Брошенные. Том 1.

Учебные будни стремительно пролетали. Не успели школьники отойти от осенних каникул, как на носу уже зимние праздники. Тринадцатое декабря. Для кого-то зима — это сказочное время, когда природа засыпает, но продолжает удивлять своей снежной красотой. А для кого-то (как для Дани) это самое не любимое время года. Мороз, снег, гололёд и бессмысленные праздники. В тёплом классе стоял гул. Подростки обсуждали свои дальнейшие планы. Кто-то останется дома, кто-то уедет за границу, а кому-то вообще плевать. Слушая чужие разговоры, Даня поймал себя на мысли, что завидует тем, кто проведёт это время со своей роднёй, но брюнет сразу же откинул это желание. С такой семьёй как у него даже трех минут не выдержишь. Что уж говорить о совместном времяпровождении. Но, с другой стороны, они хоть как-то раскрашивают серые будни. — Данька! Голос приятеля вывел из мыслей, заставляя поднять голову с парты. — М?.. Что такое?.. — сонно прошептал он. — Ой, я тебя разбудил? — Нет… Так что ты хотел? Зеленоволосый уперся руками о край парты и придвинулся ближе к сонному личику. — Ты не против сходить сегодня со мной по магазинам? Ты же мне хороший друг? — улыбнулся как Чеширский кот. — Мне нужно малой и бабуле кто-то купить на Новый Год, а я вообще не знаю что… Банальную куклу и шампунь не хочу. Но на большее моих мозгов не хватит. А ты же у меня творческий мальчик! — С чего вдруг у тебя такое хорошее настроение? Как-то это очень-очень подозрительно. Продолжая зевать, Даня потянулся, разминая затёкшие косточки. — Ну пожалуйста, — жалобно протянул. — Уверен, что тебе тоже захочется что-то для дома прикупить. Да и подарок Мише сделать тоже ведь надо! — Ладно-ладно, — согласился Даня, вызвав у Яна милый смех. — Ты реально странный… Что-то случилось? — Неа, просто зима наступила. Вот и радуюсь. — Она уже давно наступила, а радоваться ты только сейчас начал. — И что? Кстати, с кем ты будешь праздновать? — Я вообще без понятия, если честно. Хотелось бы в тишине, у себя в комнате или возле камина. Читать какую-то рождественскую книгу о Санте и пить имбирный чай. Но это всё мечты мечтами, — огорчённо выдохнул. — Боюсь, что Миша что-то весёлое придумает… И не Дай Бог, родственники приедут. Я прошлый раз еле выдержал. Да и странно если Юля приедет, и как ни в чём не бывало будет веселиться, после всей желчи, которую она на меня вылила. Хотя нет, это как раз в её стиле. — Почему ты свою мать всегда называешь по имени? — Пф, ты серьёзно? После всего, что она мне сделала я должен к ней хорошо относиться? Это совершенно чужой мне человек. Как и я для неё. Она ужасная, мерзкая, лицемерная тётка. Уж поверь мне, я знаю. В голове Петрова промелькнули воспоминания из дневника капюшончика, и по телу пробежала мелкая дрожь. Страшно представить, какое давление Паша постоянно испытывал, если в конечном итоге предпочёл покончить с собой. Люди, окружавшие Федоренко всегда считали их идеальной семьей, на которую нужно ровняться. Но никто не знал, какой кошмар творится между родителями и детьми. Больше всего доставалось младшему. Его почти за каждую оплошность жестоко наказывали, как физически, так и морально. У него просто не оставалось выбора, как подчиниться старшим, чтобы лишний раз не получить. Иногда парень вообще не понимал зачем его родили, если он так много проблем приносит? Почему нельзя просто сдать в детский дом? И тогда их мучения наконец-то закончатся. Они избавятся от урода в семье. Но нет. Родители ничего не делали, и огда Павел решил сделать это за них. Избавить и себя, и их от страданий. Голос Яна гудел в ушах. Его рот то открывался, то закрывался как у рыбки. — Эй, ты меня вообще слушаешь? — Да-да, просто задумался, — резко ответил он, слабо стукнув себя по лбу. — Нужно хотя бы на время забыть о нём… — Ты что-то сказал? — переспросил Ян. — Я имел в виду, где ты будешь праздновать Новый Год? — почти сразу же ответил Даня, устремив на того взгляд. — У бабушки, конечно же. Мамка как обычно устроит тусовку для местных алкашей… Это же такой великий праздник, что хрен не нажраться как скотина. Так что лишать себя новогоднего чуда я не хочу. Кстати, как насчёт устроить мини вечеринку? Ну я, ты, возможно, Кирилл… — Владик, — добавил Даня. — Думаю это хорошая идея. Только не тридцать первого декабря, а где-то пораньше или попозже. Думаю, что это не принципиально. — Только где? Снимать помещение очень дорого… Хотелось бы у Владика в подвале. Но он вряд ли согласится, да и холодно там, наверное… — Можем у меня. Уверен, что Миша не будет против. — Вы уже помирились? — Немного. Даня сам удивился такому быстрому примирению. Миша даже разрешил ему носить голубую толстовку. Это жутко, но таким способом Даня решил почтить память Павла. Показать ему, что про него не забыли. Что вещами будут пользоваться с огромным удовольствием после его смерти. И как ни дико в этой толстовке подросток чувствует некую связь с умершим. Как будто они одно целое. Оба разделяют чувства, мысли, даже действия. Это ощущение сравнимо с тем, когда в тебе живёт вторая личность. — Сейчас самое главное хорошо сдать контрольные, — напомнил Даня. — Мне, конечно, ничего не будет, если я плохо напишу. Но всё же слушать упреки от Юли не хочу… Я не сомневаюсь в литературе и истории, а вот точные науки — это явно не моё. «Я могу тебе помочь,» — вмешался Кирилл, вытаскивая один наушник из уха. Даня перепугано дёрнулся, уставившись на неожиданно появившегося одноклассника, который всё это время сидел рядом. Пора бы уже привыкнуть к его жуткому и спонтанному поведению… — Не пугай ты так меня. А то и инфаркт можно словить, — в ответ тишина. — Если тебе не сложно, то я не против. Просто не хочу тебя напрягать. — Я буду только рад помочь. — Ты ничего не хочешь взамен? — Ничего. — Но тебе же придётся половину работы делать за меня. Да и если нас застукают, то… — Ты можешь мне довериться. Мне всё равно нечего терять, — холодно ответил. Длинноволосый выглядел как никогда ужасно: растрёпанные волосы, синяки, капилляры полопанные, кожа отдавала нотками зелёного и ужасные бордово-красные бинты, которые хозяин прятал под рукавами косухи. Наверное, прошло слишком мало времени, чтобы отношения между ними стали прежние. Но состояние Кирилла с каждым днём ухудшалось и смотреть на него было страшно. Ходячий труп, который вот-вот отправится в гроб. — Кирюш, с тобой всё хорошо?.. — опасливо прошептал Даня. — Ты выглядишь очень плохо… Мне жаль, что это всё из-за меня. — Не забивай голову лишними заботами. — Не веди себя так отчуждённо! — У меня нет настроения. Оставь меня. — Если я скажу «да», то тебе не будет так плохо? — Не заставляй себя. Больше ничего не промолвив, старший засунул наушник в ухо и положил голову на парту. Вина тяжёлым камнем свалилась на душу, больно сжав лёгкие вместе с сердцем. Даня никогда не мог подумать, что кому-то сможет причинить такую сильную боль. Лучше бы он страдал, а не видел догорающую спичку перед собой, которая ещё недавно горела. Переглянувшись с Яном взглядом, Даня махнул рукой, чтобы уходил, а после придвинулся ближе к однокласснику. — Кирюша… Ну не дуйся на меня, пожалуйста. Я знаю, как тебе больно, но… Я просто запутался, — тишина. — Ты очень хороший парень, и я благодарен тебе за всё, что ты для меня сделал. С тобой интересно. Мне приятна твоя забота, но я просто не могу. Мне не нравятся парни. Давай останемся друзьями. — Ты же врёшь самому себе, — еле слышно выдал тот. — Ты боишься принять свою сущность. Не надо мне врать, пожалуйста. Скажи честно, что я просто тебе не нравлюсь. Что я недостаточно хорош. А весь этот бред не нудно говорить. — Дело не в этом, я правда… — Ложь слушать не намерен. Отстань. Брюнет ещё минуту смотрел на приятеля, пока не прозвенел звонок.

***

— Ты ничего не хочешь мне объяснить? — требовательно спросил Ян. — Какие у тебя отношения с Кириллом? Что значит, если я скажу «да»? Парни направлялись к выходу из школы. — Мне обязательно на всё это отвечать? — Да! Ты мне ни черта не рассказываешь! — Взаимно, — с ухмылкой выдал Даня, но почти сразу же напрягся. — Кирилл признался мне в любви, и я его отшил. — Что? Почему?! Он же хороший парень по твоим словам. Я думал, он тебе нравится. — Да потому что я… Я не гей! — Мы же уже обсудили этот вопрос, и ты явно дал мне понять, что как раз таки он. Ты сейчас ведёшь себя как идиот. И из-за своего «я не гей» расстраиваешь человека. Даня закатил глаза, выбегая на улицу, где хлопьями падал снег. Не желая слушать друга, парень закрыл уши руками, напевая выдуманную мелодию. Почему ко мне все лезут? Не всем удаётся так быстро смириться со своей ориентацией! А Ян пристал со своими лекциями… Мне и так неприятно от того, что я делаю ему больно… Зачем лишний раз напоминать? Гопники, курящие возле забора «приветливо» встретили выбежавшего Даню, а уже после Яна. Удивительно то, что пристал не Коля, а Вася — лучший друг. Товарищ выглядел ещё омерзительнее: кривые зубы, разбитый нос, опухшее от алкоголя лицо. Запах жуткого перегара выедал глаза и нос. Коля хоть в последнее время начал следить за собой и мог бы приучить остальных к гигиене тоже. — Хэллоу, не желаете ли с нормальными пацанами побазарить, петушки? Сига есть, а если найду? — Мы не курим, и тебе советую бросить. А то воняешь за километр, — бесстрашно отозвался Даня, и в этот момент, Вася прижал к забору, придвинувшись к лицу так близко, что младший затаил дыхание. — Смотри чтобы язык не отрезал, сосунок. Ох, давно же я косточки свои не разминал… Поможешь мне это исправить? — Я, по-твоему, груша для битья? — А разве нет? — Нет. Хулиган схватил за щёки. — Не боишься меня, пидор? — его голос звучал нервно. — Пф, нашёл чем напугать. Я псих. У меня справка есть. Если не веришь, то могу тебе персонально в твоё алкашное рыло ей ткнуть, — улыбнулся. — Будет ли тогда правильно бить больных? Как думаешь, Коль? Коля продолжал курить, не обращая на них внимание. — Оставь его в покое!.. — крикнул Ян. — А с тобой с позже побазарю, дружок, — ответил тот. — Стёпа, присмотри за ним. — Достаточно, — вмешался Коля, хватая второго друга за шиворот, чтобы стоял на месте. — Пошли лучше пивасика купим и с цыпочками побазарим. Тебе же нравится смотреть как малая мне мозги ебёт. — Ты так просто их отпустишь? — возмутился Вася. — В другой раз их отпиздим, всё равно они никуда не денутся. Вася раздражённо отпустил Яна. — Вам сегодня повезло. Но в следующий раз так просто не отделаетесь, пидоры. — Пошли уже. Коля толкнул приятеля в спину и, проводив младших быстрым взглядом, поспешил за ним. Даня ошарашенно стоял на месте, в отличии от Яна, который совсем не удивился такому странному поведению. Всю дорогу к торговому центру Даня высказывал своё возмущение, и только отдел с игрушками успокоил. Мацая мягкого мишку, он ходил за приятелем по пятам, выслушивая теорию по поводу Коли. Не придя к точному ответу, подростки перевели тему. — Можно тебя кое о чём спросить?.. — с осторожностью сказал Даня. — Конечно, — ответил парень, глазами выискивая подходящую игрушку. — Что, если меня отправят в психушку? — Опять шутишь? Не смешно. — Я сейчас не шучу… Ян уставился на приятеля, повернувшись к нему всем корпусом. Его губы задрожали вместе с кадыком. — Вот это новость… Я буду страдать, конечно же. Переживать. Навещать… Тебя реально туда отправят? Всё настолько плохо? — Ага, — огорчённо выдохнул. — Ну, по крайней мере я так думаю. — Тебе сказали, чем ты болен? — Пока что нет, — натянуто улыбнулся. — Почему ты мне ничего об этом не рассказываешь? Ты мне не доверяешь? — Проблема не в этом! Просто… Просто я не хотел впутывать тебя в мои проблемы. Ты бы начал переживать, а мне это не надо… Надеюсь, что ты не зол на меня. — Мне скорее обидно. Мы же вроде лучшие друзья, и должны делиться всем, — шмыгнул носом, продолжив искать нужную игрушку. — Ты сам мне только недавно рассказал о своей семье, так что не ной. — Это совсем другое! Сравнил, блин, — хмыкнул. — Не дуйся. Я сам этому не рад, но что поделать? — Буду надеется, что до такого не дойдёт. — Я тоже, — выждав небольшую паузу добавил: — Сколько твоей малой лет? — Восемь. — Идём в книжный отдел! — уверенно заявил. — Ты серьёзно?! Она читать толком не умеет, да и книги не любит… — Книга — это лучший подарок. — Сказал книжный червь, — закатил глаза. — Ладно, пошли.

***

Подростки расстались возле парка. На часах было только пол шестого, а уже темно как ночью. Вот ещё один минус зимы. Похрустывая снегом брюнет уставился на белое покрывало под собой, совсем не замечая никого и ничего вокруг. Только бы не поскользнуться… Только бы не поскользнуться… — В лесу родилась ёлочка… В лесу она росла… Зимой и осенью стройная… Голубая она была… Пьяное и неразборчивое пение всеми известной песенки привлекло внимание. Даня осмотрел округу, но никого не нашёл. И стоило ему опустить взор на лежащее тело в сугробах, как всё стало ясным. Это не глюк. Это всего на всего пьяный Владик, решивший устроить концерт самому себе. Даня подошёл к нему. — Влад? Я тобой всё хорошо? — ПОЛТОРАШКА! — завопил тот, обнимая чужие колени. — Данечка… Я всё проебал… Я всё проебал… ДАНЕЧКА!!! Как я мог? Ну как я мог?.. — Что случилось? И опять ты ужранный, — недовольно ворчал, наблюдая как длинноволосый бился лбом о ляжки. — Ты же заболеешь, идиот. Вставай уже. — Я кретин… — Я знаю. — Я не достоин жизни после этого! У моего существования больше нет, — резко остановился, а после на выдохе произнёс: — Смысла… — Ты либо объясняешь, что случилось, либо я ухожу. Владик крепче вцепился в парнишку, поднимая заплаканные глаза. — Ты всё такой же жестокий… — Что случилось, звёздочка моя ясная? — кривясь в улыбке пролепетал. — Так к тебе обращаться? — Да… Подвал… Подвал мой… Его больше нет… Я проебал его! Данечка! Я проебал его! Понимаешь?! — заревел. — Его больше нет… Отец был прав, мне ничего нельзя доверить… — В каком смысле его больше нет?.. — Твари сверху затопили… Твари, мрази, скотины! Я их убью! Мразоты… Надеюсь они провалятся в своём туалете… Бессердечные скотины. Что мне теперь делать? Что?! Даня положил ладонь на макушку нижнего и зарылся пальцами в волосы. — Во-первых, хватит орать, во-вторых, ты ни в чём не виноват, и в-третьих, мы что-то придумаем. Хорошо? — Чтооо? Его больше нет! Вся моя жизнь… Инструменты… Всё не работает! Меня даже током ударило… — Как ты после этого выжил? Удачливый дурачок. Длинноволосый наконец отпустил мальчишку и, свалившись на спину, отпил пива. Может, его слова звучат комично, но это действительно трагедия сравнимая с концом света. Какой теперь смысл просыпаться утром, если вечером ты не будешь играть любимую музыку в сыром подвале? Какой теперь смысл отращивать волосы, если не сможешь ими размахивать? Какой смысл вообще искать в чём-то смысл, если в конечном итоге какая-то мразь всё разрушит?! Даня сев рядом на колени, застегнул курточку лежавшего. — Данечка, ты такой добрый, — положил ладонь на спину младшего. — Ты милашка, когда не злишься… Хотя нет, даже когда злишься тоже лапочка, полторашка. Щёки парня запылали огнём. Старшеклассник схватил личико парнишки с обеих сторон, и приблизился к губам, но Даня, быстро сообразил, повалив за плечи обратно. — Ты пьян! Не делай ерунды! — возмущённо крикнул. — Пошли я лучше тебя домой отведу. Где ты живёшь? — Моего дома больше нет… — Где твой отец живёт? — Я туда ни ногой… — Что тогда делать? — Спать, — повернулся на бок и усыпал себя снегом, создавая снежное покрывало. — Какой же ты идиот, — рыкнул, доставая свой телефон. — Алло, Мих. Нет времени объяснять. Срочно приезжай в парк… Нужно пьяный труп забрать.