Брошенные. Том 1.

«Доброе утро, можно к тебе?» — сторонний голос отвлёк читавшего мальчика. Ему пришлось отложить книгу на тумбочку, чтобы получше рассмотреть незнакомку. Высокая женщина в пиджаке и зауженных штанах стояла возле кровати. На её суровом лице были очки, а слегка вьющиеся волосы собраны в высокий хвост. — Доброе… А Вы кто? — опасливо выдал парень. Плохое предчувствие подсказывало, что она не просто так сюда пришла. — Меня зовут Ванесса, я твой врач-психотерапевт. — Кто?! — громко вскрикнул, а после перешёл на шепот, схватившись на горло. Что-то, но такого поворота событий точно не ожидал. — Это Миша Вас ко мне позвал? Не успел с больницы выписаться, как хотят в дурку закрыть… — Не важно кто, важно зачем я сюда пришла. Как тебя зовут? — Даня, — холодно ответил, устремив взгляд на окно. — Вы как будто этого не знали. Выждав небольшую паузу, врач продолжила. — Давай начнём вот с чего: во-первых, ты меня не бойся. Я тебе плохого ничего не сделаю, я наоборот хочу тебе помочь. Во-вторых, если ты себя плохо чувствуешь, то сразу мне говоришь. В-третьих, это всё останется между нами и твоим опекуном, — говорила спокойно, вызывая доверие. — Если ты не хочешь со мной говорить или отвечать на какие-то вопросы, то можешь отказаться. Давить на тебя не буду. Это твой выбор. — Стоп-стоп, Вы всё будете той мымре рассказывать?! — уставился на неё перепуганными и одновременно злыми глазами. — Если это так, то можете уходить, — снова отвернулся. — Она твой опекун и должна быть в курсе. — Ей плевать на меня, так что лучше говорите Мише. Ему то я доверяю. — Какие у тебя отношения с твоими родителями? — Никакие, — раздражённо шикнул. — И Вы уточняйте кого имеете в виду: мымру или мертвецов. Хм, с кем же у меня лучше отношения? Блин, я же сказал: только Мише я нужен, ну, и Роме. И ещё парочке человек… — Можешь рассказать поподробнее о своей жизни? Давай начнём с хорошего: нашёл себе друзей? Как мне Михаил сказал, что ты только несколько месяцев здесь живёшь, правильно? — Друзей я нашёл. Ян и… И один «недодруг». Я с ним тоже общаюсь, но не так близко знаком. Но если так подумать, то Даня больше знает о Кирилле, нежели о Яне. Ян никогда не рассказывал о своей семье и вообще старался избегать этой темы разными способами. Точного ответа не говорил, а просто отмахивался фразочками: «Давай позже», «Тебе не будет интересно». Даня не хотел на него давить, но всё же узнать было очень интересно. И с каждым таким ответом раздражение вместе с любопытством росли. — Как дела в школе? — Нормальные, вроде… Сейчас лучше, а Вы меня потом в психушку отправите? — Психиатрические учреждения — это уже на крайний случай. Никто насильно тебя в неё не сдаст, так что насчёт этого можешь не переживать. К тебе дома хорошо относятся? — Конечно! Сравнили приют и обычную жизнь. — Расскажешь? — Вы сами не можете представить? — раздражённо выпалил. — Должны же знать как там плохо, но всё равно продолжаете пичкать меня тупыми вопросами, то мозги вообще не варят. — Чем вызвана такая агрессия? — спокойно поинтересовалась. — А не понятно? Я ненавижу эту тему. Это всё в прошлом, и я пытаюсь это забыть, но Вы как будто специально сдираете ещё незажившие раны. Я Вас знать не знаю, и откровенничать не буду, — выждав небольшую паузу спросил: — Сколько наш разговор ещё будет длиться? Думаю, я достаточно много чего рассказал. Я устал уже, и хочу отдыхать. Больной же, — хмыкнул. — Теперь не только физически, но и психически. Ещё один повод вернуть меня обратно, блять… Даня замолчал, чтобы ещё больше не ляпнуть лишнего. Кирилл больше вызывает доверия, чем она. Он хотя бы был со мной на равных, а тут просто сидишь и как попугай всё рассказываешь. Ванесса достала синюю папку из своей сумки и протянула мальчику, со словами: «Пройди эти тесты, и на сегодня сеанс закончится». Чтобы быстрее закончился этот Ад, брюнет без лишних слов достал нужную бумажку. Черкая ответы, он по привычке покусывал губы и хмурил брови, создавая забавную физиономию. Десятый вопрос о детстве его окончательно взбесил, и он просто продырявил дырку, однако продолжил отвечать на остальные. Пока пациент занимался своими делами Ванесса с прищуром пыталась рассмотреть название книги. — Книга, которую ты читал, это же «Искра жизнь». Чем она тебя заинтересовала? Верой в том, что никогда нельзя терять надежду? — Да, но каким боком это касается меня? Какая разница, что я читаю, будь то колобок или классика. — Ты надеешься на выздоровление? — Вы хотите сказать, что я больной? Я только что прямо это сказали, а вы отрицали, — раздражённо протянул помятый листок. — Я закончил, и теперь хочу побыть один. Если, конечно, можно. — Благодарю, хорошая работа, однако, чем вызвана твоя агрессия? — Чем? Да тем, что мне пытаются в мозги залезть. Я не просил этого, а Вы якобы говорите, что хотите мне помочь, но я же знаю, что это не так. Миша просто Вам заплатил, и Вы теперь мне «помогаете». А по факту Вам плевать на меня, и только не доказывайте мне, что это не так. — Деньги — это лишь оплата за моё время и услуги, а за мои переживания и старания никто не платил. Что-то ещё? — Да! Если бы не я, то Мише не пришлось бы тратить на меня деньги, время и нервы! Я просто ходячий кусок одних проблем. Верно Юля мне говорила, что я только беды приношу. Лучше бы я до сих пор гнил в приюте. Там для таких как я самое место… Я всех подвожу! Всех! Рома переживает за меня, Миша, Ян, даже этот Кирилл… Они все переживают за меня, а я ничего в ответ хорошего не сделал. — Михаил говорил, что ты хороший мальчик и очень талантливый. Ты делаешь его счастливым одним своим присутствием. — Он Вам сам это говорил?.. — Да. И знаешь, я встречала очень много людей, который принижали себя ни за что. Ты всю свою осознанную жизнь прожил среди ненависти, поэтому тебе сложно понять тот факт, что людям достаточно просто твоё нахождение рядом с ними. Не обязательно что-то делать, достаточно просто быть рядом, — положила ладонь на руку. — Я всеми силами буду стараться сделать так, чтобы ты снова поверил в себя и перестал унижать. Но моих стараний недостаточно, ибо всё зависит от тебя. Ты умный мальчик, и думаю, что ты без меня это всё знал, так ведь? — Сделаю вид, что не знал. Несколько минут Даня смотрел на одеяло, пока наконец не заговорил о своём ужасном детстве, которое помнит лишь моментами. Рассказывая монолог, мальчик не заметил, как на душе стало комфортно. Словно отпустил неподъёмный груз, который терзал и давил всё это время. — Ты хочешь вернуться к Роме? — выждав некоторое время спросила Ванесса. — Да, очень хочу… Я хочу просто его увидеть. Убедиться, что всё у него хорошо, — прикрыл глаза пальцами, сдерживая подступающие слёзы. — Терзая себя мыслями о прошлом, ты сделаешь хуже только себе. Прошлое — это опыт, который делает тебя в будущем. Мне очень прискорбно, что ты попрощался со своим первым другом, но это нужно отпустить. В мире столько людей, что зацикливаться на одном неправильно, — мягко улыбнулась. — У тебя появились друзья, появилась семья, появилась надежда на лучшую жизнь. Нужно жить ради них, но в первую очередь ради себя, ведь ты у себя один. — Я не собираюсь отпускать Рому! Он столько всего хорошего для меня сделал. Он мне заменял семью все эти годы. — Это будет сложно, но кто сказал, что жизнь — это простая игра? Нужно жить теперешним временем, а не прошлым. — Рома сказал, что найдёт меня! Он сдержит своё обещание. Заметив, как мальчик сжимает свои ляжки, женщина лукаво и понимающе улыбнулась. — Аутоагрессия вредит твоему здоровью, не только физически, но и эмоционально. Ты только копишь в себе этот гнев, а потом он выплескивается наружу вулканом, который не остановить, — достала чистый блокнот. — Больше не хочу тебя задерживать, но вот твоё домашнее задание: каждый раз, когда будешь испытывать гнев, то пиши свои эмоции сюда или рисуй. Как тебе будет удобно. — Уходите, — прошипел сквозь зубы. — Я не хочу Вас больше видеть! Женщина сдержанно выдохнула и по просьбе оставила его. Даня уже захотел выбросить блокнот в окно, но что-то внутри останавливало. Расположившись на полу перед кроватью, парень взял ручку, и просто стал высказывать всё, что накопилось в душе. Так он просидел до вечера, пока дверь не открылась. — Дань, привет, — бледный как поганка прохрипел Ян, проходя глубже. Сначала Даня ничего не понял, но спустя несколько секунд резко подскочил на ноги и подбежал к другу, сразу же обнимая его так крепко, что думал кости сломает. — Ян, привет, я думал, ты сдох! — Я тоже тебя рад видеть, но можешь отпустить?.. — но второй только сильнее вцепился. — Я понял… Слушай… Кто мне оплатил лечение? Ты случайно не знаешь? — А, это? Можешь не переживать. Это всё сделал Миша, но я его не просил, он сам. Возвращать ничего не надо, — улыбнулся во все зубы. — Тебе очень идёт больничная одежда. Ян сжался, виновато опуская взгляд. — Даня, я… — Не извиняйся. — Но… — Молчать, — строго приказал, а после сел на диван, призывая второго сделать точно так же. — Ты лучше скажи, что случилось тогда на заброшке? Я, если честно, ничего не помню. — Ад начался! Ты начал орать как ошпаренный. Я попытался привести тебя в чувство, но ты брыкался… Я тогда очень испугался, но хорошо, что Кирилл был рядом. Он вызвал скорую, но когда медики приехали, сознание потерял уже я, — нервно хихикнул. — Знатно мы нервы ему помотали. Если бы не он, то мы бы сдохли как та кошка, и он бы нас похоронил под деревом. — Я же говорил, что он хороший, а ты мне не верил. — Ладно-ладно, главное, что сейчас всё хорошо.

***

Очередным холодным осенним вечером Даня записывал свои мысли в дневник, но шум на улице отвлёк. Вылезать из-под тёплого одеяла не хотелось, но незнакомец оказался настойчивым и, кажется, не собирался уходить, не получив своего. Прокручивая в голове все возможные варианты, кто это может быть, брюнет опасливо поставил ноги на пол. Никто не схватил, тогда это не кошмар и не галлюцинации. По крайней мере Даня на это надеялся. Подойдя к окну, Влад сразу же его заметил. Он выбросил окурок в лужу и начал махать руками, чтобы открыл окно. Зеленоглазый с явным недовольством выполнил просьбу. — Чё тебе надо? — Наконец-то открыл! Салют, — с натянутой улыбкой пролепетал старший, надеясь сгладить углы. — Не подумай, что я конченный романтик, который пришёл петь тебе серенады. Я здесь по просьбе учителей, — протянул синюю папку с домашкой. — Держи. — Мне уже сегодня принесли задания, — недоверчиво вскинул брови и уже потянулся закрыть окно. — Стой-стой! — схватился за рамку окна и захотел перелезть, как Даня прищемил его пальцы, содрав кожу до крови. — Твою мать! Ты совсем мозги потерял? — матерясь себе под нос, размахивал руками и скулил от боли. — Больно-больно! Ты демон во плоти овечки! Боже, кровь… У меня кровь! Я тебе шею сверну, полторашка! — Сам виноват, — без капли сожаления бросил Даня, наблюдая за прыгающей обезьяной. — Какой ты злой… Я себе пальцы из-за тебя… Как я играть на гитаре теперь буду?! — Я злой? Серьёзно? Я злой?! Догадайся из-за чего, но знаешь я тебе подскажу: во-первых, я в больнице, во-вторых, я недавно чуть не умер и в-третьих, я вижу тебя! Так ты мне ещё какие-то выдуманные истории рассказываешь. Говори, что ты задумал или я позову охранника, и он тебя… И мне плевать, как ты будешь играть свою дешёвую музыку. Без пальцев выживешь. — Да не кипишуй, идиота кусок! Ты сам не хочешь со мной нормально поговорить, а я ещё виноват. Откуда такая ненависть ко мне? — видя, как младший закипает, длинноволосый проглотил свою гордость и, успокоившись, продолжил: — Ладно, ты был прав, не из-за этой хрени я к тебе пришёл. Слушай… Короче, наш конфликт — это гигантское недоразумение. Я же не такой плохой, как ты думаешь, просто ты меня мало знаешь. Ну, понимаешь, первое впечатление же обманчивое, — потёр затылок. — А то, что внутри, не всегда всем показываю. Смекаешь, к чему я веду?.. — Давай быстрее, холодно вообще-то, — шикнул. — Если не хочешь, чтобы я орал как резанная свинья, то прошу, закрою свою пасть хотя бы на минуту. Я уже весь покрыт твоей желчью, — нервно улыбнулся, нервно доставая сигареты. Только они спасают в стрессовых ситуациях. — Я немного эгоист, да, эта черта во мне есть. Но я стараюсь с ней бороться… Это не так просто. — Ты вообще не стараешься. — В той ситуации я действительно был не прав. Я признаю, что должен был вставить Коли пиздюлей, чтобы он до конца своих дней понял, что маленьких обижать нельзя. Но признай, ты же тоже был не прав. — И по твоей задумке я должен сейчас поверить и простить тебя? — Тип да, — криво усмехнулся, теребя между пальцами сигарету. — Нет. — Почему нет? Я же искренне попросил прощение! — Что-то я не слышал прощения, — выделил последнее слово. — Извини или прости, например. — Пиздец ты придирчивый. Я впервые в жизни перед кем-то унижаюсь со своим «не извинениям», а ты ведёшь себя как высокомерный страус. Чем ты лучше напыщенного петуха? Давай, скажи что-то такое, — растянул интонацией. — Чтобы я проглотил свои мозги! — А, ну ,если для тебя это унижение, то конечно прощаю. — Правда?.. — Нет! — Да твою мать! Ты совсем придурок? Этого ты хотел? А? Этого? Довести меня до суицида, блять! Мелкий пиздюк, — разъярённо бросил на землю папку, а после начал на ней прыгать пока не поскользнулся, задницей свалившись в липкую грязь. Выждав паузу, процедил сквозь зубы: — Если ты сейчас заржёшь, то я… В этот момент Петров звонко захохотал, хватаясь за свой живот. Его смех ещё больше разозлил Власова, который быстро поднявшись на ноги стал выкрикивать маты и тыкать средний палец в него. — Попадись мне на глаза! Как футбольный мяч тебе буду пинать, полторашка! И твоё кунфу я не боюсь, понял? Я панк, мне на все похуй. И на тебя теперь тоже! Если тебе плевать на мои «не извинения», то иди в задницу. Сам не умеешь просить прощения, а ещё смеешь на меня что-то тявкать, — стараясь вытереть испачканные штаны бумагой, продолжил кричать: — Даже хлебушек годовой давности не такой чёрствый, как ты! — Хэй, чепушила, держи, — сдерживая смех, Даня протянул рулон салфеток и несколько пластырей. Холодные прикосновения старшего очень контрастировали с тёплыми младшего. Их взгляд на мгновение встретился, и только сейчас брюнет заметил, что у Влада карие глаза. Длинноволосый же в свою очередь любовался миловидными чертами напротив. Больше всего его привлекли еле заметные веснушки на бледных щеках. — Бери уже, а то рука отваливается. — Это можно считать за прощение? — Я всё ещё на тебя зол, — ответил, поставив локти на подоконник, всё так же глядя на второго. — Задницу хорошо протри, а то подумают, что ты обосрался. — Обязательно, милый, всё ради тебя, — посмотрел на того самодовольно. — Не можешь оторвать взгляда? Я знаю, я красавец, — поправил грязной рукой свои волосы. — Смотри на меня, детка. — Придурок, — немного покраснел, прикрывая щёки ладонями. Они бы и дальше мило подкалывали друг друга, если бы не толстенький охранник с дубинкой. Влад успел сказать: «Ауфвидерзейн!», прежде чем ловко перелезть через забор и скрыться в городской суматохе. Чтобы не нахвататься проблем, Даня быстро закрыл окно и зашторил окна. Он уже готовился услышать слова, обращенные в свой адрес, но раздались только маты. Даня сполз на пол, держать за свитер в области бешено бьющегося сердца, и чтобы справиться с непонятными, чуждыми, но приятными эмоциями, принялся выплескивать их на листке по совету Ванессы, но вот только результат не особо понравился… Да какого хрена я снова его нарисовал?!