честно-честно

невыносимо. первое время ваня пытался свыкнуться с мыслью, что больше никогда не встретится с сережей в коридорах школы, не увидит его, когда тот будет сидеть за столиком в столовой вместе со своим постоянным спутником по жизни — вадей, на которого сейчас даже смотреть страшно. пешков действительно бросил свою привычную жизнь, бросил козакова и решил начать новую, более удачную жизнь. конечно, парень обещал звонить лучшему другу, но последний все равно был мрачнее тучи. а как ещё реагировать на то, что шатен сейчас где-то за тысячи километров от него? из-за этого ваде хотелось залезть на стенку и выть, как одинокий волк. без лучшего друга было слишком одиноко и тоскливо. — если он уехал, значит, так действительно будет лучше, — сказала лера, взглянув на парня. — не переживай так сильно, вадь. — не могу, — козаков положил голову на сложенные руки. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. ему было очень тяжело, потому что сережи сильно не хватало. друг разрывался на маленькие кусочки, когда что-то касалось пешкова. его лёгкие сжимались и не разжимались, ведь выдыхать было слишком трудно. — мы с ним были, как две половинки одного целого, никогда не расставались, а теперь я совершенно один и мне плохо, а когда мне было плохо, то я всегда приходил к нему, и мы разговаривали. он меня поддерживал и успокаивал, когда мне это было необходимо, а теперь мне абсолютно не с кем разговаривать, и, если честно, это меня убивает. кажется, он сейчас расплачется, но меньше всего он хотел показать свои настоящие чувства. он должен быть таким же сильным, как и шатен. — он же — мой лучший друг, я не смог его отговорить от этого, а он не смог остаться со мной. нет, я понимаю, ему было хуево, особенно рядом с бессмертных, но я действительно не думал, что всё так серьёзно. и мысль, что я, возможно, больше никогда не увижу своего лучшего друга, меня добивает. — может, он вернется? ну там, отдохнет и вернется, — предположила степанова, не спуская своего взгляда с парня. — возможно, ему нужно время, чтобы успокоиться, обдумать всё. подумать, что делать дальше. — если сережа принял решение, то он никогда не изменит его, даже если ему будет очень плохо, — ответил вадя. по сердцу полоснули ножом. оно и так было в уродливых ранах, а тут ещё и такое… убитое состояние. — я знаю его: если он что-то вбил себе в голову, то там хоть стой, хоть падай, но он не отступит, будет идти дальше, потому что сережа — именно такой, понимаешь? и я знаю, что он не вернется. никогда не вернется. — всё не может быть так плохо, вадь, — тихо сказала девушка. — где же твой оптимизм? — там же, где мой лучший друг, — шепотом проговорил юноша. степанова обняла козакова за плечи и сделала так, чтобы он посмотрел на неё. грустный взгляд застыл на ее лице. — у тебя есть я, — улыбнулась она. — я, конечно же, не сережа, но грустить тебе не дам. всё будет хорошо, правда. вадя улыбнулся и лег на парту, а лера продолжала его обнимать. он не ошибся, она была очень хорошей. и почему ваня так сильно её ненавидит, а пешков не доверяет? — спасибо за поддержку. — всегда пожалуйста, — ещё шире улыбнулась девушка. — он тебе звонил? ты с ним разговаривал? что у него там происходит? — перед отъездом он сказал мне, что купит новую симку и позвонит мне сам, но пока тихо. честно говоря, я за него очень сильно переживаю, ведь он даже учебу не смог закончить, а оставалось не так много. — ему тяжело, вадь. его можно понять, — ответила девушка. — я понимаю, что ему тяжело, но мне без него не лучше, — выдохнул козаков. — лучшие друзья не должны терять связь друг с другом. ощущение, будто меня бросили. — тебя никто не бросал, — покачала головой степанова. — вот сейчас дверь откроется и он войдёт. смотри, вадь. и дверь в класс действительно распахивается, заставляя парня приковать взгляд к вошедшему человеку. бессмертных. вадя смотрит на леру, а та невинно улыбается. юноша закатывает глаза, погружаясь обратно на парту, прикрывая свою голову руками. — почти что сережа, правда же? — скорее, самый настоящий дьявол. девушка вздыхает, переводя взгляд на ваню. — ну, а с ним ты пытался поговорить или нет? — спрашивает она. — по-моему, вам уже давно надо помириться. — а я с ним не ругался. он ведет себя, как придурок, и я в этом абсолютно не виноват. да и разговаривать с ним абсолютно бесполезно, поверь мне. он мог остановить сережу, но не сделал этого. почему? никто никогда не узнает. возможно, потому что ему действительно плевать на сережу. — ты не знаешь этого, вадь. я уверена, что бессмертных любит его. я даже догадываюсь, по какой причине он не остановил сережу. — и почему же? — он хочет его защитить, — ответила лера. — от моего брата. — что? — не поверил козаков. — ты шутишь? — я привела сережу к своему брату, и теперь тот хочет получить его любой ценой, потому что сережа дорог бессмертных, и он знает, что ваня пойдет на всё, чтобы защитить сережу. любой ценой, понимаешь? именно поэтому сереже будет лучше в санкт-петербурге. безопаснее, по крайней мере. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. девушка останавливается, давая переварить парню новую информацию. ее много и в неё не хочется верить. — я помогала брату, понимаешь? именно поэтому бессмертных хочет моей смерти, я уверена, — она опасливо покосилась в сторону русого. — я была сестрой своего брата во всех чертовых смыслах, но я больше так не хочу. глеб хочет мести, а я — спокойствия. как видишь, в жизни у нас с ним абсолютно разные цели, поэтому я сбежала, а он мне этого никогда не простит. теперь воздух нужен ей, а не ваде. она медленно вдыхает, будто сама не верит в эти слова, но ей нужно. — я фактически стала предательницей в его глазах. хотя, кроме наркотиков и бессмертных его ничего не интересует в данный момент. это хуево. ваня — вполне нормальный парень. по крайнее мере, я помню его таким до встречи с моим братом, а дальше, знаешь, всё покатилось по наклонной, и он изменился, потому что такая жизнь меняет всех до неузнаваемости. из хорошего и доброго он превратился в жестокого и бесчувственного, но любовь творит чудеса, верно? сережа вернул ему веру в жизнь, он вернул его к жизни, заставил увидеть себя, а это дорого стоит. — ты говорила, что у бессмертных есть брат? — вспомнил козаков. — да. его зовут дима. он попал в руки глеба не просто так. — не понял, — проговорил юноша. — в смысле? — его брат попал в автокатастрофу, поэтому теперь живет только на препаратах, которые покупает мой брат. я не знаю, что там произошло, но знаю, что глеб не оставляет его в покое. именно поэтому ваня всё ещё крутится вокруг моего брата — потому что боится за диму. я его понимаю, ведь дима для него — то, ради чего он вообще, наверное, существовал. глеб делает больно его родному человеку. мой брат пойдет на всё, чтобы получить своё, и у него появилась новая жертва — сережа. в этом есть и моя вина. бессмертных не доверяет мне и никогда не будет. я сама себе иногда не доверяю… но ты должен знать, что я — не такая, как мой брат. я не хочу страданий. я не хочу, потому что устала от такой жизни… — я даже не знаю, что говорить, — выпалил вадя. — поверь, бессмертных — не главный злодей в этой истории, — многозначительно сказала девушка, — мой брат гораздо хуже, чем ваня, просто поверь мне. и сереже будет лучше, если он будет очень далеко отсюда. лера тоже приняла своё решение. она бросила своего брата и так сильно боялась, что он достанет всех: ваню, сережу, вадю и её. всех, потому что хочет мести, а степанова была абсолютно другой. она умела прощать. она умела чувствовать, а вот глеб был абсолютно далек от человеческих чувств. даже дальше, чем русый. последнему было ясно, что теперь всё по-другому. абсолютно не так, как было раньше. всё изменилось. ваня привыкал к своим чувствам, пытался найти им подходящий уголок в своей душе, чаще думал о пешкове, но эти мысли больше не были убийственными, они, скорее, давали силы жить дальше. с шатеном он осознал, что у него не было настоящей жизни — было только существование, которое медленно забирало все силы и чувства, а кареглазый вдохнул в него эту жизнь. заставил видеть солнце там, где он раньше видел тучи. какая-то маленькая часть зеленоглазого скучала по парню слишком сильно, но он до сих пор не мог себе в этом признаться по-настоящему. бессмертных было страшно, но никто об этом не знал, даже не догадывался, потому что ваня не проявлял никаких чувств. именно поэтому он захлебывался от них внутри. это было слишком для него. слишком странно. слишком ново. всё, что осталось у русого от сережи — воспоминания и цепочка на шее. его цепочка: цепочка пешкова. как единственное напоминание для парня, что теперь имя шатена навсегда высечено у него на сердце. и это уже не казалось проклятьем. море, или даже океан чувств затягивал в себя, но ваня больше не тонул в нем; воспоминания одно за другим проносилось в голове.

***

— если у меня будет выбор: оказаться в аду или быть с ваней, то я выберу ад. без сомнений. множество слов звучали в голове: — он никогда не перестанет меня ненавидеть. это же очевидно! — я тебя люблю, разве так сложно в это поверить, вань? глаза сережи смотрели прямо в душу, выворачивая её наизнанку, оголяя нервы, заставляя внутренности вскипать от напряжения. этот взгляд не был отвратительным. совсем нет. он смотрел так, как ваня не заслуживал. делал вид, что понимает, но на самом деле он не понимал ничего, потому что бессмертных не позволял себя понять. постоянно бежал от любви, но слишком поздно осознал, что любовь всегда была рядом с ним. глубины чужих глазах завораживали так сильно, что парень просто напросто не мог противостоять этому натиску. он убивал его, а вместе с этим ранил чувства, проезжаясь ножом по сердцу. — ты молчишь, потому что не веришь мне? — слова били так сильно, не жалея. — давай же, вань, скажи мне еще раз, что я — дебил, который испортил тебе всю жизнь. сережа говорил это спокойно, но внутри всё дрожало, словно рядом взорвалось несколько бомб. — почему ты, черт возьми, постоянно молчишь? — вскипел пешков. — скажи мне правду, наконец, и мы разойдемся. я смогу уехать в санкт-петербург только так, только если ты, бессмертных, скажешь мне в лицо правду, если ты расскажешь мне, что ты на самом деле чувствуешь ко мне. давай же. признайся, что я на самом деле нужен тебе. слабо? — что это изменит? — прошипел русый. — пешков, ты убиваешь меня, разве не понимаешь? — я смогу остаться, — тихо сказал парень. — пожалуйста, вань, прошу тебя, скажи мне правду, прошу, — шатен почти плачет. и это невыносимо. ванино молчание, подобно иглам, протыкает сердце. парень понимает, что не сможет жить, если бессмертных снова соврет. не сможет. вдох. слёзы на ресницах. выдох. молящий взгляд. сережа знает, что не сможет продержаться так слишком долго. ваня — это всё. причина, чтобы жить, и каждая крупица лжи из этих уст убивает по-настоящему. и если бы кто-то сказал юноше, что он будет одержим русым, то тот бы, скорее всего, рассмеялся в лицо этому человеку. их отношения казались абсолютно невозможными, потому что кареглазый всегда понимал — парню нельзя доверять, но он никогда не заглядывал внутрь своей проблемы, а когда заглянул, то ваня не захотел, чтобы ему помогали. оба ошибались. оба проиграли. вдох. но снова без выдоха. — пожалуйста, вань, пожалуйста. так выглядит безумие? да. именно. бессмертных не может сопротивляться своим чувствам. больше не может. его душе нужен покой, его сердцу нужен покой, потому что он не протянет так слишком долго. он не каменный. он чувствует. и эти чувства способны убить его. он считал себя бесчувственным, но это абсолютно не так. самое время снимать маску и показать себя настоящего. от «пожалуйста» сводит сердце, русый почти не дышит и смотрит прямо в глаза своему самому страшному наказанию за все свои грехи. мальчик смотрит выжидающе, с чертовой мольбой во взгляде. так смотрит только сережа. это безумие. настоящее чертово безумие. они оба уже давно перешли дозволенную грань. — прости, пешков. — я не злюсь. не могу, не получается. это проклятье, вань. я думал, что это всего лишь привязанность. я был уверен, что это скоро пройдет. по крайней мере, я так сильно этого хотел. я хотел, чтобы тебя не существовало, потому что тогда бы мне было легче, но это была не привязанность. я понял это, когда мне стало по-настоящему больно, вань. так больно, что мне хотелось вскрыться, чтобы отпустило. бессмертных молчал. он впитывал слова, зная, что любое действие порвет эту маленькую ниточку между ними. а кареглазый продолжал говорить, потому что ваня должен знать всё, что он чувствовал тогда и чувствует прямо сейчас. сережа устал молчать. иногда молчание убивает чувства и эмоции людей, а пешков не готов к этому. он не может больше держать это в себе: боль не оставляет выбора. — ты помнишь, верно? — спрашивает сережа. — я не понимал, чем заслуживаю такую звериную ненависть к себе. не понимал, ведь я никогда никому не делал больно. я ничего тебе не сделал, но терпел. терпел и молчал. теперь моё молчание не имеет смысла, потому что я уезжаю. и я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя по-настоящему. пауза, разрывающая внутренности на маленькие кусочки. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. — я понял, что это любовь. я понял, что влюблен в тебя. я пытался разлюбить тебя. я, честно, пытался, но у меня не вышло, вань. прости меня. — я верю, — прошептал бессмертных, — я верю тебе, сереж. эти слова бальзамом легли на израненное сердце. сережа улыбнулся совсем осторожно и неуверенно, и внутри вани что-то ломается. ломается сам ваня. ломается ненависть. ломается равнодушие. ломается всё, что раньше испытывал бессмертных. пешков так близко — протяни руку и коснешься, но вместе с тем он так далек от русого. протянешь руку и коснешься. почувствуй это. парень нуждается в шатене прямо сейчас. нуждается так сильно, что сводит скулы и хочется кричать. и юноша кричит внутри себя. подобное он испытывал только с сережей. может быть, по-настоящему он любил только его? вдох. пешков задыхается. «я верю тебе, сереж». в этих простых словах так много смысла, так много важности для каждого. оба знают — это последний разговор. последний раз они видят друг друга. пешков хочет, чтобы эта ночь осталась самым лучшим воспоминанием, и он видит, как трещит по швам выдержка бессмертных, как он стремительно подходит к нему и целует. отчаянно, но осторожно, боясь причинить боль. шатен не сопротивляется — он тут же зарывается пальцами в русые локоны на затылке и начинает слегка поглаживать, заставляя ваню превратиться из злобного тигренка в ручного и ласкового котенка. его котенка, а не кого-то другого. — я тебя ненавидел, — вдох, — я тебя ненавидел так сильно, что хотел убить, — выдох. — зачем? — вдох. губами к чужим алым губам. слишком близко, — почему ты так сильно ненавидел меня, вань? — выдох. — потому что… — вдох, — это неважно сейчас, сереж, — выдох. кислород стремительно покидает лёгкие. они смотрят прямо в глаза друг другу и видят в них отражение своих чувств. как наваждение. стена русого разбивается, когда он рядом с шатеном, потому что пешков стал смыслом его жизни, самым важным смыслом. невыносимо. — потому что я так сильно тебя люблю, — кареглазый верит каждому слову бессмертных, как одержимый, потому что эта правда больше не убивает, а глаза напротив не испепеляют душу на куски. так близко. они, кажется, меняются сердцами. сереже казалось, что через поцелуи у него попросту заберут душу, но теперь это было не страшно, ведь он готов был отдать ване всего себя: каждую частичку себя взять и подарить парню. он знает, что зеленоглазый больше не сделает ему больно. не сделает, потому что… — прости меня, сереж. потому что любит его. до мурашек. так сильно, что внутри всё сводит от одной только мысли. пешков улыбается, как ошалелый, ловя губами самую прекрасную улыбку бессмертных. как в замедленной съемке. прикосновения больше не жгут кожу, они согревают её, заставляя шатена падать в бездну этих рук. он смотрит в глаза русого, а в них плещется океан эмоций. запах ментола и сигарет сводит с ума, сердца обоих с оглушающим треском падают к пяткам, а потом поднимаются обратно и снова оживают. эти чувства больше не душат сережу. эти чувства больше не тянут ваню на дно. синяки затягиваются. раны заживают. их отношения меняются. любить больше не больно. и если раньше, когда падал зеленоглазый, шатен ловил его, то теперь эти двое поменялись местами. когда кареглазый падает, русый ловит его и прижимает к своей груди. во всём должен быть баланс, и эти двое нашли его, когда открылись друг другу. когда впустили в свои сердца любовь. — вань? — тихо позвал его сережа. — да? они лежали на диване в обнимку: пешков прижимался к бессмертных всем телом, пытаясь запомнить этот запах и впитать в себя тепло родного человека. все думали, что ваня холодный и чужой, но на самом деле он теплый и родной. — я хочу подарить тебе кое-что. парень снял со своей шеи цепочку и улыбнулся: — на память обо мне, — протянул руку. это было прощанием. особенным. искренним. незабываемым. бессмертных улыбался — это была самая прекрасная улыбка на свете. — пусть часть меня всегда будет с тобой. пусть я всегда буду рядом. я хочу, чтобы ты никогда не забывал обо мне и носил эту цепочку. она будет защищать тебя ото всех бед. — почему ты даришь её мне? — тихо спрашивает ваня. — ты знаешь ответ. — я этого заслуживаю? — прошептал русый. — ты заслуживаешь всего в этом мире, вань, — ответил сережа. — раньше я этого не понимал, но теперь осознал. и знаешь, я простил тебя за всё. парень осторожно взял из рук пешкова цепочку и поцеловал того в висок, продолжая улыбаться. это и было счастье, которого у бессмертных никогда не было, но шатен подарил ему всю свою жизнь и ни о чем не жалел. кареглазый был счастлив, хоть им и нужно было расстаться. всё было решено. — сереж. — что? — обещай, что станешь счастлив. пешков медлил с ответом. ведь время не лечит. завтра они расстанутся навсегда. шатен больше никогда не увидит его, никогда больше не посмотрит в эти глаза. и он вдруг задумался, а хочет ли он теперь отказываться от вани? — ваня, я… — пешков, ты не останешься со мной! смотрит в глаза. с искренним непониманием. — вань… — ты слышал меня или нет? я хочу, чтобы ты уехал. я хочу, чтобы ты уехал, понимаешь? ты должен уехать завтра же и больше никогда не возвращаться назад, ты понял меня? сережа действительно не понимал, что происходит: русый снова был очень встревожен, но продолжал прижимать юношу к своей груди, перебирая волосы на затылке. — чего ты боишься, вань? — прошептал кареглазый. — я боюсь потерять тебя, — ответил он, — я боюсь потерять тебя. пешков верил. верил каждому слову бессмертных, потому что это была правда — парень до мурашек боялся потерять шатена. он не вынесет этого. не справится, не сможет жить дальше, если с этим ангелом что-то случится. это казалось невозможным, но сейчас ваня ощущал чувство страха прямо под своей кожей. и это не было ложью. — просто пообещай мне, сереж. пожалуйста, это важно для меня. — не думаю, что имею право давать обещание, которое не смогу сдержать, — тихо прошептал кареглазый. — вань, я люблю тебя и могу быть счастливым только рядом с тобой. я не уверен, что мне хватит сил, чтобы стать счастливым без тебя, прости. наверное, я — тряпка, но ты так сильно мне нужен, правда. я не смогу без тебя. вдох-выдох. вдох-выдох. вдох-выдох. «дыши. давай же. просто, блять, дыши. тебе больно, но не позволяй этой боли владеть собой. сережа, дыши». — я хочу остаться с тобой, слышишь? я хочу быть с тобой. я хочу остаться с тобой и быть счастливым, а то, что ты мне предлагаешь — это не счастье, бессмертных. мы оба любим друг друга, а когда двое людей любят друг друга по-настоящему, они должны быть вместе, понимаешь меня? я хочу увидеть своё будущее рядом с тобой. я хочу разделить свою жизнь с тобой. ты даже не представляешь, как сильно, сука, я в тебе нуждаюсь. — пешков, мы никогда не будем вместе! — да знаю я, — сережа вскочил с дивана. — мы никогда не будем вместе, потому что ты не можешь преодолеть свои ебаные страхи и быть со мной, принять меня, наконец, и перестать быть таким придурком. я ухожу, бессмертных, навсегда! — сереж, ты всегда всё усложняешь, — тихо прошептал русый. — это я усложняю? — прорычал пешков. — я не разбивал тебе сердце сотни тысяч раз, я не говорил тебе сначала: «я люблю тебя», а потом: «я тебя ненавижу». я ничего не усложняю, просто мне надоело постоянно оказываться ненужным. я сделал свой выбор, а ты — свой, и всё. — я не хочу, чтобы наша последняя встреча закончилась именно так, пешков, — тихо проговорил ваня, поднимаясь с дивана и подходя к парню. — ты просто должен мне поверить, хорошо? шатен молчал, опустив голову. — сереж, посмотри на меня, — прошептал юноша, касаясь пальцами его подбородка. — пожалуйста, посмотри на меня. пешков неуверенно посмотрел на бессмертных. на его щеках были заметны маленькие слезинки. он уже не был уверен, что поступает правильно: он уже не был уверен, что хочет уехать, потому что сама мысль о расставании с ваней теперь казалась невыносимой. хотя у них и не было никаких отношений. не было абсолютно ничего. в чем смысл такой любви, когда два человека хотят быть вместе, но не могут? в чем смысл жить так? кареглазый уже не был уверен в том, что его решение верное. он так сильно хотел быть счастливым, а самое главное — любимым, но терял зеленоглазого прямо в эту секунду своей жизни и не мог ничего с этим сделать. не мог, потому что парень бы не позволил ему остаться. по какой именно причине, сережа не знал, но он догадывался, правда, озвучивать свои догадки пока не собирался. это больно? да. сильнее, чем обычно. но пешков сильный, он сможет пережить это. возможно, сможет забыть бессмертных навсегда. возможно, сможет разлюбить его со временем, нужно только потерпеть, нужно оставаться сильным, даже когда очень больно, но русый забирает эту боль по крупицам. только с ним шатен чувствует, что ему подвластен весь мир. хочется просто привязать юношу к себе и никуда не отпускать. тогда всё казалось правильным, но сейчас — нет. — ты нужен мне, вань, слышишь? ты нужен мне, — проговорил юноша. глаза сережи такие живые и взгляд такой искренний, что бессмертных не может справиться с этим, он снова начинает тонуть, потому что пешков — его слабость. слабость, которая делает сильнее, но правильные решения почти всегда причиняют боль. — всё будет хорошо, поверь мне, — прошептал зеленоглазый. — я должен отпустить тебя и сделать хоть один правильный выбор в своей жизни. — я уже не уверен, что хочу этого, — тихо, едва слышно, прошептал парень. ваня обнял сережу. просто обнял и всё. и в этих объятьях было столько любви, что мир начал играть цветами счастья. они обнимались. шатен понимал, что так действительно будет лучше. бессмертных обнимал его нежно, осторожно кладя руки на спину и прижимая к себе. сейчас это было необходимо обоим. до мурашек. до бабочек в животе. — я обещаю, — прошептал кареглазый, — обещаю, что стану счастливым.

***

всем было ясно, что пешков уехал, чтобы больше никогда сюда не возвращаться. его ждала новая жизнь и счастливое будущее. ваня выживал только благодаря этой мысли. первое время казалось, что жизнь остановилась на том самом моменте, когда сережа сел в самолет, и обратного пути уже не было. бессмертных впервые чувствовал, что поступил правильно, старательно игнорируя все крики собственного сердца, которое отчаянно рвалось к шатену. но теперь парней разделяли тысячи километров. русый был счастлив в какой-то извращенной степени своего понимания человеческого счастья. сережа был где-то там, а ваня — где-то здесь. совершенно один. хотя, они оба сейчас были зависимы от своего одиночества. и зеленоглазый был на двести процентов уверен, что пешкову тяжелее, потому что он потерял абсолютно всё, что у него было. но русый знал, что шатен не жалеет об этом. он — не такой. он сильнее. он лучше. он был самым прекрасным человеком в жизни вани. жаль, что тот понял это слишком поздно. так поздно, что потерял любовь всей своей жизни. сережа, кажется, забрал с собой частичку вани, или бессмертных сам сейчас душой находился рядом с пешковым? он не подавал виду, снова натянул маску и пытался не наступить на старые грабли, но они были так привлекательны. одно из плюсов и минусов, наверное, то, что по совету матери русый стал ходить к психологу. не так часто — по понедельникам и вторникам — но это тоже начало давать свои плоды. парень учился заново контролировать свою агрессию. можно сказать, пытался заново научиться жить, но темное прошлое неумолимо следовало за ним, куда бы он не пошел. сны — постоянные спутники, но не самые лучшие друзья. страшные кошмары. ваня еще до конца не разобрался, где хуже — во снах или в реальности. пешков уехал, забрав с собой половину жизни зеленоглазого. время неумолимо двигалось вперед, и всё слишком стремительно менялось, но русый не мог понять, что же его ждет дальше. есть ли у него шанс всё исправить? есть ли шанс спасти брата и обрести хотя бы мизерное количество счастья, которого он никогда не заслуживал? сережа уехал, а ледяное сердце вани дало трещину, напоминая, что они — всего лишь дети, и бессмертных — тоже человек. людям свойственно совершать ошибки, потому что просто не могут быть идеальными во всём. юноша принимал успокоительное, чтобы контролировать свои приступы агрессии, и искренне не понимал, что же с ним происходило. может быть, всё было к лучшему? может быть, зеленоглазый просто повзрослел? — ты уже вернулся? — мать встретила сына широкой улыбкой. тот прошел на кухню и завалился на стул. — ты голодный? я тут тортик пытаюсь сделать, с клубникой. ты ведь любишь клубнику, я права? женщина была весьма осторожна в общении с сыном, прекрасно понимая, что у того бывают частые перепады настроения. сегодня бессмертных вернулся раньше, чем обычно. хотя, он никогда не возвращался домой так рано. он вообще практически не бывал дома с родителями, но сегодня русый посчитал своим долгом не шляться по городу с кем попало, да и ему это уже надоело. — я люблю клубнику, — кивнул парень. — спасибо. — у тебя всё хорошо? — всё отлично. — точно? — переспросила. — всё в порядке? — да, — кивнул он, — всё в норме. всё действительно было хорошо. бессмертных меняется. лед тронулся. а всему причина с карими глазами и темными волосами.