Брошенные. Том 1.

Дни шли один за другим, смешиваясь в однородную серую массу. Всё это время Даня был окружён незнакомыми людьми. Больше всех доставал Рома, который приходил к нему чуть ли не каждый день. Первое время Дане хотелось его придушить, чтобы не доставал глупыми вопросами: «А что читаешь?», «А может погуляем?», «А почему ты такой грустный?». Но со временем подросток свыкся и был счастлив, что скучные дни раскрашивает такой «лучик солнца». Изредка старший брат своим поведением напоминал Рому, что с одной стороны радовало, ведь можно было на мгновение погрузиться в приятное прошлое, а с другой из-за этих воспоминаний становилось грустно. Даня старался меньше думать о нём, чтобы лишний раз не расстраиваться, но ему хватало лишь одного вида парня, чтобы впасть в тоску. Всё-таки не просто забыть человека, с которым жил почти всю осознанную жизнь. Даня никогда не забудет те вечера, когда Рома с ним проводил время. Как он забавно и мило веселил младшего, показывая, что ему бояться нечего. Но стоит отдать должное «новому» Роме, ведь он не поднимал тему недавней истерики. Дане было невероятно стыдно и, слава всем Богам, ни Рома, ни Михаил не обсуждали этого, в отличии от Юлии, которой нравилось раз за разом напоминать пасынку, что он испортил ей вечер. Она даже не пыталась его понять, что уж говорить об утешении. Всё ещё не привыкший к новой жизни Даня был вынужден следовать всем правилам, что были установлены в доме. Попытки освоиться ускоряли чувство времени в несколько десятков раз, поэтому когда очередной сорванный лист календаря показал последний день лета, Петров был удивлён. Почему время так быстро летит? Не успеваешь оглянуться, как оно сыпется, словно песок сквозь пальцы. Тридцать первое августа. Сколько боли и грусти детям приносит это число. Осознание, что счастливые и беззаботные каникулы сменяются стрессом. Младшеклассниками куда больше повезло, чем старшеклассникам, которых морально убивают экзамены и претензии родных и учителей. Недосып, тревожность, ссоры с родителями и всё ради чего? Ради престижной работы? Да никто не знает, что будет в будущем! Может, отличник станет бомжом, а двоечник откроет свой бизнес. Всё может быть. Учиться нужно, но частичка везения тоже играет важную роль. Но про неё, почему-то, все забывают, продолжая настаивать, что получив высшее образование, ты обязательно станешь успешным. Даня вспоминает свои школьные будни с дрожью в коленках. Учителя строго и порой даже жестоко относились к тем, кто не понимал предмет. Даня относился именно к таким. Он частенько стоял возле доски, выслушивая причитания о том, какой он идиот. Его унижали лишь потому, что не знал математику. Почему, если у ребёнка не получается решить пример, его автоматически считают глупым? Но если тот же ребёнок не умеет рисовать, то всегда говорят: «Не у всех же есть талант!» Часы отбили первый час ночи, и чтобы не переживать о завтрашнем дне, Даня предпочёл бродить по тёмной библиотеке в поисках интересной книги. Только книги могут успокоить в трудную минуту. Освещая стеллажи тусклым светом телефонного фонарика (Михаил подарил, чтобы иметь постоянную связь), мальчик наткнулся на необычную книгу в красном переплёте. Однако, не успев её даже в руки взять, услышал скрип двери. Судорожно нажимая на кнопку выключения фонарика, парень спрятался за большим стеллажом, устремив перепуганный взгляд в сторону дверного проёма. Хоть парень и понимал, что скорее всего это Михаил пришёл проверить, кто шарится по библиотеке в такое время, но стремительно приближающаяся фигура не была похожа на дворецкого. Она была страшная и словно парила в воздухе. Но всё прекратилось как только помещение заполнил яркий свет. — Даниил? Что Вы здесь делаете? — голос дворецкого немного привёл парня в чувства. По всей библиотеке начали раздаваться привычные шаги, и когда фигура в обычной футболке и спортивных штанах подошла почти вплотную, брюнет наконец увидел лицо мужчины. — У Вас что-то случилось? Сейчас Даня как никогда был рад увидеть именно его, а не какую-то страшное и трудно объяснимое нечто. — Это точно ты?.. — опасаясь, что это кошмар или галлюцинация спросил мальчик. — Конечно я, а кто же ещё? И сколько раз я Вам говорил не бродить здесь ночью? Почему Вы меня не слушаете? — Я не обязан тебя слушаться, — раздражённо ответил Петров, полностью приходя в себя. — Если я не хочу спать, то что мне делать? Не сидеть же мне в комнате. Я никого не разбудил. И вообще, что ты тут забыл? Следил за мной что ли? — Обычно, когда Вам сняться кошмары, Вы приходите сюда, — после недолгого молчания, продолжил: — или Вы переживаете насчёт завтрашнего дня? — Я? Даже если так, это не твоё дело, — тот факт, что его настроение так просто прочитать, разозлил ещё сильнее. — Всё, можешь уходить, я хочу побыть один. — Как раз-таки моё, — Михаил загородил путь пытавшемуся пройти парню, — Вы же знаете, что я хочу как лучше. Так что побудьте хорошим мальчиком и объясните, что происходит. И хватит мне грубить. — Если ты сам всё знаешь, какого хрена ко мне пристал? Ты меня раздражаешь! Вечно суёшь свой нос куда не попадя. — Я Вас ни разу не наказал, хотя мог бы сейчас с лёгкостью это сделать. Голос ни разу не повышал, хотя сейчас, честно говоря, очень хочется, — вздохнул мужчина, сдерживая негативные эмоции. — Но Вы всё равно продолжаете так себя вести. Что бы я не делал, что бы не говорил, Вы всё воспринимаете в штыки. Скажите, что я делаю не так? Я постараюсь исправиться, раз уж так Вас раздражаю. — Отвянь, окей? Чтобы ты не делал, всё равно будешь раздражать. Уж такова судьба твоя, смирись. На глаза вновь попалась та книга в красном переплёте. Взяв её в руки, Даня шустро направился к выходу мимо дворецкого, но Михаил не позволил этого сделать. Он одним лёгким движением выхватил книгу из рук. Даня пытался забрать её обратно, но разница в росте сыграла с ним злую шутку. Мужчине достаточно было поднять руку, чтобы мальчику было невозможно дотянуться. И это злило ещё сильнее. В приюте Даню постоянно гнобили за маленький рост, и эта ситуация напомнила неприятное воспоминание, когда хулиган поступил точно так же, отобрав книгу и подняв её над головой смеха ради, а Даня ничего не мог сделать. — Какого чёрта ты творишь? Отдай! Я первый её увидел, потом почитаешь, раз уж понравилась! — Вы не прикоснетесь и пальцем к этой книге, пока не ответите на мои вопросы, — строго смотрел в глаза напротив. — Я не буду ничего говорить, отвянь! Даня вновь безуспешно попытался забрать драгоценную книгу. — Ваш отец был бы не доволен, увидев, как Вы себя ведёте. Звуки шагов в библиотеке резко затихли. Секундная заминка словно сгущала воздух, пока Даня пытался осмыслить то, что сейчас услышал. Брюнет посмотрел прямо тому в глаза. — Что ты сейчас сказал про моего отца? «Он был бы не доволен»? — сделал несколько уверенных шагов вперёд, — Он бросил меня, когда мне было два года. Надо мной издевались, меня избивали! И что сделал мой отец, чтобы защитить меня? Вообще ничего! Людей, которые со мной хорошо обращались, можно посчитать на пальцах одной грёбаной руки. И вообще знаешь, что ты чокнутый извращенец-педофил? Чёрта с два я поверю, что ты обращаешься со мной хорошо просто так! Я тебе не доверяю, и Юле тоже. И не думаю, что когда-нибудь буду! Выпалив все это на одном дыхании, подросток замолчал, пытаясь отдышаться. Он не думал о последствиях. Он даже не следил за языком. Ему просто хотелось высказать этому человеку всё, что накипело в нём за это время. И к большому удивлению, Михаил не сорвался в ответ на крик, а лишь тяжело вздохнул. Он был готов к такой реакции, но если он скажет, что слова Дани не задели его — он соврёт. — Ваш настоящий отец был очень близким для меня другом. Он был добрым, жизнерадостным и хорошим человеком. Но жизнь оказалась не такой радужной, как хотелось. Вы можете думать, что он бросил Вас и теперь отдыхает где-то далеко в своём собственном доме вместе со своей новой женой и, возможно, новыми детьми, но это не так. Он умер, так и не сумев оплатить те долги, что висели на нём. Он никому о них не говорил, никому на них не жаловался. Я не смог ему помочь, как бы ни пытался, ибо было уже поздно. Он отправил Вас в приют не потому, что Вы были ему не нужны. Он отправил Вас туда, потому что любил. Когда я узнал о его смерти — сам чуть не погиб. Это был сильный удар. В комнате вновь повисла тишина. Казалось, она длилась вечность, хотя не прошло и больше минуты. В голове Дани крутилось столько вопросов, но он не мог сформулировать ни один из них. Время шло, и молчаливый дворецкий двинулся к выходу. Проходя мимо парнишки, он кинул взгляд на книгу у себя в руках. — Книгу, которую Вы выбрали хорошая. Она учит как быть человечным. Меня радует, что Вы выбрали именно её, — с этими словами он передал вещь в красной обложке мальчику прямо в руки, — Но все же, не засиживайтесь долго и постарайтесь заснуть. Завтра будет тяжёлый день, — с этими словами дворецкий удалился, оставив Даню наедине со своими мыслями. Чувства сожаления и раскаяния не было, скорее была боль после рассказа Миши, ведь Даня всегда думал, что родители не любили его, а сейчас оказывается, что всё было наоборот. Брюнет еле сдержался, чтобы не побежать за ним с расспросами, но в последний момент остановился. «Ага, сейчас, метнусь кабанчиком, — сказал он сам себе, быстрым шагом направляясь в сторону шкафов, но с каждым словом замедлялся, — И вообще, может он мне врёт, а я ему поверил, — остановился, — А если правду? Я бы хотел встретиться с ним и просто…». Оборвав себя же на полуслове, Даня сполз на пол и обнял свои колени, кладя на них голову. Истерика накрыла его с головой.

***

Праздничная музыка, исходящая из школьного двора, с самого утра начинала раздражать. Казалось, её слышно по всему городу, из-за чего вся округа наполнялась хорошим настроением, только Дане и сотням других школьников не было радостно. Двор был заполнен множеством людей, начиная от родителей, желающих запечатлеть своих детей на фотокамеры, и заканчивая учителями, координирующими свои классы с букетами в руках. Даня неспешно шёл через толпу, пытаясь высмотреть свой класс. От предвкушения и трепета его сердце быстро колотилось. Время от времени Петров зевал, что являлось последствием его вчерашних действий. После разговора в библиотеке парень так и не притронулся к книжке. Он сидел на своей кровати, направив глаза в потолок и просто думал. Слова дворецкого снова и снова прокручивались в голове, заставляя мысли двигаться с неимоверной скоростью. Он не пытался сосредоточиться на чем-либо. Старался лишь уложить новую информацию в уголок «напомнить позже». В конечном итоге усталость взяла своё и он вырубился в районе трёх часов ночи. Утром ни Даня, ни Михаил не поднимали эту тему. Они будто заключили мысленное соглашение пока не ковырять вновь открывшуюся рану на сердце подростка. Даня оставил все мучившие его вопросы в том, где они и зародились. Но это не значит, что ему было не интересно. На протяжении многих лет мальчик ненавидел своего отца и новость о том, что он был хорошим человеком и желал своему сыну лучшего, требовала времени. Не так-то просто принять это. К тому же, когда пытаешься привыкнуть к новой обстановке, сил на внутренние конфликты не остаётся. Проходя мимо красиво высаженных цветов, Даня внезапно остановился. Вокруг было столько суматохи, столько торопящихся куда-то людей, что парень так и прошёл бы мимо этих клумб, если бы не заметил в них кое-что странное: в ряду тюльпанов красовались чьи-то ноги. Присмотревшись, Петров смог разглядеть лежащего в них человека. Незнакомец был типичным дрыщавым эмо-мальчиком с ярко зелёной чёлкой на пол лица. Таких людей Даня раньше не видел, поэтому хотелось узнать о нём больше. — Привет. Ты как? Это немного странно загорать на клумбе, так ещё и посреди школьного двора, — немного обеспокоенно поинтересовался Даня, протягивая руку. — Ты почему здесь лежишь? Я, конечно, понимаю, что сейчас всё ещё жарко, но загорать уже поздно. Эй, ты там живой хоть? — Они тебя увидели? — неожиданно спросил незнакомец, кажется, совершенно не волнуясь о своём положении. — Ты про кого? — удивлённо вскинул бровь, осматриваясь по сторонам. — Здесь столько народу, думаешь, я знаю о ком ты? Давай ты сначала встанешь, и мы с тобой нормально поговорим. А то на нас смотрят как на наркоманов каких-то. — Если они тебя увидят, то точно начнут приставать, — продолжал стоять на своём, — Лучше уходи от меня быстрее! У тебя могут быть проблемы из-за меня. «Не говори ерунды. Раздражать начинаешь, — сказав это, Даня помог подняться странному парню, — теперь говори, что случилось, пока я реально не ушёл» — Хорошо, — встав на ноги, второй принялся отряхивать свои штаны от земли. — Впервые за долгое время мне кто-то помогает, спасибо тебе. — Больно ударился? Хочешь воды? — Нет-нет, не больно. Воды?.. Давай, если можно, — парнишка смущённо улыбнулся, забирая бутылку, — Ты новенький? Я раньше тебя здесь не видел. — Типо того. Я не могу найти свой класс. Вроде как, он где-то здесь, но найти невозможно. Ненавижу суматоху. Бессмысленно что-то делать в такой обстановке. — Я могу тебе помочь. Ты в каком классе? — Девятый «Б», вроде. А ты? — О, я тоже! — радостно улыбнулся, закидывая портфель на плечо, — Пойдём провожу тебя. Нам как раз в одну сторону. Я, кстати, Ян. А тебя как зовут? — Даня. — Рад знакомству! Расскажешь что-нибудь о себе? Хочу познакомиться с тобой поближе. — Может, позже? Давай сначала найдём свой класс. — Хорошо. Двое парней зашли в двери школы, распахнутые настежь. Даня не хотел что-либо рассказывать о себе первому встречному, особенно такому странному. Несмотря на обаятельность Яна, Даня всё-таки нашёл его лежащим в клумбе. Кто знает, какие у него тараканы в голове. Тем более, он же не дурак, чтобы кому попало показывать своих скелетов в шкафу. Дошли до класса они удивительно быстро. Он оказался на самом верхнем этаже заведения — четвёртом. Зайдя внутрь, подростки неизбежно обратили на себя внимание всех находившихся внутри учеников. Петров про себя цыкнул. Он хотел не выделяться на фоне всех остальных школьников в свой первый день, но кажется теперь он звезда класса. Большинство свободных мест были уже заняты. Сидеть на первых партах — самоубийство, именно поэтому Даня выбрал себе последнюю парту возле окна. Но не успел он и подойти к ней, как одноклассники налетели на него с допросом. Судя по всему, они все уже были знакомы с прошлого года и Петров был единственным новичком в классе. Кто-то из одноклассников задавал безобидные вопросы, но несколько особей выделились своим поведением. Группа девчонок с ядовитыми улыбками на лицах медленно подошли к Дане, расталкивая стоящих на их пути одноклассников. Петров напрягся, уж больно знакомо ему было их выражение лица, ведь в приюте он видел такие улыбки немалое количество раз. Люди с такой улыбкой, будто хищники, ищут себе добычу, над которой будут издеваться и если покажешь слабину, то рискуешь оказаться козлом отпущения до конца обучения. — Хай, заюш, — обратилась к нему одна из девчонок. Со стороны он смотрелся довольно-таки уверенным мальчишкой, но никто не знал настолько боязно ему было открыть рот и что-то сказать. — Слушай, у меня тут к тебе такой вопрос: а это правда, что ты приёмный? Я просто слышала, что все из приюта страшные. И ты, кажется, это только что подтвердил. — Да нет, ты что! Он же «милашка». Правда, на любителя, — после этих слов послышался противный смех, — Я бы с таким никогда не начала встречаться. — А вы, я вижу, прям эталон красоты, — саркастически заметил Ян, но из-за дрожа в голосе звучало это не очень сильно. — Милый, тебе лучше закрыть свой ротик. Сначала определись, мальчик ты или девочка, а потом уже что-то там пищи. — Да, Янчик. Волосы свои обрежь, а то ходишь как чепушила какой-то. — Ты что-то имеешь против его волос? — с гримасой раздражения спросил Даня, поднимаясь на ноги. — Это ты мне? Милый, твоё дело сидеть тише травы, ниже воды, а не открывать свой рот, где не нужно, — ответила девчонка. — Ты лучше книг больше читай, а не тявкай без умолку. Даже двух слов связать не можешь, — выпалил зеленоглазый, — Я не ясно выразился? Скажу доходчивее: отвалите от нас. — Что, ударишь девушку? Какой ты после этого мужик? — Кто сказал, что я тебя бить буду? Или ты привыкла за свой язык по морде получать? — Фу, какой ты грубиян. Интересно, какой «счастливчик» тебя забрал. — Не переживай, очень хороший человек. — По сравнению с женщиной, которая родила тебя, все хорошие. Петров цыкнул. Желание что-то ответить было сильным, но он не хотел опускаться на их уровень. К счастью для него, прозвенел звонок и в класс зашёл учитель. Одноклассники быстро расселись по своим местам, не желая получать нагоняй в первый же классный час. Даня протяжно выдохнул через нос, садясь на стульчик. Ему пришлось сжать между бёдрами свои ладони, чтобы не выдать напряжение, которое бурлило внутри. Казалось, что глаза людей нацелены только на него. Юноша, сидевший рядом с ним, по-прежнему смотрел в окно, пока одним ухом (где не было наушника) услышал тихий всхлип. Его тёмные глаза осмотрели класс. Кажется, только он это услышал. Худая рука с длинными пальцами легла на чужое колено. Даня дёрнулся, сразу же поднимая мокрые глаза. На него смотрел длинноволосый парень с чёрной маской на пол лица. Хоть он и выглядел устрашающе, но взгляд его был добрый, с нотками сочувствия. — Ты молодец, — хрипло сказал парень, убирая свою ладонь. Даня некоторое время был в ступоре, смотря на своего соседа по парте, даже не замечая, как полностью успокоился. Быстро кивая в знак благодарности, он переключил всё своё внимание на учителя, иногда всё же посматривая на незнакомца, что слушал музыку и любовался солнечной погодой за окном.

***

— Как же ты мастерски их заткнул, — с восхищение лепетал Ян, встряхивая портфелем от радости, — С виду такой стесняшка, а на самом деле такой дерзкий! Когда Полина сказала про твою маму, я был в шоке. Это было настолько низко. Так им и надо. Ты молодец. Только теперь я переживаю за тебя… — Почему? — Она же, типа, девушка Коли, — показал кавычки. — Боюсь, как бы тебе не досталось от него. Она точно ему пожаловаться уже успела. — Кто такой Коля? — Местный задира. Вечно ко мне пристает. А мне даже пожаловаться некому... Но я пытался. Как видишь, никто ничего не сделал. — Чёрт, и что же теперь делать? По лицу в первый же день не хочется получать, но, как он понял, это и есть прелести школьной жизни. Если тебя не избили и не унизили, значит ты никогда не был в школе. Теперь понятно почему большинство детей, а особенно подростков, считают это место не кладезем знаний, а настоящим адом. Мало того, что форма обучения не современная и, порой, абсурдная, хамское отношение со стороны учеников и сотрудников добивает. — Жаловаться кому-то нет смысла, — пояснил Ян, — Теперь тебе следует либо избегать его, либо избегать, ведь другого варианта нет! Словесный отпор на него не подействует. А если будешь слишком дерзить, то останешься без зубов. На себе проверено. Только в моём случае без пальцев. — Он тебе пальцы сломал?! — Было дело, — натянуто улыбнулся, продолжая, — и да, раз уж ты у нас приезжий, то думаю мне стоит тебя предупредить: запомни, как Отче Наш, что если видишь на улице пацанов в спортивных костюмах и с сигаретой в зубах, то беги, сверкая пятками! По переулкам никогда не ходи. Никогда! Особенно в тёмное время. И не показывай, что у тебя есть деньги или телефон. — Почему? — Ты что, не знаешь, кто такие гопники? — Знаю, но я никогда их не встречал, — Даня пожал плечами, — В приюте хоть и были быдловатые пацаны, но не в спортивных костюмах. Да и ничего не отнимали, хотя нечего было забирать… — Ну вообще, костюм здесь не причём, — рассмеялся. — Просто привык их видеть именно в такой одежде. Даже тот же Коля. Ты сразу поймёшь о ком я говорю, если вдруг его увидишь. А ещё, они всегда стаями «охотятся», так что будь всегда начеку. Всегда! Так. Я вроде всё рассказал. Хочешь я тебе школу покажу? Ты же не занят? — Раз уж ты сам предложил, я не против. На самом деле он хотел как можно скорее уйти домой, но упустить возможность исследовать школу не мог. К тому же Ян не такой дурак, как думал Даня, так что можно попробовать с ним подружиться.