Четвёртый лишний: Возрождение

После того, как мужчина ушёл, Хару начали терзать сомнения. Действительно ли была надобность в этой болезни? Может быть, сражений и так удалось бы избежать? И ещё сероглазую до жути напрягало слово «война», которое грозился предписать Каге брюнет. Неужели чтобы добиться мира, надо устроить войну? Пихнув в себя очередную порцию таблеток, которые девушке принёс Учиха, куноичи практически выскочила из логова. За день такую сильную простуду не излечишь, но к вечеру хотя бы спала температура. Светловолосая знала дорогу. Ей было настолько беспокойно, что она бежала, не останавливаясь. Хару без конца и края накручивала себя, мысленно говоря, что нужно торопиться. Что-то внутри подсказывало, что до добра это всё не дойдёт. Это самое что-то было настолько мощным и убеждающим, что противиться нутру девушка просто не могла. Мысли в голове мелькали не самые позитивные, ведь если (а скорее всего так и будет) начнётся война, погибнет множество людей, а возможно и сам Обито. И эта догадка не радовала от слова «совсем». Воздух вокруг стал холодеть, значит цель совсем уже близко. К слову, заметить огромный курган, появившийся на горизонте часа эдак чарез полтора, было делом нетрудным. Среди занесённых снегом гор и хвойных лесов было заметно три возвышенности, скорее походившие на заледеневшие пещеры или полые холмы. Уже на подходе стало видно высокое здание между ними. Куноичи остановилась. Издалека было видно множество самураев, светловолосая всё бы поставила на то, что она смогла бы как минимум пробраться к строению, но только без боя никак. Сейчас она, стоя на склоне чуть за стволом дерева, проклинала свою немощность. Хару может сражаться, так почему же нельзя? Сознание тесно связывало предвещание смерти в бою и беременность, хотя по сути это были два совершенно разных факта. Они существовали независимо друг от друга. Значит проклинать ребёнка не стоит, это уж точно. И не стоило бы даже если всё было бы наоборот. Сероглазая стала думать дальше. Наилучшим выриантом было бы отвлечь самураев, но тут же встал наводящий вопрос: «Как?» Соображать слишком долго не пришлось, потому что сегодня природа была на стороне отступницы. Снежная пыль, летящяя с облаков, — просто идеальный отвлекающий манёвр. Девушка на ногах скатилась вниз по склону, на ходу снимая слишком заметный среди белого снега чёрный плащ. Теперь она стояла прямо напротив «холмов-пещер». Нужен был ветер. Не такой, какой обычно применяют в битвах. Нужен не стальной и режущий поток, а мягкий, но сильный. Хару умела. Создав невидимую, но вполне ощутимую струю воздуха, которая начала подталкивать снижинки в противоположную сторону от места собрания Каге, то есть девушке в лицо. Она постепенно увеличивала скорость ветра, не обращая внимания на приступы кашля. Куноичи в один момент поменяла направление воздуха, словно качая его на качелях. Тот только с большей силой дунул сероглазой в спину, что ей даже пришлось пригвоздиться к земле с помощью чакры. Нарастив быстроту, поток ринулся обратно, а потом ещё раз и ещё… В снежной метели уже не было ничего видно, когда с носа потекла горячая жидкость. Кровь, стекая по верхней губе, достигла зубов, марая и их. На языке появился яркий металлический вкус, перед глазами еле заметные пятна, а в черепной коробке разгорелся болевой очаг от резкой перегрузки. Давление явно давало о себе знать. Девушка в последний раз поменяла течение ветра, осторожно «отпустила» потоки от своей чакры. Те продолжили своё движение в нужном направлении, всё получилось. Ничего не было видно, кроме мельтешений снега, что были похожи на белый шум. Подхватив с земли плащ, придерживаемый до этого ногой, светловолосая со всех ног понеслась вперёд. Воздух подгонял её в спину, в голове крутился вид местности, куда бежала Хару. Она всем сердцем надеялась, что всё удастся. Уже на подходе к трём возвышенностям, отовсюду начали слышаться голоса, перекрикавающие завывания ветра. Самураи — не дураки, чтобы жить на вечно заснежанной территории и не иметь должных приспособлений для подобных случаев. Но их шлемы позволяли только лишь защитить глаза от снега, а не смотреть сквозь него. Главной задачей сейчас было добраться до здания, не наткнувшись ни на одного из стражников. Мало того, что бросать вызов самураям — дело очень глупое, так как те весьма умелые фехтовальщики, так ещё и отступница не в той форме, чтобы сражаться: ослабленная болезнью и внезапным скачком артериального давления, с небольшим количеством чакры и со смертным приговором. Снежная равнина стала сменяться скалами с резкими подъёмами. Куноичи выдохнула, хотя до финиша было ещё далеко. Девушка забиралась по крутым склонам, обходя предполагаемые точки сбора самураев. Она ориентировалась с помощью звука и малого ощущения чакры, хотя сенсорные способности, — как известно, — не её сильная сторона. Наконец-то добравшись до перевала, светловолосая скатилась «внутрь» холмов. Снег, летевший с неба скорее по горизонтальной траектории, почти не залетал сюда. Она подобралась к зданию со стороны, где не было охраны, так как здесь почти не имелось окон, в отличии от трёх других фронтов. Залезла на стену, шагая к оконцам. Добравшись дотуда, Хару достала кунай и аккуратно провела остриём по стеклу, надавливая изо всех сил. Она искренне надеялась, что оно не будет слишком толстым, и можно будет обойтись только тем, что есть и не разбивать его. Шум превлек бы много ненужных проблем. Процарапывая стекла, девушка начинала работать всё усерднее. Кунай не был настолько тонким, чтобы идеально разрезать окно, поэтому светловолосая просто психанула и выбила его к чертям. Звон пролетел по коридору, но куноичи успела отбежать на приличное расстояние, чтобы её не увидели возле разбитого стекла. Выбравшись в какой-то зал, сероглазая залезла на тёмный потолок. Когда девушка не двигалась, её было почти не видно, особенно если не знаешь, что над тобой кто-то сидит. Стража ходила где-то внизу, от глаз которой куноичи удалось укрыться. Минут через двадцать-тридцать между самураями начали проходить какие-то разговоры, из которых ничего не было понятно, кроме того, что кто-то напал на собрание Каге. Их невнятные с такого расстояния слова дополнялись шумом откуда-то из соседних залов, редких толчков, словно от землетрясения, и дрожью стен. Внезапно большая часть стражи ретировалась, так как получила по рации, встроенной в шлеме, запрос о подмоге. А минут через десять комната и вовсе опустела. Где-то там, в эпицентре битвы явно происходило что-то интересное. Любопытство начинало подводить отступницу. И, честно сказать, подвело бы, если бы не шуршаще-свистящий звук ближе к полу. Внезапно внизу, появилась тёмная фигура, в которой сразу узналась яркая оранжевая маска. Учиха мельком оглянулся, и начал движение по прямой — к ближайшей двери. Девушка потянулась к сумке, доставая первое, что попадётся под руку — кунай. Кинжал в следующее мгновение летит в пол, проходя сквозь мужчину и внедряясь между каменных плит. Обито остановился, поднял голову, а куноичи перепрыгнула на стену и побежала вниз, побоявшись прыгать сразу с высокого потолка, мало ли, может для плода вредно… — Что ты здесь делаешь? — негромко произнёс брюнет на выдохе, когда Хару подскакивает к нему с пулевой скоростью. Та уже было открыла рот, готовясь сообщить ему о своих намерениях, но поняла, что говорить не может. Светловолосая спешно прокашлялась, раздирая горло, и только после этого также негромко ответила. — Пришла остановить тебя. — Что? Ты серьёзно? — Я не хочу, чтобы ты наводил суету в мире. Обладатель шарингана непонимающе свёл брови, но девушка этого не увидела из-за маски на его лице. — Ты про что? Жизнь, это и есть сплошная суета, а нам срочно нужны Биджу, — он активно жестикулировал рукой, внимательно следя за взглядом светловолосой. — Почему ты вообще пришла сюда? Ты себя со стороны видела? — А что со мной? — сипло спросила Хару, расправляя плечи. Нукенин снял с руки перчатку, прикладывая ладонь ко лбу девушки. — Ты больная. И горячая. И лицо у тебя всё в крови. Я прекрасно вижу, что всё, что с тобой происходит — не есть хорошо. Куноичи промолчала. Ей нечего было ответить. Но отпускать мужчину требовать с Каге Хвостатых она не собиралась. — Возвращайся в убежище. А лучше иди в ближайшее поселение, погрейся. Он убрал руку от её лица, снова облачая в перчатку. Учиха развернулся, направляясь к дверям. Попытка Хару коснуться брюнета не закончилась успехом, потому что тот держал тело вне зоны досягаемости — в Камуи. Обито наконец дошёл до своей цели, хватая дверную ручку. В этот же миг он почувствовал, как за рукав плаща дёрнули. Учиха обернулся, чтобы высказать своей девушке ещё пару тонкостей, но замер с приоткрытым ртом. Она смотрела прямо в душу через шаринган в отверстии маски. Глядела не с тем ребячеством, нежностью или заботой, что были присущи ей в присутствии Обито. Её взор, тяжёлый, но решительный. Она всегда смотрела так на других, но никогда не заглядывала в нутро ему. Это пугало и одновременно завораживало. Учиха вздохнул. В какой-то степени куноичи права, и он это понимал. — Заберу Саске, и мы уходим, — после долгого молчания сказал брюнет, получая в ответ кивок и толкая дверь наружу.