***
Брюнет всё же ушёл. Хару старалась как можно меньше думать о том, что возможно спать ей сегодня придётся одной, а нукенина даже в логове не будет. Прошло всего пол дня, а девушка уже успела накрутить себя до невозможного. На каждый звук она оборачивалась, опасаясь, что Зетсу явится в самый неподходящий момент. Пока она шла по коридору, до её ушей донесся звук чужих шагов. Обито наконец вернулся? Определённо нет. Кисаме закончил свою миссию? Нет. Кабуто? И близком не стояло. Тогда… Светловолосая резко обернулась. Нет, это был всего лишь Саске. Ноги, кажется, крепко держали его, парень шёл прямо, как будто видел перед собой что-то, хотя на глазах у него была повязка. — Где выход? — услышав, что девушка остановилась, поинтересовался Учиха. Это был весьма важный для него вопрос, ибо даже с открытыми глазами заблудиться в подземных коридорах труда не составляло. — Так я тебе и сказала, — хмыкнула сероглазая, складывая руки на груди. — Мадара, между прочим, сказал тебя не выпускать раньше времени, ты и сам это знаешь. — Тогда где Мадара? — Его нет здесь. Саске подошёл уже совсем близко, так что куноичи пришлось отступить в сторону, дабы пропустить парня дальше по коридору. — Отходить было необязательно. — Не язви, — слишком спокойно для такой фразы сказала Хару. — Ты не выйдешь отсюда, потому что твои новые глаза ещё не адаптировались к организму. — Ничего-ничего, я вам тут ещё все стены попереломаю… — ядовито выдал тот, уже скрываясь за поворотом.***
Наступили сумерки, а мужчины всё не было. Сероглазая не спала, и только через пару часов после захода солнца, когда отступница была готова уснуть, он явился. — Обито?.. Первое, что девушка смогла различить в полудрёме, так это его помятый вид. Когда Учиха полностью переместился из Камуи, он метнулся к столу рядом, буквально сдёргивая с себя поломанную маску, что звонко ударилась о столешницу. Зубами шрамированный стащил перчатку, выворачивая её наизнанку и со всей бережностью кладя на стол, будто в ней находилось что-то хрупкое. — Что случилось?.. — спешно спросила куноичи, пугаясь такому странному поведению обладателя шарингана. Ей опять не ответили. Расправившись с перчаткой, нукенин чуть ли не содрал с себя то, что осталось от плаща одной рукой. Хару пригляделась. В темноте она различила на месте правого плеча брюнета лишь обрывки чёрной водолазки. — Обито, что с тобой?! — выпалила девушка, срываясь с постели. Она, словно запущенный кунай подскочила к мужчине, пытаясь разглядеть его, поподробнее. — Главное, что с тобой всё хорошо, — ответил шрамированный, кладя на плечо сероглазой кисть оставшейся руки. — Но… У тебя рана… — Успокойся, всё нормально, — эти слова не дали уверенности. Куноичи подняла свой метающийся взгляд на его лицо и чуть было не побледнела. На левом глазу Учихи было бельмо, отчего тот казался неестественно светлым. — Что у тебя с глазом? — Ослеп. Этот шаринган мне больше не нужен. Да успокойся ты. Я же говорю: всё нормально. Светловолосая не могла уложить всю полученную информацию в голове. Обито легонько дунул на стоявшую на столе свечу, поджигая её маленьким пламенем Катона. При тускло свете девушка смогла разглядеть, что плечо брюнета действительно не кровоточит, и мало того, оно выглядело, словно отломленный кусок глины. — Вот видишь, ничего страшного, — сказал мужчина, замечая, что Хару смотрит на место, где раньше была рука. — Что с ней? — Это клетки первого Хокаге, проще говоря: Зетсу, — на её удивлённый взгляд он спросил, — Я разве тебе не говорил? — Вот именно, что нет, — куноичи сложила руки на груди, глядя на нукенина более чем обеспокоенно, но с долей обиды, — Ты мне никогда ничего о себе не рассказываешь! — Хару… — обладатель шарингана вздохнул. — Вот например: где ты был? — В Амегакуре, — садясь на кровать и снимая водолазку, ответил Обито. — И зачем? — сероглазая начала мерить комнату шагами, расхаживая туда-сюда и всплёскивая руками. — Пейн умер, и ты это знаешь это лучше, чем кто-либо другой. — Кто тебе это сказал? — поинтересовался брюнет. — Конан, — после этой фразы, голову девушки прострелило осознание. Она остановилась, поворачивать к Учихе. — Ты ходил к ней, — это был не вопрос, а утверждение. — Да, — подтвердил он. — Мне нужен был труп Нагато — настоящего тела Пейна. — Нагато? — Это тот беловолосый мужчина, которого воскресил Кабуто. Хару выдалась в недавние воспоминания. — Зачем он тебе понадобился? Шрамированный не произнеся ни слова, направился к столу, взял вывернутую перчатку. Вернувшись обратно на кровать и положив свёрток ткани на колени, он аккуратно выудил оттуда какой-то шарик весьма необычного цвета. Девушка подошла к брюнет, присаживаясь на корточки, чтобы лучше посмотреть, что это такое. В тусклом свете от свечи светловолосая не сразу поняла, что это был глаз. Если точнее — риннеган. — А… — всё что смогла произнети сероглазая. Эта ночь подкидывала всё больше и больше интересных вещей. — Как оказалось, его было сложнее достать, чем я думал. Конан та ещё преграда… В голове куноичи начала полностью выстраиваться картина произошедшего. Синеволосая дралась с ним, потому что Обито не должен был найти труп Пейна. — И что ты с ней сделал? — Убил, — с долей равнодушия в голосе произнёс тот, поднимая взгляд на отступницу. Та, кажется, начала понимать, что хотела донести ей Конан тогда, в их последнюю встречу. «Обеспечить распад организации»… Она знала, что Учиха рано или поздно придёт за риннеганом, и в случае, если женщина проиграет, Хару должна была распустить оставшихся членов Акацуки, чтобы у шрамированного не было сильных и преданных союзников. Но только зачем? Неужели брюнет в своих планах таит что-то настолько страшное, что опасаться его нужно даже его собственной девушке. Эти рассуждения были далеко не беспочвенны. Он ведь, никогда не хочет рассказывать подробности своей жизни, планов, и всего, что касается его и нет. «Вот чёрт…» В голове начали появляться сомнительные мысли. Куноичи поднялась на ноги, секундно глядя на дрожь своих ладоней. Она внезапно поняла, что за человек сидит перед ней. О да, настоящий нукенин. Он ведь всегда был таким жестоким. Убивал и заставлял убивать ни в чём не повинных джинчуурики. Он уничтожал на их с куноичи совместных миссиях шиноби других деревень и даже не состоявшихся свидетелей. Он одними лишь словами довёл до истерики бедного Саске — ещё совсем мальчишку, что тот готов был сбежать из логова пускай даже в худшем состоянии. Он не жалел ничьей жизни или психики для достижения своих целей, ни врага, ни соклановца, ни товарища. На глазах у Хару он убил бесчисленное множество человек, а скольких он лишил жизни, когда её не было рядом? И под сердцем она носит чадо этого человека — жестокого нукенина. — Что с тобой? — теперь пришёл черёд Учихи беспокоиться о состоянии светловолосой. О, знал бы он, что творится в её голове… — Нет, — уже готовая расплакаться, произнесла девушка, — я не хочу так… Я не хочу, чтобы ты убивал! Обито отложил риннеган, вставая и подходя к отступнице, от чего та отшатнулась назад, но врезалась в край стола. — Хару. — Я не буду участвовать в твоих планах, если ты будешь отбирать у людей жизни, — хотевший до этого успокоить её мужчина остановился. Сероглазая не знала, что ей делать. Прямо сейчас. Прямо здесь. Закончится ли это, или нет. Брюнет опустил взгляд — Жизнь очень несправедлива, — начал Учиха, — И я понимаю, что ты чувствуешь сейчас. Ведь эту жестокую несправедливость трудно принять… когда близкий человек сам эту несправедливость создаёт. Куноичи стала дышать ровнее. Всё, даже самое плохое когда-нибудь кончается. Хару верила, что эта несправедливость тоже закончится.