***
Черт. Нельзя же так с ума сходить каждый раз, когда он бесследно пропадает и бросает трубку. А вдруг Гримм доберется и до него? После того, что увидел Ник в альбоме, который ему принесла Фелл, он уже не уверен ни в чем. Чувство того, что он так глупо подверг невинного, постороннего человека в эту интригу, не дает ему спать по ночам. Как и эти большие голубые глаза… «Ах, Кэролайн, направь меня на путь истинный, ибо я схожу с ума…» — теперь он рычит и врезается в голову напряженными пальцами, дабы отогнать пугающие мысли. Ну почему первая же встреча решила все? Так бывает? Так не должно быть, так не бывает, так и не будет. Но ведь он беспокоится за Сальваторе. Ведь он чувствует вину в том, что завлек его в проблемы и подвергает опасности. А за это время этот парень даже и на шаг не приблизил его к хоть какой-то разгадке. Но рядом с ним Майклсон чувствовал, что она ближе чем есть на самом деле. Будто он подпитывал его морально, и… физически… Такое чувство, что тебя сжимает в пружину, давит напряжением. Будто ты хочешь что-то с ним сделать, но знаешь, что это не правильно. Будто хочешь быть рядом, но слишком часто и слишком близко, а когда это случается, то задыхаешься от безысходности и понимания того, что пределы разумного нельзя нарушать. — Бонни, что-нибудь еще удалось узнать о том приюте? — девушка напротив за столом как-то неловко заерзала на месте. Видимо заметила то, как тихо срывается друг. Вот только по поводу чего? — Нет, Ник, — она сочувствующе закусила губу, — прошло слишком много времени, весь персонал либо уволили, либо распустили из-за неработоспособности… они старые. Либо умерли. Перед Майклсоном лежали фотографии с места недавнего убийства. Но он не замечал ничего вокруг. В голове был лишь Деймон. «Невыносимо, черт возьми…» — он должен его увидеть, или собственные мысли сожрут до костей. — Я знал Снайпса, он был дальним знакомым отца, — следователь прочистил горло, но голос так и остался охрипшим, — видел его пару раз. — А Сальваторе? — Беннет наклонила голову на бок, разглядывая фото, где лицо со шрамом перекосило от боли, а глаза безжизненно смотрели вверх. — Он как-то тебе помогает? — Мередит язык распустила? — холодно отозвался Ник, вскинув бровь и пытаясь вторить Бонни во всем, включая разглядывания фотографий. — Ну ты же знаешь ее. Зато она надежный и нужный человек. — Не сомневаюсь, — фыркнул блондин, но мысленно не мог с этим не согласиться. — Нет, пока ничем не помог. — А ты ему хоть в чем-то доверился? «Иногда, думаю, что даже слишком…» — пронеслось в голове. — Не очень, — а губы говорят другое, — я решил, что после встречи с Локвудом у него пропал к этому интерес. — Неужели так глухо? — Бонни видимо немного удивилась. — Или у этого красавчика одни бабы на уме? — а вот эта ирония ни к чему. Ник внезапно напрягся, даже думать не желая о таком, не то чтобы представлять. — Не спрашивал, вместе не ходил по кабакам, — девушка уж должна заметить холод в его голосе, как и увидеть в глазах, но остановиться не желает, видимо. — Правда? — даже ухмыльнулась. — А вокруг ходят слухи, что вы все время вместе, этот парень даже на работе практически не появляется. — А откуда это ты знаешь? — выказывая свое отвращение к подобному шпионажу, Майклсон слегка презрительно зыркнул на девушку. Но все же сам напрягся, ожидая продолжения с ее стороны. Он не знал о том, что Сальваторе не появляется в офисе, и это странно. — Мы с Коулом остались друзьями, — будто невзначай заметила та и потупила взгляд вниз. Видимо неловко чувствовать себя под столь презрительного рода взглядом. — Жаль, что только друзьями, — буркнул Ник и медленно поднялся с места. Желание оставаться в этой чертовой каморке пропало, да и через час его будут ждать в баре. Он же всегда опаздывал на встречи, в отличии от Деймона. — Ты куда? — Пора же мне возыметь хоть какую-то пользу от общения с Деймоном Сальваторе, — съязвил Майклсон и, тепло улыбнувшись Бонни, дабы та не слишком обижалась, устало двинулся к двери…***
« — Не думала я, что ты знаком с ним.» — понятия не имею, с какого это хрена Пирс мне позвонила, но никогда не мог отказать этой куколке в общении. — Не думал, что ты выберешь его… — отвечаю таким же прохладным тоном голоса. « — А ты как всегда на своей волне, Сальваторе, — м-м-м, эта игривость в ее голосе всегда много означала, — я не могла так долго ждать… идиот…» — Ты зачем позвонила? — не хочу вспоминать былое и принимать свои ошибки, их и так много. Хоть свой счастливый билетик я упустил, отпустив ее. « — Стефан желает увидеть твоего товарища, этого следователя,» — она обиделась, чувствую по голосу. Извини детка, но он мой брат, не хочу портить ему всю жизнь, добивая украденной невестой. У него и так она не простой выдалась. — По поводу… — вот такие вот закидоны Стефана мне не нравятся. « — Говорит, что что-то вспомнил, и хотел бы помочь следствию.» Чертов маленький засранец, весь в отца. Этого и боюсь. Не долго мне ходится будет, не долго дышатся. Не долго будет сердце биться. Нутром чувствую. « — Ты как вообще, Деймон?» — видимо я слишком долго молчал, она беспокоиться. Добрая, наивная душа. — Как всегда, детка, — даже улыбаюсь, видимо сам себе. « — Значит хреново… — а она тоже улыбнулась, — скучаю. Звони…» А дальше гудки и мое тихое дыхание. Вот только не долго песенка играла... Неожиданно перед глазами темнеет, дыхание спирает, а тело наливается огненным свинцом. Видение… — Давай без стеснений, — и почему этот голос слышится все время на заднем плане, и такой знакомый, такой затертый до мозга моих костей, — связавшись с нами, назад дорогу не выберешь. — Знаю-знаю… — харизматичный темнокожий паренек нервно улыбнулся, пока пальцы его правой руки умело переминали ручку длинного ножа, что отдаленно напоминал длинную спицу. И опять все вокруг мутное, неясное, застелено красной пеленой. Даже звуки, женский голос, слишком нечеткий, мутный. Кто-то кричит? — Тогда вперед, Марсель, вперед и с песней, — голос настойчивый, магнетический, управляющий. Паренек успокаивающе вздохнул и резко, уверенно взмахнул рукой, после чего в лицо ему брызнула струйка красной жижи, а язык неуверенно слизал капельку с уголка губ... Слышу как на заднем плане что-то громко разбивается. Кто-то кричит? Опять? Или я все еще под действием мозгового штурма? — Мистер? — пищит рыженькая девушка у барной стойки. Сквозь туман в глазах узнаю в ней барменшу, что пять минут назад наливала мне виски в стакан. — Все хорошо… — успокаивающе обороняюсь, выставляя руки вперед. Не хочу чтобы ко мне прикасались. Слишком чувствительный в такой момент, слишком все раздражает вокруг. Пусть голова еще кружится, пусть мне больно дышать и говорить, пусть перед глазами туман, я в порядке, черт возьми. И пускай так думают все. — Эй… — кто-то нагло укладывает свою руку мне на плечо и крепко его сжимает, — Деймон, что случилось? Вот черт… — Ничего, я просто задремал, — тихо бурчу под нос, устало и обреченно прикрывая глаза. На ходу смекаю, что уж лучше притвориться пьяным, нежели что-то ему объяснять. А Майклсон садится рядом на барный табурет, но я почему-то боюсь смотреть в его сторону. Тело начинает знобить, а источник — плечо, где еще недавно теплилась его рука. — Сколько ты выпил? — этот сукин сын беспокоится обо мне. Лучше о себе побеспокойся, ты же сидишь рядом с опасным преступником, убийцей, маньяком, чудовищем… перечислять даже устану. — Достаточно, чтобы забыть о том, что ты опоздал, — краем глаза смотрю на часы и лукаво ухмыляюсь. — Парень, да тебя только что выгибало назад как пластилин, — Майклсон придвинул к себе мою бутылку, и почему-то начал залпом ее осушать. — Эй! — я в ярости. — Не отбирай у меня единственную прелесть в жизни, — тянусь за бутылкой, черт возьми, и из-за помутнения в глазах натыкаюсь на что-то мягкое, а затем… — Ты это… — Ник немного в замешательстве, — поосторожней… Что? Какого хрена что-то металлическое и плоское делает под моей ладонью. Встряхиваю головой и к своему ужасу замечаю, что очень крупно промахиваюсь, да так крупно, что натыкаюсь прямиком на чей-то ремень. — Какого х… — хотя лучше удержаться от столь красноречивых высказываний. — Что-нибудь еще заказывать будете? — я прямо расцеловать готов эту рыжую, ведь если бы не она, пришлось бы застрелиться. — Две бутылки виски, и подороже, — я отпрянул от стойки и направился к свободному столику, пытаясь не обращать на Майклсона никакого внимания. Мне стыдно, блядь. Я чуть не напоролся рукой на чужой хрен. А еще страшнее всего то, что я даже жалею о том, что этого не случилось. Дышу тяжело. Пытаюсь выровнять дыхание, падая на стул, но затем поспешно прячу лицо за руками, будто мне тяжело держать голову. Прошла секунда, затем что-то звенящее опустилось на стол и послышался крип стула напротив. — Я опоздал всего на двадцать минут, кажется. Клаус точно чувствует себя неловко. В его оправданиях столько неловкости, что смешно даже слушать. К черту все. Хочу напиться. А рука болит, блядь, как ошпаренная, прямо до кости. Хорошо, что сломанное запястье удалось спрятать за рукавом куртки. Головы не поднимаю и просто тянусь за бутылкой. На этот раз, слава богу никаких посторонних «предметов» на пути не нахожу. — Да забей, я сегодня добрый. — У тебя что-то случилось? — ну пиздец. Сейчас начнется изливание души, бабские сопли и ноющие рассказы. И почему меня так все раздражает? С особым усилием воли подымаю голову, дабы взглянуть на следователя. И что ты смотришь на меня как брошенный щенок, вернее как на брошенного блохастого щенка. Взгляд твой так режет, что хочется отвернуться, но не могу, как под гипнозом. Напряжение нарастает, а он все смотрит. «Застрели меня, прошу…» — вспоминаю сон.***
И как тут не сойти с ума? Как тут не потерять голову, когда этот парень смотрит на тебя таким тяжелым взглядом. Глаза из-под опущенных густых ресниц заглядывают прямо в душу, губы насмехаются. И Клаус чувствует как по телу начинает копошить стадо мурашек. Только бы не посмотреть ниже, только бы не выдать волнение. Но Майклсон уже знает, что этот засранец закусил свою губу. Даже пальцы засвербели в желании освободить ее из тисков белоснежных зубов. — По какому поводу встреча? — Сальваторе умеет сменить тему разговора так, чтобы заставить Ника чувствовать себя не ловко. — Позавчера был убит очередной человек… — Гримм… — Деймон даже не притворился, будто не знает чего зазвал его Майклсон. Как будто бы ему не хотелось, чтобы они встретились в другом месте, в другое время, а не познакомились во время этой хрени со смертями… Но может быть Ник не смог бы так быстро привязаться к этому молодому юнцу. В свои почти тридцать он отличался другими взглядами на жизнь, интересами, приоритетами. И эта жизнь не мало его покидала, не раз топтала в грязь и бросала с высоты птичьего полета самый ад. А Деймон слишком молод, чтобы понять это. Но почему появляется ощущение, что этот парень видел намного больше чем сам Клаус. Почему на лице его, кажется, есть отпечаток чего-то жесткого, усталого, наболелого и печального. «Ты не мог потерять интереса к жизни…» — отозвалось второе я, дабы перекричать догадки мужчины по поводу Деймона, пока глаза смотрели на того с особым сочувствием. — Я не знаю как выглядит этот тип, но если он уложил самого Генри, то… — Сальваторе вопросительно зыркнул в сторону Клауса, но тот лишь ответил ироничной улыбкой. — Ты его не уважаешь, — не веря блондину, возмутился Деймон, — ты не можешь. Не должен. Он монстр… — Да знаю я, знаю… — ухмыльнулся Ник, — но до недавних пор я узнал несколько вещей о нем, — а губы Сальваторе так и манили к себе глаза. — М-м-м… — жеманно хмыкнул тот, не желая отрываться от горлышка. Сопьется же, дурак. — Большинство убитых это сами убийцы, — заявил Клаус, борясь с желанием болезненно закрыть глаза. Смотреть на этого парня — пытка. Деймон же удивленно поперхнулся алкоголем и начал быстро вытирать пролитое на себя руками. — Черт… — Ник тут же спохватился на восклик парня. Тот недовольно наморщился осторожно встряхивая правую руку. — Что случилось? — глаза быстро пробежались вдоль тела собеседника, искали какие-то повреждения, или посторонние предметы, которые могли бы причинить так внезапно тому боль. — Все супер, руку потянул, — натянуто улыбнулся Сальваторе и поспешил запить боль вискарем. Ну уж нет. Клаус не будет просто так сидеть и догадываться о настоящей причине скукоженности брюнета. Он резко приподнялся с места и ухватился за правый локоть парня. Тот моментально замер на месте, не подымая взгляда со стола. — Не нужно, — заворчал он, но Майклсон осторожно отвернул рукав кожаной куртки и тут же ужаснулся. От Деймона всегда слишком хорошо пахло и это так отвлекало мужчину, как и макушка его густых черных волос, как глаза, губы… Но в данный момент он был серьезно настроен, особенно когда заметил короткий кусок бинта, что туго обтягивал тонкое запястье брюнета. — Что это такое? — грубо отрезал он и осторожно коснулся белого куска ткани. Парень вздергнулся на месте, но промолчал. Зубы его явно сжались, так как скулы напряглись от злости. И похрен, Майклсон старался не обращать на это внимание. — Она сломана? — Нет… — огрызнулся Сальваторе и резко отпрянул, вырывая руку из тисков чужих пальцев. А кожа у него такая приятная на ощупь. Но внутри мужчины возникла ответная ярость. Хотелось ухватить Деймона за петельки и вытрясти из него всю правду, или еще хуже… прижаться к его груди как бродячих кот. — Ты сказал большинство? — У других слишком туманное прошлое, — Клаус сдался, замечая как отворачивает куртку брюнет, пряча лоскуток бинта. Такой вредный, такой бесящий иногда… — Советую получше тебе покопаться в тех туманных жизнях других, не помешает. — Сальваторе лукаво улыбнулся, и в его глазах уже был заметен тот слегка охмелелый блеск…***
Не хочет сам все рассказать, не хочет довериться, не хочет быть рядом, значит придется выяснить все самой. Сегодня Кэролайн нацелена навестить Коула, раз уж на то пошло. — Хватит с меня этих недомолвок, этих ночных звонков, отлучений, и угрюмых настроений, — бормотала она, пока уверенно шагала по ступенькам вверх, прямо к двери этой чертовой прессы. Внутри ее встретили своры мужских взглядов. Головы медленно высовывались из фанерных кабинок. Кто-то присвистнул в спину блондинке, пока она нацеленно шагала к редактору. — Осторожней детка… — кто-то внезапно выскочил перед ней и не смог не задеть плечо Кэр. — Извините, — забурчала она, заправляя волосы за ухо. — Это вы меня извините, — залепетал парень, как только заметил предмет спотыкания. Форбс встретила его виноватой улыбкой, но как только получше разглядела, то даже немного покраснела. Внушительные мускулы этого брюнета так и играли под тонкой тканью футболки. Он быстро улыбнулся ей в ответ своей белоснежной улыбкой, а его карие глаза живо забегали вдоль ее лица, будто изучая каждый сантиметр кожи. — Тайлер… — заметив, что тишина слишком затянулась, парень энергично протянул руку. — Кэролайн… — застенчиво отозвалась та, пожимая крепкую ладонь, пока вторая рука пыталась поправить постоянно соскальзывающую с плеча сумку. — Кэр? — кто-то в толпе курящих далеко у окна приветствующее вытянул вверх руку. И зрительный контакт новых знакомых быстро оборвался. Как только мужская фигура вынырнула из толпы курильщиков, Форбс сразу узнала в ней Коула. «Наконец-то…» — выдохнула она, и быстро освободила ручку от приятного рукопожатия. — Приятно было познакомиться, Кэролайн. — улыбнулся Тайлер и, подмигнув блондинке, решительно двинулся на встречу Майклсону. Они что-то обсудили в сторонке и новый знакомый виновато почесал затылок, невзначай глядя на Форбс. А затем они разошлись. И тот исчез за бесчисленными кабинками рабочих. — Не слишком приставучий? — хмыкнул Коул, дружески подтягивая девушку к себе, дабы обнять. — Если что я накапаю его папаше Локвуду, или Стефану. — Да нет, нет… — пытаясь стереть застенчивую краску с лица, блондинка осмотрелась по сторонам. — Отойдем в сторонку? — Конечно, — парень напрягся, будто чувствовал какой-то подвох, но последовал за ней к бойлеру с водой. Как только она дошла до окна, резко обернулась и решительно спросила у друга. — Что ты знаешь о Деймоне Сальваторе…***
Слава богу, что я смог отвлечь Ника от проблемы связанной с моей верхней конечностью, а то пришлось бы таки выдвинуть идею с велосипедом. Надо же, а он многое разузнал за то время, пока я навещал Рио ради того, чтобы немного перепотрошить тот рай для туристов. Чувствую, что слишком пьянею, что меня понесет на опрометчивые поступки. Особенно когда он рядом. До сих пор тело дрожит после ощущения на коже его пальцев. Это ведь не нормально, черт возьми. Но мне уже плевать, тем более когда нечего терять. И пусть жизнь кончится завтра, я должен буду успеть сказать ему… — Ты любил отца? — слетает полупьяное с моих губ, пока замечаю, что Майклсон старается догнать меня в моем опьянелом состоянии. Он долго молчит, будто о чем-то думает, будто собирается с мыслями и решается на что-то. — Скажем так… — начинает Майклсон, запивая слова алкоголем, что льется из бутылки. Ах как это, черт, заводит… его губы касаются горлышка… Мне почему-то становиться жарко, особенно где-то в области живота… — Я не был любимчиком в семье… вернее даже был последним на кого отец обращал внимание, и первым на ком он срывался, — и он горько улыбается. Черт… никуда не отпущу. Сдохну рядом. Он мой и все… Может не завтра, не всегда, но сегодня он точно мой. И плевать на какую-то там невесту и на то, что я предпочитаю трахать баб раза три в стуки. Хотя, о чем я думаю?! Ебнуться мозгом об стену можно… — Он до сих пор считал, что я виновен в смерти матери… — а Ник все врезается в мое подсознание печальными словами, голосом, взглядом. Нужно бежать. Сейчас же… иначе собственные мысли и желания сожрут меня заживо как бешенные собаки. — А ты виноват? — Не знаю, — Майклсон снизал плечами, а я почему-то играюсь губой, до крови кусая ее зубами. Это мое наказание за мысли о нем. — На нас с ней напал какой-то подонок, когда мы шли домой с кино и мать заступилась за меня, когда прозвучал выстрел, — он горько сглатывает и чувствую, как тошнотворный комок горячи подталкивает и к моему горлу. — Мне тогда было тринадцать лет, а сестре восемь… Виновато хмурюсь. Нужно было не спрашивать, нужно было не копаться в его жизни. — А ты? А что я? У меня все простенько. Как у всех… — Ну и как же вас зовут, ребятки? — сегодня эта женщина нашла нас возле ворот этого жуткого старого и скрипящего здания, что просто таки пропитано пылью, плесенью и тараканами. Стефан что-то бессвязно ворчит и тетка живо обращает внимание своих черных глаз на него. А я молчу. Ни слова не скажу. Никогда. Пускай думают, что я плохой, что я не послушный, что я ненормальный — плевать. В груди щемит, а это хуже чем их неприязнь, или осуждение. Папы больше нет. — Ну же, зайка, не стесняйся, тут тебя не обидят… А как же, эта сука лишь тогда мне так мило улыбалась, и это был последний раз. Так не хочется вспоминать, но встреча с братом и этот разговор с Майклсоном сами наталкивают на столь жуткие моменты из жизни. Для них мы били номером один и два. Иногда меня называли глухонемым уродом, а брата дауном из-за того, что он не мог ничего связно сказать. Но мне было плевать. До определенного момента… — Ну что ты, мартышка? — этот блондин всегда бесил больше всего, — неужели папа с мамой не научили простым словам? Ребята позади него посмеивались, кивая в такт каждому его слову, пока Стефан сидел на полу и молча рассматривал красный кубик у себя под ногами. Они обступили его со всех сторон и надвигались все ближе. — Хотя, постой, у такого уродца как ты вообще не может быть родителей, — смекалистое выражение его наглой морды начинает меня бесить, но я все так же стою у окна, колупая пальцами лускающую от старости краску на подоконнике. Они знают, что я рядом, что я слышу каждое их слово, но продолжают трогать братика. — Да ты посмотри на это подобие маленького ублюдка, — блондин не унимался, — оно же только срет и агукает, в свои то четыре года. Чертов даун. Чувствую, как луски краски трещат в моей ладони, чувствую, как каждая из них вонзается глубоко под кожу. Второй рукой тянусь к грязному оконному стеклу. — Ну что ты смотришь? — он насмехается над Стефаном, пока тот вопросительно смотрин на него не по годам задумчивым взглядом. Видимо, его это раздражает. — Этот сученыш хочет меня сглазить? — блондин скреготит зубами, пока его шайка негодовало гудит. Затем слышу глухой стук за спиной, а потом Стефан громко заревел. — Вот так тебе, гнусный тролль… — смеется блондин. Сердце глухо забарабанило, а затем скользящая по стеклу рука погружается в адскую режущую боль. Перед глазами все плывет красной дымкой. Не успеваю сообразить как разворачиваюсь и швыряю что-то острое в этого ублюдка… Его звали Метт, и этому мальчишке было девять лет. Как тогда помню: к его телу подбегает та самая женщина с черными глазами, которая за все мои месяцы пребывания в приюте не раз избивала меня до полусмерти за драки. Она не человечески верещит, казалось даже, что начнет рвать на своей, и без того не слишком волосатой голове, волосы. Вижу, как она дрожащими руками вытаскивает из шеи блондинчика окровавленный осколок битого стекла. Я тогда просто стоял у окна и тяжело дышал, наблюдая за всем со стороны. Рука невероятно жгла, даря ощущения того, что я таки не робот. Оказывается, я в состоянии шока разбил окно, а затем один из осколков, чудным образом, был запущен мною в этого паренька. Он был на год меня старше… Именно тогда я видел Стефана в последний раз. Именно с того момент началась адская жизнь продолжительностью в семь лет. — Да так… — не охотно отвечаю Майлсону, пока мысленно все еще пребываю в переполненной детьми игровой комнате, — семья погибла в автокатастрофе… Ник напрягается, будто чувствует себя так же не ловко как и я. — Мне жаль… — Мне тоже… — кривовато улыбаюсь, не замечая того, что бутылка уже пуста. — Я не должен был подвергать тебя опасности, — после минутной паузы Клаус внезапно вскидывает голову назад и зарывает пальцы в свои курчавые золотистые волосы. Что он имеет в виду? Какая опасность? Это я опасность для него, а не он. — Что ты имеешь в виду? Он долго смотрит на меня сверху вниз. Прячет виноватость в глазах, только почему? Что послужило этому?***
— Кэролайн, не думаю, что он плохая компания для брата, — Коул слегка возмущен заявлением Форбс. Как она могла подумать о том, что он развратник. Да, бабник, но не такой, каким его представляет Кэр. — Я понимаю, вы, кажется, дружите, — начала уточнять она, не замечая как в стороне к ним понемногу прислушивается какая-то брюнетка, — но после знакомства с ним Ник совершенно изменился. Стал грубым, отстраненным, держится на расстоянии, — казалось, что блондинка сейчас же расплачется, но она лишь нервно улыбнулась, перебарывая ноющие эмоции. — Кэролайн, если ты хочешь, я поговорю с обоими, — Коул виновато протянул к девушке руки, — но может проблемы не в этом? Форбс боялась даже предположить, что он уже не любит ее, что он нашел другую, и тайно спит с ней. — Майклсон, подойди-ка сюда, — выглядывая из приоткрытых дверей кабинета, на Коула посмотрел шеф Локвуд. — Прости, детка, я скоро подскочу, — разрываясь на части на глазах, Майклсон виновато улыбнулся и шустро направился в сторону самопровозглашенного социопата. И опять Кэр бросили. И опять оставили ее наедине со страхами. Она осмотрелась по сторонам, может даже в надежде увидеть того самого незнакомца Тайлера. Ведь он был единственным парнем после Коула, которого она тут знала. Но на глаза попалась только ехидно посматривающая на нее брюнетка с каштановыми волнистыми волосами. Та иронично выдохнула и внезапно решительно двинулась к Фобрс. — Вас интересует информация о бабнике Деймоне Сальваторе? Ах, как оно выходит. Эта девица подслушивала все, о чем они недавно с Коулом говорили. А теперь еще и бесцеремонно притирается к ней, стервозно вскинув бровь. — Допустим, — неприязно отозвалась Кэр, делая один шаг назад, тем самым будто обороняясь от незнакомки. — Я могу кое-что о нем поведать, — сияющее, но и кокетливо улыбнулась брюнетка. — Да ну? — хмыкнула Форбс. — И о чем же? — Мы с ним встречались когда-то… — мечтательно выдохнула та, — и трахается он охренительно. — Об этом не обязательно напоминать. — натянула на лицо жеманную улыбку блондинка. — Он немного странный. Постоянно бредит во сне… — сдалась брюнетка, понимая, что ничего выудить в замен не получится, но нашкодить все же хочется, — а еще у него на спине жуткий шрам в виде креста какого-то. Тянется через весь позвоночник и лопатки. Видимо она и правда многое знала, но Кэр не думала, что это ей пригодиться. Слишком поверхностно и слишком много секса в словах этой особы. — А что-то поконкретней? — теперь блондинка сделала шаг вперед, прислушиваясь к девушке со стервозностью в глазах. — Выкрикивает постоянно какие-то имена во сне. То ли Джон, то ли Джузеппе… — брюнетка задумчиво прижала палец к губам, — еще Стеф… Не знаю, может какая-то там Стефани… бесило всегда жутко. — Это меня не интересует, девушка, — досадно и немного раздраженно буркнула Кэр, — неужели нет ничего конкретного? — Любит рисовать еще очень, — воскликнула та, будто внезапно вспомнила, — и однажды я нашла у него в ванной окровавленную футболку. А вот это уже интересно. Может он преступник и Ник на самом деле хочет его посадить, но для начала нужно втиреться в доверие? «Ах с кем же ты дружишь, Коул…» — Но он сказал, что они с Коулом сбили собаку и везли к ветеринару. — Люси? — нахмурилась Форбс, вспоминая белоснежную красотку Майклсона младшего, который достал ее из-под колес собственной машины. — От куда мне знать? — скривилась брюнетка. — Ладно, — разочарованно выдохнула Кэр, — спасибо за помощь… — как ее зовут она не знала, поэтому специально выдержала нужную паузу. — Кэтрин… можно просто Кэт… — ухмыльнулась та и, бесцеремонно развернувшись на месте, направилась прочь, растворяясь за не высокими стенками кабинок.***
— Ты любишь рисовать? — Ник внимательно изучает лицо Деймона помутневшим от алкоголя взглядом. Тот как-то неожиданно напрягается, будто взвешивает все за и против. «Чего тут медлить? Просто скажи и все…» — взволновано кричало его подсознание, пока рука сжимала маленький бумажный комочек в кармане плаща. — Я похож на того, кто будет часами вырисовывать унылую снежинку на полотне печали? — сдерживая смех внезапно воскликнул Сальваторе. Неловко даже как-то стало. Ник немного скукожился, потупил взгляд в пол. И тут же вспомнил как жмут ему эти брюки. Прямо врезаются в пах змейкой. Пьяный Деймон выглядит таким доступным, развязным. Желанным... И Ник почувствовал как заливается краской, выслушивая собственные мысли по поводу этого соблазнительного засранца. Может это просто так алкоголь на него действует. — Погоди? — внезапно шепнул Дей, чуть наклоняясь к следователю через весь стол. — Ты что, рисуешь? Майклсона бросило в жар от столь заметной близости. Он даже чувствовал на своем лице прохладное дыхание парня, что отдавало приятным ароматом виски и смешивалось с запахом его духов. — В общем-то да… — буркнул он в ответ, и Сальваторе как-то нервно засмеялся, откинувшись на спинку стула. — Извините, если задел ваше творческое самолюбие, Ваше Величество. — Дело не в этом, — нахмурился Майклсон. От души многое в этот момент отлегло. Если бы ответ парня был другим, он бы… — Вот, посмотри… — прерывая свои мысли он выудил из кармана пальто скомканный кусок бумаги и бросил его на стол перед Деймоном. — Не хотел показывать, но все же... — тот с опаской начал разворачивать комок, и по мере этого глаза его становились все больше и больше. На мгновение Ник даже что-то прочел в них. Ужас, панику, замешательство? Не понятно… — Что это? — голос брюнета прихрип, пока он с замиранием сердца рассматривал рисунок, что изображен на бумаге углем. — Это вместе с неким альбомом, для такого вот художества, было найдено на месте преступления, вчера. В метрах пяти от тела, за поворотом. Сальваторе осторожно обводил контур инициалов художника, изредка посматривая на сам рисунок. — И что это значит? — Майклсон заметил, как тот глотает подступивший к горлу комок. Он молчал. Глаза его потемнели от ярости при виде рисунка. А затем медленно наклоняясь к Деймону, уверенно протянул. — Я хочу знать, что за хрен нарисовал на этой бумажке меня…