Первое, что девушка почувствовала с утра, так это присутствие брюнета. Хоть и не в обнимку, они лежали на узкой кровати, так близко…
Но это чувство нисколько не было каким-нибудь развратным или сексуальным. Было просто хорошо.
Полежав ещё несколько минут, тая в сладкой дрёме, Хару встала, накинув на плечи свой плащ, которым она и укрывалась. Мужчина всё так же спал и не проснулся даже после лёгкого, но протяжного поцелуя в висок.
Куноичи вышла в коридор, направляясь к комнате, где они с Обито побросали свою одежду. Но если на нём были хотя бы штаны, то на светловолосой не было ничего, за исключением плаща.
Зайдя туда, сероглазая уловила ещё не выветрившийся запах их вчерашней страсти. Девушка быстро собрала всю одежду в кучу, бельё сразу посчиталось грязным, штаны — просто неудобными без белья. Бюстгальтер? Пойдёт. Туника и водолазка Учихи тоже относительно чистые.
Хару натянула тунику, которая доставала ей до середины бедра и скрывала все интимные места. На первое время пойдёт.
Пока шрамированный спал, она успела приготовить несколько порций суши только без нори, ибо этих водорослей у брюнета на «кухне» не было. Положив всю еду на небольшой поднос, которой скорее был доской для нарезки продуктов, куноичи отнесла завтрак в комнату Обито.
— Доброе… — сонно протянул он, на локтях приподнимаясь с кровати. Видимо только проснулся. — Утро…
— Я тебе покушать принесла, — светловолосая поставила еду на стол, забираясь на кровать к Учихе, и слегка приобнимая его. Тот принял сидящее положение, проведя по спине
своей девушки, а потом поцеловал её в лоб.
— Покушать — это хорошо…
Его голос, чуть хриплый после ночи, отдавал таким теплом, которое разливалось где-то внутри, обдавая трепетом всё нутро. Мужчина достал до стола, беря поднос и ставя его на постель рядом с собой.
— Я наверное схожу умоюсь, — кивнул он, ловя спокойный взгляд и улыбку сероглазой. Ещё несколько секунд, и Хару уже сидела одна.
Суши получились вкусными, так сказал даже Обито, пришедший через пару минут. Он не привык есть такие «роскоши», потому что после тяжёлого дня или изнурительных тренировок сил ни на что особо не оставалось, тем более на готовку. Покупная готовая еда — тоже хорошо, но она ни в какое сравнение не идёт с тем, что приготовила девушка.
— Ты покоряешь мой желудок, — сказал шрамированный, жуя очередную порцию.
— Ой да ладно тебе, всегда могу ещё приготовить.
— Может быть, ты даже будешь отличной женой.
— «Если не умрёшь раньше времени, а в Вечном Цукиеми всё будет как надо», — добавил он про себя, не решаясь сказать это вслух.
— Это типа предложение сейчас было?
Учиха повернулся на светловолосую, застывая буквально на секунду. Что ответить? Это же было простое упомянание, а не что-то… большее.
— Ну… Не то что бы… но… Нет, пока что нет.
— А-а, — куноичи перевела взгляд куда-то в окно, понимающе кивнув головой.
Обычное утро. Вроде даже спокойное, но какое-то слишком будоражущее.
— Может сходим на реку? — предложила она.
— Ну давай, — мужчина пожал плечами, кладя в рот последний кусочек суши. — Ты готова?
— К чему?.. — на её словах перед глазами всё закрутилось в спираль. И всё ничего бы, только Хару на «полпути» вспомнила, что не взяла их одежду. — Обито, подожди!
Брюнет отменил технику, когда они вдвоём находились в Камуи. Пространство нормализовалось, и взору сероглазой предстало измерение, состоящее из плотформ разной площади и высоты. Источника света видно не было, да и он не особо и нужен был.
— Что такое? — спросил обладатель шарингана, глядя на то, как девушка меняется в лице.
— Нам… Нам нужно… — глаза её непроизвольно расширились, а взгляд от чего-то начал метаться туда-сюда. — Я хотела взять одежду.
— Что? Зачем?
— Верни меня обратно, — выдохнула Хару. — Пожалуйста.
Переместившись в логово, куноичи быстро сбегала за грязной одеждой, что она хотела постирать, и вернулась обратно. Дальше всё пошло более гладко.
Пока Учиха занимался гигиеной, светловолосая тёрла в руках бельё, подставляя под потоки воды холодной горной речушки. Пальцы окаменели, но сероглазая упорно продолжала стирку.
— Ты так испугалась, когда мы были в Камуи, — задумчиво произнёс мужчина, привлекая внимание младшей.
— Испугалась? Я?
— У тебя была какая-то животная паника. Ступор.
Девушка задумалась. Она даже не знала, почему отреагировала на это измерение
так, но вполне могла предположить, какая же была причина.
— Я уже догадался, — брюнет стоял к ней наполовину спиной, поэтому когда Хару подняла на него свой взгляд в попытке установить хотя бы мимолёнтный зрительный контакт, она не поймала его. — Это я виноват.
— Нет! Ну… всмысле да, но… Я тоже не лучше, — спешно вставила она, вспоминая, из-за чего они поссорились в
тот раз, когда дело дошло до насилия. — И вообще не стоит заморачиваться, кто прав, кто виноват… Мы с тобой оба хороши.
— Хн…
Эта короткая усмешка могла означать многое. От печатных воспоминаний до соглашения с чужими словами…
— Ты любишь меня?
— Конечно, Обито. Не задавай таких очевидных вопросов.
— Не-ет… — он повернулся к отступнице лицом, подходя поближе и садясь на корточки перед ней. — Ты вдумайся только: какого это — любить? Что ты чувствуешь?
— Я чувствую, что хочу быть с тобой. Всегда, — с каждым словом у куноичи развязовался язык. — Я хочу, чтобы ты был счастливым, правда. Мне так нравится, когда ты смотришь мне в глаза и говоришь что-нибудь. Что-нибудь такое, что заставляет меня задуматься.
Хару положила ледяные ладони на щёки мужчины, проводя взглядом по каждой детальке его лица. Сама она, как будто бы впервые поняла, что такое любовь на самом деле, что это не просто слова и поступки, не просто желание другому счастья, что его смысл кроется гораздо глубже…
— Ты взрослее меня. Намного. И когда я думаю об этом, мне становится неловко. Наверное, в твоих глазах я ещё слишком маленькая, — светловолосая улыбнулась. — Я так хочу чувствовать тебя со мной. Пускай между нами будут десятки километров, я всегда буду рядом, где бы ты ни был. Я хочу… Хочу говорить тебе об этом, чтобы ты знал и верил. Обито, ты заставил почувствовать то, о чём я говорю сейчас, потому что… После того, как я потеряла всех близких людей, я ни разу не ощущала что-то похожее на любовь.
Куноичи замолчала, нежно косаясь своим лбом его, и просто улыбалась. Эта улыбка не была с каким-то кричащим восторгом, только лишь с немым умиротворённым восхищением.
— А ты? — вдруг спросила она.
— Чего?
— Что ты чувствуешь?
— Ну, я не знаю, — шрамированный тоже провёл рукой по чужой скуле. — Поэтому я и спросил у тебя.
На какое-то время молчание так и зависло в воздухе.
— Я уже чувствовал любовь до того, как встретил тебя, и… Это совершенно другое чувство. Я не могу сказать, какое сильнее и слабее, лучше и хуже, какое мне больше нравится. Они просто разные.
— Та девушка… Это та, про которую говорил Зетсу?
Обладатель шарингана томно вздохнул, притягивая сероглазую поближе.
— Да.
— И что с ней сейчас?
— Она умерла, — с нотой печали ответил Учиха. — Но если бы она осталась жива, я бы не встретил тебя.
Куноичи подняла взгляд в чужие глаза, чувствуя, как его руки ложатся на её щёки.
— Хару,
я очень хочу любить тебя.
***
— Всё ясно. Мы не тем путём пытались до него достучаться, — Зетсу, не сводящий с лица кривую ухмылку, вылезая из дерево по ключицы, наблюдал за нукенинами. Они наконец поцеловались, заключая друг друга в тёплые объятия посреди холодной реки.
— Ну ты гений, — прохрипел Куро, — не мог раньше догадаться что ли?
— Значит будем пробовать, — игнорируя слова чёрной половины, произнёс тот.
***
После обеда, когда одежда была высушена девушкой техниками стихии ветра, она распрощалась с брюнетом.
— Всё хорошо будет, — сказала светловолосая самой себе, двигаясь по известному ей пути. Прыжки с ветки на ветку получались длинными, а всё тело на рефлексах направлялось куда нужно.
Солнце начало клониться к западу, но светило довольно ярко, когда куноичи добежала до знакомого места. Открыв вход в убежище, она спрыгнула вниз.
Довольная своим походом длиной в полтора дня к Обито, Хару совсем не ждала чего-то неожиданного.
Зайдя на кухню, ей предстали немногочисленные запасы провизии всей организации. Готовить что-то сил не было. Техники и дорога до логова не вызвали слишком сильной усталости, но хотелось просто расслабиться, а не вставать за плиту и готовить что-то практически из одного только риса и каких-нибудь приправ.
— Итачи-и-и! — плюхнувшись за стол, позвала девушка. — Сготовь что-то, пожалуйста!
Сероглазая легла грудью на столешницу, подкладывая руки под голову. Тишина была такой, что было слышно только тихое тиканье часов, хотя Хару всегда считала, что они ходят абсолютно беззвучно.
— Итачи? — до неё не сразу дошло, что ей не отвечает никто. — Учиха, твою мать!
Никто ничего не сказал.
Светловолосая со взохом встала, направляясь на выход. В абсолютно пустом коридоре горело несколько свечей, готовясь потухнуть.
Логично было проверить сначала комнату гения клана, что отступница и сделала. Пустая. Комната Какузу и Хидана. Её с Тсукури комната. Хранилище Дейдариной глины. Мастерская Сасори, где сохранились некоторые марионетки…
Все они были пустыми.
— Нет… Итачи, ты серьёзно?!
Эхо звонко прокатилось по логову, позвращаясь к Хару. «Серьёзно?.. серьёзно…»
— Если ты умрёшь, я достану тебя с того света и морду тебе набью, понял?
