честно-честно

серëжа потерялся. его ноги не слушались, когда он быстро шел по лестнице за ваней, который всё ещё держал парня за хрупкое запястье. место ныло от боли, но пешков заталкивал ее намного глубже, чтобы не показаться слабым. парень сильный, никакой бессмертных не достанет его эмоции из так называемого потайного сундука, потому что ключик давно находится где-то на дне глубины души, куда обычной рукой уж точно не достанешь. но русый постоянно ковыряет изнутри. пытается откопать больные места и давит на них, чтобы юноша так сильно не расслаблялся. сейчас его серые глаза буравят ладонь, поднимаясь немного выше. красные искры танцуют в зрачках, подзывая к себе демонов. на это страшно смотреть. ваня сейчас страшный, потому что выглядит, как самое настоящее чудовище, которое разорвет тебя на несколько частей за считанные секунды. его губы искажаются в зверином оскале, когда подростки проходят второй этаж, а рука ещё сильнее дёргает на себя, почему шатен на несколько секунд теряет равновесие, спотыкаясь, но не падая лицом в ступеньку. а это хорошо, потому что разбить нос не крутая идея на эту поездку. у бессмертных руки все в крови. алая жидкость смешивается ещё больше на толстовке пешкова, когда пальцы русого перебирают ткань, обнажая запястье и впиваясь в него ногтями. сережа шипит от этого, но продолжает идти дальше, несмотря на эту нескончаемую пытку. его сердце заходится в бешеном стуке, когда они проходят этаж, где живут его друзья. голова полностью отключается, а по щекам вот-вот потекут горячие слëзы, показывая настоящие эмоции парня, а не эту ебаную маску безразличия к тому, что его ждёт. ему страшно. ему жутко страшно, потому что его куда-то сейчас ведёт ваня. этих причин хватает, чтобы внутренний голос запищал от ужаса, срываясь в самом конце на крик, когда одним рывков зеленоглазый затаскивает его в коридор. пешков пытается выбраться из мёртвой хватки, но это не получается. снова. всё как всегда, и это начинает раздражать больше всего. юноша теребит рукой, думая, что таким образом ваня отпустит, однако он ещё сильнее сжимает, показывая через этот жест всю свою силу. ее очень много; она звериная. такая, будто парень только что сорвался с цепи и начал пожирать заживо всех, кого видит на своем пути. пешков будет первым. у него судьба такая — умереть от рук бессмертных. если тогда юноша остановился, то не факт, что сейчас тормоза напомнят о себе, я права? русый хладнокровный человек, у которого сердца нет, поэтому ему уничтожить человека любым способом — получить кайф от самого процесса. но стоит только посмотреть в тёмные глаза, как всё внутри переворачивается. сережа дрожит. его сердце стучит так быстро, что это можно услышать даже на нескольких километрах от парня. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. не помогает. паника берет полностью контроль над организмом. становится трудно дышать, будто воздух и вовсе забыл, как попадать в лёгкие. глаза бешено бегают по лику бессмертных. оно выражает только жгучую ненависть, которая смешивается с лавой гнева, вот-вот выливаясь на бедного сережу. шатен испуганно вскрикивает, когда ваня подлетает к нему и хватает за окровавленную толстовку, почти трясет бедного парня, бешеными глазами блуждая по его лицу. нечеловеческая ярость. кареглазому становится страшно. он пытается отпихнуть от себя русого, но тот слишком крепко держит его. зелёные глаза снова налиты кровью. сердце останавливается. пешкову больно от прикосновений. парень не знает и не хочет знать, откуда взялось такое звериное бешенство — почему именно он должен отдуваться за то, что сделал степа, и почему сейчас терпит каждое новое прикосновение бессмертных, которое отдаётся болью по всему телу. буквально. ваня врастает в кожу, когда держит юношу. парня начинает беспомощно трясти от прилива страха, но русый не чувствует, как дрожит это тело. сережа зажмуривается, не понимая ничего, ярость зеленоглазого прошибает насквозь, и парень в прямом смысле перестает дышать, начиная молиться. его грубо прижимают к стене, вгоняя больные плечи в холодный бетон. больно. очень больно. остановись, ваня, пожалуйста, хватит. нестерпимо. но бессмертных не собирается отпускать свою жертву, свою суку, которой сейчас он хочет переломать всё, что можно. пешков должен понять, блять, что он принадлежит только ему и никому другому. и он докажет это. его органы сжимаются, когда шатен чувствует возле себя бешеное дыхание, которое вот-вот снова накроет губы и заберёт вместе с этим всю его добрую душу, оставляя только что-то темное и ужасное. неужели бессмертных стал дементором, от поцелуя которого становится ещё хуже, чем от удара? так и есть. сережа внутренне чувствует всё то, что меняется в русом. и ему от этого страшно, потому что парня не угадать. сейчас у него хорошее настроение, а через несколько минут юноша готов будет размазать твое лицо по асфальту только потому, что ты что-то сказал неправильно. его не остановит мимо проходящая бабушка или кто-то другой, потому что тогда стоп-кран слетает, оставляя преимущественно звериные инстинкты. и такого ваню боятся все. даже его шавки, которые периодически пытаются показать свой характер, но их подавляют эмоционально. никого нет лучше бессмертных — раз. никто не может быть лучше бессмертных — два. никто не может трогать бессмертных — три. особенно то, что принадлежит только русому. зеленоглазый за это будет наказывать по-особому, потому что делиться с кем-то не его главная мечта. да, он ебаный собственник, у которого сейчас кровь в жилах стынет, когда он смотрит на потерянный взгляд сережи. он всем нутром чувствует, что сейчас намного сильнее пешкова. и это его ломает окончательно. он срывается слишком быстро, моментально разнося все границы дозволенного к чертям собачьим, потому что сейчас гласят только его правила, которые все должны знать наизусть. кареглазый почти обессиленно воет, боль поглощает всё его тело. слезы проявляются на глазах, но не капают, потому что не хочется показать свою слабость. кажется, что парень добился желаемого результата: ему больно. и это видно. кристально. как хотелось. у бессмертных окончательно съезжает крыша, когда пешков распахивает глаза, в которых он отчетливо видит ненависть к себе. не боль, а ненависть. такую же звериную, кажется, как и у него. у вани — из-за прошлого, у сережи — из-за настоящего. они меняются местами, но сами по себе не замечают этого. парень заносит руку, и слышится первый удар. красная отметина украшает щеку шатена, а голова немного повернута в сторону, когда глаза смотрят в пол, надеясь, что это всë закончится слишком быстро. ваня сгорает. внутри. поэтому бьёт ещё раз, выбивая воздух из лёгких сережи. становится ещё труднее дышать, чем до этого. пешков приоткрывает рот, чтобы глотнуть намного больше ценного кислорода, но получается только стоять и ждать своей смерти. бессмертных пальцами поворачивает подбородок, пристально разглядывая глаза. серый взгляд в саму душу. шатен убит наповал. страшно. отпусти его. господи, дай ему уйти. «посмотри на него, посмотри в эти глаза, которые начинают слезиться. неужели, не трогает? неужели, ничего не ёкает в грудной клетке? нет, ничего?» — кричит внутренний голос шатена, но ваня в априори ничего не услышит. отбитый ублюдок. «этот мальчик ни в чем не виноват перед тобой, слышишь?» — из потаëнного местечка вопит здравый смысл, которого не видно из-за ужасной агрессии в адрес парня. вены на шее ещё сильнее вздуваются, когда бессмертных видит боль в тёмных очах. она питает его внутреннего демона, но убивает душу. кровавое месиво у него внутри. ещё раз бьёт. в грудь. пешков снова больно ударяется головой. из носа кровь не перестает капать, но теперь она ещё и стекает по подбородку. русый срывается. парень наносит удар в область живота, почему шатен сгибается пополам, надеясь на то, что сможет убрать эту мучительную боль. ему жутко от того, что всë может закончиться плачевно. парень буквально чувствует, что живым отсюда не выйдет, а никого поблизости нет. из глаз брызгают первые капли. юноша скулит, когда его снова впечатывают в стену, надавливая всеми силами на плечи. вот-вот и сломает хрупкие ключицы, но от этого он не отстраняется, а лишь приближается к самому лицу, чтобы злобно выдохнуть возле носа: — ты мой и всегда будешь моим, понятно? — ноздри вздуваются, а голос понижается. пальцы мертвой хваткой держат парня в своих жестоких лапах. сережа боится. его руки хватаются за кофту юноши, чтобы убрать от себя весь этот вес. мокрые ресницы немного подрагивают, когда русый ещё ближе приближается, опаляя своим дыханием алые губы. — ты меня понял? — зверь из него порывается наружу, чтобы уничтожить шатена за один удар. сердце ещё сильнее заходится. голова от давления начинает сильно болеть. зрачки сужены, когда бессмертных ожидает ответа, но получает только тупую тишину, давящую на перепонки. кареглазый собирает всю волю в кулак. ему страшно до такой степени, что пальцы начинают неметь. почему никого сейчас нет рядом? почему он снова отдувается за чужие поступки? несправедливость. с таким нужно бороться, а не примыкать и давать понять, что с собой можно творить всё, что захочешь. пешков настолько сильно не упадёт вниз, чтобы парня смешивали с дерьмом из-за его же слабости в связи с диким ужасом. ваня пользуется этим, знает, что легко сломать, но шатен заебался примерять на себе образы козла отпущения. сереже так больно, что боль активизирует злость. — отпусти меня, бессмертных. слышишь? отпусти. не трогай, не прикасайся ко мне. хватит. ты не понимаешь, что творишь. ты просто делаешь то, что заложено у тебя в голове: пиздишь людей. хватит! посмотри на себя, в кого ты превращаешься. в машину для убийств! пожалуйста, отпусти меня, бессмертных, пожалуйста. не трогай, вань. я помогу тебе, слышишь? я помогу тебе, пожалуйста, только отпусти меня. ты же не такой, я знаю, я это чувствую. вот тут, — сережа на свой страх и риск берет руку русого и прикладывает её к груди парня. там, где сердце. — слышишь? оно бьётся, оно чувствует, оно живет. ты живой, понимаешь? живой и можешь быть счастливым, поверь мне. просто сделай правильный выбор, пожалуйста. пожалуйста, не делай глупое решение, вань, — быстро произносит эти слова, медленно глотая воздух, почему на середине голова начинает болеть. ему страшно. ему кажется, что если показать, что ещё не всё потеряно, то всë будет хорошо. но это в априори не получится. потому что зеленоглазый делает выбор, но не правильный, лишь крепче сжимая в руках пешкова. злость затуманивает рассудок, и ваня практически не соображает, что делает. почему он должен слушаться сережу? кто он такой вообще? всего лишь собачонка. личная зверушка, которая не имеет права голоса. шатен должен понять, что русый нихрена не хороший и никогда таким не будет. никогда. потому что этого хватило. бессмертных никогда не будет хорошим, ведь для него это слишком больно. — не лезь ко мне в душу, пешков, — рычит парень. — ты нихуя не знаешь о моей жизни, понятно? — его голос сломлен. парень сам ломается, когда произносит это. естественно, сережа не знает, что произошло в жизни вани, но зато лезет со своей тупой помощью, будто кому-то станет легче от нее. — как я могу хоть что-то знать? как, бессмертных? это невозможно... его рука быстро переходит на молочную шею, сжимая горло. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. не получается сделать вдох последний раз, поэтому тревога снова окатывает волной, не позволяя нормально мыслить. серые глаза заливаются красным, а пальцы ещё сильнее сдавливают шейные позвонки. ногти немного впиваются в кожу, оставляя красные следы. — заткнись, — гневно произносит. пальцы ещё сильнее сцепляются на шее, заставляя шатена тут же заткнуться и расширить глаза от страха, понимая, что русый себя уже не контролирует. совершенно. бесповоротно. пальцами правой руки пешков хватает его запястье и пытается скинуть руку зеленоглазого со своего горла. но всë тщетно. — а теперь что скажешь, пешков? когда я могу ещё сильнее пережать, и ты сдохнешь. что, пешков, язык пиздливый засунул в жопу, как обычно, да? быстро тараторит слова. его дыхание сбивается на третьем, а в глазах появляются искры, которые моментально ослепляют сережу, почему его веки смыкаются на несколько секунд. русый немного ослабляет хватку, чтобы прошипеть в сами губы: — тебе никогда не получится узнать, что у меня внутри. у таких, как я, нет ничего, кроме ненависти. к тебе, пешков, — прошипел юноша. и сердце сережи, кажется, просто взорвалось от страха, заливая всё внутри алой кровью испуга. «покажи мне свой страх, сука, потому что я убью тебя» — проносится в голове у вани. бессмертных либо слетел с катушек, либо тупо не понимает, что сейчас творит. пешков дергается, пытается вырваться, но ничего не получается. он понимает. он ощущает. тормоза у русого отказывают от чего-то. неужели парень тоже пил? он теряет последние остатки человека в своей нечеловеческой ненависти и злобе по отношению к сереже. это не просто страх — это дикий ужас, потому что шатен всегда знал, что ваня ничего не прощает. и зачем он только это всё говорил ему. всё равно тот не услышал, не понял, не осознал, и теперь убьет его с таким удовольствием, а вот кареглазому даже молитва не поможет — он уже не знает, кому молиться. почти все слова пешкова — пустой звук для вани. но это кажется только первому, потому что второй сгорает уже который раз, слыша одно и то же из уст шатена. сережа ковыряет его рану в сердце, а ваня создает эти раны на теле, чтобы скрыть всю ту боль, что находится внутри него. это не эффект бумеранга, это всё трудно объяснить, но в голове у бессмертных одно «сделай больно кому-то — не сделают больно тебе». русый теряет себя полностью. парень замечает в себе эти изменения и хочет скрыть их от чужих глаз. но ничего не получается, потому что пешков видит и чувствует своей душой. идёт на правильный свет, однако каждый раз попадает в одну и ту же яму под названием «изменение в настроении у бессмертных». шатен хочет понять, что происходит у того в голове. это не тупой интерес или любопытство, чтобы потом другим рассказать, — это желание помочь. ебаное. желание. помощи. тому, кто не позволяет ничего сделать для себя. сережа сошел с катушек. это уже какой-то бедственный синдром спасателя, из-за которого ты сможешь избежать участи жертвы. сережа почему-то уверен, что если он поможет, то спасёт ещё несколько людей, на которых в ближайшее время перекинется ваня. если он, конечно, сделает это, потому что иметь у себя в арсенале игрушку-пешкова, что каждый раз протестует, очень даже престижно. юноша сам по себе очень красивый, поэтому от такого невозможно отказываться. его точеный профиль, телосложение и выразительные глаза — качества, которые просрать не очень сильно хочется, а отдавать кому-то другому уж тем более. — поэтому ты хочешь, чтобы я стал таким, как ты? — хрипит сережа, теряя последние возможности на разговор. «неужели это не трогает?» — спрашивает внутренний голос. бессмертных потерян. потерян в своей же ярости. слова пешкова ударяют под дых. русый отлетает слишком быстро. его рука тянется к волосам. только сейчас парень понимает, что произошло. шатен хватается за свое горло, делая спасательные вдохи. его глаза смотрят на ваню, который холодно глядит в ответ, будто сережа сам во всём этом виноват. так и есть — ваня уверен в этом, потому что юноша первый начал перечить его правилам. а не трудно догадаться, что будет, если ты будешь нарушать их. кареглазый обессилено скатывается по стенке, наблюдая за тем, как бессмертных уходит в противоположную сторону от номера. русый скрывается за дверью, не поворачиваясь даже напоследок. новая порция слез стекает по щекам. ваня просто ушёл. так, будто ничего не произошло. одна только кровь на кофте напоминала о том, что это все не сон. не кошмар, который хочется забыть и больше никогда не вспоминать. пешкова размазали по полу морально, придавив физически. парень разбит и унижен. парень снова поверил в свободу, но ему оторвали крылья.

***

сережа приходит в себя не сразу. проходит около часа, прежде чем может подняться с постели. всё это время он думал о ване и о том, что он сделал. это ужасно. противно. отвратительно. можно придумать ещё несколько слов, означающих это чувство. и было хуево от своего поведения. нужно было оторваться от парня, убежать, на крайний случай, закричать, чтобы кто-то услышал, но он стоял как вкопанный, боясь произнести что-то. его горло так сильно болело. шатен знает, что его шея теперь покрыта синяками и отпечатками чужих пальцев. нет сил, чтобы ненавидеть. нет сил, чтобы презирать. нет сил ни на что. сережа опустошен. он не понимает, за что бессмертных его так сильно ненавидит. он же ничего плохого не сделал. ничего. никогда. никому. он не заслуживает такой звериной ненависти. но ваня думает по-другому. ему не нужны поводы, чтобы ненавидеть парня. он просто существует, дышит и радуется в чужом обществе — именно это выводит на жуткие эмоции, которые заполняют организм своей желчью. впервые пешков сдается и воет в подушку от своей боли, потому что держать её в себе просто невозможно. кажется, что сережа сломался. и сломал его русый. наверное, тот сейчас счастлив, ведь он наконец добился того, что от боли шатена выворачивает наизнанку. он давно уже хотел этого, чтобы юношу ломало изнутри. чтобы все кости трещали так же быстро, как и рвётся на маленькие кусочки сердце. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. истерика не прекращается. парень растирает слезы по своим щекам, стоя перед зеркалом в ванной комнате, но они продолжают бежать градом, попадая на ранки на щеках, которые тоже сделал бессмертных. шатен сползает на пол и воет в колени. кажется, его скулеж слышат все. буквально. но всем плевать, потому что это не их проблемы. им же проще, если они не будут никуда совать свой нос. парень обхватывает ладонями свои плечи, лицо пряча в коленях. слезы стекают по щекам, а губы немного трясутся из-за страха, паники и отчаяния внутри. его глаза такие же мертвые, как и у вани, когда он смотрит на юношу. шатен пытается сделать глубокий вдох, но он обрывается на середине, давая волю новым эмоциям. он никогда не позволял себе такое. не хотел чувствовать себя жалким, но каждый раз убеждался в обратном. голова начинает болеть. проходит около получаса, пока пешков не успокаивается окончательно. его глаза очень сильно опухли, а губы были искусаны. пальцы перебирали мокрую толстовку. он не понимал, что происходит. буквально сидел и втыкал в одну точку на стене, копаясь в своих мыслях, которых было ну очень много, почему разобраться хоть в чём-то было нереальным, даже можно сказать, невозможным. каждый раз парень возвращался к тому, что произошло. руки сами по себе потянулись к вороту, отодвигая его и проводя по следам пальцами. громко выдыхая, он схватил кончики своих волос, немного оттягивая назад. — господи, дай мне сил, — прошептал одними губами, головой прикасаясь к стене и закрывая замученные глаза. кадык нервно дёрнулся, когда юноша всхлипнул, прикрывая ладонью свой рот. истерика снова подступала. она подкрадывалась, но очень уверенно, почему сережа ничего не мог с этим сделать. он бессилен в том, чтобы совладать со своими эмоциями и словами. его бестолковая речь в адрес бессмертных тому доказательство. ему кажется, что таким образом пробудит в ване хоть что-то человечное, но на деле все его планы разваливаются, разрушаются, падая в бездонную яму, откуда невозможно будет вернуться. пешков не понимает самого себя. он должен ненавидеть русого, но в то же время предлагает ему свою помощь. как жаль, что второй выбирает не то, что надо. разве ване нужна именно его помощь? может, уже стоит обратиться к психологу, а ещё лучше к психиатру? почему именно кареглазый обязан играть эту роль, каждый раз подставляя свое лицо под удары? никто не знает. никто не сможет ответить, потому что на эти вопросы нет ответа. даже если поискать где-то в разуме, сереже будет трудно ответить, почему ему хочется помочь ване. может потому, что так бессмертных перестанет трогать его? а ведь правда, если парню помочь, то он не будет делать больно, только где гарантии на то, что в будущем пешкову не вернётся всё то, что сейчас происходит? ее нет, ведь так и будет. шатен запутался. который раз, блять. он не может найти ответ, почему так действует. это его ещё больше подавляет. сука. зачем? почему? с какой целью? вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. в комнате зазвонил телефон. «кто это?» юноша резко распахнул глаза. боль распространилась по всему телу. немного подождав, он встал на ноги и поплелся к двери. аккуратно отворив ее, посмотрел, нет ли кого-то ещё. да, паранойя даёт о себе знать. на экране высветилось «вадя». черт! может что-то произошло? сережа быстро ответил, слушая речь друга. — нет, я, конечно, понимаю, что, ты сейчас занят чем-то другим, но чтобы не найти минуту времени… серег, на тебя это не похоже, — наругал его приятель. козаков был очень сильно огорчён такими обстоятельствами. — но это я, — сиплым голосом произнес пешков. — я слышу. рассказывай, что нового. — ничего. пишу работы, гуляю, сплю, ем. всë как обычно. — именно поэтому у тебя такой побитый голос? — сука. с поличным. вадя догадался, что что-то не так. — что-то случилось? — нет, — сделал паузу, прочистив горло, которое резко начало болеть. неужели напоминание о том, что сделал ваня? — я просто заболел. погода здесь хуйня, а в отеле сидеть не очень. — это хорошо, а то этот ублюдок — бессмертных — пропал с радаров и не появляется с того момента, как была вечеринка. почему-то вся школа перешептывается, когда видит меня. ещё и имя твоё произносят, ты что-то натворил? — голос на той стороне остановился. козаков замер, а вместе с этим замерло и сердце шатена. он не знал, что и говорить. правду — не стоит, потому что тогда можно получить по языку, а лгать… как-то не очень сильно хотелось. — нет, — прикусил язык. — не знаю, что у них там происходит. да и не очень интересно, потому что эти долбоебы снова себе много чего напридумывают. — ну ладно-ладно, я тебе верю. не думал сходить за таблетками? — вот сейчас только пришло в голову, как ты сказал. у самого то как там обстоят дела? — пытается переменить тему, чтобы отвести от себя подозрения. — как приедешь, так всё тебе расскажу, договорились? я тебе ненадолго позвонил, а то моя мама волнуется за тебя тоже, — совесть на этих словах начала грызть изнутри, — поэтому попросила хоть как-то с тобой связаться. я-то думал, что ты мне первый позвонишь. — прости, очень сильно замотался. не было и свободного времени. — твои извинения приняты. теперь чеши в ближайшую аптеку. завтра приду к тебе в гости, лады? — без проблем, — слышатся гудки, и звонок заканчивается. сережа выдыхает. ему по-настоящему не хватало общения с вадей. он очень сильно дорожит с этим человеком, поэтому так быстро отказаться от него никогда не сможет. решив, что всё же надо сходить в аптеку, но не за лекарствами, а за обезболивающим, парень натянул на себя новую толстовку, окровавленную кидая подальше в рюкзак. не хотелось видеть сейчас ничего, что напоминает об их стычке. но пришлось услышать. ваня ругался с кем-то. громко и по телефону. дверь была немного приоткрыта, поэтому можно было с лёгкостью увидеть его силуэт в проеме. русый ходил из стороны в сторону, в руке придерживая зажженную сигарету. сережа уставился на свой ночной кошмар. сердце сделало один кульбит и упало в ноги. пальцы немного затряслись. нельзя было понять точно, о чем так яро спорил бессмертных, но было понятно, что он сейчас в бешенстве. в таком, в каком не хочется его видеть. даже сейчас можно почувствовать на себе взгляд ледяных глаз, которые обжигают сильнее, чем пламя огня. кареглазый быстро прошмыгнул через коридор, направляясь к лестнице. его сердцебиение было нереальным. он не мог успокоить свой организм после того, как увидел парня, а что будет в школе, когда ему придётся смотреть на спину юноши постоянно? неужели придётся вешаться в ближайшем будущем где-нибудь в туалете? свежий воздух лишил таких мыслей. ветер подул на мокрые от слез дорожки, заставляя кожу покрыться мурашками. купив всё самое нужное, благо у него была фотка рецепта, а здесь с этим не так строго, сережа медленно поплёлся в сторону отеля. его ноги совершенно не хотели слушаться хозяина, поэтому с трудом парень поднялся на нужный этаж. дверь была всë также приоткрыта. и это очень сильно смутило шатена. юноша двинулся к ней на свой страх и риск, подглядывая в щель. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. никого. отварив дверь, пешков заглянул сначала в комнату, а потом в туалет. на полу была разбита бутылка вина, а вани не было. куда бессмертных делся?