***
Шикарный прием. Ничего не скажешь. — Не попал… — улыбаюсь чуть ли не припеваючи, когда кулак Майклсона сверкает мимо меня, почти у самой скулы. — На следующий раз не промахнусь, — огрызается он, но так на меня и не взглянул, если не считать того взгляда при встрече. До сих пор мурашки по коже. Столько эмоций в его глазах я еще не видел, будто все краски мира в них тогда отразились. Смотрел на это с замиранием сердца. А потом хук справа и я бы был в ауте, если бы быстро не среагировал. — Спорить не буду, — мило ему улыбаюсь, ощущая привкус горячи во рту. Выглядит он не лучше меня, однозначно, да еще и пьяный. — Деймон Сальваторе вы арестованы по обвинению в убийстве более сто сорока человек… — неожиданно заворчал Ник, подвинув бутылку перед собой в сторону, — вы имеете право хранить молчание… — Баста… — отмахиваюсь в ответ, — свои права знаю, да и ты в данный момент такой же коп как и я… — ухмыляюсь, зная, что его отстранили. Но не могу не насмотреться. Ловлю себя на том, что мои глаза маниакально рыщут по нему, рассматривают все, за чем так успели соскучиться. — Пистолет зато при мне, — ухмыляется он. Ну посмотри же ты на меня! Хоть разочек, так же, как и пять минут назад. — Да, да, да… — иронично закатываю глаза, лишь бы не казаться таким сентиментальным дураком, — но я пока умирать не собираюсь… Ник молчит. Вижу как руки его дрожат в желании схватить бутылку, или сделать что-то еще. Внезапно перед глазами сверкает его ладонь, а затем, после звенящего звука пощечины, щеку разразила адская щемящая боль. — Ты не находишь, что это немного по-бабски? — огрызаюсь с особым призрением, а рука так и тянется к ушибленному месту. — А мне плевать, — зарычал Майклсон, привлекая к себе внимание одиноких посетителей, — ты обманывал меня… Может и так, не спорю. — Но тем не менее я не сбежал куда глаза глядят после того сообщения, — снизываю плечами, и уже начинаю жалеть о желании ощутить его взгляд на себе, поэтому отвожу глаза в сторону. — Я тут, почти с протянутыми для наручников руками. — Значит совесть замучила? — ирония в его голосе веселит, а он так близко, запах духов смешался с запахом виски. — Сдаешься? — Во-первых… — а с ним весело говорить, когда он пьяный, — ты забываешься. У человека с таким кладбищем за спиной не имеется совести. А во-вторых… — замолкаю. Как бы заставить его пойти за мной? После того, что я сделал, надежда на помощь умерла так же быстро, как и родилась. — Я не совсем сдаюсь. Ты узнал, кто убил твоего отца. Поздравляю, — пытаюсь сыронизировать, но голос дрогнул и Клаус обратил на это внимание подозрительным взглядом. — Теперь я хочу узнать, кто убил моего отца. Вернее зачем… — И ты думаешь, я тебе помогу? — еще немного и он рассмеется мне прямо в лицо, или заплачет. Не могу понять по блестящим глазам. — Ну ты же хочешь узнать больше о прошлом Майкла, — я серьезен как никогда. В данный момент либо «пан» либо «пропал». Все что осталось, это рисковать. — Ты о чем? — ах Ник, что-то у тебя не получается это «искреннее» удивление. Наверняка что-то уже нарыл, узнал, или весь в догадках. Я начинаю задумываться о том, стоит ли мне вообще что-то говорить, стоит ли пытаться довериться… Тяжело вздохнув, таки медленно, уверенно к нему наклоняюсь, прямо к самому лицу. Даже в дрожь бросает от столь близкого расстояния, даже ловлю себя на мысли о том, что пялюсь то на его губы, то на золотистые глаза. — Я тебе открою маленький секрет, — шепчу почти неслышно и Ник замирает, нервно сглатывая, и следя взглядом за моими губами, — я знаю кто убил моего отца… и этот человек тебе весьма интересен. — Кто он? — Майклсон будто забыл кем я являюсь. Он выглядел, как маленький мальчик, внимательно слушая своего учителя, прямо с замиранием сердца ждал ответа. — А мы сейчас съездим к нему в гости…***
Ник до сих пор пребывал в невиданном прежде шоке. Сальваторе приехал! Он не сбежал в какую-то Мексику эмигрантом, он не скрылся с лица земли на каком-то там Ямайском островке. Он тут, рядом и такой усталый, и, как всегда, слишком спокойный. Это так бесило Майклсона. Как он может быть вечно таким непринужденным и спокойным? Его же посадят, и это минимум, а казнят — так это точно. Ганиган уже тогда говорил, что Гримму светит лишь электрический стул и сразу же, без промедлений. Только вот мужчине от этого было совсем не весело. Это как-то не правильно, как-то предательски, как-то чуждо ему — не желать смерти тому, кто убил твоего отца, а в придачу еще сто сорок человек. Но как бы Клаус этого не не желал, он никогда не простит Деймону подобных убийств, самосуда, свершения собственного правосудия. — А теперь налево… — лукаво указав в нужную сторону рукой, Сальваторе все так же смотрел в окно справа от себя. В тот момент когда Ник его увидел, сердце его перестало биться, а время вокруг будто остановилось. Легкая небритость всегда больше ему шла, создавая вид некой сумбурности, или даже брутальности. — Ну и куда дальше? — мужчина пытался быть более чем холодным с этим парнем, ведь неизвестно, что тот предпримет в следующую секунду. Может он уже спит и видит как убивает Майклсона, а рисунок в альбоме — тому подтверждение. — Можешь тормозить тут, мы не на долго. Часика на полтора… В темноте следователь не сразу заметил знакомые очертания улицы: ту самую элитную многоэтажку с шикарными видом на Бруклинский мост, ту самую парковку, тот самый подъезд. — Странно… — сорвалось с его губ, как только Деймон нажал в лифте кнопку «семнадцать», но в слух свои мысли дальше не озвучил. В ответ на его слово Сальваторе лишь иронично хмыкнул, будто всем своим видом говорил — «Готовься, папаша.» А пока они молча ехали в лифте. Напряжение росло. Сальваторе неловко спрятал руки в карманы джинсов и потупил свой взгляд в пол, а Клаус пытался не отвлекаться на него взглядом, и тупо пялился в собственное отражение в дверях лифта. Изредка он замечал, как бросает свой мимолетный взгляд исподлобья парень. Прямо на его отражения, и как-то виновато. В животе все закипело адским приятным огнем от этого взгляда. Будто это брачные игры самцов… — Зачем ты их убивал? — неожиданно Ник серьезно на него уставился. — Ты знаешь ответ на вопрос… — чуть ли не пропел Сальваторе. — Но как? И в этот момент двери лифта открылись после короткого сигнала, а брюнет уверенно направился в коридор, на ходу тихо бросая одинокое: — Магия… Он вел Майклсона непонятно куда, и с каждым шагом тот ужасался, замечая знакомые двери и номера квартир. Шаги привели их к крайней двери прямо перед ними. — Доставай ключи, — буркнул Деймон, кивая в сторону номера 666. — Какого хрена? — сорвалось с губ мужчины, пока ключи от номера дрожали в руке, — это же… Но Дей оборвал его, вырвав ключ из рук, и уверенно открыл дверь. — Прошу, — начел он пропускать в квартиру Ника, — не стесняйся, думаю, твой отец был бы не против…***
Майклсон видел многое, но то, что ему пришлось найти в квартире собственного отца, повергло в шок. Сначала ужасные снимки изуродованных тел, что раскидались на полу в позе шестигранной звезды, подтверждением чего были те самые углы на полу, нарисованные кровью покойника. Самое ужасное то, что жертвы слишком юные, не больше шестнадцати лет и их десятки. Даже сотни… На некоторых фотографиях отец собственноручно кого-то расчленял, держа в руке длинный нож, похожий на штык. И пока Клаус с расширенными от ужаса и сожаления глазами на все это смотрел, Деймон молча стоял у большого панорамного окна, ведущего на балкон и тихо курил… Сигарету за сигаретой… пока за два часа торчания в том месте он не искурил две пачки. А затем в ход пошли видеоролики с пыльных кассет, на этот раз ужасался уже Деймон. Он начал неразборчиво бубнить что-то вроде — «Какие знакомые кадры…», пока внимательно всматривался в происходящее на видео, но отвечать Нику, что именно его заинтриговало не стал. — От куда ты знал? — как только последний ролик оборвался на скрипящее шипение, Майклсон резко подорвался к кресла. Он начал медленно, но как-то рвано надвигаться на Деймона у окна. — Что? — безразлично буркнул тот, закуривая очередную сигарету. И от куда он их берет? А дым так приятно щекочет ноздри, вынуждая вкусить запретный и давно забытый плод. — Об убийствах, об отце… не притворяйся дурачком, Сальваторе, — голос на повышенных нотах раздражения не понравился фотографу, и он недовольно наморщился. — Ты что состоял в этой секте? — Упаси Господь, — возмутился тот, и Клаусу даже показалось, что он перекрестится, но увы, — мне и своих извращений хватает. — И ты думаешь, что я просто так поверю? — грудь Майклсона начала жестко вздыматься. Это не к добру. — А мне плевать, — снизал плечами Дей в ответ. И опять эта холодность, отчуждение, безразличие, которые таки добивали Ника. — Считай это магией, — наконец ироничная улыбка оборвала последнюю струну спокойствия на нервах следователя, и он вскипев как чайник, набросился на парня, хватая его за воротник куртки. — Ты убил сотни людей. Ты погубил сотни душ, ты… — он яростно сжимал жесткую кожу воротника в кулаках, но встрясти Деймона не хватило силы воли. А тот холодно пялился в его глаза стеклянным взглядом. Задержал клубы дыма во рту, плотно сжав губы. Но внезапно резко подался лицом вперед, и пустил его в лицо Ника, на выдохе произнося. — А чем лучше твой отец? Я убивал подобных ему тварей, а он подобных тебе людей. Впервые Клаус не нашел ответа, не нашел аргумента, или опровержения словам парня. Да и не хотел, вернее не думал об этом. Пущенный в лицо Деймоном дым вызвал еще больше желания сделать затяжку поглубже, пожеще, чтобы яд табака пропитал все легкие до отказа. Или все дело в том, с чьих губ слетает этот дымящийся яд? — Как ты убивал их? Как ты узнавал кто убийца? Кто-то помогал? Сальваторе не шибко желал отвечать на вопросы. Он лишь нагло отбросил руки Клауса в сторону и, самодовольно улыбнувшись, вновь затянулся. Внезапно дым сигареты застрял у него в глотке, или намертво засел в легких, порождая цепочку яростного, дерущего горло кашля, а затем парень замертво рухнул на пол. Тогда Майклсон думал, что поседеет в одно мгновение. Пульсация сонной артерии не прощупывалась, зрачки расширены. Тогда он впервые так испугался. Деймон умер… сердце его не билось, а значит кровь не пульсировала в жилах. Что-то в груди оборвалось и захотелось закричать, но сбитое дыхание не позволяло. Вот оно ощущение потери. Вот оно понимание того, что теряешь слишком дорого человека, к которому настолько привык, что не возможно без него жить. Это как вещь, как часть тебя, без которой не функционирует тело. И этот кошмар длился около пяти минут. Пять минут мертвой тишины во мраке квартиры, на холодном деревянном полу у окна. Пять минут, за время которых Майклсон уже раз сто проклял все, что связано с курением, с привычкой, с наркоманией, с этими голубыми глазами, и ощущением одиночества. Он уже думал о том, как будет звонить в скорою, а зтнм объяснять, что произошло… А затем резкий выдох и очередная порция дыма из легких Сальваторе попала прямо в лицо следователя. Глаза парня резко открылись, а зрачки на глазах начали сужаться, будто у кошки. Казалось, что Ник был готов кричать от смешания чувств. Убить… задушить… четвертовать… обнять… и все именно в этом порядке, не иначе. — Я еду в Мистик-Фоллс… — этот чертов подонок сказал это так спокойно и тихо, что не возможно было не заскрипеть зубами от ярости, — с тобой, или без тебя… — Какого хуя это было? — выдохнул Клаус, падая с колен задницей на пол. — Ты должен был умереть максимум две минуты назад, бесповоротно. — Так на это надеялся? — черная бровь самодовольно приподнялась. — Не дождешься, лапушка… — и Деймон хмыкнул, следующим действием заставив мужчину онеметь и яростно закусить губу. Он просто взял… и сделал очередную затяжку догорающей в руках сигареты. Просто так, лежа на полу, после пятиминутной клинической смерти, или чего-то там еще. Будто всего этого панического кошмара не было. Хотя, кому волноваться? Недавнему трупу, или случайному свидетелю? — Что это было? Парень на мгновение перестал дышать, а взгляд его устремился в потолок. Майклсон вновь одеревенел. А вдруг этот хрен опять скопытился? — Именно так я и вижу каждую свою жертву, — наконец, образно взмахнув сигаретой в воздухе, Деймон лукаво улыбнулся, и повернул голову к шокированному Нику. — А те видео на кассетах с точностью до секунды отображались в моей голове задолго до того как я их видел. Задолго до этого дня…***
Двери пустой квартиры закрывались как-то более угнетающее, чем раньше. Кэролайн ухелала еще две недели назад и уже, наверное, успела позабыть клятвы о верности в любви и прочей лабуде. А Ник, все еще вспоминая описания Сальваторе по поводу его глюка в голове, небрежно бросил ключи на тумбочку, и направился прямо в комнату. Он до сих пор не мог понять, как смог отпустить того. Отпустить преступника на свободу в буквальном смысле. Поверить в ту хрень с тупыми видениями, с их последствиями, с тем сумасшествием в которое они вводят парня каждый раз, с его болью… Но Сальваторе обещал завтра ждать его у выезда из Нью-Йорка в сторону Джорджии у какой-то кафешки под названием «У Бри». «Но лишь до десяти утра…» — и захлопнул за собой двери квартиры. Знает засранец, что Майклсону никак не научится являться где-либо во-время. — Какого черта? — в воздухе почувствовался запах женских духов. Чужих духов… Мужчина настороженно прислушался к тишине. Где-то в комнате, в ванной появился легкий отблеск шумевшей воды. Неужели Кэролайн вернулась? В этот момент разочарование и облегчение накрыло мужчину одновременно. Нет, конечно, он был рад тому, что Кэр все поняла и так спокойно ушла, но легкое ощущение недосказанности между ними осталось, и Ник все еще любил ее, как часть собственной семьи. Эта девушка во многом ему помогла, со многим смирился он именно благодаря ей, пусть и не забыл. В груди появилось легкое ощущение тревоги, но Майклсон неуверенно приоткрыл двери спальни. — Привет Ник…***
— Какого хрена, Ребекка… — взвыл чуть ли не к небесам Клаус, как только заметил девушку в его футболке и боксерах, которая по-хозяйски рылась в вещах. В ответ она лишь мило заправила за ухо мокрые от воды прядки волос и так же мило улыбнулась. — Не все носят с собой зонтики, а я не метеостанция, или как там оно… — она задумалась, но затем небрежно отмахнулась рукой. На улице и правда шел дождь, но Ник думал, что у сестры есть собственная машина, не пешком же она щеголяла по городу как мокрая курица. — Машина в ремонте, — деловито добавила блондинка, будто читая мысли брата. — Ты какой скучный в выборе одежды. Беж — черное, черное — беж… — она поочередно бросала в сторону шмотки. — Я спросил, какого хрена, Ребекка… — Ах да… я приехала в гости к Кэролайн, — Бекс лучезарно улыбнулась, но затем эта эмоция бесследно исчезла с ее лица. — Но затем вспомнила, что ты бросил ее, и она покинула этот угрюмый холостяцкий шалаш. — Не твое дело, — рыкнул Ник. Он уже и не удивлялся, что скоро о их расставании будет знать вся семья. Чертовы узы, блядь. Но что тут поделаешь. — Ты совсем с ума сошел, да? — Я трижды повторять не буду… — угрожающе наставив на сестру указательный палец, мужчина таки быстро переключил внимание на бар, где его ждал коньяк. — Пошла прочь из моего дома. — Как всегда, гостеприимно. — натянулась как струна сестра, — и так по-семейному. Но затем она сдалась, замечая как Клаус дрожащими руками прижимает к губам горлышко бутылки. — Ник, что случилось? — А разве милая Кэролайн не поведала тебе всей печальности данной истории? — Язва ты старая, не больше, и твой ироничный сарказм смешон брат. Ну начинается. Сейчас Ребекка заведет свою песенку о важности семьи, и о том, что нужно держаться вместе, как одно целое. Делиться последней печенькой. Блондинка бля… Ведь одного целого нет, и никогда не будет. Тем более, когда знаешь, что ты не совсем Майклсон, вернее, даже сама фамилия досталась тебе с высокой доброты сердечной тирана отца-отчима, за чью честь Ник недавно так отчаянно боролся. Как же отвратительно теперь даже думать о подобных вещах. — Ник, отец умер… — голос Бекс на мгновение дрогнул, но затем стал тверже метала, — не зачем губить себя, пытаясь угодить ему даже после его смерти. Мы все знаем, как он к тебе относился. Мне трудно представить, что Майкл был настолько жесток к тебе и внимателен к нам. Эти слова ошеломили Клауса. Он даже замер на мгновение, но на сестру не посмотрел. Что-то не позволило. — Я любила отца, но простить его отношение к тебе никогда не смогу. Ведь я люблю и тебя… — девушка решительно направилась к брату и неуверенно отвела от его лица бутылку, — не нужно лишать себя всего того, чего лишал тебя он лишь для того, чтобы спасти честь той фамилии которая тебе не принадлежит, от которой тебя тошнит и над которой так кипел чужой тебе человек. Ты потеряешь многих из-за этого, брат… Ответа не последовало и блондинка печально вздохнула. Затем повторилась недавняя сцена из жизни… Сестра ушла. Ушла оставив по себе лишь легкий шлейф духов, а Майклсон остался один. Ах если бы она сказала это намного раньше, если бы тогда промыла ему запудренные долгом мозги. Может бы Клаус не потерял так много. Может тогда он бы не пытался ненавидеть того, кто стал частью его повседневной жизни. На котором, пусть и не произвольно, но держится все внутри мужчины. Или даже бы не встретил эту часть… Почему все говорят, что все, что не случается — все к лучшему? Единственное лучшее, что случилось с этим мужчиной за это время, так это встреча с ним… и в то же время это худшее… — Я должен сделать то что нужно. Не как слабый человек, а как человек закона…