***
В зале ожидания сегодня прохладнее. Пациенты и их родственники начинают возмущаться по этому поводу все чаще, но Есану нравится. Утром ему пришлось сильно попотеть, так как всю ночь он практически не спал, поэтому наутро до клиники бежал, боясь опоздать. Но пришел он вовремя, а результаты анализов как-то долго не могут ему предоставить. Очередь не такая большая, но кажется в городской больнице рядом какой-то переполох. От мимо пробегающих медсестер он ненароком слышит, что в местной школе произошла вспышка какого-то инфекционного заболевания, поэтому из-за нехватки персонала им придется тоже поприсутствовать в больнице. Есан решает для себя сегодня не беспокоить Сонхва-хена своими результатами анализов. Наверняка он сейчас сильно загружен работой из-за всего этого. Ничего, зайдет завтра. Наконец звучит его фамилия, и ему вручают папку с документами у стойки регистрации. Он заглядывает в бумаги и выдыхает с облегчением. Уровень вирусной нагрузки все еще низкий. Практически на нуле. Это лучший его результат за последние два года. Значит лечение подобранное Сонхва-хеном теперь окончательное и не придется снова пытаться переходить на другие препараты. Какое облегчение. Есан поднимается на второй этаж, где ему необходимо забрать свои лекарства на последующие несколько месяцев. Возможно, увидев результаты анализов, Сонхва решит оставить именно эту комбинацию препаратов, и Есану не придется уже так часто сюда приходить. Он сложил все выданные ему лекарства в сумку и направился к выходу из клиники. На улице уже вовсю кипит обыденная жизнь. Правда сегодня уже к полудню людей у входа в больницу, мимо которой Есану каждый раз приходится проходить, столпились взволнованные родители заболевших детей с требованиями объяснить им уже, наконец, что происходит. Видимо больницу закрыли на карантин, раз никого туда не пускают. Есан старается пройти мимо них как можно скорей. Мысль о том, что его может кто-то из этих родителей заметить пугала. Ему бы давно пора научиться не обращать на такие вещи внимание, но чувство стыда все никак не может отпустить. Сонхва-хен постоянно напоминает, что, наоборот, это ему нужно опасаться других людей. Ведь это у него низкий уровень иммунитета, и любой кашель или чихание рядом с ним могут не очень хорошо сказаться на его здоровье, в то время как риск заразиться от него на фоне лечения практически равен нулю. Но сложно с этим бороться, когда люди вокруг совсем не осведомлены об его заболевании, все еще считая, что он разносчик смерти чуть ли не своим дыханием. Тем самым подталкивают на такого рода страхи и самого пациента. — Есан-а! Из стоящей неподалеку машины скорой помощи выходит она. Женщина, с которой все и началось. Два года назад. Это был январь, он валялся в постели весь взмокший и трясущийся от высокой температуры, которая все никак не опускалась уже какой день. Врач скорой помощи по имени Аен, выслушав все симптомы и способы самолечения, а также проведя тщательный осмотр, настояла на срочной госпитализации. В машине скорой помощи Есан не мог наглядеться на свою спасительницу: такая красивая и энергичная, но в то же время властная и сосредоточенная на своей работе. Она так ловко брала у него кровь, четко давала команды, что ему нужно сделать, чтобы она смогла провести дальнейший осмотр и постоянно повторяла, что он не один. Есан не совсем понимал в тот момент зачем так часто это говорить, но как только она передала его в руки Сонхва-хена, до него наконец дошло. Без его ангела-хранителя внезапно стало так страшно. Все вокруг будто знали что-то, но говорить ему отказывались. Вечно повторяли "все будет хорошо", что никак не сходилось с присутствующим напряжением на их лицах. Когда уже к вечеру в его палату зашла Аен, он не знал, как держать себя в руках, чтобы не пасть к ее ногам с просьбами никогда его больше не оставлять…одного. «Что я тебе говорила, Есан-и?» спросила она тогда строго. «Что я не один» ответил он тихо. И с того момента переживать весь этот ад от осознания, что жизнь его больше никогда не станет прежней, стало чуть легче. Аен часто навещала его в больнице после своих смен, потом и в клинике, куда он ходил на капельницы и процедуры. Каждый ее визит был для Есана спасительным кругом, за который он так отчаянно хватался. Ее умиротворенные усталые глаза, нежные руки, ласковый голос спасали его измученную душу от постоянных жалостливых взглядов вокруг. А вечные острые медицинские шуточки сначала были непривычными для Есана, особенно после того, как он узнал, что она оказывается намного старше, но потом совсем этого не осознавая, он и сам начал шутить точно так же. Ему нравится ее черный юмор и присущий врачам цинизм, который, как она говорит, перед пациентами вообще-то наобходимо обязательно скрывать. Есану льстит, что именно перед ним ей этого делать не приходится. — Нуна! Есан бежит в сторону машины скорой помощи, уже совсем не боясь присутствия людей вокруг. Все его внимание приковано лишь к ней, к той, кто спасла ему жизнь. Потому что без нее, он бы точно не справился. Она так красиво улыбается, глаза все такие же уставшие, но Есан решает про себя, что просто обязан как можно скорей это исправить, поэтому кидается в ее объятья, скинув свою сумку на землю. — Ну как ты, красавчик мой? От тебя ни слуху ни духу, я уж подумала, что ты помер где. Она строго и внимательно заглядывает в глаза, держа в своих заботливых руках его лицо, пока сам Есан счастливо смеется, все еще держа ее за тонкую талию. — Ты не поверишь, но нашел тебе замену в виде двух не менее красивых мужиков. Они тебе точно понравятся! Аен наигранно ахает от возмущения и пару раз дубасит его по плечу от обиды. Есан начинает смеяться громче и пытается защититься от ударов, но недолго они продолжаются. В лучах летнего солнца ее темные собранные волосы блестят золотыми нитями, от нее пахнет лекарствами, но это нисколько не пугает. На любимом лице нуны появляется долгожданная улыбка, что еще больше радует взбудораженное сердце. Есан безумно счастлив снова ее увидеть. — Ты свободна, нуна? Может, поедим чего-нибудь вкусненького? Я угощаю! — Прости, дорогой, но у нас тут много работы. Аен, забеспокоившись, смотрит на своих коллег позади, которые уже готовы выезжать на следующий вызов и ждут только ее. Есан грустно выдыхает, но отпускать свою нуну так просто не собирается. — Тогда приезжай ко мне! Как только освободишься. Ты просто обязана познакомиться с моими новыми друзьями. Правда, они вчера, кажется, немного поссорились... Последнее Есан произносит тише, все еще не веря, что такое вообще могло произойти. Аен замечает эту перемену в его голосе и успокаивающе гладит его по волосам. Этот ребенок стал для нее младшим братом, за которого она не может не волноваться. Его стойкость поражает. Таких сильных духом молодых людей она еще не встречала. Жаль только сам он об этом даже не догадывается, продолжая так горячо ее благодарить при каждой встрече. Она рада его видеть таким здоровым и жизнерадостным. Возможно все дело в его новых друзьях, о которых он так часто упоминает. Ей стало интересно, что же это за люди такие, раз Есан смог с кем-то еще подружиться. Потому что за последние два года круг его общения сильно сузился. — С удовольствием, — Аен чуть улыбается и бережно берет руки Есана в свои. — Я как раз хотела с тобой поговорить. Нам надо наладить твою личную жизнь, и у меня есть на примете один очень хороший кандидат. Думаю, он тебе понравится. Как раз в твоем вкусе. Ты не против, если он тебе сегодня позвонит? Есан хотел уже возразить, что вообще-то ему тоже надо кое-что ей рассказать, что очень сильно его беспокоит, а обсудить это ни с кем из близких не может, но не успевает. Аен помахав ему напоследок, бежит в сторону машины, где коллеги помогают ей быстрей в нее залезть, и двери за ней закрываются. Машина выезжает из территории больницы, а Есан остается стоять на своем месте. Снова один.***
Минги продолжает с волнением смотреть на свой телефон, на экране которого открыт чат с Есаном. На последнее сообщение друг все еще не ответил. Но это одна проблема, вторая же сидела напротив него за столом на кухне и вливала в себя, кажется, уже третью бутылку соджу. Юнхо выглядит очень плохо. Щеки красные, глаза затуманенные, губы снова искусаны из-за постоянных дум, а руки подрагивают, опрокидывая очередную стопку алкоголя. Странно, что он уже с горла не начал пить, но останавливать друга Минги не решается. Может хоть пьяным начнет наконец говорить. В последнее время Юнхо это дается все хуже. И то только после возмущений Минги. — Юнхо-я, поешь хотя бы немного… — Я гребаный извращенец! Отлично, ну хоть с чего-то начали. Минги устало выдыхает и отодвигает бутылку соджу подальше от друга. Начались самобичевания и накладывание ярлыков - пора попридержать коней. На часах уже полночь. Практически весь день они проспали, потом Минги написал Есану, что они помирились и волноваться не о чем. Тот ответил, что очень рад за ребят, но на приглашение приехать к ним так и не ответил. Что очень огорчило Юнхо. Молча он вдруг вышел из квартиры друга и вернулся уже с ящиком алкоголя. Начали они с пива, а закончилось все соджу, на которое Минги уже к тому моменту смотреть не мог, а Юнхо, кажется, только этого и ждал. — Это точно моя вина. Я напугал его. Юнхо закрывает глаза и роняет голову на свою руку, в которой все еще держит рюмку. Минги постукивает пальцами по столу пару раз, уходя куда-то в свои мысли, затем поднимает голову, чтобы внимательно посмотреть на друга. Нужно выяснить сначала, чего он так боится. — Почему ты так думаешь? — аккуратно начинает он издалека. — Потому что… потому что… На пьяную голову Юнхо туго соображает, не совсем понимая, как ответить на такой вопрос. Почему он так думает? Все же очевидно! А что собственно очевидно? Он же выяснил ранее, что Есан на него не злится за все его выходки, продолжает с ними встречаться и часто приезжает в гости. Все так же радостно смеется, шутит и позволяет себя касаться. Даже в их любимый бар с ними ходит. И все еще носит его подарок на своем тонком красивом запястье. Видя свою фенечку на Есане, сердце каждый раз вздымается ввысь от гордости. Юнхо чувствует себя особенным для него. Разве не этого он все это время добивался? Верно, именно этого. Тогда почему все так обернулось? Что пошло не так? — Чем ты мог его напугать? Минги продолжает задавать вопросы, как змей искуситель, толкая просто на безумные мысли. Юнхо пытается воспроизвести в памяти вчерашний вечер в баре, кажется, он рассказывал про свою проблему, которая возникла у него с Ханой, и Минги вдруг разозлился…кстати, а на что он собственно разозлился? Юнхо ведь так и не выяснил. Он поднимает голову с руки, и та сразу же начинает кружиться от резкого движения. Минги выглядит подозрительно спокойным, будто знает что-то, но делиться этим не спешит, стараясь помочь другу дойти до правильных ответов самостоятельно. Это немного утомляет. — Почему ты разозлился на меня? Когда я сказал, что у меня не встал. — Я тебе говорил, почему. Вспоминай. Минги откидывается на спинку стула и продолжает внимательно изучать лицо своего друга. Что же он тогда говорил? Да, что-то про то, чтобы он начал встречаться с кем-то, кто ему нравится. Но Хана же ему действительно нравится. Или нравилась? Юнхо путается в своих мыслях и качает немного головой. А кто ему тогда нравится? — Ты думаешь, что Хана… что она мне не нравится на самом деле? — Я думаю, что ты наконец встретил кого-то особенного, но боишься себе в этом признаться и продолжаешь стыдливо держаться за явно разваливающееся прошлое. Это не круто, чувак. Минги трет руками себя по бедрам и встает со стула. Юнхо внимательно следит за своим другом, который подходит к чайнику, чтобы налить в две кружки горячий чай. Сказанное ураганом проходятся по затуманенному разуму, а губы тихо повторяют последние слова. Перед ним ставят кружку с ароматным горячим чаем, из которой завораживающе выходят клубки пара. Встретил кого-то особенного? Да, так и есть. Но он все испортил. Внезапно становится невыносимо грустно. — Знаешь, — начинает тихо Юнхо, все еще смотря на кружку перед собой, — помнишь то заброшенное здание, вокруг которого растут такие красивые деревья? Недавно его огородили забором, хотят построить новый жилой комплекс. Каждый раз, проходя мимо него, мне так хотелось пройтись между этих деревьев. Кажется, я упустил свой шанс. Их точно срубят в ближайшее время. Мне стало так грустно от этого. Это… так глупо, да? Минги садится обратно на свой стул, делает глоток чая и смотрит в окно. Пьяный Юнхо — очень чувствительный и меланхоличный Юнхо. Так вот какие мысли его беспокоят на самом деле. Потерянные возможности и страх больше никогда не получить шанс ими воспользоваться. А он его лучший друг, который не должен позволить такому случиться. Все, решено. — Одевайся. Мы выходим из дома. Ночная прохлада приятно касается разгоряченного лица Юнхо, он делает глубокий вдох и поднимает голову к небу. Из-за большого количества фонарей и жилых домов вокруг не видно звезд. Что тоже очень расстраивает. Интересно, а в том санатории, в котором был Есан, можно увидеть звезды? А ведь он так и не спросил об этом. Да и вообще о многом. Он ничего о нем не знает. Еще одна досада. Минги рядом идет спокойно и непривычно молчаливо. Юнхо понятия не имеет, куда они направляются, наверное, лучший друг вывел его из дома просто погулять, чтобы выветрить весь выпитый алкоголь. Они заворачивают за следующий дом и спускаются по лестнице, что ведет в парк, а пройдя и его, оказываются именно у этого заброшенного дома, который огражден белой картонной стенкой с надписями о том, что на этом месте планируется строительство нового жилого комплекса. Минги смотрит на стенку изучающе и явно обдумывает некий план, что начинает беспокоить Юнхо. — Пошли, — сказал внезапно Минги, и отвернулся от друга. Юнхо облегченно выдыхает. Слава Богу Минги не пришло в голову эту стенку ломать. Он обреченно следует за другом, но через какое-то время до него начинает доходить, что идут они вдоль стенки уже подозрительно долго. За ней видятся кроны полюбившихся деревьев. Как же грустно с ними расставаться. Юнхо пообещал себе больше никогда не возвращаться домой этой дорогой, чтобы лишний раз не расстраиваться. Надо будет найти другой путь. Минги вдруг снова останавливается. Оказывается, они дошли до ворот для въезда и выезда машин, которые в отличие от остальной стенки, были в виде железных прутьев. Черт, только не это. Минги ловко хватается за них и поднимается вверх. Юнхо удивленно следит за другом, но старается лишнего звука не издавать, дабы не привлекать к себе лишнего внимания. Он оглядывается вокруг и, убедившись, что в темноте вокруг никого не видать, возмущенно обращается к другу. — Эй, ты чего задумал? Это же противозаконно! Минги отряхивает свои джинсы, уже спрыгнув за ворота, и осуждающе смотрит на ошеломлённого Юнхо. С каких это пор такие вещи его вообще стали волновать? Это точно тот самый Чон Юнхо, с которым он познакомился еще шесть лет назад? — Не будь ссыклом. Юнхо ежится от такого баса и серьезного тона друга. Ссыклом? Кто? Он? Не, не, это точно не про него! Просто… это ведь частная собственность. А вдруг там охранник есть? Их ведь могут привлечь к ответственности за проникновение, а Минги вообще за такое отчислить из университета. А ведь он так долго и кропотливо там учился. Но стоило Минги пройти дальше от ворот в темноту, страх оставить его там одного сковывает благоразумие, а руки сами тянутся к железным прутьям. Спрыгнув на землю, Юнхо прислушивается к звукам вокруг, но слышны лишь шаги его друга, которые становятся все дальше и тише. Вроде никого. Он догоняет наконец Минги, который к этому моменту уже совершенно расслабленно, держа руки в карманах свободных спортивных брюк, смотрит на упомянутые ранее деревья. Такие красивые. Даже в темноте. Невысокие, с шелестящими на ветру большими листьями, стоящие плотно друг к другу, будто ища поддержки и успокоения в объятьях друг друга. Между ними растет сочная высокая трава, которую давно уже не срезали. Пахнет свежестью и умиротворением. Юнхо глубоко вдыхает этот запах, чтобы навсегда оставить в своей памяти. Орган обоняния самый древний и лучший в этом помощник — так говорит Минги. — Видишь, — шепчет друг, — ничего страшного в этом нет. — Ты прав, — отвечает так же тихо Юнхо и поворачивает голову к нему. — Прости, что я такой идиот. Минги тоже смотрит на друга и улыбается. Такой высокий, а все еще ребенок. Но то счастье, что плещется в его глазах, просто смотря на обычные деревья, дарит столько наслаждения. Счастливый Юнхо — услада для его глаз. Потому что этот ребенок сам того не зная, столько раз спасал самого Минги. Видеть прекрасное в простых вещах, не бояться своих мыслей, говорить все, что думаешь, смело идти к своей цели, но при этом уметь признавать свои слабости и ошибки — вот чему научил его Юнхо. И Минги не позволит своему другу все эти качества потерять из-за давящего общественного мнения и неуверенности в себе. Он намерен сохранить их, даже если для этого придется перейти законы и общепринятые правила. — Ты не идиот, — отвечает Минги и шагает в сторону деревьев. — Просто влюбился. Пока Минги смело пробирается меж деревьев, аккуратно убирая веточки со своего пути, Юнхо прибывает в растерянности. Влюбился? Влюбился… Так вот как это называется. Все хаотично крутящие мысли в голове внезапно начинают замедляться и будто собираться в некие пазлы. Вот один из них: на нем красивая улыбка с белоснежными зубами, которые не скрывают рукой во время смеха. Еще один, на нем тонкая шея, по которой скатывается капля пота, после того, как они уже долго находятся в изнуряющей жаре, сидя на скамейке. Вот бледные руки, одна из них так завораживающе убирает светлые отросшие волосы за ухо, а вторая держит стаканчик с зеленым чаем. Глаза, которые чуть сужаются, когда нужно посмотреть на что указывают ему ребята и так радостно расширяются, когда, наконец, находят необходимое. И губы кораллового цвета, забавно раскрытые от удивления или осознания чего-то. Все они слаженно соединяются, создавая именно тот образ, за которым он тянется уже так долго, сам того не до конца понимая почему. Это лицо, это тело, этот смех, этот голос. Это все он. И Юнхо влюблен именно в него. — Я вижу, как ты на него смотришь. Голос Минги будто вытягивает Юнхо обратно в реальность, подталкивая в новые, ранее неизведанные волны осознания. Голова начинает кружится, то ли от запаха травы вокруг, то ли от томящей и долгожданной истины. Сердце в груди сжимается в нетерпении, кажется, будто еще чуть-чуть и настанет момент, когда темнота вокруг наконец рассеется, а яркий свет надежды вытолкнет ее навсегда. — Как я на него смотрю? Лучший друг молчит, а может Юнхо уже оглох или слишком тихо произнес свой вопрос. Он оглядывается, в попытках снова найти голос, что ведет его. Вокруг все еще темно, особенно между деревьями, а под ногами лишь мягкая трава, которую он продавливает своими кроссовками, пробираясь дальше в неизвестность. Становится страшно, неужели он остался здесь один? В этом заброшенном месте, что уже скрыто от всех глаз, дабы не пугало своим уродством. Но рядом снова оказывается Минги, который теребит в руке какую-то веточку. Он так спокоен, подходит ближе, мягко чуть улыбается и кладет теплую руку ему на плечо. Юнхо автоматически хватается за руку друга, боясь, что его могут снова оставить одного. — Так, будто он может исчезнуть в любой момент. Так, будто никого вокруг больше не существует. С такой заботой, восхищением и… вожделением. Юнхо на последнем резко пробирает дрожь. Тело внезапно будто вспыхивает, как от спички, и мучительно горит от осознания. Теперь до образа, что он смог собрать в своем сознании, очень захотелось еще и дотронуться. Нет, стоп. Он точно сходит с ума. Такого не может быть. Как можно с вожделением смотреть на парня? Точнее… на Есана. Ведь он такой… такой… красивый. Нежный и хрупкий. От него всегда так приятно пахнет. Кожа бархатная, черты лица выразительные, пальцы тонкие, а талия… такая соблазнительная и узкая. Внезапно захотелось сжать ее своими руками. Руками… которые начинают покалывать от предвкушения и нетерпения. Воздуха в груди становится будто не хватать. Юнхо начинает дышать глубже, чтобы столь необходимый кислород наконец дошел до обезумевшего мозга. Что за психологические игры тут разводит Минги? — Это какое-то безумие, — шепчет Юнхо и закрывает глаза, в попытке остановить возникшее головокружение от сносящих вихрем мыслей. — Я ведь не гей. — Может ты пансексуал? Типа, пол человека тебе не важен. — А чем это отличается от бисексуала? — Ну… — Минги, задумывается, а правда, чем? Вроде, по сути это одно и то же, но почему-то он уверен, что отличия все-таки есть. Надо будет почитать об этом поподробнее. — В любом случае, так оно и бывает. Когда кто-то по-настоящему нравится. Понимаю, ты в растерянности и понятия не имеешь, что с этим делать. Но зная тебя, брат, быстро придешь в себя и начнешь действовать. Не теряй свою уверенность. Тебе не идет. Юнхо снова открывает глаза и смотрит на друга. В темноте черты его лица расплываются, но он все равно замечает довольную улыбку. Откуда Минги все это знает? Неужели… — А ты знаешь, что делать? — Ну, для начала нужно выяснить, взаимно ли это… — Минги-я. Ты ведь тоже это чувствуешь? Ты… тоже влюблен? Лучший друг сразу же замолкает и отводит взгляд. Удивительно. Пока Юнхо все это время разбирался с собой, совсем пропустил изменения в самом близком человеке. Эти речи, домыслы, попытки подвести Юнхо к истине, все это конечно звучит воодушевляющее и очень проникновенно, но ведь откуда Минги это знать, если сам не оказывался в такой же ситуации. Что-то Юнхо не припоминает, чтобы он делился чем-то подобным, упоминал о своей заинтересованности в ком-то другом, кроме их двоих, а в последнее время и Есаном. Если так подумать, то Минги очень даже нелюдим и скрытен. Истории его связаны всегда с наукой или наблюдениями, теориями и практикой, но никак не с собственными чувствами. Он не общается так близко с одногруппниками, на встречи одноклассников не ходит и про родственников не упоминает. Но всегда разговорчив с незнакомцами, имеет привлекательную внешность и повадки. Даже Сан его запомнил, что очень удивило Юнхо. Минги готов помочь каждому, понять странности кого угодно и если необходимо поддержать в трудную минуту, но сам никогда не рассказывает, что тревожит его. А Юнхо настолько слеп, что в течение шести лет близкой дружбы так и не заподозрил ничего странного в этом. Он был уверен, что Минги и так счастлив, проводя время с ним и изучая любимую направленность в медицине. А может, именно такой слепой друг ему и нужен? Чтобы не задавал лишних вопросов и всегда был готов на любые безумные идеи. — А вот это я бы хотел обсудить с тобой немного в другой локации. Минги тихо смеется, но Юнхо впервые не смешно. Значит он прав. Его лучший друг тоже влюблен, но рядом с собой имеет лишь такого никчемного товарища, как Юнхо, который в отличие от него, не способен узреть самого важного. — Ну, ну, ты чего опять загрузился? — Минги хлопает его по плечу, в попытках успокоить. Он все испортил, отвел все внимание на себя, вместо того, чтобы придать другу уверенности в своих чувствах. — Обещаю все тебе рассказать. Теперь, смотря на тебя, я тоже о многом подумал и принял решение. А ты мне в этом поможешь. Сможешь? Лучший друг снова смотрит с такой заботой и надеждой в глазах. Юнхо безумно рад, что хотя бы своим примером смог повлиять на откровенность друга, поэтому облегченно выдыхает и сразу же согласно кивает головой, готовый на что угодно, ради того, чтобы помочь самому любимому и близкому человеку. Да он в лепешку готов разбиться, если тот попросит, только бы он говорил о себе как можно больше и полностью доверял. Разве не для этого нужны лучшие друзья?***
Сидя за столом в непривычно шикарном ресторане, Есан снова заглядывает в телефон, где открыт их чат с ребятами. Ответить на последнее сообщение Минги он так и не решается. Кажется, именно из-за него парни и поссорились, хоть и не совсем понятно, по какой конкретной причине, но Есан пообещал себе больше никогда им не мешать. Их дружба, этих двух высоких озорных парней, что весело проводят вместе время, общаясь настолько открыто и развязано - для Есана стала эталоном отношений. Эта дружба священна, и портить ее просто грех. А на Есане и так уже слишком много грехов. Но черт, как же он по ним скучает. — Определился, Есан-щи? Перед ним сидит не менее шикарный мужчина, от которого веет приятным ароматом дорогого парфюма. На нем наверняка на заказ сшитый черный костюм тройка и идеально выглаженная белая рубашка, на запястье блестят увесистые дорогие серебряные часы, а волосы профессионально уложены, открывая широкий высокий лоб. Есан все еще не понимает, как мог заинтересовать такого идеального мужчину, который позвонил ему еще в обед и пригласил не тянуть время зря и поужинать вместе вечером. Аен была права - он явно во вкусе Есана. От него веет уверенностью и такой властью, что очень хочется подчиниться. А то, как он галантно отодвинул стул для Есана, а потом мужественно раскрыл пуговицы на своем пиджаке, перед тем как сесть за стол — очень впечатляли. Мужчину никак не волнует то, что в такое шикарное заведение он зашел с парнем. Да и вокруг сидящие люди не сильно-то ими и заинтересовались, стоило им войти в зал. Есан снова заглядывает в меню, на котором все написано на французском языке, ниже на английском и маленьким шрифтом еще и на корейском. Но сколько бы раз он не вчитывается в буквы, смысл написанного никак не хочет доходить. В таком месте он впервые и совсем растерялся. Опозориться перед столь уважаемым господином очень не хочется. В какой-то момент это начинает даже утомлять. Есан не знает, как себя вести, что можно говорить, а что не стоит. Давно он не был в такой ситуации, где необходимо собраться и вспомнить элементарные правила этикета. Как же он отвык от такого, проводя все свое свободное время с Юнхо и Минги. С ними можно говорить и делать что угодно. С ними чувствуешь себя таким свободным и счастливым. С первой же минуты. Есан сразу же чувствует тоску. Снова он думает о них, вместо того чтобы заняться тем, что от него требуется. — Может, тебе помочь? Есан поднимает голову и совсем не ожидает увидеть заботливую улыбку на лице этого мужчины. Кажется, ему правда нравится находиться рядом с таким простым парнем, как он. Это немного успокаивает, но внутренняя дрожь все никак не сходит. Перед встречей Есан внимательно изучил всю информацию об этом предпринимателе по имени Чхве Чонхо, которую нашел в интернете. Оказывается, он владеет сетью клиник почти по всей стране, в том числе и той, в которую ходит сам Есан. Возможно, именно там он его и увидел, еще и с Аен знаком, значит не брезгует таким родом знакомств с простыми служащими своих клиник, что тоже впечатляет. — Простите, господин Чхве, я не сильно в этом разбираюсь. Голос дрожит, как и руки, что держат меню. Улыбка мужчины становится шире, взгляд такой добрый и внимательный, что еще больше напрягает. Неужели он сказал что-то глупое или забавное? Есан очень боится опозориться. Настолько, что уже ладони начинают потеть. В помещении вдруг становится так жарко. Хотя, кондиционер сначала немного беспокоил своим холодом. — Пожалуйста, называй меня по имени. А то чувствую себя каким-то педофилом, что пристает тут к испуганному мальчику. Это была шутка, да? Есан начинает тихо посмеиваться, но уж слишком нервно. Черт, почему все так ужасно у него выходит? Почему он не может расслабиться наконец? К их столику внезапно подходит высокий официант, отчего Есан вздрагивает от неожиданности. Неужели он настолько зажат и напуган происходящим? И, кажется, слишком заметно, раз мужчина указал именно на это в своей шутке. Хотя, Есан все еще не совсем понимает, была ли это действительно шутка. — Готовы сделать заказ? Какие-то неизвестные слова выходят из уст этого мужчины, стоило официанту обратиться к нему: так уверенно, расслабленно и презентабельно, что Есан теряется, вслушиваясь в этот мелодичный тембр и тайно радуясь тому, что его никто ни о чем спрашивать не стал. Ему ведь нравятся такие мужчины, чего он тогда решил тут в недотрогу играть? Очень хочется пить, но он не осмелится об этом попросить, предоставляя все решения своему спутнику. Официант наконец, удаляется, перед этим уважительно поклонившись, что сразу же в ответ делает и Есан, но, кажется, зря. Стоит снова посмотреть на господина Чхве, на его столь изучающий и властный взгляд, что вся кровь приливает к щекам. Теперь пить захотелось с еще большей силой. — Очаровательно. Голос мужчины становится еще ниже, что толкает Есана на еще больший водоворот тревог. Он еле сдерживается, чтобы не наброситься на так своевременно появившийся бокал с какой-то жидкостью на их столе, но сначала решает понюхать. Вроде не алкоголь. — Не волнуйся, Есан-щи, это лимонный коктейль. Есан сразу же поднимает голову и, поборов все свое смущение, смотрит на мужчину. Неужели он все знает? Или просто предупредает, что спаивать его тут не собираются? Интересно, а как много вообще этот мужчина о нем знает? Наверняка, если видел его в клинике, догадывается и о его заболевании. Это конечно освобождает от очередных изнурительных разговоров об этом, но легче почему-то не становится. Вообще рядом с ним легче не становится ни на секунду. — Вы… вы знаете о моем… заболевании? Черт, зря он начинает эту тему. Все окончательно испорчено. Видеть недоумение, последующее разочарование и брезгливость на лице такого уважаемого человека совсем не хочется. Но неожиданно мужчина снова улыбается, двигается ближе и внимательно смотрит в глаза. Есан сглатывает, вспомнив, что так и не попробовал напиток в своих руках, и уже не совсем уверен, что это вообще поможет в сложившейся ситуации. — Не хочу тебя пугать, но я знаю достаточно, чтобы попытаться сблизиться с таким прекрасным созданием как ты, Есан-щи. Глаза Есана расширяются в изумлении, а руки начинают мелко трястись. Надо срочно поставить бокал обратно на стол, чтобы этого не заметил мужчина. Чем дальше, тем все становится хуже. Есан не знает, как на такое реагировать, что дальше делать? Как вообще остаться в живых после таких фраз? И снова ситуацию спасает вернувшийся к их столику официант, так аккуратно начинающий раскладывать большие тарелки с едой. Есан сразу же опускает голову от стыда, молясь о том, чтобы этот молодой человек не услышал ненароком их разговор. Лицо вспыхивает с новой силой, а в горле настолько сухо, что больно глотать. Точно, он ведь все еще не выпил свой коктейль. Есан судорожно тянется к бокалу, надеясь на то, что стоящая на столе еда хоть на секунду отвлечет внимание этого мужчины от него и, наконец, можно будет спокойно выпить. Но сделав первый глоток, замечает, как сильно ошибался. На него все еще смотрят, так изучающе и неотрывно, ловя каждое сделанное движение. Есану нечем дышать, тело будто онемело, а сознание буквально кричит об опасности. Официант что-то там говорит и снова делает поклон, а Есану очень хочется его остановить и умолять не оставлять его здесь одного. Но единственное его спасение отдаляется все дальше, а он остается сидеть на своем месте, напротив мужчины, который, кажется, знает слишком многое, и которого уж точно ничем не напугать.***
Юнхо просыпается от шума дождя за окном. Точно, кажется, вчера Минги об этом предупреждал. Но ничто его сегодня не остановит. Первым делом он заглядывает на время в телефоне, на экране которого теперь нет их совместной фотографии с Ханой. Как ни странно, предложение расстаться она восприняла очень спокойно, даже как-то облегченно, признавшись, что сама уже устала от всего этого. Юнхо пришлось многое о себе услышать: о своем неподобающем поведении, отсутствии чувства такта и о том, какие его шутки на самом деле не смешные. Но это не сильно его расстроило. Теперь он уверен, что каждому человеку нужен свой, тот самый, кого твои недостатки привлекают или устраивают. Юнхо не считает себя таким уж плохим человеком, просто все это время рядом с ним был не тот, ради которого он готов был измениться. Да и надо ли меняться ради кого-то? Он не знает, но теперь уж очень хочет выяснить. С тем, кто действительно ему нравится. На часах десять утра - отлично, он успевает. На стуле уже готова его одежда для долгожданной встречи: белая плотная рубашка с большими голубыми цветами на ней и черные джинсы. Только из-за дождя придется еще и ветровку с капюшоном накинуть, которая сразу же находится в прихожей. Она осталась у него еще со школы и по сей день самая любимая. Трехцветная: темно-синяя сверху, фиолетовая посередине и голубая снизу. Он наспех надевает кроссовки и буквально вылетает из дома. Пока он едет в метро, чтобы доехать до необходимой станции, перебирает в голове все то, что так давно хотел сказать. У него была целая неделя, чтобы все переварить, не без помощи Минги, конечно, и он счастлив, что наконец сможет высказать все это тому самому. Двери вагона открываются, и он снова бежит, чтобы поскорей взглянуть в любимые глаза и насладиться совместным времяпровождением. Он так скучал, безумно скучал за неделю их разлуки, что никакой проливной дождь или слишком долго горящий красный цвет на светофоре его не остановят. Горло горит от изнуряющего и выбивающего весь воздух из легких бега. Но вот он уже у необходимого здания. Заходит уверенно, здоровается с охранником и показывает необходимый пропуск. У лифта столпилось много галдящих людей, поэтому он решает подняться по лестнице. Один пролет, второй и еще несколько, и вот он на необходимом этаже. Снова бежать, теперь к необходимой ему студии. Двери с шумом открываются, Юнхо оглядывается в поисках того, ради кого так бежал, и находит его у окна. Есан вздрагивает от возникшего переполоха позади себя и поворачивается к вошедшему. Перед ним стоит Юнхо: весь промокший, волосы прилипли к лицу, грудь вздымается от частого дыхания, глаза горят огнем, а искусанные губы чуть приоткрыты. Есан не может с собой бороться - этот образ, этот парень, он никогда не сможет уйти из его мыслей. Как бы сильно ни старался, сколько бы не приводил себе благоразумных доводов и доказательств о том, что его чувства никогда не будут поняты и взаимны, его все равно так сильно тянет к этому человеку. Он так рад снова его увидеть, в этой цветастой одежде, небрежном виде и лицом, излучающего полную готовность к желаемым действиям. Есан не знает, что от него ожидать, но так хочет, чтобы он сделал все, что захочет. Юнхо молчит и громко сглатывает, не отрывая своего горящего взгляда от него, делает первый шаг навстречу, а потом второй и останавливается у стола. Это немного отрезвляет Есана, который, отбросив все слабости, собирает себя в кучу адекватности и, улыбнувшись как можно радостней, тоже приближается к нему. — Ты пришел, Юнхо-я. Садись сюда, — Есан отодвигает от окна тот самый стул, на котором сидел раньше Юнхо, и ставит его ближе. — Платье я уже закончил без тебя, осталось дорисовать лицо и волосы. Есан передвигает мольберт ближе к своему столу и достает из полки необходимый холст, стараясь лишний раз не смотреть на своего друга. Да, друга. Юнхо же в свою очередь, не сказав ни слова в ответ, медленно снимает с себя ветровку и вешает ее на крючок у шкафа. Есан не может себя остановить, чтобы не взглянуть на то, как он задумчиво убирает мокрые волосы со своего лица назад, и как те снова лезут ему в глаза, падая обратно. Ему кажется, что Юнхо стал еще красивее, выше и шире в плечах за время их разлуки. В груди все сжимается, а руки снова начинают потряхивать от волнения. Соберись Есан и сделай все правильно. — Как там Минги? Непринужденно начав разговор, Есан собирает со стола необходимые кисточки и палитру красок, садится на свой стул и смотрит на свою работу, досадно понимая, что придется хотя бы изредка смотреть и на своего друга, чтобы продолжить рисовать. Юнхо подозрительно все еще молчит, но Есану настолько страшно снова на него взглянуть, что он решает продолжить болтать. — Я так рад, что вы помирились. Прости, что не смог приехать к вам тогда. Моя нуна решила срочно исправить мое, как ей показалось, одиночество и познакомила с одним господином. Пришлось пару раз сходить с ним на свидание. Есан наносит первые мазки, надеясь на то, что хотя бы разговоры о свиданиях смогут заинтересовать его друга и тот сам начнет задавать вопросы. Но молчание затягивается. От Юнхо не слышно ни звука, только барабанящий по окнам дождь. Повернуть голову в его сторону все еще страшно, поэтому Есан решает продолжить свой рассказ. — Оказывается он владелец клиники, в которую я хожу сдавать анализы и получаю свои лекарства. Кстати, Сонхва-хен, наконец, разрешил мне принимать постоянную терапию. И по результатам анализов теперь я практически здоров. Правда все равно придется каждый месяц сдавать анализы. Но я все равно рад. — Я тоже рад за тебя, Есан. Голос друга явно убитый и немного… раздраженный. Есан замирает с кисточкой в руках и, собрав всю оставшуюся смелость, поднимает взгляд на него. Юнхо сидит на стуле, согнувшись и опираясь локтями на широко расставленные колени, а руки сжаты в замок. Голова его чуть опущена, но Есан все равно замечает некую тоску и разочарование в глазах. Неужели он обижен? Может на то, что он не пришел после примирения с Минги и снова исчез на неопределенное время? Или его расстроили разговоры о заболевании? Но не успевает Есан решить для себя что-то конкретное, как Юнхо внезапно поднимает голову и строго заглядывает прямо в глаза. Это пугает. — И как тебе свидания? — голос Юнхо настолько стальной и пробивающий своим непривычным тоном, что Есан вздрагивает и чуть не роняет кисточку из рук. — Тебе понравился этот господин? Неужели Юнхо беспокоит именно это? Что Есан бросил их ради какого-то мужика, владельца сети клиник, еще и хвастается тут этим. Есан мысленно бьет себя по лицу и спешит исправить свою оплошность. — Я всего пару раз с ним виделся, — торопливо оправдывается он, вытянув перед собой руки. — И только ради нуны. Она многое для меня сделала, я не мог ей отказать. Кажется, не сильно это помогло. Юнхо все еще смотрит странно и продолжает молчать, что вгоняет Есана в еще большее отчаяние и страх. Как же ему хочется, чтобы между ними снова была та прекрасная непринужденность и веселье. Видеть Юнхо таким серьезным и явно чем-то обиженным просто невыносимо. Есан не знает, что же ему сделать, чтобы скорей исправить сложившуюся ситуацию, поэтому встает со своего места и направляется ближе к своему другу, дабы не потерять ту тонкую нить доверия, что, как он надеется, все еще присутствует между ними. — Ответь мне, Есан. Он тебе нравится? Юнхо внезапно тоже встает со своего места и смотрит теперь на него сверху вниз. Не такого общения Есан, конечно, ожидал. Он был уверен, что готов снова с ним встретиться, когда ответил на сообщение друга о том, что пора бы им закончить его портрет. Ожидал много долгожданного счастливого смеха и обсуждений новостей за прошедшую неделю, ну уж точно не этого. Такое чувство, что Есан провинился в чем-то просто ужасном, в том, что непозволительно для друзей. И снова он является причиной их ссоры. И снова понятия не имеет почему. Выдерживать такой тяжелый взгляд Юнхо на себе становится просто невыносимо. Есан отворачивается и смотрит в окно, надеясь на то, что хотя бы льющийся за ним дождь сможет дать необходимые ответы. И снова это оказывается ошибкой. Юнхо вдруг крепко хватает его за плечи и разворачивает к подоконнику, чтобы все внимание Есана было только на нем. — Пожалуйста, ответь мне! Край широкого подоконника болезненно давит на поясницу, как и сильные руки, что все еще держат за напряженные от страха плечи. Есан снова поднимает голову, и теперь перед ним столько отчаяния и грусти в глазах друга, чье лицо так непозволительно близко находится от его собственного. Нужно ответить. Срочно! Иначе все, что они имеют, могут потерять из-за глупого недопонимания. Но язык будто онемел. Дыхание Юнхо, его губы и мизерное расстояние между ними - все это выбивает из головы любые разумные и логические мысли. Есану так страшно потерять свой столь тщательно выработанный контроль и сделать самую непоправимую ошибку, которая окончательно испортит все отношения между ними. Но он так слаб и уже переполнен до краев единственным истинным желанием. Есан медленно сокращает оставшееся расстояние между ними и почти невесомо целует друга в губы. Дело сделано, теперь готовься получать по заслугам. Он сразу же отворачивается и пытается вырваться из рук своего мучителя, но в очередной раз все идет не по плану. Внезапно Юнхо хватает руками лицо Есана и впивается в его губы. Целует по-настоящему, не позволяя двинуться ни на миллиметр, прижимая к подоконнику сильнее. Есан ахает от ужасающего осознания происходящего, что позволяет Юнхо углубить поцелуй. Почувствовав чужой горячий язык у себя во рту, все предупреждающие сирены об опасности оглушающе начинают визжать в голове Есана, заставляя его незамедлительно оттолкнуть от себя Юнхо как можно сильней. — Ты с ума сошел? У меня же ВИЧ! Глупо было надеяться, что данная информация способна остановить Юнхо. Хоть когда-нибудь. Он стремительно снова приближается, хватает Есана за бедра и сажает его на широкий подоконник, чтобы, уже теряя все свое терпение, снова соединить их губы. Есан же начинает брыкаться, пытаясь увернуться, и, наконец, добивается своего. Но ненадолго. Юнхо сразу же впивается в соблазнительную шею, целует так горячо и прижимает хрупкое тело к себе вплотную, раздвигая чужие ноги шире. Есану приходится схватиться за его шею одной рукой, чтобы не упасть, а второй искать опоры на подоконнике. Это просто безумие. Такого не должно было произойти. Только не это. — Юнхо... пожалуйста, остановись... Необходимой реакции на свою просьбу Есан не получает, а наоборот, будто еще больше заводит на просто непозволительные действия. Юнхо прижимает с себе крепче, заставляя прогнуться Есана в пояснице, горячий язык и поцелуи начинают спускать все ниже к ключицам, а свободная рука еще и поднимать тонкую майку Есана вверх, оголяя его грудь и тем самым вгоняя в еще больший ужас. — Нет! Нет! Стой, Юнхо, я не хочу! Эта отчаянная мольба в голосе, тоненькие пальчики, что так крепко схватились за плечи и явные попытки оттолкнуть от себя, сразу же отрезвляют уже обезумевший мозг Юнхо, заставляя остановиться и незамедлительно поднять голову, чтобы наконец осознать, что вообще творит. Есан перед ним все еще безумно красив, хоть и дышит так часто, глаза расширены от страха, а губы и кожа на шее и ключицах покраснели от поцелуев. От его поцелуев. Но ему все еще безумно трудно отпустить самое желанное тело из своих рук. — Ты прав, — Юнхо обреченно выдыхает и роняет голову на грудь Есана, все еще прижимая его за поясницу к себе. — Это правда работает. Сказать «нет», если не хочешь. Прости, что я опять тебя ослушался. Обещаю, такое больше не повторится. Есан медленно ослабляет хватку на чужих плечах и глубоко вдыхает катастрофически не хватающий воздух в груди. Хоть голос Юнхо доходит до него с трудом, но все равно умудряется чуточку успокоить. Он чувствует горячее дыхание на своей груди и мягкие поглаживания большими руками по своей спине. Юнхо проявляет таким образом свое раскаяние, а Есан не может, просто не способен его не простить. Руки сами дотрагиваются сначала до его шеи, а потом нежно проходятся по волосам на затылке, давая понять, что он рад, что тот смог перебороть себя и остановиться. Юнхо сразу же на это реагирует - обвивает любимое тело крепче и перемещает голову на его плечо, зарываясь носом в изгиб шеи. Мысль о том, что оказывается, чувства Есана взаимны, доходят в последнюю очередь, заставляя сердце биться чаще, а счастливой улыбке появиться на разгоряченном от смущения лице. — Спасибо, — шепчет Есан, облегченно поднимая голову к потолку и закрывая умиротворенно глаза. — Спасибо, Юнхо-я.