Четвёртый лишний: Возрождение

Утро было сырым и холодным. Единственное, что могло бы поднять настроение нукенинам, если бы они ещё не спали, так это отличная безоблачная погода и тусклый мягкий свет восходящего солнца. Из тени при особом желании можно было увидеть два жёлтых глаза, которые будто подсвечивались в тьме крон деревьев. Хотя берёзовая роща не была так уж и темна. Наоборот: светлая, с влажной росой на траве и кустах, она простиралась вдаль на несколько километров. В любом случае он ушёл, не став дожидаться их пробуждения. Того, что он услышал здесь ночью, вполне может хватить, чтобы обыграть незамысловатую, но вероятнее всего подействующую многоходовочку. Девушка, отойдя ото сна, почувствовала тягучую боль в шее. Конечно, если спать в лесу, изгибая спину и опираясь головой о ствол, то заработать вот это — дело не неожиданное. На ней всё ещё лежал Учиха, прикладываясь левой щекой ко внутренней стороне правого бедра и слегка приобнимая куноичи во сне. Проведя рукой по его чуть влажным волосам, она улыбнулась. Другой ладошкой Хару дотронулась до глубоких длинных шрамов на открытой щеке, закрытых век и, предварительно лизнув кончик пальца, коснулась его носа. Его брови дёрнулись через сон. Светловолосая не стала его будить. Она просто гладила его по голове, иногда оглядываясь по сторонам. Ночью это место казалось мрачным и в какой-то степени жутким, а сейчас было пропитано светом и блеском от росы. Будто природа подражала их вчерашним эмоциями, и сейчас, когда нукенины успокоились, она приободрилась и успокоилась тоже. Брюнет зашевелился, приподнимая голову и время от времени открывая глаза. Их щипало от света вокруг, но Учиха быстро привык. — Утречка, Малышка, — от него редко можно было услышать что-то подобное. Во взгляде мужчины можно было увидеть последствия ночной пьянки, ибо в нём то и дело читалась головная боль. — И тебе того же. Куда пойдём сегодня? Обито, вспомнив, что им нужно идти, вздохнул и упал обратно на бедро сероглазой. — К цели. Если ты спрашиваешь про конкретное направление, то ответить я тебе не могу, сам не знаю где мы. Девушка улыбнулась, это было весьма забавно. Обычно он знает всё, везде и, кроме того, на несколько шагов наперёд. А теперь не может сориентироваться в пространстве, дай только саке хлебнуть. — Давай для начала, — шрамированный снова вскинул голову, приподнимаясь на локтях, — определим, что мне приснилось, от того, что было. Хару издала смешок, смотря, как Учиха напрягал лоб, чуть хмурясь. — Ты беременна, и это факт, — улыбаясь, девушка кивнула, и брюнет продолжил. — Я пошёл выпить, потом… Кстати, я оплатил саке? — Да, я видела. — Хорошо. Потом мы с тобой пошли… на-а… запад. Отлично, значит идём в том же направлении, — он достаточно бодро встал на ноги, снимая с водолазки прилипшие листики. — Не помнишь, куда я дел плащ? — Он на мне, — светловолосая сняла его с себя, оставаясь только лишь в своём. Маску Обито нашёл сам, она лежала в траве около корней того же дерева. Они, сориентировавшись в пространстве, выдвинулись на запад. Через неопределённое время мужчина приказал немного поменять направление, — теперь нукенины двигались на северо-запад. Брюнет постоянно спрашивал о самочувствии Хару и, если было необходимо, делал привалы по столько, сколько ей нужно. Девушка, двигаясь всё больше, не чувствовала голода, но взамен — нестихающую тошноту. И от голода и от токсикоза. Она ничего не говорила, переживала и не такое. — Может быть… Теперь ты объяснишь, куда мы идём? Учиха выждал долгую паузу, прежде чем ответить. — Нам нужно встретиться с одним человеком. — Зачем? — спросила куноичи, наклоняя голову влево, но практически сразу выпрямляя, ибо скакать по веткам деревьев с наклоненной головой не очень удобно. — Он может помочь нам в достижении наших целей. — А кто это? Шрамированный вздохнул. — Я мог бы сказать, что в положении ты стала задавать много вопросов, но, кажется, ты была такой всегда, — он оставил улыбку в голосе, заставляя Хару усмехнуться. — Человек важный, ты, возможно, слышала о нём и ранее… Придёт время, сама увидишь. Путь продолжился. Деревень по дороге больше не было, а лес учащался. Сероглазая уже жалела о том, что она сразу не попросила нукенина вернуться в последнюю. Но что сделано, то сделано. Через пару-тройку часов они вышли на окраину густого леса, и тут стало видно, что солнце только перевалило через свой зенит. Девушка, по правде, думала, что они бежали целую вечность, и вечер уже по-любому должен был наступить. В нескольких десятках метров от них простирались какие-то то ли каменные, то ли металлические сооружения, поросшие мхом, представлявшие из себя что-то то типу катакомб. Рядом из земли торчал Зетсу. — О-оу, Обито! Не думал, что ты так рано придёшь, — нараспев сказал Широ, чуть сощурившись, пока все остальные мускулы на его лице были расслаблены. — Где он? — не тратя время на приветствия спросил мужчина, выступая из тени деревьев. Куноичи двинулась за ним, расправляя плечи и не сводя глаз с растения. Оно внезапно перевело на неё взгляд, и Хару передёрнуло. — О-он… — протянул тот, делая неестественно задумчивое лицо. Через несколько секунд он снова заговорил. — В этих коридорах. Далеко, но, я думаю, ты и сам в силах его найти. Учиха, не благодаря, направился ко входу. Светловолосая держалась вблизи, пока чёрно-белое существо не свело с неё взора. — Мне не нравится, как он смотрит на меня, — негромко сказала сероглазая, когда они зашли в тень катакомб. В памяти всплывали отрывки их разговоров и всего прочего, связанного с Зетсу. Он ведь не всегда относился к Хару так. Когда-то он даже помогал ей советами, а теперь что-то поменялось либо в нём, либо в ней, либо в Обито. — Слушай, что ты говорил ему? — Когда? — Ну… Когда вы оставались наедине, — она вдалась в воспоминания и прикусила губы перед тем, как уточнить ещё конкретнее. — Когда умер Итачи. Слова выдались сухими и режущими горло, от чего сероглазой пришлось сглотнуть. — Я сказал ему, что обязательно убью его, если он опять к тебе пристанет с подобными разговорами. — Мне страшно, — тихо произнесла она, поднимая глаза на Учиху. Вокруг становилось всё темнее, но его образ почему-то резко выделялся, будто от него исходила какая-то аура. — Не бойся, пока я с тобой, тебе ничего не грозит. Девушка промолчала, вокруг стало совсем темно, но брюнету, кажется, это не доставляло дискомфорта. Куноичи взяла его за руку, и он сжал её, чтобы не потерять связь с Хару. Впереди появился тусклый свет ламп. Когда нукенины вышли туда, руки их не расцеплялись. Частенько Обито останавливался, чтобы прислушаться к своим ощущениям. Иногда им приходилось менять направление, ибо чакра человека, которого искал мужчина, постоянно меняла месторасположение. Внезапно за очередным поворотом вдали показался силуэт в тёмном плаще. Шрамированный отпустил руку светловолосой, ускоряя шаг. — Кабуто. Человек обернулся. Им оказался парень с неестественно бледной кожей, жутко передвигающий глазами с вертикальными зрачками. — Мадара… Как ты узнал, что я здесь? — спросил он, когда нукенины подошли ближе. Хару сильно напрягала мозг, пытаясь вспомнить, где же она его видела, ибо его образ казался ей более чем знакомым. Она крутилась в голове все миссии, которые вообще выполняла, но копаться приходилось очень долго, прежде чем до неё дошло. Год назад. Или даже полтора. Миссия с Хиданом и Итачи. Самоубийца в лесу. Но он не походил на этого типа. Только лишь незначительные черты лица, цвет волос и очки могли свидетельствовать о их схожесть. — Шпионы… — очевидно Обито говорил о Зетсу, но разве их больше? — Больше тебе знать незачем. — И что ты хочешь от меня? — Участия в поимке Биджу. Прошли слухи о том, что ты овладел силой Орочимару, и теперь я сам убеждаюсь в этом. У Хару создавалось впечатление, что она пропустила всё на свете. — Совсем без моей помощи никак, ха… Я и сам хотел было предложить тебе сотрудничество, но не за просто так. Было видно, что Учиха чуть напрягся. Видимо такой расклад дел его не очень устраивал, но иначе было бы не честно. — Что предложишь взамен? — Саске. Он нужен мне будет после войны, если её можно так назвать. Мужчина молчал, но недолго. Ответ слетел с его губ очень скоро. — Идёт.