сережа хоть и пьян, но всё равно пытается каким-то образом собрать все мысли в единое, но это плохо получается, потому что голова кипит от одного лишь вопроса:
«как ваня здесь оказался?»
казалось, что сердце вот-вот проломит грудную клетку. оно ударялось о ребра с каждым последующим вздохом, шоколадные глаза пораженно смотрели на бессмертных, а мозг не мог проанализировать происходящее.
нереально.
какая-то фантастика, потому что иначе невозможно объяснить то, что сейчас происходит.
может, это его больная фантазия решила сыграть тупую шутку? парень уже полностью запутался, назад другого шанса и не существует. темные глаза смотрят на русого, которые также не понимает, что он творит.
ваню убьют.
ваню уничтожат, если он сейчас вытащит отсюда пешкова.
осознание бьёт по голове с такой силой, что юноша вот-вот свалится на колени. зеленоглазый дышит загнанно, потому что пробежал несколько метров за считанные секунды — любой может увидеть его, надо всё делать быстро, иначе им двоим не жить.
— ваня? — выдыхает, не веря тому, что говорит.
он что, блять, реально здесь?
но это действительно бессмертных. тот, кто в последнюю секунду наплевал на всё, что может произойти. он тут, а значит поворачивать нельзя.
его имя совершенно осознанно вырвалось изнутри. не в первый раз, но сейчас оно имеет совершенно другой контекст. сережа всё еще привыкал называть по имени, будто пробуя, а на вкус оно было горькое и сладкое одновременно.
сейчас было совершенно не важно, как парень оказался здесь. шатен покорно последовал за ним, прочитав по взгляду, что русый собирается вывести его отсюда.
— за мной, — скомандовал он, — быстро!
сережа согласно кивнул и последовал за зеленоглазым, чувствуя, как внутренности разжимаются и сжимаются от прилипшего страха. он не знал, что происходит, да и не был уверен, что хочет знать, потому что это очень плохое место. ваня всем своим видом показывал это, серыми глазами разглядывая каждый метр в коридоре. его плечи напрягались, когда где-то слышался звук, похожий на шаги.
— давай, пешков, шевелись, придурок, — подгонял бессмертных, когда кареглазый останавливался.
в темноте слышались шаги только вани, и от этого становилось намного легче. сердце пульсировало в висках, когда русый останавливался, придерживая рукой шатена, который буквально бежал за ним. такое прикосновение обжигало горячее от страха тело.
сережа только терпеливо сжимал челюсть, подчиняясь приказам русого. именно приказам, а не просьбам. этот человек не умел просить о чём-либо по-хорошему. у него было свое правило: «унижать и властвовать».
но сейчас оно трещало по швам, когда до бессмертных доносилось сбитое дыхание пешкова. невозможно думать, когда от твоих действий зависит чужая, да и твоя тоже жизнь.
парень постоянно оборачивался, проверяя, не идет ли кто за ними, ведь тут почти на каждом углу стояли шавки глеба. по темным коридорам быстрым шагом. сережа покорно шел за ним. понимал — ваня ведет его к выходу.
каждый раз ощущения по-новому.
вдох-выдох.
вдох-выдох.
вдох-выдох.
на вопросы не было времени, да и русый был явно не готов на них отвечать, хватая пешкова за руку и почти бегом спускаясь по лестнице вниз, а шатену ничего не оставалось, как довериться. несколько недель назад юноша не поверил бы в это, говоря, что вся ситуация — ебаный цирк, который невозможен.
но сейчас же по-другому, так? слишком много хуйни в их жизни, от которой становится труднее дышать.
но сережа уверен, что бессмертных на самом деле не желает ему зла по-настоящему. это всего лишь маска, которую просто нужно снять. и только когда эти двое, наконец, оказались на улице, кареглазый облегченно вздохнул, смотря в затылок перед ним.
холодный ноябрьский ветер ударил по лицу, и пешков понял, что он в безопасности. благодаря бессмертных, который теперь даже не смотрит в его сторону, словно очень зол. он действительно в ярости, потому что шатен какого-то хуя оказался в этом притоне, хотя должен был давно уже сидеть дома, читая свои ботанские книжки. ему просто повезло, что парня не разорвали на кусочки шавки малышева, которые по-настоящему ждут этого момента.
приносить тапки в зубах своему хозяину — вот главная цель их никчёмной жизни.
«какого черта пешков там оказался?» — вопит про себя ваня, сжимая кулаки.
сережа вряд ли сейчас стоял бы на этом месте, если русый не решил вернуться за ним в последний момент. и для него этот «последний момент» мог стать роковым.
— спасибо, — тихо произнёс шатен. — как ты… здесь оказался?
— ты хоть когда-нибудь думаешь, какую хуйню творишь? — резко повернувшись, спросил ваня.
весь алкоголь сошел на нет, когда пешков увидел серые глаза. парень непонимающе уставился на него.
— я… — пытался подобрать стоящее оправдание, но мысли совершенно не складывались в голове, теряясь, когда юноша ловил на себе этот взгляд.
— какого хуя ты поперся туда? — прорычал русый, подавляя в себе весь негатив, который разом мог обрушиться на парня, — ты мог съебаться к себе домой. мамочка, наверное, обзвонила уже всех твоих придурков, которые должны за тобой следить.
— ты можешь сказать, что происходит? — сереже не нравилось, когда на него начинали орать, не объясняя при этом причин. а ване очень сильно не хотелось этого делать, потому что говорить придётся охуеть как много. и главное того, что точно не нужно знать.
бессмертных чертовски зол. сердце шатена снова сжалось в комочек от негативных эмоций со стороны вани.
зеленоглазый не мог вести себя нормально и адекватно, что невыносимо раздражало пешкова, потому что он был терпеливым, но даже у самого терпеливого человека могут сдать нервы. ваня питался сережей понемногу каждый день, забирал жизненные силы, но кареглазый терпел. всегда. потому что иначе — утонуть в самом же себе.
бессмертных не такой, каким хочет казаться. пешкова не обманешь, ведь он видит всё кристально ясно.
— заткнись, понял? — угрожающе произнес ваня. — целее будешь, пиздливых не любят.
— ты хотя бы можешь сказать, как оказался тут? — настойчиво спросил сережа. он и правда хотел знать, потому что просто так чудеса не происходят. но смотря на то, что происходит в жизни, всё уже возможно.
ваня бросил на кареглазого безразличный взгляд и снисходительно поджал губы. «у тебя будут проблемы, потому что глеб не любит терять новых игрушек» — шепчет внутренний голос, который сразу же замолкает.
бессмертных жалеет, что сделал это.
возможно, даже сильнее, чем нужно, но шатен теперь в полной безопасности, и русый всё-таки выдыхает, потому что могло быть хуже. гораздо хуже, зная малышева.
— какая, нахуй, разница? — шипит зеленоглазый. — съебывай отсюда сейчас же. чем быстрее, тем лучше.
— я без тебя не уйду, — поняв, что сказал полный бред, сережа решил исправиться. — пока ты ничего не объяснишь, я не уйду, — всё стало хуже.
ему однозначно не нужно было покупать эту бутылку. алкоголь никогда не доведёт до чего-то хорошего, особенно, когда рядом стоит русый.
бессмертных удивленно уставился на парня, но тот смотрел совершенно серьёзно. во взгляде, помимо пьяного бреда, была благодарность, потому что юноша, кажется, спас от чего-то ужасного. кареглазый всем нутром чувствовал — что-то не так, но разговаривать об этом с русым сейчас не было смысла, потому что тот даже слушать не станет.
у юноши было слишком много вопросов, но он понимал, что никто не ответит ни на один. даже ваня, который сейчас рядом.
— пешков, ты не понял? — это был тот самый момент, когда ваня начинал злиться: зрачки темнели, на шее вздувались вены.
бессмертных терпеть не мог, когда его не слушались, и сережа прекрасно об этом знал. он и так сдерживался, чтобы не набить ему лицо, а тут нервы ещё решили провериться на прочность. кареглазый кусает щеку изнутри. чувствуется привкус металла во рту.
— что происходит? — вырывается у парня. он выжидающе смотрел на русого, надеясь, что его сейчас не уничтожат.
— много знаешь — раньше состаришься, — выплюнул ваня. — я тебе сказал: вали отсюда.
шатен отрицательно качнул головой, выражая этим, что бессмертных зря старается: пешков не собирался оставлять его одного.
— ты ведь не просто так оказался тут, верно? — парень подозрительно сощурился.
пешков даже в таком состоянии был слишком умен. что-то тут явно не так, и он хотел знать, что именно скрывает этот парень: либо ваня следил за ним, либо тут другое, и это очень важно для того, чтобы разгадать хоть какую-то тайну русого.
шестое чувство снова запищало внутри, и сережа внимательно посмотрел на юношу, ожидая ответ на поставленный вопрос, но русый отвечать не спешил. вся ситуация уже начинала выводить его из себя, и сейчас хотелось вернуть шатена обратно, чтобы его сожрал глеб, потому что он конкретно бесит бессмертных сейчас. слишком много вопросов задаёт, копает внутрь, к холодному сердцу, которое покрывается тонким слоем льда.
— какая разница, пешков? — прошипел парень, пронзительно глядя на него. его глаза следили за каждым движением напротив.
острые иголки слов снова впились в сережу, но он не показал виду, поднимая голову намного выше, чтобы видеть лицо вани. серые глаза буравили насквозь.
— мне плевать. просто слишком много тебя в моей жизни, — нет, конечно, он был благодарен за то, что тот спас его, но внутренняя обида дала о себе знать. она разрасталась слишком быстро.
ваня скрестил руки на груди, и сережу будто током ударило от его взгляда. сердце забилось сильнее, напоминая, что он живой, а значит, его легко убьют. и сейчас это может сделать русый.
это происходило практически постоянно, когда бессмертных смотрел на него, будто одним взглядом забирая душу, и пешкова выворачивало изнутри от ледяных глаз. зеленоглазый никогда не внушал доверия или спокойствия, но парня не останавливало даже это.
сережа был такой белой и пушистой лапочкой, которая нихрена не знает о том, в каком жестоком мире живет. ну, он догадывается, но всё равно через розовые очки иногда ничего не видно.
— хочешь, чтобы я вернул тебя обратно? — это не угроза. это то, что ваня собирается сделать, если сережа не заткнет рот.
этот мальчишка нихуя не понимал, что играет с огнем, но русый всё равно горит в этом огне заживо, даже если очень сильно не хочет того. тёмные глаза кусают молочную кожу, а он старается спастись. однако также спасает шатена, даже не задумываясь об этом.
— тогда почему ты вытащил меня оттуда? — в отместку спрашивает кареглазый, пристально смотря на парня. — мог бы оставить там, ведь ты же всегда говорил, что без меня будет лучше, — облизывает губы, не веря, что смог такое сказать.
вдох-выдох.
вдох-выдох.
вдох-выдох.
бессмертных кажется, что пешков совершенно потерял контроль над своими словами и забыл своё место. русый за несколько секунд преодолевает расстояние между ними и хватает шатена за воротник, встряхивая так сильно, что юноша всё-таки зажмуривается на секунду, но потом смело заглядывает в бушующий в глазах океан и тонет в нём в очередной раз.
его личный кошмар снова слишком близко: сережа чувствует горячее дыхание на своих губах и снова теряет контроль, когда запах ментола и сигарет выбивает весь кислород из легких.
страх, смешанный с каким-то непонятным чувством, расходится по телу пешкова слишком стремительно, когда бессмертных
так близко, когда шатен почти слышит, как отбивает ритм его сердце, когда горячее дыхание обжигает губы. когда русый хватает парня, кареглазый плечами чувствует холодные пальцы и от каждого последующего прикосновения или слова бьёт током, заставляя сердце пронзительно запищать от внезапно накативших эмоций.
это невозможно контролировать.
сердце вылетает в другую вселенную, когда ваня дышит, обжигая кожу.
алкоголь, конечно же, выветривается не потому, что бессмертных так близко, а потому, что холодный ветер врезается в лицо. щеки покрываются пунцовым цветом. глаза бешено бегают по чужому лицу.
раздражение вани пронзало сережу насквозь, убивая наповал. ковыряло, возвращая потерявшийся здравый смысл.
— пешков, не беси меня. сваливай побыстрее отсюда, чтобы я тебя больше никогда не видел, иначе я из тебя сам сделаю то, что хотели они. и мне будет похуй, потому что ты сейчас охуеть, как сильно раздражаешь. ты же это хотел услышать? а теперь уебывай, пока я тебя за шкирку не притащил обратно.
по глазам бессмертных сережа понял, что тот не шутит. парень сглотнул тяжёлый комок в горле и кивнул, понимая, что лучше всего будет просто послушаться русого. ваня тут же вернулся в этот притон, оставляя шатена одного, поэтому кареглазый сразу стремительно направился прочь, чувствуя, как волнение расползается по телу с невероятно бешеной скоростью.
***
ваня поднимается на этаж слишком быстро. голова полностью забита пешковым, от которого, кажется, невозможно избавиться даже тогда, когда очень сильно хочется.
он понимает, что ему пиздец.
он понимает, что его могут убить за такой поступок.
он понимает, но всё равно поднимается, потому что парень не будет бежать с поджатым хвостом от проблем.
бессмертных привык решать свои проблемы. да, иногда это решается драками, но парень никогда не даст себя в обиду. с детства привык, что от трудностей нельзя убегать.
он ненавидел всех и каждого, кроме своего брата, но никто, кроме бессмертных, не знал о его существовании. и глеб, конечно же. малышев всегда крутился вокруг старого вани, который душу открывал и разрешал в ней лазить.
предательство брюнета еще сильнее заставило разочароваться во всех людях. когда он любил его, казалось, что раны постепенно затягиваются, но парень окончательно сломал ваню.
и он жил ради того, чтобы отомстить за все издевательства, за диму, который ни в чем не был виноват. мальчик тоже стал игрушкой малышева. такой куклой, к которой хочется приезжать постоянно, чтобы ещё сильнее унижать русого.
малышев — самый отбитый.
малышев — самый ебанутый.
ваня ненавидит глеба всем своим сердцем.
он ещё никого так сильно ненавидел. искренняя любовь превратилась в чёрную, поглощающую сердце. пустота убивала больную душу.
заходя в помещение, бессмертных проследил за людьми, которые тут вообще были. некоторые нюхали травку, некоторые держали в руках стаканчики с водкой.
— тебя зовёт глеб, — на ушко произносит ему какая-то незнакомка, а потом быстро отходит, улыбаясь и облизывая губы.
он знает, что его уже ждут.
бессмертных идёт на смертную казнь, потому что ему не стоило вообще открывать ебучую комнату и доставать оттуда сережу, но по-другому парень не мог. это — необъяснимое чувство, которое юноша никогда не ощущал.
никогда. даже с малышевым. это странно, согласитесь?
бессмертных знал, что в клубе стояли камеры видеонаблюдения, поэтому спасти пешкова и быть незамеченным не получилось бы в любом случае, а глеб не привык проигрывать. если ваня сбежит, с него стащат шкуру, в любом случае убьют. рано или поздно.
серые мёртвые глаза часто смотрят на смерть, поэтому ване не привыкать.
однако сейчас он не из-за себя будет убит, а из-за того, что вытащил пешкова. самое настоящее начало конца.
***
его, избитого и покалеченного, выбрасывают на улицу. он пытается дышать, уткнувшись лицом в асфальт, но сейчас слишком больно. до такой степени больно, что ребра ломает адски.
тук-тук.
тук-тук.
тук-тук.
сердце бьётся сильнее, пока ваня не может поднять голову. он знает, что лицу пиздец: оно болит ужасно. до звёздочек перед глазами, до такого состояния, что хочется выблевать все органы прямо здесь.
ему оверхуево. такого ещё никогда не было, потому что обычно парень думал только о своей шкуре, а не о чужой. один единственный дима заставил когда-то испугаться за чужую жизнь, но и сережа
тоже. шатен окунул его в то состояние, когда действовать надо быстро, не раздумывая.
бессмертных перекатывается на спину и тихо матерится, когда к нему подбегает пешков. блять-блять-блять. он не должен быть здесь, потому что его убьют. какой же тупой, сука.
испуганный и взволнованный. тёмные глаза бегают по лицу вани, шатен тут же поднимает его, перекидывая одну руку через плечо. юноша чувствует тяжëлое и надрывное дыхание на щеке, и его сердце встревоженно вопит, натягивая нервы как струны. понимает,
что произошло ровно тогда, когда чувствует тяжесть чужого тела.
вдох-выдох.
вдох-выдох.
вдох-выдох.
— что произошло? что у тебя с лицом? — сережа лихорадочно соображает, что делать, пока ваня тихо шипит от боли. серые глаза с трудом закрываются, а сам парень пытается переварить, что только что произошло.
кажется, теперь очередь пешкова помогать бессмертных.
шатен не смог поступить иначе, ведь юноша никогда никого не бросает. иногда это плохая черта характера, но сейчас он был чертовски рад, что не послушался русого. второму явно нужна помощь, ведь сам бы он не добрался до своего дома.
— нахуя, пешков? — тихо рычит зеленоглазый, но сережа не обращает на это никакого внимания, осторожно поддерживая. сейчас кажется, будто в его ладонях — хрупкая ваза, которая вот-вот разобьётся, если с ней не будут хорошо обращаться.
кареглазый не смог уйти без вани, и, кажется, не зря, потому что бессмертных изрядно досталось. юноша бережно сомкнул пальцы на тоненькой талии, не позволяя упасть, пропуская мимо ушей все колкие слова, на которые сейчас плевать. так похуй, что любой другой бы позавидовал.
— скажи «спасибо» хотя бы, — тихо прошептал сережа, — и скажи, что случилось.
бессмертных был слишком близко. так, что можно было слышать его сердцебиение. сердце, кажется, сейчас находилось не в теле, а где-то за его пределами.
— спасибо, — фыркнул ваня, — и тебе должно быть плевать на то, что произошло.
пешков поджал губы, зная, что русый никогда не скажет правду, потому что он никому не доверяет, но попробовать стоило. кто знает, может, что-то получилось бы. всякое бывает, особенно после этого дня.
алкоголь полностью выветрился из организма от количества адреналина. его хоть и немного штормило, но всё равно было намного лучше, чем перед этим.
усадив парня на ближайшую лавочку, пешков залез в карман в поисках телефона, чтобы заказать такси, ведь он даже не понимал, где находится. здесь ловило, а значит, машина приедет, и они скоро окажутся дома. сейчас самое главное, чтобы зеленоглазый не сбежал раньше времени, потому что такое юноша может устроить. шатену не хватало только цирка, чтобы уж точно добить израненное сердце.
он помогал ему просто так и не ждал никакой благодарности.
он помогал, потому что хотел. потому что так было действительно правильно, несмотря на то, что бессмертных был самым настоящим уебком.
это чувство зарождалось и становилось сильнее. с этим ничего нельзя было сделать, даже если очень сильно захотелось бы.
добравшись до дома за десять минут из-за водителя, который хотел побыстрее закончить свой рабочий день, парни оказались в квартире. попросив бессмертных сесть на кровать, чтобы осмотреть масштаб нанесенного ущерба, пешков принялся стягивать с русого толстовку, которая была запачкана в крови, но парень тут же схватил сережу за запястья, не позволяя никакие действия. он сжимал молочную кожу под пальцами, пристально смотря в глаза.
— не трогай, — прошипел ваня, не сводя глаз.
шатен уставился на него, явно не понимая, что сделал не так. он искренне корил себя за это и списывал всё на свое состояние, но в голове всё равно ничего не могло собраться в одну кучу, поэтому парень шепотом проговорил:
— нам нужно обработать твои раны, — более уверенным голосом добавил: — я хочу тебе помочь, ничего более.
но ваня не собирался позволять сереже ничего из того, что тот хотел сделать. это ебаное благородство раздражало всё больше и больше. с каждой минутой захватывало разум, унося на другую планету.
бессмертных нихуя не понимал, что именно заставляет пешкова быть рядом с ним. где презрение и ненависть во взгляде? где то, что по-праву заслуживал он? ничего не было, шатен просто смотрел на парня спокойным взглядом, пытаясь внушить, что ничего плохого больше не произойдет, потому что шатен не позволит. он муху обидеть не может, о чём тут уж.
кареглазому невыносимо с ним находиться, но он продолжает гасить в себе эти эмоции, надеясь, что рано или поздно это получится сделать. юноша не может по-другому, потому что видит, что в нём нуждаются. особенно ваня, который никогда об этом не скажет — гордость не позволит. эта тупорылая черта характера, от которой становилось тяжелее с каждым днём. и не зеленоглазому, а пешкову, который искренне старался его понять.
он чувствовал, что бессмертных нуждается в поддержке, и сережа просто давал ему. осознано, не прося ничего взамен. он просто был лучше во всех смыслах, потому что по-другому не умеет. не научили.
— почему? — спрашивает ваня. одними глазами можно сказать многое, и пешков читает по взгляду всё, что испытывает парень. шатен улыбается уголками губ, хотя последнее время не мог даже выдавить улыбку.
его душа не может по-другому.
его огромное сердце не может по-другому.
— доверься мне, пожалуйста, — тихо просит кареглазый. серые глаза не понимают, что происходит. карие же понимают.
от его «пожалуйста» внутри бессмертных что-то с громким треском рвется, и дышать становится невыносимо. это уже какая-то нездоровая реакция на обычные слова, но ваня понимает, что давно потерял контроль. и самое ужасное — его не вернуть.
сережа осторожно протягивает руку к лицу русого и стирает с губы засохшую кровь. тёмные очи смотрят на парня с такой теплотой и пониманием, что сердце зеленоглазого сжимается. он позволяет стянуть с себя толстовку и видит, как зрачки напротив испуганно расширяются от увиденного.
да, его отпиздили хорошенько.
пешков осторожно прикасается пальцами к ранам и слышит тихое шипение, тут же смотрит на слегка зажмурившегося ваню. тот губу терзает ещё сильнее, создавая новую ранку.
— прости, пожалуйста, — извиняется, поднимая глаза на несколько секунд.
сережа хотел помочь.
сережа помогает, потому что так правильно.
вдох-выдох.
вдох-выдох.
вдох-выдох.
— сиди тут, я сейчас, — пулей вылетает из комнаты. в помещение заходит моррисон, осматривая нового человека. ушки прижались к голове, а носик немного пошевелился.
этот парень всегда вел себя слишком по-детски, но в таком поведении всё-таки была манящая особенность.
может, пешков и не замечал, но бессмертных всегда наблюдал за его поведением, хотя их отношения и не складывались, но в парне было нечто такое, что притягивало русого. тот понимал, что у них нет будущего вместе, но так или иначе, именно шатен сейчас принялся зализывать ему раны, даже не спрашивая больше, что случилось, потому что парень не был готов отвечать.
юноша помогал ему абсолютно, потому что сам того хотел. именно поэтому, скорее всего, зеленоглазый никуда не ушел и терпеливо дождался сережу, который вернулся через несколько минут с аптечкой.
ваня наблюдал за действиями юноши, который определенно знал, что нужно делать. он внимательно посмотрел на бессмертных, когда собирался обработать его разбитую губу перекисью, чтобы не попала инфекция, спрашивая разрешения взглядом на каждое последующее своё действие. глаза были, можно сказать, приклеены к молочной коже, пока он пытался хоть как-то унять боль. плечи напрягались, а челюсти сжимались каждый раз, когда шатен что-то подносил к ранам.
он хотел, чтобы парень позволил ему это сделать, поэтому контролировал почти всё. ваня действительно позволил, слегка качнув головой, чувствуя, как осторожно и даже с некой опаской, но бережно, пешков прикоснулся ватой к губе, вызвав неприятную боль.
— прости, — на рефлексе произнёс сережа.
через двадцать минут эта ужасная пытка заканчивается. шатен отходит от него, складывая вещи обратно. на телефон бессмертных приходит уведомление.
глеб
выбирай: либо он, либо дима
мне кажется, ты понял, о ком я
мне нужна моя игрушка обратно
ваня проследил взглядом за сережей, который прошёл в ванную. для русого перевернулся весь мир.
все карты сейчас были в руках этого ублюдка. зеленоглазый уверен — малышев сейчас улыбается, потому что ему нравится доставлять кому-то боль, а ване — особенно.
«пешков не виноват» — внутренний голос снова слишком громко напоминает о своём существовании.
«но и брат тоже» — отрезает парень.
бессмертных придётся сделать выбор, но сейчас главное другое: правильный ли он будет.
