честно-честно

— блять, — выдохнул сережа, кажется, вместе со всем воздухом в лёгких, — что с ним произошло? — все вопросы потом, серёг, его нужно положить, немедленно, — быстро скомандовал вадя, и они с лерой занесли ваню. в квартиру, осторожно кладя покалеченного на кровать. вид у него был ужасный. пешков не дышал, пораженно смотря на бессмертных и пытаясь осознать и принять то, что сейчас видит. парень вообще забыл о том, что организму необходим воздух. он посмотрел на степанову и козакова, задавая безмолвный вопрос. на злосчастной вечеринке случилось что-то страшное, и шатен хотел знать, что именно. сердце болезненно сжалось, когда он снова взглянул на русого. оно упало в который раз за этот день, словно так и надо, хотя это — чертовски неправильно. — пошли на кухню, серёж, мы с лерой всё расскажем. «а почему нельзя тут?» — запищало сердце, которое и так было полностью разрисовано кровавыми узорами, напоминающими об ужасных моментах. шатен посмотрел на подростков, мысленно переправляя им этот вопрос. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. но пешкову пришлось поспешно кивнуть и вновь посмотреть на ваню: такого беззащитного сейчас. они вышли из комнаты, оставляя русого одного. сердце кареглазого опять начинало колотиться быстро, и становилось больно. но не удалось успокоиться, потому что паника полностью поглотила разум. что, блять, произошло? трудно сосредоточиться, когда в твоей комнате лежит покалеченный бессмертных. а ещё труднее, когда ты не понимаешь, что такое могло с ним произойти. — вы должны мне рассказать, что, сука, произошло, — резко заявил пешков, когда они пересекли порог комнаты. кажется, через дверь всё было слышно. лера с вадей переглянулись. — он подрался, — а это будто не видно, — и его вырубили бутылкой, — тише добавил козаков. что? что? что? — с кем подрался? — не понимающе уставился на них. — какие-то пьяные мужики полезли на вечеринке, он ударил кого-то из них по лицу, потом прибежали ещё четверо, короче, ему нехило так досталось. повезло, что мы с вадей оказались рядом, а то боюсь, что спасать было бы некого, — сказала девушка. — может, это ты? — не выдержал пешков. — может, это твоих рук дело? — серёг, ты о чём вообще? — вступился за леру друг. — ты спроси у неё о правде, думаю, она всё расскажет, да, лерочка? — гневно проговорил шатен. степанова смотрела на пешкова с нескрываемым сочувствием и сожалением, будто бы прося прощения за то, что сделала. но только сережа сейчас понимал этот взгляд. злость почему-то накатила на парня. даже скорее отчаяние и боль, потому что видеть ваню таким невыносимо, особенно зная, с чем это может быть косвенно связано. — прости, — говорит девушка, — но я здесь не потому, что снова хочу сделать что-то плохое, а потому, что хочу помочь, серёж, — опустила голову, но на последних словах подняла глаза, заглядывая в самую душу, ковыряя и доставая всё. — что происходит? в какие игры вы, — вадя посмотрел на леру, — играете? — иди к нему, — через сомкнутые губы прошептала степанова. она видела его взволнованный взгляд, который бегал по лицу, надеясь откопать правду. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. пешкову не нравится, когда на него так смотрят. вывернули изнутри, так сказать. достают душу, показывая каждому встречному, но девушка сейчас душила в себе это, не давая своим глазам увидеть всё, что она сейчас смогла разглядеть. — а я расскажу всё ваде, — она посмотрела на друга. сережа скрылся за дверью, которая напоследок скрипнула. смотреть на парня было слишком больно. шатен осторожно подошёл к кровати и присел на корточки рядом, вглядываясь в черты лица. он аккуратно провел ладонью по нему. кончики пальцев мгновенно пробил какой-то непонятный импульс. ваня через боль приоткрыл глаза. — серёж, — шёпотом произнёс русый, — прости меня. я пытался. и замолк. глаза закрылись, а дыхание становилось слабее и слабее. ваня иссяк полностью, руки расслабились. «больше всего меня поразил рассказ о смерти уайльда. он ненадолго пришел в себя после трех часов забытья и вдруг сказал: «что-то исчезает: или я, или обои». и он исчез. а обои остались» — так писал стивен кинг, но не может же на месте уайльда быть бессмертных. сердце пешкова забилось сильнее. оно вот-вот пробьёт кости, ломая всё к хуям. «он же не может сейчас умереть?» — хаотично повторялся в голове этот вопрос, на который никто не ответит. тёмные глаза забегали по лицу юноши, зацепляясь за щеки. — нет, нет, нет, бессмертных, не смей. пожалуйста, не отключайся, бессмертных, — потряс его за плечи, но русый обмяк в его руках. кажется, все его кости резко покинули тело. — нет, нет, бессмертных! бессмертных, блять, пожалуйста, не кидай всё так быстро. я верю в тебя, слышишь? пожалуйста, вань, — обречённо. паника полностью охватила разум. шатен не мог нормально контролировать свои эмоции, поэтому слишком громко повышал голос, встряхивая тело у себя на руках. его пальцы резко онемели, а губы безостановочно глотали кислород, словно за двоих. — пожалуйста, вань, не бросай, — шёпотом начал говорить сережа. — не надо, прошу тебя. нельзя так быстро сдаваться. у тебя всё получится, вань, — его слова звучат как какое-то сумасшествие, потому что, казалось, зеленоглазый уже не слышит. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. но кислород сейчас нужен был не пешкову, а бессмертных, который лежал на кровати, силясь раскрыть глаза, которые будто клеем заклеили. сережа сейчас может потерять его. потерять ваню. русый иссякает на руках, а парень ничего сделать не может. — пожалуйста. я люблю тебя, — слишком тихо-тихо говорит это, потому что никто другой не должен услышать. слабость. жуткая слабость, потому что шатен верит в последнее — в любовь, которую отрицает зеленоглазый. на миг сердце остановилось. неужели, он сказал это? насколько сильно его жизнь изменилась, что юноша выдавил из себя эту фразу, которая, кажется, очень банальная, но для него она значит многое. человек, которому он говорит это, теряет жизнь у него на руках. это — какой-то глупый роман? трагедия? что? хочется верить в лучшее, но не получается, потому что русый молчит, убивая своей тишиной сережу. снова. постоянно. серые глаза терзали, но эта глупая молчанка между ними убивала. — я знаю, — так же тихо прошептал ваня, прерывая молчание на несколько секунд, в самом конце изо всех сил выдавливая: — и я тоже, — неужели, и у вани поехала крыша? так сильно ударили по голове, что парень произнёс это вслух? но он осознавал всё, потому что некуда деваться. но привязываться к сереже, а потом терять, не хотелось, поэтому стоит запихнуть свои чувства себе же в задницу и уйти из жизни шатена, который только-только начал жить, кажется, полноценно. внутри пешкова что-то взорвалось, когда он услышал едва различимый шепот. пустота в сердце вдруг заполнилась чем-то новым, таким настоящим и живым, словно кареглазый только что переродился. по щеке скатилась одинокая слеза, падая на бледную кожу бессмертных. ваня жив. он жив. парень сейчас слишком измучен и слаб, но он всё равно может дышать и жить. русый произносит это и мигом отключается. организму нужно восстановиться. сон необходим, а между сном и смертью один шаг. один крошечный, почти незаметный шаг, но бессмертных не оступился, значит, есть надежда на что-то хорошее. но она медленно тает, пока в квартире находится лера, потому что её брат никогда так просто не откажется от новой игрушки, потому что глеб никогда не отстанет от вани, на больные места которого очень приятно давить, а потом забирать самое дорогое. ведь глеб в этот вечер сократил время до недели, потому что малышев уверен: ваня ищет подходящее место, чтобы спрятать сережу и забрать диму, а этого нельзя допустить. это — игра брюнета, а не русого. жестокая, ненормальная, потому что парень так быстро не отпустит то, что по праву его. птичка летает рядом с клеткой, но пока её дверцы не захлопнулись. это дело времени.

***

всё было слишком нереальным, чтобы полноценно в это верить: дыхание сережи предательски срывалось, когда он чувствовал ответное тёплое дыхание вани в районе своей шеи. и это было чем-то новым, потому что парень никогда не показывал свою другую грань, желая скрыть её от чужих глаз поглубже, чтобы никто не тронул за больное. бессмертных спал, а пешков боялся сделать хоть один лишний вздох, чтобы не разбудить этим русого. возможно, где-то в голове шатена должны быть мысли, что «это сон и такого не может быть, в принципе, потому что зеленоглазый не может быть таким, какой он сейчас». но в голове кареглазого — пустота, он прижимался к чужому тёплому телу и понимал, что всё может резко оборваться. нет, ваня не пропадёт, всего лишь снова оттолкнет и сделает больно своими словами, потому что физическая боль никогда не сравнится с моральной. раны заживают. синяки затягиваются. слова уничтожают изнутри. не любовь — безумие. этому безумию нет конца, но сережа совершенно не уверен, что хочет, чтобы оно закончилось, чтобы бессмертных исчез из его жизни навсегда. он уверен в том, что исчезнет вместе с ним. невыносимо. не любовь — зависимость. парень слишком отчаянно жмётся к телу и вдыхает-вдыхает-вдыхает запретный, но такой необходимый запах ментола и сигарет. вместе с бессмертных он дышит, а без него задыхается. необъяснимо. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. по крупицам впускает его в свои лёгкие. всё внутри заполнено только бессмертных ваней. полностью, без свободного места. он настолько сильно въелся в кожу, что мыслить адекватно невозможно. как и русому, потому что запах клубники и шоколада ходил за ним по пятам, не оставляя и возможности убежать. шатен был одержим мечтой увидеть в этих глазах искорки счастья. такие же, как и у себя. слишком многое случилось между ними, чтобы теперь сережа смог его отпустить. знает — не сможет, не сможет позволить ему уйти. никогда. если он снова оставит парня одного, всё окончательно поломается, а пешков прекрасно понимал, что тогда уже не сможет заново собраться по кусочкам. это будет нереально, потому что разбитое идеально склеить невозможно. кареглазый появляется на кухне спустя полчаса, смотрит на вадю и не видит леру: наверное, она ушла. а вот друг прекрасно понимал, что пешкову, скорее всего, понадобится помощь. — как он? — спрашивает козаков, упираясь локтями на стол. — уснул, — кивает сережа. — я его чуть не потерял, — смотрит на друга. — да я его и так теряю, вадь. приятель непонимающе смотрит на шатена, тот поднимает взгляд, и в тёмных глазах отчетливо читается страх, который сковывает изнутри. у сережи уже давно нет сомнений в том, что в жизни бессмертных происходит что-то по-настоящему страшное: то, о чём нельзя сказать. то, что заставляет ваню быть таким закрытым. у всего есть свои причины. человек не рождается убийцей — он становится таким под влиянием других людей. и пешков на сто процентов уверен, что русый чего-то боится, а точнее — кого-то. он собирался докопаться до правды, даже если эта правда слишком ужасна. он уже давно дал клятву себе, что вытащит его из этого дерьма, даже если сам погрязнет в нём. сережа сильнее, чем ваня. он хочет его спасти, и он это сделает. — ты в порядке? — заученный наизусть вопрос. вадя уже заранее знает ответ, потому что шатен никогда не признается, что ему плохо. парень как всегда ответит: «всё хорошо, в порядке». козаков знал своего лучшего друга на все сто, и одного взгляда хватило, чтобы понять — пешков едва сдерживается, чтобы не выплеснуть боль, которая накопилась внутри. — эй, серег, с ним всё будет хорошо, поверь мне. бессмертных просто подрался, а это бывает с каждым. он придет в себя, не переживай. но сережа боялся не драк, а того, что скрывалось за ними. что-то внутри неумолимо царапалось, как кошки по душе, и это было очень плохое предчувствие. пешков никогда не ошибался в таких вещах. он слишком хорошо чувствовал приближение чего-то ужасного и непредсказуемого, а страх перед этим лишал здравого смысла, отключая тот полностью, словно его не существовало никогда. так хотелось кричать. и шатен действительно кричал внутри себя. этот крик оглушал его, внутренности сжимались, а сердце болезненно ныло, обливаясь кровью. парень запутался в себе. в своих чувствах. в том, что происходит, потому что никто и ничего не объясняет. в его квартире лежал ваня: избитый и нуждающийся в помощи, но, кажется, самому кареглазому сейчас нужна была помощь. — сережа! — голос друга прорвался через поток мыслей. — с ним всё будет нормально, ты должен успокоиться. ну же, давай, тебе нельзя раскисать, я тебе не позволю. погнали со мной! — вадя подхватил кареглазого под руки и повел в ванную. пешков не сопротивлялся, чувствуя, что вот-вот потеряет контроль над своими эмоциями и телом. он слишком сильно устал держать эту боль в себе, она отчаянно рвалась наружу, разрывая изнутри и оставляя болезненные раны, которые не заживают, а лишь кровоточат и кровоточат. парень немного пришел в себя только когда холодная вода обрушилась на голову. парень скатился по стене вниз и осел в ванной, пока козаков пытался сообразить, что делать дальше, потому что оставлять серёжу с ваней одних — не вариант. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. сережа сейчас не в порядке. и приятель знал, что ему совершенно точно стоит остаться рядом с лучшим другом и помочь с уходом за ваней. — давай, поднимай свою задницу, серёг, — скомандовал парень, снова поднимая юношу на ноги, которые немного подгибались, — уже поздно, а тебе нужно поспать. шатен качнул головой в знак протеста. — нет, ты сейчас пойдёшь спать, иначе весь следующий день ты будешь чувствовать себя овощем. если ты боишься, что бессмертных куда-то денется, то не стоит. по крайней мере, в таком состоянии он дальше двери не уйдёт, — вадя всё ещё придерживал его за плечи, направляясь в сторону комнаты родителей. юноша уложил кареглазого на кровать, пока за соседней стенкой спал русый. козаков заботливо накрыл лучшего друга одеялом и улыбнулся, когда увидел, как пешков пытается противостоять сну, но вадя укутывал его, отключая мозг. на полпути из комнаты, голос сережи остановил вадю: — спасибо, — прошептал засыпающий пешков. козаков улыбнулся. — не за что, — подмигнул ему. — спокойной ночи. друг погасил свет и вышел из комнаты. шатен слишком быстро провалился в сон из-за недосыпа в последние дни. впервые его не тревожит бессонница, которая стала верной сестрой в последние недели. всё будет хорошо. всё будет хорошо. всё будет хорошо. главное — попытаться поверить в это, но у этих двоих слишком много боли в искалеченных сердцах, и пытается верить здесь только сережа, ведь вера вани уже давно сломана. вернуть в это сердце свет и доверие будет очень нелегко, но только пешков всё равно не позволит себе сдаться, потому что они уже связаны. шатен поклялся себе, что поможет русому, потому что, кажется, он — единственный, кто сейчас рядом с ним.

***

пешков всегда просыпался с будильником, но сегодня утром он не сработал. магия? может быть, но сейчас одна насущная проблема — школа. сережа подскочил с кровати, пытаясь понять, что произошло. приснилось? ему так сильно хотелось, чтобы всё, что произошло вчера, не было очередным больным сном его фантазии, поэтому парень почти бегом направился в соседнюю комнату, где вчера заснул. судорожный, но облегченный выдох вырвался из грудной клетки, когда он увидел бессмертных, по-прежнему лежащего в его постели. как вчера. шатен перевел взгляд на экран телефона и ужаснулся, когда понял, что проспал. его голова резко заболела, а руки схватились за виски. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. ниже было одно новое уведомление от вади: вадя: мы с лерой вас прикроем отдохните и не раскисай, серег :) сережа всегда благодарил всевышнего за то, что тот подарил ему такого друга, как козаков, потому что в самых тяжелых ситуациях он всегда был рядом, помогал и поддерживал, и даже сейчас пешков не был один — друг всегда был с ним. вадя не бросал его, а шатен ценил это. посмотрев в сторону русого, юноша понял, что тот уже не спит. сейчас всё зависело от пешкова, хотя ему всегда больно разговаривать с бессмертных: он ожидал удара в спину, а теперь всё гораздо сложнее. русый смотрел в потолок, не замечая присутствия шатена. тот крайне осторожно подошёл к парню. ваня кинул взгляд на юношу. — как себя чувствуешь? — аккуратно спросил сережа. — нормально, — быстро произнёс ваня. — я ухожу. кареглазого словно холодной водой окатило. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. бессмертных снова вёл себя слишком отстраненно по отношению к нему. неужели снова? неужели все слова, сказанные вчера ночью, оказались пустыми и неправдивыми? неужели русый снова оттолкнет шатена и причинит ему боль? хотя, ему уже больно, потому что от одного взгляда трещит по швам собственное сердце, рвётся на маленькие кусочки. ваня через боль поднялся на ноги и всего лишь один раз посмотрел на пешкова. удар в спину. сережу снова проткнуло насквозь, потому что в глазах не было ничего. темно и холодно. это очередная маска. горькая и душераздирающая. убивающая и терзающая сердце. шатен смотрит в упор, а руки снова начинают предательски дрожать. глаза стеклянные. он пытается впихнуть слезы в себя, но получается слишком трудно. парень должен быть сильным. он не может отпустить, потому что умрет без вани совершенно точно. он не сможет — просто не хватит сил. погибнет от неконтролируемых эмоций. не сможет обуздать свою боль. юноша уверен, что ваня помнит каждое его слово, более того: парень помнит своё признание. неужели это была очередная игра на эмоциях? парень добровольно идет прямо в руки к своему личному дьяволу, который играет на его оголенных нервах и наслаждается-наслаждается-наслаждается. так приятно это делать? пешков тоже хочет получить хоть немного наслаждения; он хочет, чтобы боль ушла, и знает, как это сделать: боль может забрать только тот, кто её причиняет. казалось, ваня совершенно спокоен, но на самом деле — нет. чем ближе был сережа, тем сложнее становилось себя контролировать. проклятье скрывается за гранью тёмных глаз, которые оголяют душу бессмертных, вынимают сердце и греют в своих руках. лёд тихонько тает. шаг ближе — он не смотрит. шаг как можно ближе — необходимость. сережа закусывает губу. снова кусает чертовы губы, потому что боится не сдержать эмоции, бушующие внутри, а ваня даже не смотрит на него. сейчас это даётся особенно трудно, потому что глаза парня прожигают в нём дыру, и через неё начинает вытекать пустота, которая внутри бессмертных сейчас. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. «дыши, сереж» — говорит ему внутренний голос, который пытается спасти ситуацию хоть как-то. бессмертных не смотрит в сторону пешкова, но слышит его тяжелое дыхание. ритм сердца срывается, потому что сережа подходит ближе и почти болезненно касается рукой спины. место моментально начинает гореть адским пламенем, ваня не выдерживает. его переворачивает слишком быстро. — не отталкивай, пожалуйста, — шепчет пешков. — не уходи. я не причиню боль, я не хочу это делать. проклятье. самая главная ошибка вани — это то, что он сейчас всё-таки посмотрел на сережу, и его собственное сердце завопило, оглушая своим криком хозяина. ну, пиздец — тут нет другого варианта. глаза смотрели на него с нескрываемой надеждой и доверием. никто и никогда не смотрел на бессмертных так, как пешков в эту секунду. «он продолжает прощать и тянуться к тебе даже тогда, когда его протыкает иглами твоей эгоистичности. неужели ты настолько чёрствый?» — громко произносит внутренний голос вани, отрезвляя за считанные секунды. «просто, блять, посмотри на него и пропади». сердце останавливается именно в тот момент, когда сережа целует его в уголок губ и слышит рваный выдох, наполненный полным отчаянием. пешков понимает, что ване тяжело сдерживаться, но он слишком терпеливый. больше нет сил терпеть эти издевательства, больше нет сил терпеть режущую боль, и шатен даёт ей выход, целуя и ощущая, как стремительно уходит на дно, втягивая русого в свои напряженные до предела лёгкие, которые наполняются кислородом от всего, что происходит. сережа не знает, что делает. скорее всего, даже не осознаёт, потому что голова отключает мозг в который раз. руки бессмертных хватаются за его плечи, но не причиняют той старой боли. он выжигает шатена изнутри, серые глаза бьют в самое сердце, и пешков почти падает в объятья чужой тьмы. парень прижимается к русому всем телом, заставляя сердце останавливаться. — я даю тебе шанс сейчас отпустить меня, — рычит в губы ваня. — я даю тебе этот ебаный шанс, потому что ты не хочешь этого. на самом деле, ты даже не осознаешь, что будет потом, пешков. — мне плевать, бессмертных. мне так похуй, потому что сейчас не хочу думать о последствиях. просто заткнись и не отдаляйся, пожалуйста. от этого «пожалуйста» зеленоглазый захлебывается и камнем идет на дно. исчезает в чужих волнах болезненного разума, потому что иначе невозможно ничего объяснить. а хочется, очень сильно. сережа просит, умоляет и поддаётся вперед, оставляет на этих губах короткий поцелуй и зажмуривается, ожидая, что сейчас всё же получит по лицу, но ничего не происходит минуты две, а потом губы вани накрывают его. мир схлопнулся? скорее всего. кровь стучит в висках. и парень теряет себя в чужом пламени серых глаз, сгорает заживо, вплетая пальцы в русые волосы, притягивая всё ближе и не оставляя и миллиметра между ними. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. пешков дышит, погружаясь в чужой омут с головой. все мысли заполнены только парнем. одним им и всё. такое сладкое безумие. сумасшествие. оба дышат одним кислородом, который заканчивается в лёгких. оба дышат друг другом, переплетаясь сердцами. сережа испортил ваню. он показал ему то, что никто никогда не показывал. но шатен знает, что это правильно, поэтому останавливаться не намерен.

***

вадя уже несколько минут пытается дозвониться до сережи, но тот не берет трубку. лера понимающе смотрит на козакова, который уже почти уверен, что они уже там поубивали друг друга. осталась последняя математика, но сейчас вадя абсолютно не может концентрироваться, а автоответчик повторяет одну и ту же фразу несколько раз. — я убью их, — гневно шипит друг. — если они, конечно, не сделали это первее. — а если они заняты? — я даже не хочу думать об этом, потому что уверен, что приду к лужам крови, — козаков открыл сообщения, яростно печатая текст. степанова улыбнулась, приобняв нервного друга, который, она уверена, писал угрозы пешкову. сразу после уроков они договорились вместе сходить к шатену, вадя действительно очень сильно переживал за лучшего друга, поэтому уже думал, как сломает ване челюсть, если с кареглазым что-то случится. — ты говорила, что у тебя есть брат? — попытался отвлечься козаков. — да, но он не должен знать, что я нахожусь здесь, потому что мне нужно исправить кое-что из прошлого. — в смысле? — потупил взгляд. — я сбежала. надоела постоянная опека с его стороны, — прикусила язык, чтобы не сказать что-то больше. она врёт. нагло, но так надо. нельзя впутывать в свои проблемы тех, кто к ним никак не относится. — уверен, у тебя хороший брат. лера здесь, потому что устала от неправильных поступков, совершаемых ей по необходимости. она хочет нормальной жизни. только есть одно «но» — бессмертных никогда не поверит ей. он никогда не примет её, и от этого по-настоящему больно. через час они возвращаются в квартиру сережи. тот сидит за столом, выпивая, кажется, сто вторую чашку кофе. вадя закатывает глаза и начинает отчитывать по поводу пропущенных звонков, а степанова убеждает, что волнения козакова были напрасны. — где бессмертных? — спрашивает девушка, разглядывая лицо пешкова. — за твоей спиной, — говорит русый, и лера резко оборачивается, натыкаясь на бешеный взгляд серых глаз. сердце падает к пяткам, когда руки вани смыкаются на её шее, а шатен с другом даже среагировать не успевают. бессмертных убьёт, потому что она здесь не просто так. он уничтожит её при любой удобной возможности.