ваня отчаянно тёр тело мочалкой, пытаясь смыть с себя отвратительные прикосновения губ, рук глеба, но даже ледяной душ не помогал забыть, что им снова воспользовались. снова. это — уже какая-то обыденность, от которой хуево.
ему каждый раз напоминают о том, что он — личная мышка малышева. щеночек, которому ничего не остаётся, как смирно ждать, что с ним сделают. им пользуются для своей выгоды.
такое не забывается, а внутренняя злость на весь мир способна сейчас разрушить бессмертных. больно внутри. под ребрами, там, где сердце. она вернулась, хоть и притупилась на несколько дней. боль.
потому что он боится потерять сережу.
потому что он знает, что тогда вернётся к прошлому, которое тянет. думаете, глеб остановится на этом? ему весело наблюдать за чужими мучениями.
нельзя.
нельзя.
нельзя.
нельзя отдавать ему пешкова. нельзя. нельзя. нельзя.
потому что это — единственный человек, который сейчас может вывести его
не на агрессию. да, тому всё ещё хочется проломить голову, когда тот задаёт много ненужных вопросов, но это желание гаснет с силуэтом брюнета, который усмехается, когда видит слабость в серых глазах.
шатен доверяет русому. доверяет, и ваня знает это. потому что это кристаллически видно. потому что сережа всё ещё надеется на какие-то изменения в ване, и эта вера намного сильнее, чем противостояние.
сейчас бессмертных не сможет сломать эту веру. он не сможет сделать этого. он не сможет, потому что пешков ему нужен, важен, дорог, он — единственный, кто сейчас рядом. и увидеть в этих глазах пустоту хватило, чтобы понять, что русый больше не хочет ломать парня. возможно, к нему пришло осознание.
так надо.
так надо.
так надо.
ваня повторяет эти слова на протяжении нескольких минут. лицо подставлено под холодную воду, но мысли не уничтожаются; их становится намного больше.
если с сережей что-то случится, то бессмертных не сможет себе этого простить. этот мальчишка, кажется, подобрал правильный ключик к его душе.
нельзя. нельзя. нельзя. пешков этого не заслуживает. нельзя. нельзя. нельзя.
«я верю в тебя, вань, ты слышишь?» — голос режет уши, как и раскалённый нож по сердцу, которое давно всё в ранах.
блять.
всё катится к черту.
блять.
бессмертных не справляется с этим.
блять, и это всё снова.
зачем?
русый ведь знал, что всё равно потянет сережу за собой. так и получилось: пешков будет отвечать за чужие ошибки. за ошибки вани. глеб убьет его, а если зеленоглазый не приведет к нему шатена, то малышев убьёт и диму.
с одной стороны — кареглазый, который дал поверить в то, что самое светлое ещё не умерло, а с другой — его брат, который сейчас самый важный человек в его жизни. мальчик верит в бессмертных, верит, что тот достанет его из этого дерьма. а пешков просто не знает ничего, потому что ваня не хочет говорить об этом — сережу нужно держать подальше от себя.
но русый может отдать глебу пешкова и потерять обоих. и шатена, и брата, потому что малышев никогда не сдерживал свои обещания, и далеко не факт, что дима будет в порядке после того, как ваня приведет к нему парня. он может убить мальчика за ненадобностью, потому что появится новая игрушка. намного интереснее, намного привлекательнее.
бессмертных уверен в том, что не хочет потерять сережу. чувство тревоги растёт в груди медленно, но болезненно, вгрызаясь в совесть, которая до этого была слаба. только один человек позволил ей окрепнуть, только один человек помог посмотреть на другую сторону медали.
русый всё-таки чувствует. страх.
страх потерять пешкова.
ваня ненавидел себя, свою жизнь и всё, что с ним происходило. возможно ли ненавидеть себя еще сильнее? нет. возможно ли считать себя моральным уродом еще больше? нет. не стоит думать, что зеленоглазый не понимает, что он делает, — он понимает, осознаёт, но остановиться не может.
слишком много плохого на один процент хорошего. на один мизерный процент хорошего — невозможно разглядеть его даже под микроскопом.
независимый. непредсказуемый. агрессивный. жестокий. безнадежный. несчастливый. и, кажется, обреченный.
этими словами можно в полной мере описать русого, ведь он не умел контролировать свой гнев никогда: если гнев обрушивается на ваню волной, то тот сразу даёт ему выход, и он выплескивается на окружающих. в частности на сережу, который очень часто попадается под горячую руку.
это правильно? нет.
это нормально? нет.
это можно как-то понять? нет.
бессмертных не из тех людей, кто будет жалеть о содеянном — это абсолютно бессмысленно. назад пути для него нет, как и смысла сожалеть. он просто живет, если это, конечно, можно назвать полноценной жизнью. скорее всего — выживание, но на это тоже плевать. на всё плевать.
его жизнь именно такая, какая есть. может быть, произойдет чудо, и он изменится в лучшую сторону, но не сейчас. потому что сейчас вместо души у него черная, поглощающая все эмоции, дыра, а внутри — пустота, которую ваня не хочет заполнять никогда, ведь
не чувствовать легче, чем испытывать невыносимую душевную боль, которая похожа на пытку, не имеющую конца. он живет так уже два года.
пустота вместо любви и понимания.
ненависть вместо доброты и искренности.
с годами русый стал мудрее. он слишком быстро вырос, а от того милого и улыбчивого мальчика, что был в детстве, остались только воспоминания и фотографии, которые парень разрезал и сжег, когда курил.
бессмертных в минуты слабости иногда скучает, но такое бывает слишком редко, потому что сигареты спасают, а секс даёт отвлечься. он живёт в своём мире, который закрыт от чужих глаз, чтобы ему снова не сделали больно.
ледяная вода в лицо немного отрезвляет. он подставляет голову под ледяные струи и закрывает глаза, пытаясь охладить и свои мысли, которых слишком много. тело нещадно ноет, потому что глеб отыгрался по полной программе прошлой ночью за то, что ваня украл сережу из его лап.
русый сжимает челюсти, впиваясь пальцами в раковину. приходит в себя, смотрит в зеркало. видит взгляд, наполненный желанием убивать. отомстить. разорвать. уничтожить. но даже, кажется, этого будет мало. убить брюнета для него будет мало. очень мало. этого не хватит даже для того, чтобы между ними было равенство.
он хочет убить его своими собственными руками, но даже тогда кажется, что не станет легче. бессмертных — отрицательный персонаж. у таких, как он, нет счастливого конца. юноша знает, что не сможет доверять кому-то. и это больно и неправильно.
он намного слабее, чем кажется. как оголённый провод, которого каждый раз касаются.
и только один человек в этих стеклянных глазах увидел огонек света, который теперь, кажется, разгорается в настоящий огонь. сережа.
он знал, что сгорит в чужом пламени заживо, но, несмотря на весь страх и боль, тянется к русому. зеленоглазый чувствует его искренность, но этот парень настолько закрыт в себе и ненавидит этот мир, что на искренность шатена ему тоже плевать. это необратимо…
…хотя, может, он притворяется, что ему плевать? может, это очередная маска, которую парень натягивает на себя, чтобы в который раз доказать самому себе, что он сильный?
бессмертных знает, что все его поступки слишком омерзительны, например, для шатена, который даже через выстроенную русым стену смог разглядеть осколки его души, в которой нет ни единого живого места, ведь в парне сломано абсолютно всё, а агрессия — это единственный способ полностью не сойти с ума.
ваня знает, что сережа на самом деле не такой, как глеб. он гораздо лучше; пешков — хороший мальчик.
противоположности. некоторые говорят, что они притягиваются. пешков притягивал его, как самый настоящий магнит. этот факт был неоспорим и слишком очевиден, но ваня настолько погряз в своём дерьме: в малышеве, в ненависти ко всему, — что слишком поздно понял — кареглазый — тот человек, который сможет вытащить из этого состояния.
ваня бы никогда не назвал это любовью.
нет. это не подходит.
он не мог любить. нечем любить, потому что сердца нет, но только с пешковым он чувствовал себя свободным, нужным и даже важным. уже не отрицает, потому что бессмысленно.
всё ухудшилось, когда в голове прозвенел голос сережи, будто заставляющий его вынырнуть из бездны. наверное, именно поэтому у парня хватило сил, чтобы пережить эту ночь с глебом. эта пытка была настолько мучительной, настолько жестокой, что невозможно было вынести, но у юноши получилось, потому что шатен был с ним. не рядом, а в голове, в мыслях.
сережа — якорь.
ване было слишком тяжело свыкнуться с этой мыслью. он злился, успокаивался. злился и снова успокаивался. кажется, что его мир сузился до размеров тёмных глаз в сознании.
бессмертных слишком гнилой, а пешков слишком чистый. в планы парня не входило влюбляться в шатена, потому что на эти грабли он уже однажды наступил. с глебом. блять, проклятье. утопия, которой нет конца.
зеленоглазый думал, что навсегда останется фригидным во всех проявлениях своих отношений с другими людьми после всего пережитого, но парня будто тянуло к кареглазому. он пытался подавить это влечение всеми возможными способами: ненавистью, унижением, но это, в принципе, не срабатывало практически никогда. наоборот — ещё сильнее увеличилось желание унизить, уничтожить, а потом всё резко перечеркнули слова сережи. они ворвались в его жизнь слишком резко, слишком неожиданно.
пешков слишком добрый. неправильный, что ли. так казалось юноше, потому что он никогда не отталкивал ваню, всегда старался его понять, помочь, но русый знал, что должен сам выпутываться. но из этого дерьма нельзя вылезти — только если с петлёй на шее.
он так боялся потащить за собой пешкова. он пытался всячески сделать так, чтобы сережа держался от него подальше, но ничего не вышло.
бессмертных сломлен, однако он может с этим жить: может противостоять этому состоянию, потому что он всё-таки пытается контролировать себя, но что насчет шатена? если тот сломается, то, скорее всего, умрёт, потому что эти эмоции не оставят его в живых.
зеленоглазый живет с пустотой уже очень долго — привык к ней, подружился, научился сосуществовать в одном теле. он прекрасно знает это состояние, в котором сейчас находится сережа, и это слишком паршиво.
ваня рассчитывал на то, что боль кареглазого сможет заглушить его собственную, которая спрятана где-то там, в глубинах разбитой души, но кажется, что она стала лишь сильнее. она убивает, терзает изнутри.
— у тебя есть несколько часов, ванечка, чтобы привести мне пешкова, — холодно произносит малышев, хлопая громко дверью и оставляя бессмертных со своими съедающими мыслями.
— сережа? — произнёс учитель. русый среагировал на это имя быстрее, чем успел обдумать. неосознанно его взгляд приклеится к сидящему сзади шатену, который устремил свой взгляд в окно, явно не понимая, почему он всё ещё ходит в школу.
— да? — медленно перевёл взгляд на преподавателя математики, который что-то писал на доске.
— я жду ответа на свой вопрос, — многозначительно покачал головой математик. пешков закусил нижнюю губу. он всегда так делал, когда нервничал. ваня подмечал в нём
такие мелкие детали, который не каждый заметит.
— повторите, пожалуйста, — чуть тише попросил шатен. — я прослушал, простите.
русый внимательно наблюдал за парнем и знал, что сережа чувствует это: было видно, что тот изо всех сил старается не смотреть на бессмертных, делая вид, что его не существует, хотя это довольно сложно, когда на тебя так пронзительно смотрят серые глаза, в которых ты тонешь, не зная, за что вообще можно схватиться.
— что такое наклонная асимптота?
в голове пешкова было настолько пусто, что он не смог собрать слова в предложения, чтобы ответить на этот вопрос, хотя знал ответ. просто все мысли были не о математике. невозможно думать об уроках, когда твоя жизнь катится в бездну.
тяжелое молчание лишь доказывало тот факт, что сережа был не в себе, а где-то в параллельном мире, но то, что произошло дальше, заставило парня примагнититься взглядом к ване.
— уравнение kx+b называется асимптотой функции y=f(x), если предел f(x)-(kx+b), где х стремится к бесконечности, равен нулю, — кажется, что воздух в лёгких шатена окончательно закончился, когда он услышал спокойный голос бессмертных, который ударил по органам слишком сильно.
все удивленно посмотрели на ваню, даже учитель шокирован, будто впервые его видит. хотя, так и есть, потому что русый почти никогда не появлялся на его занятиях. он искусно проебывал именно математику, потому что этот предмет был тяжёлым.
— я в книжке прочитал, — пожал плечами зеленоглазый. и теперь пешков был просто не в состоянии оторвать взгляд от его макушки, чувствуя, как начинают дрожать колени.
«что за хуйня? с каких пор он читает книги? и вообще начинает интересоваться учебой? тут явно что-то не так» — кричит внутренний голос, пока шатен не верит в то, что произошло, но ему хочется узнать причину таких резких изменений в бессмертных. это было так странно и непривычно.
ваня всегда было плевать на учёбу, а тут он решил за голову взяться. мамочка наругала?
— правильно, бессмертных, — учитель оторвался на несколько секунд от доски. — ты выучил эту тему наизусть?
— почти, — произнёс русый, — но есть некоторые сложности в построении графиков. я тут вдруг понял, что мне всё-таки стоит подтянуть оценки, чтобы не вылететь из школы, поэтому решил почитать, — обычно такое звучит, как какая-то насмешка, но сейчас это совершенно другое.
кареглазый не мог поверить в услышанное, да и в принципе все одноклассники были в крайней степени удивления. ваня был настолько нормальным, адекватным, что пешкову даже дышать страшно.
вдруг всё же именно такой бессмертных снова исчезнет? надо узнать причину такого резкого изменения, но перед этим пережить всю ситуацию.
но учитель будто ударяет под дых. его слова звенят слишком громко в голове:
— может, тогда останешься с сережей на дополнительные занятия после уроков? — мария львовна кивнула в сторону пешкова. — он поможет тебе подтянуть знания. познания в математике у него очень впечатляющие. исправишь двойку на что-то лучше, как тебе?
— что скажет на это сережа? — ваня посмотрел на него. мурашки по всему телу.
вдох-выдох.
вдох-выдох.
вдох-выдох.
каждый раз, когда зеленоглазый называл его по имени, внутри у парня что-то взрывалось. а сейчас очень сложно как-то правильно реагировать, потому что на тебя смотрит учитель и весь класс, который всё ещё не может отойти от того, что произошло. каждый взгляд пронизывал, но серые глаза — сильнее.
может, бессмертных меняется в лучшую сторону? может, все старания пешкова не прошли просто так? в это очень сильно хочется верить.
он решил попробовать еще раз пойти на контакт с ваней. самая последняя попытка. если ничего снова не получится, то он однозначно точно уедет в санкт-петербург, потому что причин оставаться здесь уже не будет. жизнь катится вниз, но, кажется, она успевает ухватиться за какие-либо выступы, чтобы в самом конце не полететь.
— хорошо, — сережа немного медлил с ответом, но послушал своё сердце, а оно сказало «да». его ведь не обманешь? оно не выбирает кого попало — всегда чувствует родное.
возможно, русый не слишком безнадежен. пешков даёт ему последний шанс, потому что иначе умрёт от такого отношения к себе. но когда парень ловит серые глаза, которые принимают более живой вид, юноша понимает, что сделал всё правильно.
по крайней мере шатену так отчаянно хочется верить в это.
он просто хочет верить, что не ошибся в выборе.
если эта вера сломается, то сломается и сам сережа.
***
когда прозвенел звонок с последнего урока, пешков тут же встрепенулся и, быстро кинув учебник по русскому в портфель, ретировался из класса, ища в толпе знакомую фигуру. если уж он согласился помогать бессмертных с математикой, значит, он будет помогать ему с математикой, ведь парень никогда не бросает слова на ветер.
покрепче ухватившись за лямку рюкзака, он направился в класс марии львовны. вполне возможно, ваня сейчас там. главное, чтобы учителя не было, а то как-то не хочется увидеть её грустный взгляд, когда русый решит унизить шатена за глупые вопросы.
как только сережа открыл дверь в помещение, в нос тут же ударил едкий запах дыма от сигарет. зайдя в кабинет, парень нерешительно остановился, смотря в спину курящему бессмертных, который выкуривал сигарету прямо в классе и выпускал ядовитый дым в открытую форточку.
учителя видно не было. вообще, пешков рассчитывал, что успеет морально подготовиться к приходу своего личного ночного кошмара, так как тот никогда не появлялся вовремя. это было еще одно, скажем так, приятное удивление, потому что шатен почему-то был уверен, что это была очередная злая шутка зеленоглазого, и он никогда не придет, чтобы действительно подтягивать свои оценки. ему всегда было плевать на учебу, а тут какое-то дикое решение учиться.
отступать от задуманного уже было поздно: кареглазый осторожно прикрыл за собой дверь и укоризненно посмотрел на ваню. он хоть и сам курил, но всё равно придерживался того, что в школе это лучше не делать. ладно, только в туалете.
— имей совесть, бессмертных. ты в школе, здесь есть мелкие, которые потом начнут повторять за тобой. хочешь, чтобы нам потом пиздюлей дали, когда мария львовна придёт сюда? думаешь, она не почувствует ничего?
— хороших мальчиков, вроде тебя, сереженька, никто не трогает. за исключением того, что их мало кто любит, поэтому их могу получить только я, но сейчас школа пуста и тут нет не единой живой души, кроме нас с тобой, так что я буду курить сколько захочу, — подносит сигарету к губам, делая новую затяжку.
— а учительница…
— ушла, наверное, — пожимает плечами. — у нее какая-то экскурсия с классом.
у пешкова не нашлось, что ответить, и он просто решил проигнорировать эту неприятную ситуацию. конечно, парень знал, что налаживать контакт с ваней будет весьма сложно, потому что тараканов в голове у этого человека слишком много. даже больше, чем надо. самое главное сейчас — не спугнуть.
если уж русый остался в школе после уроков, то он действительно хотел поумнеть. ну, по крайнее мере, сережа хочет надеяться на это, потому что зеленоглазого действительно выгонят, если его оценки не придут к более-менее положительным.
шатен сосредоточенно копался в рюкзаке, пытаясь найти нужные учебники. руки немного тряслись, потому что он нутром чувствовал чужой взгляд на себе. серые глаза смотрели в душу, ковыряя и доставая всё то, что очень глубоко.
— так, ладно, — собравшись с мыслями, произносит парень, — начнем с самого простого: ты хоть что-то помнишь с восьмого класса. дискриминант, виета?
— я не настолько тупой, пешков, — многозначительно произнес ваня.
кареглазый нахмурился. стоит отметить, что он почти всегда так делал, когда чего-то не понимал. в данном случае — русого с его новым набором эмоций. их как-то слишком много, и каждая перекрывает и опровергает другую.
юноша смотрел на него, будто изучая, впитывал каждую проявившуюся эмоцию на лице и в тёмных глазах. кажется, провоцировал, но сережа был слишком сдержан, поэтому пытался контролировать. кидаться на шею из-за того, что бессмертных проявил к нему хоть немного уважения, и прощать все грехи брюнета точно не будет.
он будет сильнее.
отныне ваня не будет питаться им, шатен не позволит, потому что хватит вести себя, как тряпка. раньше парень действительно боялся зеленоглазого, но сейчас нет. всё изменилось.
он ведь не убьёт сережу, верно?
вдох-выдох.
вдох-выдох.
вдох-выдох.
пешков снова нерешительно покосился на бессмертных, чувствуя, как собственное сердце подбирается к глотке. ваня смотрел на него в упор, и шатен тут же опустил голову, продолжая рыться в своём рюкзаке:
— когда ты последний раз открывал учебники или какие-то книги?
— вчера, — без каких-либо мыслей произнес русый.
и когда парень снова повернул голову к сереже, то парень заметил на его правой щеке тёмную ссадину, не заклеенную пластырем. пешков снова нахмурился, не решаясь спросить, что случилось. всё равно не скажет правду, соврет, ведь ему так выгоднее.
— ты ничего не открывал, — мотает головой, — пожалуйста, не ври, вань, — последнее слово звучит как-то жалко, но шатену уже плевать на это.
парень чувствовал ложь слишком хорошо, а бессмертных врал. изящно и правдоподобно — каждый бы поверил, но не кареглазый.
— наверное, — честно признался русый. — но ты попытайся, может что-то получится.
— тогда выкини нахуй эту чертову сигарету, потому что я не могу сосредоточиться, — дым и правда начинает отравлять лёгкие, потому что ваня курит только что-то тяжелое.
зелёноглазый смотрит на него изучающим взглядом, встаёт с места, направляясь к окну. послушно выполняет его просьбу, в самом конце растягиваясь в ухмылке.
— так пойдёт, пешков? — как-то насмешливо.
— спасибо, — бормочет мальчик себе под нос, из-за чего у вани вырывается смешок.
сережа плюёт на правила порядка и вываливает всё содержимое своего портфеля на парту, потому что найти там что-то невозможно. наконец, находит этот злосчастный учебник по математике и снова смотрит на русого.
кажется, что их зрительный контакт стал слишком частым.
вдох-выдох.
вдох-выдох.
вдох-выдох.
— может, сядешь поближе? — немного неуверенно спрашивает пешков и сам садится на стул, открывая учебник на первой попавшейся странице. его нервная система даёт сбой, он даже чётко не видит, что написано и какие там номера. его глаза прикованы к парню.
ваня почти сразу спрыгивает с подоконника, подходит к сереже и действительно отодвигает стул, приземляясь рядом. шатена словно током бьёт, когда бедро бессмертных касается его бедра.
проклятье.
проклятье.
проклятье.
— ты готов? — боже, блять, как это глупо было произнесено.
— к чему? — юноша выгибает бровь.
— к решению задач через производную, — говорит кареглазый, неосознанно прижимаясь своим бедром к бедру вани. всё тело пробивают импульсы. мурашки бегут по коже.
— и нахуй нам это, если мы другое должны делать? — непонимающе смотрит на шатена, который щеку изнутри закусывает, надеясь провалиться сквозь землю.
— мне нужно проверить уровень твоих знаний, поэтому ты сейчас решишь некоторые задания по этой теме, а дальше разберемся, — ответил пешков, на этот раз уже правильно открывая страницу.
— и сколько у меня времени?
— двадцать минут, — делает паузу. — я пока схожу за кофе. чувствую, нам слишком много придётся учить. тебе взять? — его уверенность теряется мгновенно. голос немного дрожит, когда произносит последние слова.
ваня кивает.
просто кивает.
а внутри всё резко перевернулось.
пешков выходит из кабинета. лёгкая улыбка появляется на лице — она настолько незаметная, что её невозможно увидеть. кажется, бессмертных дает шанс. шанс, чтобы почувствовать его душу.
парень приходит через несколько минут, открывая дверь слишком резко. русый немного ежится, закатывая глаза, когда видит юношу. тот подходит к парте:
— ты всё решил? — пешков ставит перед ваней кофе и забирает листок, быстро пробегая по нему глазами. второй же внимательно наблюдает за реакцией. сережа несколько раз переводит взгляд с парня на листок и обратно.
он не понимает. во взгляде снова проскальзывает растерянность, которая почти сразу сменяется недоверием.
— ты скатывал? — юноша прищуривается.
— а что? — невозмутимо спрашивает бессмертных, сверкая своими проницательными глазами.
— всё правильно, — такого не может быть.
— значит, я умный? — самодовольно спрашивает зеленоглазый. сережу передергивает. он смотрит на ваню, искренне не понимая, зачем тот всё это делает. провоцирует его. выводит из себя. ненавидит. для чего всё это? глупость.
— это значит, что я зря трачу на тебя своё время, — ляпнул юноша, не подумав, и уже через несколько секунд понял,
что сказал. захотелось разбить себе лицо, потому что сейчас всё будет испорчено. блять.
«какой же ты долбоеб, сереж» — произносит он сам про себя. сука, какой дебил.
пешков замолчал, ожидая, что ваня сейчас уйдет. он так сильно боялся этого: боялся, что образовавшаяся между ними тонкая нить сейчас порвется, и сережа снова останется один, не имея возможности прикоснуться к покалеченной душе.
нельзя-нельзя-нельзя.
но бессмертных никуда не уходит, он продолжает смотреть на шатена изучающим взглядом так, что колени бедного юноши начинают дрожать, а голова кружится, будто он только что зашёл в душное помещение.
— уже темно, — холодно произносит зеленоглазый. — мы закончили?
— кажется, да, — тихо отзывается парень. — я думаю, на сегодня хватит.
напряжение охватывает кареглазого с ног до головы.
он всё испортил — ваня уходит.
бессмертных поднимается со стула и проходит мимо сережи; тот закрывает глаза и вздыхает, но этот громкий голос ударяет прямо в спину, заставляя развернуться:
— ты идешь? — мир пешкова разрушился и собрался по кусочкам.
если бы кто-то сказал, что сережа будет сидеть в машине вани, то, скорее всего, он посчитал бы этого человека психом, но сейчас сам шатен — псих.
словно сама природа захотела столкнуть их, потому что на улице пошёл сильный ливень, и возвращаться домой пешком было бы не самой лучшей идеей.
выбора не было — промокнуть и заболеть парень не хотел, поэтому, как самый покорный щенок, сел в машину к ване, когда тот предложил довезти его до дома. в машине у русого было невероятно тепло, и слегка промокший пешков чуть улыбнулся, прикрывая веки.
засыпающий у него на сиденье кареглазый заставлял всё внутри юноши непроизвольно дрожать. и только когда машина зеленоглазого притормозила у его подъезда, парень поспешно встрепенулся и посмотрел на бессмертных:
— спасибо, вань, — искренне произносит сережа, глазами улыбаясь.
этот взгляд пронизывает парня насквозь, и он снова кивает. и, кажется, улыбается. но эту улыбку трудно увидеть, можно только почувствовать.
мир больше не кажется им таким отстойным.
***
— ты говорил, что пешков будет у меня через день, — голос на противоположной линии холодит внутренности, а шкала ненависти стремительно ползет вверх, но ваня сохраняет спокойствие, потому что иначе всё пойдёт по пизде:
— я же сказал, что мне нужно время, — старается спокойно произнести, но его голос окрашивается гневом. — у него есть родственники в ментуре, думаешь, они ничего не сделают? они выйдут тебе на хвост, а потом прижмут.
— и что ты предлагаешь? — как-то однозначно спрашивает глеб, словно он сейчас вещью распоряжается, а не жизнью.
— дай мне две недели и пешков будет у тебя в руках. он не доверяет мне, но я над этим уже работаю. я хочу, чтобы с димой было всё хорошо, и именно поэтому я сделаю то, что ты хочешь, и не буду сопротивляться, потому что я ненавижу пешкова.
— ты сделал правильный выбор, ванечка, — ответил малышев. — если не будет проблем, то ты получишь диму. я не буду с ним ничего делать, отдам сумму на его лечение, и мы попрощаемся. у тебя есть две недели.
ваня знал, что обещания брюнета всегда пусты. в них нельзя верить, потому что парень всегда обманывает.
бессмертных отключился, вжимая педаль газа в пол до упора, пытаясь передать таким образом всю злость, которая разрасталась в груди с быстрой скоростью. ярость медленно пленила его разум.
— прости меня,
сереж, — шепчет русый, сжимая руль.
всё решено. выбор сделан, но не в пользу пешкова, увы.
самое страшное — вера шатена в стремление зеленоглазого стать лучше, которое на самом деле является притворством. жутким враньём.
