6
— Так ты свободен? Выберемся в город, пока мы здесь, найдём девчонок — развлечёмся, словом. Ну же, соглашайся, Барнс! — Не-а, он не согласится, — говорит Морита прежде, чем Баки успевает открыть рот, — Баки занят: безуспешно флиртует с Капитаном. С одной стороны, Баки благодарен Морите, потому что сам не слушал, что всё это время говорил ему Скипп: он был сосредоточен на том, что разыскивал взглядом Роджерса, и ему не было никакого дела до того, что происходит вокруг. С другой стороны, Баки хочет врезать Морите — по очевидным причинам, — а заодно и Дерньи (по тем же очевидным причинам), но он наконец замечает Роджерса, так что со всем этим можно повременить. Ничего не объясняя, он встаёт из-за столика. — Эй, Барнс, ты куда? — Безуспешно флиртовать с Капитаном, — с сарказмом отвечает Баки и растягивает губы в косой усмешке. Сложно сказать, задевает это его или нет. Друзья говорят о его интересе к Роджерсу не всерьёз, подшучивая над ним, но если об этом узнает кто-либо из вышестоящего руководства, их командир взвода, например, 2-й лейтенант Уолш, то Баки не поздоровится. Может быть, его отдадут под трибунал или сразу отправят с синим билетом домой — Уолш с удовольствием ему это обеспечит, и даже тот факт, что Баки является лучшим снайпером в полку, не поможет. — Только не перестарайся, — говорит ему вслед Дуган, искренне веселясь, — а то ещё схлопочешь по лицу. — Какая забота. Не знал, что тебя так заботит моё лицо. — Не воображай о себе невесть что, Барнс. Я просто хочу врезать тебе первым. Баки оглядывается через плечо и видит широкую ухмылку на дурацком лице Дугана. Он качает головой и хмыкает. — Мечтай, Дум-дум.7
Роджерс выглядит немного потерянно, когда сидит в одиночестве за барной стойкой, заказывая первую кружку пива, в то время как остальные — преимущественно те, кого Роджерс спас в Аццано, — уже прилично выпившие, разбрелись группами по всему бару; даже Баки до того, как заметил Роджерса и решил присоединиться к нему, сидел за столиком с Дуганом, Моритой и Джонсом (потом к ним присоединился ещё и Скипп) — придурками, с которыми он был знаком ещё с подготовительного лагеря Маккой. Баки писал об этом в письмах домой, Роджерс — его Роджерс — о них в курсе. — Ну так что, — держа в руках стакан с виски, Баки облокачивается на барную стойку и улыбается, — мне называть тебя капитан Роджерс или сэр? Как предпочитаешь? Баки говорили, что у него было открытое и улыбчивое лицо, предвещавшее неприятности, а такие лица нравились людям. Роджерс, кажется, не был исключением. Он робко улыбается в ответ и, опустив взгляд, качает головой. — Я просто Стив. — Стив Роджерс? — переспрашивает Баки, не скрывая удивления, и Стив кивает. — Да. Что-то не так? — Ничего себе. Ты уже второй человек с таким именем, которого я знаю. Первый — остался дома, в Бруклине, вместе с его сёстрами, и Баки обещал ему, что вернётся. Он постарается сдержать это обещание. Роджерс не простит, если он не вернётся. Облизнув губы, Баки смотрит на Стива долгим взглядом, который вгоняет того в краску, и добавляет, наклонившись: — Так что мы обязательно должны стать друзьями, Стиви. Чтобы не портить традицию. Стив усмехается, но он не говорит «нет» и не отстраняется, когда Баки так близко к нему, что ещё чуть-чуть и — коснётся подбородком его плеча. — Разве мы уже не друзья, сержант Барнс? Баки удивляется тому, насколько знакомо звучит эта фраза, но вряд ли Стив мог знать, что своими словами он пробудит в Баки ностальгические воспоминания. «Разве мы уже не друзья, Бак?» — беспечно оброненная фраза, дерзкая усмешка на губах и взгляд, брошенный из-за плеча. Роджерс. Его Роджерс. Боже, как же Баки скучает по дому. Стив смотрит на него взглядом из-под ресниц, который кажется ненормально завораживающим для мужчины, и улыбается — его губы розовые и влажные, в мягкой полутьме бара улыбка на них выглядит очень привлекательно; если бы перед Баки был сейчас кто-то другой, а не Капитан Америка, он подумал бы, что его соблазняют. Стив и его Роджерс отличаются. Роджерс против и всегда смущается, когда Баки флиртует, Стив же — отвечает. Баки облизывает губы. — Друзья, — кивает он, — но мы бы могли стать ближе, чем это. — Ты имеешь в виду, мы могли бы узнать друг друга, — предполагает Стив, не тая́ при этом знающей улыбки. — Да, — Баки пододвигается чуть ближе, — на более личном и глубоком уровне, что скажешь? Стив делает вид, что задумывается. — Скажу, — в итоге говорит он, лицом к лицу разворачиваясь к Баки, — что это звучит отлично. — Отлично, — не в силах скрыть волнительной радости, эхом повторяет Баки. — Так, — наклонившись, говорит Стив, понизив голос, чтобы слышать его мог один только Баки, — почему ты пошёл добровольцем? Вопрос сбивает с толку: Баки ожидал не этого. В замешательстве он отстраняется. — Что? Стив мягко, беззлобно смеётся, садясь ровно, и Баки понимает. Он медленно прикрывает глаза и качает головой с долей упрёка. — Ты, должно быть, издеваешься надо мной. Не думал, что ты такой бессердечный, Капитан, — укоряет Баки, и тем не менее в его голосе слышна улыбка. Он не сердится на Стива по-настоящему. Ответить что-либо в свою защиту Стив не успевает — в бар заходит та самая эффектная дамочка (Пегги Картер, вспоминает Баки), между которой и Стивом искрило напряжение, когда они встретились после возвращения 107-го пехотного из Аццано, и все мужчины в баре замолкают, обратив на неё внимание. Стив не исключение. Баки не остаётся ничего другого, кроме как незаметно уйти, оставив их вдвоём.