***
Одногруппница Скары вежливо постучала в дверь и прошла в комнату, когда юноша отворил и пригласил войти. Аяка в неясной тревоге осмотрела друга с ног до головы и поразилась тому, как широко он улыбается. — Я успел соскучиться! — начал он и, не выдержав, спросил: — Со мной что-то не так? Чего так смотришь? — Просто… — она смущённо опустила голову и спрятала руки за спину, нервно переплетая пальцы. — Тебе идёт улыбка, и я забыла, каково это — видеть тебя счастливым. — Правда? — не совсем понял девушку Куникудзуши и, медленно сев на кровать, хмыкнул. — Подожди-ка, не хочешь ли ты сказать, что в прошлые разы, когда мы гуляли, у меня было совершенно противоположное выражение на лице? — Скорее, оно было фальшивым, — она неуверенно пожала плечами и, наконец взглянув на друга, подошла и села рядом. — Теперь я вижу, что ты правда радостный, — изогнув губы в милой улыбке, Аяка склонила голову набок. — Успела поговорить с братом, поэтому принесла тебе ещё больше поводов для радости. Он согласился с тобой обговорить план действий, назначил на завтра в девять утра по видеосвязи. Тебя устроит? — О… Ну… — Если тебе нужно больше отдыхать, я попрошу его перенести звонок на обед или на вечер, когда тебе будет удобно. Скара почувствовал себя тем, кому все потакают, лишь бы он остался в здравии и в настроении. Из-за этих уступков парень испытал смешанные чувства, однако сохранил улыбчивое лицо и ответил: — Девять утра — отличное время, меня устроит, — собравшись с мыслями, второкурсник неохотно прочистил горло и тихо сказал: — Спасибо. Это для меня очень важно, и я не представляю, чего можно ждать от суда… Наверное, меня до чёртиков испугает будущий разговор с твоим братом. — Потому что он декан нашего факультета? — ткнула пальцев в небо. — Угадала, ха-ха-ха. — Не бойся, открыто разговаривай с ним. Неважно, кем он является. Главное, что он отличный юрист. Аяка была права, не нужно себя накручивать по спирали, чтобы продолжать испытывать страх. Множество вещей после избиения для Куникудзуши либо утратили смысл, либо его обрели, и порой его мнение быстро менялось: из плохого выуживал хорошее и наоборот. Наверное, в этом плане он правда малость повзрослел как личность. Вскоре Кадзуха зашёл в комнату с двумя большими пакетами и одним поменьше. Наверняка купленной еды хватит надолго. Он поздоровался с девушкой, глянув на неё с непринуждённой улыбкой, а после начал выкладывать продукты из пакетов, сразу половину пряча в холодильник. — О чём болтаете-то? — спросил беловолосый парень. — Звонок с Аято состоится завтра благодаря Аяке, — поспешил ответить Скара. — Ты наша спасительница! — не стал скрывать своего восторга Каэдэхара. — Д-да… — засмущавшись, закивала гостья. — Только, пожалуйста, не опаздывай, он очень пунктуальный, и порой минутная задержка может плохо отразиться на его настроении и намерениях. — Хм, вот ка-ак, — протянул темноволосый. — Есть ещё что-нибудь, что мне нужно знать о нём? — Да, он дав… — Подождите минутку, я вас перебью, это очень важно! — встрял в разговор и парой широких шагов пересёк комнату, оказавшись перед присутствующими, и с серьёзным выражением на лице задал вопрос: — Тебе есть надо, а повариха теперь я. Чего тебе хочется поесть? — О, ну, — озадаченно отвёл взгляд, не зная, что и ответить, ведь есть ему вовсе не хотелось, и желудок не ныл. — Может, потом? — неуверенно посмотрел на возлюбленного. — «Потом» это когда? Обед на дворе, алё, тебе есть так-то надо! — уперев руки в бока, студент дал понять, что с места не сдвинется, пока не получит понятный ответ. — Йогурт хочешь? Яичницу замутить? Картошку пожарить? А может, тушить? Суп могу сварить, я умею, меня учили! — он будто хотел доказать свою полезность на кухне, пока Скара нуждается в покое. — Не только мне есть вообще-то! Вот что бы ты съел? — Да тебя бы съел! У меня плохая фантазия, когда дело касается блюд, так что просто ответь, блин! — Блин. — Что? — Ты сказал «блин». Хочу блины. Кадзуху более-менее удовлетворил ответ. «Более» потому, что Куникудзуши в принципе признался, чего ему хотелось бы, а «менее» потому, что с приготовлением блинов могут возникнуть проблемы ввиду отсутствия практики ранее. Несмотря на это, студент-психолог — настойчивый юноша, поэтому мигом пошёл попрошайничать у соседей ингредиенты, которых не хватало, и те как нельзя кстати выручили бедолагу. Кухня пустовала, лишь кто-то мельком прибегал, дабы помыть пару тарелок и чашек да уйти. Верно, видя сосредоточенного, малость хмурого Каэдэхару, никто не желал быть увиденным и уж тем более никто не хотел обратить на себя пристальное внимание этого паренька. Но как только на кухню, где уже витает аромат блинов, пришла Аяка, Кадзуха тотчас отвлёкся на секунду, чтобы на неё посмотреть, довольна ли она в конце концов разговором со Скарой или недавняя беседа ввела её в смуту или, быть может, озадачила. Девушка улыбчива, а значит, всё в порядке и прощание окончилось на хорошей ноте. — У тебя неплохо выходит. Помочь с чем-нибудь? — спросила она и посмотрела на тарелку, где друг на друге лежат бледно-желтоватые блины в небольшом количестве. — Не-а, я уже приловчился. Первый, конечно, комом, но-о, — радостно протянул и ловко перевернул блин на сковороде, — что-то весёлое в этом явно есть. Останешься с нами, попробуешь мой шедевр? — Хотела бы, правда, но мне пора, — Аяка сдержалась, чтобы не поддаться грусти. — Угощайся сейчас, я запрещаю прощаться со мной, не попробовав блины. — Спасибо, но я должна придерживаться строгой диеты кое-какое время, чтобы не подорвать здоровье. А пахнет очень вкусно, да и на вид аппетитно. — Стараюсь, стараюсь. Хорошо, что ты зашла, я очень тебе благодарен за поддержку и за помощь. Без тебя было бы труднее справляться. — Заслуга не только моя. Кроме того, я счастлива, что рядом с Куникудзуши есть такой человек, как ты. Данные слова свидетельствовали лишь об одном: девушка действительно та подруга для Скары, которая будет верна до конца, хоть и малознакома с происходящим вокруг. Да, Аяку многое обходит стороной, и Куникудзуши самолично не договаривает ей о многом, однако она наверняка знает или догадывается об этом, не лезет насильно в душу, а как самый сопереживающий человек оказывается рядом, когда юноше это так необходимо. — Ты прекрасная подруга, Аяка, — с доброй улыбкой молвил.***
Наевшись досыта, Куникудзуши похлопал себя по животу, поблагодарил Кадзуху и прозрачно намекнул, что теперь в этой комнате два повара. По правде говоря, студент-психолог и сам был в восторге от приготовленных блинов. Скара поспешил прилечь, чтобы отдохнуть, и тихо произнёс: — Ляжешь ко мне? Беловолосый почему-то удивился этому вопросу. Наверное, потому, что это как минимум звучало странно. Лежать с кем-то в одной кровати ему не приходилось ранее, и он замялся, смутился, глупо ответил: — Зачем? — Мне так спокойнее будет. То, что в новинку, Кадзуха привык пробовать, да и минуту спустя, когда расположился рядом с парнем, столь тесный контакт понравился. Было приятно попросту лежать с Куникудзуши, хоть и малость неудобно из-за кровати, рассчитанной на одного человека. Поэтому Каэдэхара осторожно лёг набок и обнял со спины возлюбленного, который так же умостился на боку лицом к стене, — верно, тоже засмущался, но скоро привык. — Разбудишь меня в восемь утра, пожалуйста? — вежливо попросил Скара и прикрыл глаза. — Так рано? Зачем? — Ну, в девять мне позвонит Аято и нужно выглядеть более-менее проснувшимся. — А-а. Не волнуйся, я разбужу, — усмехнулся и, уткнувшись в макушку юноши, поцеловал. — Кадзуха… — М-м? — Ты меня правда любишь? — казалось, что его голос дрогнул. — Я готов убить за тебя, — ляпнул не подумав и посчитал, что эти слова всё объясняют сами собой, но когда в ответ ничего Скара не опрокинул, сказал: — Я правда тебя люблю, и никому не позволю тебя обижать. Неизвестно, что страшнее: то, что Каэдэхара не ради красивого словца обмолвился и действительно готов исчернить образ того самого милого и скромного мальчишки в начале первого курса; или то, что Каэдэхару либо трудно, либо невозможно отучить от грязных приёмов с намёками на убийство. В нём до сих пор сидит Странник, ставший агентом, и ему теперь всё по плечу как минимум потому, что Тарталья был готов сделать его своим преемником. Куникудзуши не боится редких проявлений Странника, просыпающегося в любимом человеке, потому что гнев не направлен напрямую на него, что является эдакой подушкой безопасности. Да и смысл бояться того, кому ты доверяешь больше, чем себе? — И я тебя люблю, Кадзуха…***
Запланированный разговор с Аято доводит Скару до нервной тряски. Он бегает от зеркала до стола, садится на стул, стучит по нему пальцами, с застывшим взглядом глядя на включённый телефон, и не выдерживает, вновь подпрыгивает и летит к зеркалу, чем и привлёк внимание только что пришедшего из душа Кадзуху. — Что ты… — Кадзуха! — воскликнул и встал перед юношей, руками вцепился в его плечи и сжал. — Как я выгляжу? Норм? Ничё не голове не торчит? А если я улыбаться буду, это тупо, да? — отпустив Каэдэхару, ринулся к зеркалу, чуть согнулся в талии, рассматривая себя и практикуя улыбку. — Ты выглядишь как всегда прекрасно, Кун, — ему это поведение представилось забавным, и парень, подойдя к возлюбленному, посмотрел на его отражение. — У меня чуйка, что что-то не так, бля. Скара выпрямился, круто развернулся и ненароком оказался в плену Кадзухи, который обвил его талию рукой и притянул к себе, поцеловал в губы. Влажный поцелуй помалу унимал дрожь Куникудзуши, который настолько заигрался в моменте, что не сразу услышал звонок, и, легонько оттолкнув Каэдэхару, побежал к телефону, крича: — Блять, ты это специально! Я тебе потом такой пизды дам, мало не покажется! Рассмеявшийся Кадзуха потёр лоб и молвил: — Ты всё так же прекрасен, не забывай об этом! — Да всё, иди отсюда, не отвлекай меня. — Ухожу, ухожу. Первокурснику было чем заняться: вещи закинуть в стиральную машину, завтрак приготовить на двоих — скучно точно не будет. Как и Скаре сейчас. — Здравствуйте! Спасибо, что согласились уделить мне время, — в рамках приличного разговора опрокинул юноша и, будь его воля, поклонился бы, высказывая этим всю свою благодарность. — Доброе утро. Аяка мне говорила, что тебе нездоровится, поэтому быстро поговорим и пойдёшь отдыхать. Мужчина, облачённый в белый пиджак с голубыми рубашкой и галстуком, молодо выглядел на камере, и Скара подумал, что у него, видимо, непонятная привычка заботиться о людях, которые являются ровесниками его сестры. Прослеживается некоторая забота, и это выглядело хоть немного и неуместно, но донельзя сердечно и гуманно. — Какой полицейский участок дал тебе написать заявление? — Пятый. — Хорошо, съезжу туда и ознакомлюсь с твоим делом. Напомни мне свои имя и фамилию. — Куникудзуши Райдэн. — На какое число и время суд? — Второго августа в два часа дня. — Хорошо, — после каждого «хорошо» мужчина опускал голову и записывал что-то на бумаге, и Куникудзуши в эти небольшие промежутки неведенья тихо выдыхал. — Значит, смотри. Если у полиции возникнут какие-то вопросы к тебе до суда, отвечай смело. Нам пока что нет смысла встречаться с тобой раньше назначенной судом даты, но если возникнут какие-то вопросы, то можешь звонить по этому номеру. Знаешь, как вести себя в суде? — Мы это изучали, но, честно говоря, я без понятия, как нужно вести себя потерпевшему… Я прочитаю в Интернете, — то, что касалось знаний, та ещё больная тема, ведь большинство пар были нагло пропущены по особенным и пустяковым причинам, а перед ним как-никак декан университета, который преподавал пару важных дисциплин. — Не нужно, начитаешься какого-то бреда. Перед судом встретимся, и я тебе по пути расскажу вкратце. Есть какие-то вопросы ко мне? — Совсем нет, только хочу ещё раз Вас поблагодарить. Я знаю, что Вы очень заняты, поэтому огромное спасибо за помощь! Подождите, Вы не сказали, сколько мне нужно заплатить за Вашу работу. Договорившись о сумме, Скара пообещал перевести деньги по реквизитам, которые Аято скинет после звонка, и на этом попрощались. Куникудзуши, естественно, остался после доволен, к тому же это довольство умножилось трижды, потому как вскоре подоспел Кадзуха обнимать да целовать с прекрасно приготовленным завтраком.***
Дни молниеносно летели, и юноши со смехотворным опозданием заметили, что теперь Кадзуха официально перешёл на второй курс, а Скара — с горем пополам перепрыгнул на третий. Этот учебный год пропал в водовороте стольких событий, что всех не перечесть. Взлёты и падения, безудержная радость и обломки душевного опустошения — всё как по стандарту. Но если глядеть на полученный результат, то можно им гордиться, и сей результат — суд, который расставит всё по местам. Каэдэхара не будет сидеть во время заседания, но настоял на том, чтобы сопроводить возлюбленного до здания суда и тайком держать за него кулачки в знак поддержки. Впрочем, поговорить по пути тоже не посчастливилось, потому как появившийся Аято повёл Куникудзуши поболтать наедине. Наблюдая издалека, можно было подумать, что отец спешит на работу и нравоучительным тоном объясняет едва поспевающему за ним сыну о том, что запрещено трогать в кабинете своего родителя. Этот юрист, Аято, взаправду выглядел с иголочки: белоснежный как снег костюм и голубая рубашка с более тёмным оттенком синего галстуком — издали сама одежда казалась настолько ослепительной, что вполне возможно сравнить с идеалом. Трудно представить, как тяжело этому мужчине поддерживать абсолютную белизну своего одеяния. Кадзуха и вовсе перестал поспевать за ними, поэтому дождался, когда Скара обернётся напоследок перед входом, и помахал рукой, крикнув: — Всё пройдёт гладко! Удачи! Площадка около здания суда поражала своей просторной территорией, к тому же Кадзуха нашёл чем заняться: здесь ухаживали за разнообразными видами цветов. К несчастью, юноша совсем не разбирается в них, однако терпеливо рассматривает каждый бутон. Неизвестное прелестное растение со светло-коричневой сердцевиной и жизнерадостными жёлтыми лепестками радовали глаз, и Каэдэхара потянул к нему руку, чтобы аккуратно потрогать, но вовремя одёрнул себя и в опаске осмотрелся по сторонам — побоялся, что прикасаться к цветам строго запрещено и кто-то его отругает за подобную дерзость. Поэтому продолжил скромно бродить от одной клумбы к другой, молчаливо любуясь. Таким образом он обогнул здание кругом, вернулся на первоначальную точку и, не зная более что делать, стал ждать дальше. В нём укрепилось твёрдое убеждение в том, что Тарталья прямиком из зала суда поедет отбывать срок, и никак иначе быть не может. И если адвокат Аякса удумает сократить годы отбывания в заключении, Аято будет стоять на своём, убеждая судью в правоте предоставленных фактов, которые напрямую связаны с реальностью. Кадзуха невольно задумался о будущем. «Может, нам лучше уехать, забыть всё это как страшный сон...» — подумал он и, взглянув на небо, улыбнулся. В его представлении будущее так же светло, как сейчас безоблачный небосвод, согретый солнцем, и, дабы сию картину не испортить, всё же стоит собрать вещи и найти себе и Куникудзуши иное место. Дверь резко распахнулась, и выбежал Скара, тотчас вывел Каэдэхару из раздумий и крепко обнял со словами: — Я этого и боялся... Кадзуха... Я говорил, что это худшая идея, я говорил тебе! — Что? — искренне удивился и обнял в ответ, успокаивая. — Что такое? Его выпустили? — Бля, Кадзуха, нам тоже срок дадут! Всё, пиздец! — Что? Блять, что?! Сука, ёбаный Тарталья! Я его прямо там зарежу! — он грубо оттолкнул от себя Куникудзуши и решительно двинулся к двери, однако Скара подоспел схватить его за запястье. — Ебать ты лох, я пошутил! — Чё, реально? Блять, приедем, я тебе концерт устрою, клоун дурацкий! — Да ладно тебе, всё отлично прошло, ура-ура-ура-ура! — темноволосый парень резко изменился, счастливо закричал, в нём бушевал неописуемый восторг. — Мы сделали это, мы молодцы! — обняв Скару, он поддержал настроение, заразился безумной радостью и не стал злиться на глупую шутку. — О да-а, — остановившись, он резко выдохнул и, отстранившись, взял Кадзуху за руку. — Пойдём домой? — Остальных ждать не будем? — Ну-у, Аято сказал, чтобы я как можно скорее вышел на свежий воздух. Он подумал, что-о… Ой, да я уже и не помню, что он сказал! — А Итто и другие? — Итто решил обменяться парочкой слов с Аято. Наверное, посоветоваться хочет насчёт работы. Не уверен. В общем все заняты, а нам можно идти домой! О, там вообще стрёмно так было, бля, ты бы видел моё ебало. Судья ещё такой странный, строгий, постоянно на меня косился криво. Сижу такой и думаю: «Бля, ты либо косоглазый, либо придурок, хули смотришь?» И знаешь, вот эту табличку перед судьями ставят, чтобы их имя знали. Нихуя не смог с первого раза прочитать, имя... не просто имя, а ебанутое — судья Нёвиллет. Думаю, пиздец, мать не сжалилась, раз таким именем назвала! Кадзуха прыснул со смеху, слушал и не перебивал, всё внимание отдал Скаре, пока мимо них не прошёл Тарталья в сопровождении двух мужчин, облачённых в полицейскую униформу. Его руки были за спиной, на запястьях надёжно висят наручники, а сам глядит на Каэдэхару и ухмыляется — нехороший знак. Ещё и подмигнул — табун мурашек пробежал по спине беловолосого парня, и он перебил возлюбленного, который, к счастью, всё время стоял спиной к отдаляющемуся Аяксу: — Сколько ему дали? — Шесть лет. — Могли и больше дать, блять. — Это лучше, чем ничего! Ну что, домой? — Куникудзуши потянул парня за руку, намереваясь идти, и с нескрываемым любопытством посмотрел на него. — Кадзуха! — А… Ага, пойдём, — сосредоточившись, он поплёлся за Скарой, будто намеренно оставаясь немного позади. — Я тут подумал… Ты не хочешь уехать? Перейдём на заочное обучение, поживём в квартире, в каком-нибудь соседнем городе или на окраине этого… — Я только за! Мне здесь душновато и надоело. — Правда? — Кадзуха готовился явно не к столь быстрому и лёгкому ответу, но тем не менее эти слова подняли ему настроение. — Ты точно не против? — Я хотел тебе то же самое предложить, только не знал, когда лучше об этом сказать… — Значит, мы уезжаем? — Верно! Прощаться с общежитием вовсе не хотелось. Кадзухе за год этот «домишко» стал ближе и роднее, чем дом родителей. В нём пережито невообразимое количество историй, где были пьяные вечера, драки, скандалы, уютные посиделки с друзьями. Каэдэхаре не составит труда собрать вещи и уйти навсегда — скорее, трудно всё-таки всем, кого он знает, сказать: «Как-нибудь увидимся ещё. Пока!» Пугало то, что для большинства друзей и знакомых это окажется последняя встреча, ведь кто знает, когда появится свободная пара дней на поездку в город, чтобы повидаться и прогуляться. Особенно тяжело пришлось прощаться с Хэйдзо, который расстроился из-за данной новости об уезде, но всячески показывал безразличие — он всё ещё в обиде, однако готов идти на контакт. Также юный студент-психолог позвонил дяде и сообщил, что вынужден уволиться в связи с переездом, и родственник пошёл ему навстречу, вдобавок взял слово звонить как можно чаще и рассказывать о своих делах. Куникудзуши и Кадзуха собрали вещи в чемоданы, затем сходили в деканат, написали заявления о переходе на заочное обучение, воротились в свою комнату, в минуте молчания осмотрели её и схватились за предварительно готовые чемоданы. В холле отдали ключи вахтёру, чуть ли от сердца их не отрывая, и направились к остановке, дабы совсем скоро начать жизнь с нового листа. На пути к пункту назначения, когда город окутала ночь, неосвещённую дорогу рассекал мчащийся автобус. Каэдэхара привык к умеренной тряске, но не спал, а Скара, напротив, уснул, уткнувшись головой в плечо возлюбленного. Кадзуха улыбнулся, перевёл взор на окно и всмотрелся в тёмное небо, где мерцали тысячи жемчужин, — отныне падающие звёзды навеки связали юношей в созвездие героев.