Витраж расколотой судьбы

Ночь приносила всё больше неприятных сюрпризов. Кадзуха мчался следом за группой врачей и медсестёр, которые везли Куникудзуши на каталке. Персонал стойко реагировал на пациента с окровавленным лицом, покрытое ссадинами, и их холод далеко не удивителен, ведь случай типичен и относительно обыденный. Однако Каэдэхару пробирала дрожь до самих костей от зрелища. Пара врачей что-то обговаривают на ходу, медсёстры скоро проверяют пульс, засучив рукав пострадавшего, и когда одна из девушек ненароком увидела следующего по их стопам беловолосого парня, спросила: — Родственник? — Друг. — Нельзя. Ждите в холле, Вам сообщит врач. Скару отвезли на обследование невесть куда, скрывшись за поворотом, и первокурсник остановился, отрешённо глядя вперёд. Глаза затмила мутная пелена слёз, но он переборол это и сдержался, уходя прочь. Юноша не может здесь находиться и ждать, и Дилюк и Сяо пообещали остаться и оповестить о первых же новостях. — Отдохни в общаге, поспи, — предложил Сова и пожал плечами. — Можешь на нас рассчитывать, мы дождёмся результатов. — Спасибо, правда, — он тихо поблагодарил и не хотел поднимать взор на друзей; веки становились тяжелее, но сон в эту ночь ему однозначно не придёт. — Я буду на связи, — поспешил удалиться. — Кадзуха, — окликнул рыжий, — не ходи туда. Юноша, не оборачиваясь, хмыкнул, понял намёк и ответил без оглядки: — И не думал. Он шёл с тяжёлой виной. «Мы хотели совсем другого исхода…» Кровь Куникудзуши осталась пятнами, рваными линиями на ладонях — вспомнил об этом и судорожно вытер о штаны, чувствуя, что ещё немного — и он сам будет на грани, только сумасшествия. Обошёл стороной проклятую парковую дорогу, и листва заиграла сине-красными огнями — прибыла полиция, и снова неведомо, что происходит там, по ту сторону растений. Взглянуть хотя бы из-под кустов казалось глупостью и опрометчивой идеей, поэтому Кадзуха, нахмурив брови, пошагал своим путём, постыдно опустив голову и пиная носком обуви попавшиеся под ноги камни. «Наверное, он знает, что выкрутится, обыграет нас — подумал первокурсник о Тарталье и, шмыгнув носом, едва поднял свинцовую голову. — Я не позволю ему избежать наказания. Если Кун… — он усомнился в продолжении мысли, и от страха стало не по себе. — Кун…» Кадзуха постыдно бросил Скару наедине со своими травмами и неутешительным состоянием здоровья, развернулся и пошёл невесть куда, лишь бы в глаза ему после не глядеть и не видеть в них разочарования. Наверное, Каэдэхара падёт в его очах, и это будет справедливо — по крайней мере студент-психолог так рассуждает. Нервно стуча пальцами по телефону, прятавшегося в кармане, беловолосый парень ждал чуда. Отклонился от курса к общежитию и последовал старой дорогой, протоптанной им и Скарой. Он налегке забрался на вершину холма, взбудоражил приятные воспоминания о великолепном времяпровождении с Куникудзуши и принял каждый удар в лицо от ветра. Парень опустился на зелёную траву с душевной тоской, огорчением, неизбежностью, затем вынул телефон и положил подле себя, рассматривая городской ночной холст свысока. Давно у Кадзухи не было объединения с природой, и сейчас она словно шепчет ему гадости о том, что она предупреждала, что он непозволительно оступился. Наворачивались слёзы.

Ария — Потерянный рай

От края до края небо в огне сгорает И в нём исчезают все надежды и мечты. Множество домов погрузились в сон, потушив свечи в своих ярких квадратных каморках, и Каэдэхара поднял голову на звёзды, выискивая созвездие, которое Скара назвал Золотой Рыбкой, — не вышло. Но ты засыпаешь, и ангел к тебе слетает, Смахнёт твои слезы, и во сне смеёшься ты. Сейчас Кадзуха выглядит беспомощным, и он с этим согласен, ведь даже созвездие, придуманное вместе с Куном, не может разыскать без помощи. Каким образом ему отвлекаться, если он ни на что не годен? 3асыпай на руках у меня, засыпай, Засыпай под пенье дождя. На небе ни тучи, однако кто-то редко роняет слёзы прямиком на макушку юноши. Слепой дождь окропил влагой холм, одежду, и телефон по-прежнему молчит. Далеко, там, где неба кончается край, Ты найдёшь потерянный рай. Вдруг обернувшись, Кадзухе показалось, что серп на небе хохочет над ним голосом Тартальи. Табун мурашек пробежал по позвоночнику, и лёгкие болезненно сжались — пора возвращаться в общежитие, не получив утешения от бывшей болтливой подруги-природы. Во сне хитрый демон Может пройти сквозь стены. Наспех переодевшись и в мраке нащупав, согнувшись в три погибели, кровать, Каэдэхара устало упал с ощущением, что отпахал на учёбе днём, а после и на работе у дяди ночью. Он положил телефон под подушку, лёг на бок и приобнял себя рукой за плечо, несмело его раскачивая, словно таким способом убаюкивал и выпрашивал сон. Дыханье у спящих он умеет похищать. Мысли бушевали, нагоняли панику, и стало ясно, что сну не бывать сегодня. Снова серебристые дорожки на лице стали сигналом того, что Кадзуха боится будущего. Точнее он страшится встретить его в одиночку, совсем как сейчас. Да и Хэйдзо, как уже стало ясно, давно покинул комнату. Бояться не надо, душа моя будет рядом Твои сновиденья до рассвета охранять. Телефон завибрировал, и юноша немедля достал его из-под подушки, открыл чат. Сколько времени прошло? Он сбился. Взглянул на цифры — скоро стукнет четыре часа утра. Кадзуха вовсе не ощутил на себе эту игру времени, но почувствовал, как его захватила тьма вокруг, сбив со счёта. После текстового сообщения «он в норме, можешь приходить», Каэдэхара мигом собрался и побежал в больницу. 3асыпай на руках у меня, засыпай, Засыпай под пенье дождя. Рассвет встретил его оранжево-розовыми красками, и солнце, пробиваясь через густо посаженные деревья в парке, боролось возвыситься. Усталость одолевала, но страх подпитывал изнутри, и ранняя прохлада лета не давала остановиться на месте. Далеко, там, где неба кончается край, Ты найдёшь потерянный рай. Опрос в регистратуре прошёл шустро, и кое-какими убеждениями Каэдэхара донёс неправдивую, но всё же вынужденную информацию, сказав медсестре, что у Куникудзуши единственные близкие в городе — это друзья из общежития. Подставлю ладони, их болью своей наполни, Наполни печалью, страхом гулкой темноты. Не проронив ни слова, он обошёл стороной Сяо и Дилюка, которые выглядели тоже измученными. Верно, они так же не смогли сомкнуть глаз. Кадзуха поблагодарил их кивком головы и более не стал задерживать ни их, ни себя. И ты не узнаешь, как небо в огне сгорает, И жизнь разбивает все надежды и мечты. Первокурсник зашёл в палату, где спал Куникудзуши, и от сей картины ноги словно погрязли в зыбучих песках, едва волочились, и, с трудом допетляв до ближайшего стула, Кадзуха сел. Он нежно коснулся ледяной руки Скары, согревал её и то ли от стыда, то ли от кошмарного видения глядел в окно, где небо теперь было охвачено чуть ли не красным цветом. 3асыпай на руках у меня, засыпай, Засыпай под пенье дождя. Тишина была невыносима. Наконец опустив взволнованный взгляд на возлюбленного, Каэдэхара заметил, как веки темноволосого парня дёргаются, а голова его мечется, словно отвергая всё светлое, что хочет сейчас передать ему касанием Кадзуха. Далеко, там, где неба кончается край, Ты найдёшь потерянный рай. — Это я, не бойся, Кун, — вдруг слез со стула и прямиком о пол ударился коленями, чтобы быть ближе и не терять ни секунды; убрал прядь взъерошенных волос со лба Скары и прошептал: — Ты в безопасности, я рядом. В мире снов, в мире снов, в мире снов. Оберегать Куникудзуши — задача, с которой Кадзуха справится. Кроме того, юноша хоть и пострадал, однако жив, дышит, реагирует на прикосновения, слова, жмурится от кошмарного сна или боли — а может, всё вместе. В мире снов, в мире снов, в мире снов. Все надежды и мечты. На этом этапе Каэдэхара нервно выдохнул, ведь половина задуманного благополучно миновала и сейчас главное сосредоточиться на самочувствии Скары. Или, быть может, Тарталья уже знает, что план парней — глупость и провал?