Витраж расколотой судьбы

Пока Кадзуха катится кубарем с вершины благополучной жизни, Скара на полпути к достижению наивысшей точки. Он взаправду меняется на глазах, взаправду терзает себя лишь по той причине, чтобы добиться сути и разрешить трудности. И эти трудности, те самые неудачи жизненного пути, великолепнейшим образом приобретают иной оттенок. Юноша начинает постепенно понимать, каково это — витраж, не имевший чёрного. Его подвиги известны Каэдэхаре, но многое остаётся закрытым даже для друга. И тем не менее в теле Скары оживает утраченная энергия, отсутствие которой толкало на безумие и на истощение. Он чувствует себя нужным, повзрослевшим, активным — чувствует себя живым. Бывает тоскливо, бывает сложно ломать себя изнутри, но попытки, которые завершились на хорошей ноте, давали свои плоды. Скара, который обрёк себя когда-то на потерю абсолютно всех и вся, усердно учится заново доверять обществу. К нему словно воротилось начало первого курса, и, глядя на фото собственного счастливого лица на телефоне, он видит истинного себя не когда-то, а именно сейчас. Та же обворожительная, широкая, светлая улыбка, свидетельствующая о радости; те же искрящиеся тёмно-синие глаза, кричащие в объектив о шикарном расположении духа. Ровно то же парень видит в зеркале и привыкает к изменениям. Юноша далёк от идеала, ему не скоро предстоит полноценно принять и себя, и остальных, однако на данном этапе ему доставляет удовольствие знать, что он переживает положительные перемены и что не делает шаг назад. Антидепрессанты помогают поддерживать правильный настрой, а внушение себе ранее чуждых мыслей переворачивает всё вверх дном и становится непривычно, но комфортно. Именно так второкурсник, набравшись смелости, возобновил общение со старыми друзьями. Частые прогулки с Сайно были отличным отвлечением от одиночества в комнатушке. Впрочем, в подобные дни Скара не терял надежды и находил выход из ситуации: брал ту самую любимую книгу Кадзухи да читал. Когда надоедало или когда успели пригласить выйти проветриться, всегда охотно соглашался, бережно откладывая книгу на свою кровать. Выход на улицу с кем-то спасал от закрытости и раскрепощал позабытый, закопанный глубоко-глубоко в душе характер миролюбивого, открытого и готового ко всему второкурснику. С девочкой-зажигалкой, Куки, парень тоже проводил время, а порой удача улыбалась всем и получалось собраться скромной компанией. Подобное всякий раз напоминало Скаре о прошлом, когда он только-только познакомился с этими замечательными людьми, поэтому был эдаким участником, любившим упомянуть былое. Сайно и Куки всегда навеселе, и таковой настрой всегда шёл на пользу второкурснику. Правда, хотелось и чего-то душевного, хотелось высказаться. И пока Кадзуха вечером спит, а потом мигом собирается на работу, Скара выкраивает некоторое время на отдельные разговоры с добродушной и милой Аякой. — Я обещал, что мы вернёмся к теме моей отстранённости. Вроде бы сейчас удачное время, как считаешь? С ней он чувствовал себя спокойнее, и в столь нелёгкие моменты ему проще открыться ей всецело. Аяка одним своим понимающим и сочувствующим взглядом давала понять, что ей точно можно доверять. — Давления с моей стороны нет, ты это всегда знал. Я переживаю за тебя, — свет её очей никогда не лгал, а слова, произнесённые мягко и медленно, располагали. И он без раздумий рассказал, обходя стороной истории о Фатуи, обвиняя лишь свою наивность да глупость в том, что связался с дурацкой компанией. Будет лучше без подробностей. Аяка тотчас помотала головой, пытаясь подобрать уместные слова, и сказала: — Страшно представить, что у тебя внутри происходило всё это время… Ты выздоравливаешь? — В каком смысле? — не понял Скара. — Антидепрессанты помогают тебе? — уточнила вопрос девушка, серьёзно посмотрела на друга. — Кто тебе о них рассказал? — У Кадзухи поинтересовалась, когда был твой день рождения. — Точно не следишь за мной, любопытная? — улыбнулся он и довольно посмотрел на подругу. — Помогают, конечно, поэтому всё мало-помалу встаёт на свои места. — Я рада за тебя, Куникудзуши, правда, но больше не держи всё в себе, это очень важно, — она вмиг расслабилась и спросила: — Кстати, как у Кадзухи дела? — Не знаю, честное слово. Он работает, устаёт, разговариваем мы каждый день, но мало, так что… Ну, он говорит, что у него всё хорошо, но предчувствие у меня какое-то странное, понимаешь? — парень не знал, как иначе донести свою мысль, чтобы было понятнее. — Мне кажется, что он врёт, что-то не хочет рассказывать и всё в таком роде. — Возможно, Кадзуха, как ты и сказал, просто устаёт, поэтому не особо разбрасывается речами. — Я так же думал, но он ведёт себя странно. В его законные выходные пытался разговорить, а он отвечает, что тупо устаёт, ничё делать не хочет. Спрашиваю его, типа, чем заняться хочет, а он нехотя бурчит себе что-то под нос. Короче, подозрительно это всё, — ему захотелось тут же закурить, дабы отогнать от себя всякие бредовые домыслы, но никогда не позволял себе курить рядом с Аякой. — Он ведёт себя иначе? — Иногда я вообще его не узнаю. Сначала он расспрашивает утром о моих делах, потом я задаю встречный вопрос, он бросает короткое «хорошо, только устал» и засыпает. Я, конечно, понимаю, что тяжко, вообще сил не остаётся, но-о-о… не знаю, может, я себя накручиваю. — Может быть, ты ещё не свыкся с его положением, из-за чего и подозреваешь в чём-то. Аяка не совсем его поняла лишь по той причине, что Скара без понятия, как обозвать противное чувство, когда давят различные оборванные, не цельные и притянутые за уши подозрения в недосказанности. Парень не отменяет того факта, что ему до сих пор едва ли верится в твёрдое решение Кадзухи без предоставленных весомых аргументов работать. С другой стороны, здесь и аргументы могут показаться донельзя нелепыми, потому что всё просто: однажды работать придётся всем, кому-то рано, кому-то позднее. И всё-таки что-то не даёт покоя. Что-то будто сидит мелкое, противное на плече и кричит: «Эй, а он не такой уж и искренний с тобой!» Однако данную проблему никак не решить, как бы он ни пытался. Поневоле, бывает, смотрит, проснувшись, на пришедшего Каэдэхару и вспоминает свои ночные похождения по городским улицам. Отчего-то замечает сходство, некую связь — тут же бросает в урну эту зацепку. Стоит искать другой подход к другу. Но какой? Скара учитывает его упадок сил после рабочего дня и с восторгом готовит блюда, дабы вечером удалось и поговорить, и заодно поесть вдвоём. Пока что ужин являлся одним-единственным хорошим решением для совместных посиделок. Кадзуха практически не изменился, только язвит иногда, а в остальном предоставлен сам себе. Если быть точнее, рассчитывает своё время: и на работу торопится, и в университет успевает сходить, и домашнее задание умудряется выполнять вовремя, и старается ценить свой сон, отдых. Скара помогает лишь выделить время на трапезу, потому как сомневается, что первокурсник позволяет себе перекусить на работе и в учебном заведении. И всё же нужно как-то вытянуть Каэдэхару на улицу, пройтись, пообщаться дольше, чем обычно. На самом деле жаль наблюдать, как друг, залетая в комнату, валится на кровать, едва сплетает пару слов между собой, а после поставленной точки в разговоре крепко засыпает. Не щадит ни себя, ни своё здоровье, работая ночью. Скаре больно это видеть, больно принимать за реальность, но надеется, что состояние Кадзухи улучшится, что переутомление не сломит и что улыбка, приветствующая его по утрам, не утратит блеска. Второкурсник приложит всевозможные усилия ради Каэдэхары, потому что они — люди, чья дружба не оборвётся из-за какого-то непонимания. Видно издалека, что Скара безумно ценит Кадзуху и благодарит за то, что помог выбраться из болота. Благодаря Каэдэхаре он научился дружить и делиться сокровенным, и это ничто на свете не затмит. Скара будет продолжать укрывать одеялом спящего по утрам друга, потому что температура вне общежития и в самой комнате безжалостно убивает холодом, хоть и близится март. Скара не перестанет баловать друга сытным ужином, потому что его стряпня множество раз заслужила аплодисментов и красноречивых комплиментов от Каэдэхары. Скара не исчезнет и не покинет Кадзуху, потому что тот ни разу не поступил с ним настолько подло и необоснованно. Скара будет рядом и обязательно отыщет способ дальнейшего взаимодействия с беловолосым, потому что искусство дружбы — воистину бесценный дар, который был подарен не кем иным, как Каэдэхарой.