука! — Нет! — Се Лянь вытянулся и притянул мальчика себе на колени. — Нам нельзя говорить это слово. — Почему? — Это плохое слово. — Но он произнёс его! — Хун-эр впился взглядом в Фэн Синя, к тому же указывая на него пальцем. — Я взрослый, — ответил Фэн Синь. — Взрослый, который боится бабочек, — проворчал ребёнок, сложив руки на груди и надувшись. — Только этих бабочек! — оправдывался Фэн Синь. — К обычным бабочкам я отношусь хорошо. — А что с этими не так? — не понял Хунхун-эр. — Мне кажется, они милые. — Я так тоже постоянно говорю, — согласился Се Лянь. — Фэн Синь трусишка! — мальчик захихикал. — Трусишка! — Знаешь что? — Фэн Синь протянул руку и схватил Хун-эра за нос, сжав ладонь в кулак, — всё, я забираю твой нос. — Нет! Нет! — Хун-эр издал вопль ужаса. — Верни! Он бросился вперёд, схватив Фэн Синя, и двое прокатились по земле. — Только хорошие мальчики заслуживают нос. — Я хороший, хороший! — протестовал Хунхун-эр, — Хуа Се, скажи ему, что я хороший! — Хун-эр самый лучший мальчик, — Се Лянь произнёс, протягивая руку, чтобы снять ребёнка со своего друга. — И лучше бы тебе вернуть ему нос прямо сейчас! — Прямо сейчас! — вторил Хун-эр и закивал головой, вновь сидя у Се Ляня на коленях. — Ты обещаешь хорошо себя вести? — задал вопрос Фэн Синь, на что снова получил кивок. — А слова плохие будешь произносить? — Не буду! — Хорошо, — Фэн Синь вытянулся, чтобы «вернуть» нос. — Вот и всё… Ой, кажется, я поместил его вверх тормашками. — Что? — заскулил Хунхун-эр, тут же протянув руку к своему носу. Он нахмурился, когда понял, что всё на самом деле нормально. — Эй, ты лжец! Мальчик снова бросился на Фэн Синя, но на этот раз Се Лянь решил дать двоим наиграться. Только иногда он встревал и напоминал Хун-эру не кусаться. В конце концов, наступил вечер, и пришла пора Фэн Синю уходить. — Спасибо тебе за сегодня, — поблагодарил Се Лянь, когда они стояли напротив двери. — Ему сегодня было и правда весело, не так ли, Хун-эр? Ребёнок просто пожал плечами. Он всё ещё придерживался Се Ляня, но уже не прятался за его спиной и не цеплялся за одежду. — Мне тоже было весело. Может, в следующий раз я возьму с собой Цоцо, и они вдвоём смогут поиграть. Се Лянь содрогнулся от этой идеи: — Думаю, к вечеру они уже разнесут Дом Блаженства. — Или поубивают друг друга, — добавил Фэн Синь. — Или нас, — подхватил Се Лянь. — Я ему не позволю, — проворчал Хунхун-эр снизу тихим голосом, будто не хотел, чтобы его услышали. — Что ты сказал? — переспросил Се Лянь. Хун-эр моргнул, переваривая, что вообще произошло. — Цоцо… я не позволю ему убить тебя. — Как мило, — Се Лянь наклонился и погладил ребёнка по голове. — Но не волнуйся, мы с Фэн Синем просто шутим. — Ты, может, и шутишь, — исправил его Фэн Синь, нервно улыбаясь, — но ты просто ещё не провёл достаточно времени с моим сыном. — К которому тебе уже надо возвращаться, — напомнил Се Лянь, приближаясь к двери. — К счастью, сегодня за ним приглядывает Цзянь Лань. Но да, ты прав, мне уже надо идти. — Доброй ночи, — Се Лянь помахал рукой на прощание, когда Фэн Синь развернулся, чтобы уйти, и открыл дверь. Прежде чем он успел сделать хоть шаг, Хунхун-эр внезапно подлетел к нему и обнял. Затем он отстранился и убежал в свою комнату. Фэн Синь застыл в дверном проёме, пока его мозг пытался обработать эту информацию. На его лице появилась злая усмешка. — Когда он вырастет, я никогда не позволю ему забыть об этом. — Фэн Синь, пожалуйста, не издевайся над моим мужем. — Я буду, — поклялся Фэн Синь и захлопнул за собой дверь, исчезая в иллюзии, возвращаясь в свой дворец в Небесной столице. Се Лянь вздохнул, покачав головой. Хотя бы уложить Хунхун-эра спать сегодня будет легче. Когда он зашёл в комнату мальчика, тот сидел и рассматривал мягкие игрушки из мешка Фэн Синя. Он достал оттуда лису грязно-рыжего цвета с неровным и потёртым мехом. У игрушки отсутствовал один глаз, а на его месте красовалась красная буква «Х». Нашивка выглядела ровно, и Се Лянь отметил, что стежки выглядели точь-в-точь как работа Му Цина. Такие же швы скрепляли оторванные части Жоё. — Довольно милая, правда? — подал голос Се Лянь, наблюдая, как резко подпрыгнул Хун-эр. — Я просто смотрел! — соврал тот, выбросив лису и забравшись на кровать. — Они для детей, мне такие не нужны. Се Лянь хмыкнул и подошёл к игрушке, чтобы подобрать её. — Она выглядит довольно одинокой. Как думаешь, она скучает по Цоцо? — Наверное, — Хунхун-эр пожал плечами, ответив незаинтересованным тоном. — Может, ты мог бы поспать с ней в обнимку? Даже просто на одну ночь. Я думаю, что так ей станет лучше. — Хорошо… — пробормотал ребёнок, взяв лису из рук Се Ляня и прижав её к груди. — Но только чтобы ей стало лучше. Я не… — Я знаю, — Се Лянь присел на край кровати, поправил и подоткнул одеяло, — Хун-эр очень взрослый мальчик, поэтому ему не нужны мягкие игрушки. Хун-эр улыбнулся и закрыл глаза, быстро проваливаясь в сон после целого дня игр. Се Лянь был единственным ребёнком в семье, так что рос в своём собственном темпе. Но это заставило его задуматься: неужели из-за того, что Хунхун-эр был самым младшим, он был вынужден повзрослеть раньше, чем был готов? Выбросили ли родители мальчика все его мягкие игрушки в тот же момент, когда избавились от оных его старшие братья? Принудили ли пройти все то же самое, несмотря на разницу в возрасте? Хун-эр так отчаянно хотел доказать, что он уже взрослый, но Се Лянь хотел, чтобы он мог побыть ребёнком. Может, это было всего лишь совпадение, но в ту ночь, когда Хунхун-эр заснул в обнимку с мягкой игрушечной лисой, кошмары не преследовали его во снах.