***
— Я просто хотел быть с ним всегда рядом! Он единственный, кто меня понимает, — говорил Даня, сидя возле камина да прижав одну ногу к груди. Рядом с ним сидела Ванесса рассматривая то огоньки камина, то мальчишку. — Разве ты его раньше не боялся? — Боялся! Но… Но он просто хотел моего внимания. Хотел, чтобы его наконец-то кто-то заметил. Поэтому пришлось прибегнуть к такому, но это не делает его плохим! Вы даже не знаете какой он и через что ему пришлось пройти… Я бы тоже после такой мамаши никому бы не доверял! — Я не говорю, что он плохой, — положила ладонь на плечо. — У тебя в последнее время всё хорошо? Может, в школе проблемы или с друзьями? — Вы мне не верите? — недоверчиво зыркнул. — Если Вы не верите, что он существует, то тогда я ничего не расскажу. Это то же самое, что атеисту доказать, что Бог есть. Толку никакого. Ванесса покачала головой, и расслабленно откинулась на спинку дивана. — У меня в детстве был воображаемый друг и я правда его видела, но родители мне не верили, поэтому я понимаю твои чувства. Но знаешь в чем разница между тобой и мной? — Откуда мне знать? — Никаких догадок нет? Даня задумался, устремив взор на танцующее пламя. В ушах зазвенело, а в голове была пустота. Подросток почувствовал себя не в своей тарелке из-за того, что не мог включить мозги и ответить на такой банальный как ему казалось вопрос. — Ты устал или может настроения нет? — тихо прошептала, боясь отпугнуть мысли. — Если хочешь, то можем в следующий раз поговорить. — Конечно, я, блин, устал! Пол часа назад эта мымра пришла ко мне со своими тупыми требованиями… Тут у любого настроение пропадёт от одной мысли о ней. Я хотел спокойно посидеть в комнате своей и отдохнуть. Но мне всё испортили. — О чём вы говорили, что тебя это так расстроило? Даня поджал губы, не желая отвечать. Ванесса не стала на него давить, поэтому просто также принялась рассматривать огонь. — У меня с моей мамой тоже были плохие отношения в детстве. Она меня не понимала, я её, но со временем мы нашли компромисс и теперь у нас всё хорошо. Знаю, ты можешь мне не верить, то всё может поменяться. — Серьёзно? Она оскорбляет всех и всё, что меня окружает, — резко крикнул. — Моих друзей, Мишу, мои увлечения, мою внешность. Ей всё не нравится! Она прям как воспитательницы… Нравится оскорблять слабых. Все богатенькие — высокомерные твари. Думают, что раз у них есть деньги, то они лучше остальных. — Что именно тебя задело больше всего? — Всё. Я не могу выбрать. Но сегодня… Сегодня она перешла все границы. Ладно меня обливать дерьмом, но дорогих мне людей — несправедливо! — Ты был зол? — Я был в ярости! Я хотел её прикончить. — Опиши мне это желание. — Не буду, — прижал обе ноги, уткнувшись лицом в колени. — Тогда Вы посчитает меня конченным садистом, которому место в дурке или в тюрьме. — Это не так. Никто тебя таким не считает. Я хочу тебе помочь. Будь со мной откровенным и тогда мы вместе сможем справится. Даня рассмеялся. — И в итоге я лягу в дурку, спорим, — протянул руку, но Ванесса по прежнему сидела на месте, не двигаясь. Даня хмыкнул. — Вот видите. Вы даже не можете со мной поспорить, ибо рано или поздно это случится. — Почему ты так этого боишься? — Потому что не хочу снова быть под контролем… Это то же самое, что приют. И там и там есть главные, а есть подчинённые. Просто в дурке ещё таблетками кормят. — Ты это прочитал в книгах? — Да! Это плохо? — Нет, — посмотрела ему в глаза. — В реальности всё не так плохо, как в книгах. Книги на то и написаны, чтобы произвести сильные впечатления, поэтому порой там всё преувеличивают. Даня отвёл взгляд. — Я хотел ей глотку перерезать и язык отрезать. Она слишком много говорит! Её надо бы лишить этой возможности, чтобы больше никому не смогла навредить. Сделать калекой на всю жизнь. Убить — это слишком просто для неё. Она столько мучений принесла в жизни других, так что должна за всё поплатится. Особенно за Пашу. Она должна была сдохнуть вместо него! Выждав, когда мальчишка договорит, женщина продолжила: — Кто такой Паша? Ты всё это время о нём говорил? — Он мой друг. Мы одно целое, понимаете? Я нас одинаковые увлечения, одинаковая судьба, нас всё связывает… Это место… Школа, да даже комната! — улыбнулся, показав свитер. — Это его. Когда я надеваю его вещи, то такое чувство, словно я — это он. — Можешь описать какой он? — Добрый! Он был слишком добрым и наивным для этого мира, поэтому всё так получилось… — Вы часто виделись? — Почти каждый день. Он мог в любое время ко мне прийти, но чаще всего в комнате. В школе пару раз видео, особенно в библиотеке, или на улице. Я его узнаю из тысячи. Я чувствую, когда он рядом со мной. — Сейчас он здесь? Даня кивнул, расплываясь в довольной улыбке. Парень показал рукой за диван и в этот момент Ванесса ощутила как неприятные мурашки пробежали по телу, вздыбив волосы. Она понимала, что если обернётся, то увидит пустоту, но всё же непонятное постороннее присутствие было. Психолог обернулась и конечно же никого не увидала, в отличии от подростка, что смотрел на бледного товарища. — Можешь описать мне его? — настороженно спросила. — Красивый. Умный… Глаза красивые… Я бы хотел быть таким как он. — Дань, — положила ладонь на плечо, чтобы пришёл в чувство. — Я никого за собой не вижу. Ты понимаешь к чему я веду? Ты перестал пить таблетки и твоё состояние… — Не слушай её, — раздался могильный голос, а из рта Паши клубами стал выходить черный дым, заполняя пространство вокруг. — Она врёт тебе. — Тебе не стоит пренебрегать своим здоровьем, — продолжила. — Пока ещё не поздно. Ты можешь всё изменить. Всё в твоих руках. — Они просто хотят избавиться от меня. Оставить одного. Ты же мой друг. Ты не можешь меня бросить. Даня посмотрел прямо ей в глаза и медленно прошептал: «Я понял о чём Вы говорили…» От его голоса Ванессе стало не по себе, но не успел среагировать, как парень подорвался с места и подбежал к Паше. — Но он живой! Это не какой-то воображаемый друг. Он живой человек! Вы просто притворяетесь, что его не видите, чтобы сдать меня в дурку. Я не псих! Он правда здесь. Почему мне никто не верит?! Какого, блять, чёрта? Вы все хотите бросить меня. Также как его хотите оставить одного. Чтобы я вскрылся! Избавиться от меня хотите. — Ты всё правильно делаешь. Если ты останешься со мной, то нам больше никто не помешает. — Даня, тебе нужно успокоится и принять таблетки. Сейчас тебе станет лучше и всё вернётся на круги своя. — Снова буду один?! Вы даже не понимаете что я испытываю каждый день, когда просыпаюсь в холодной постели… Но теперь я не сам. Я знаю, что меня ждут. И если я больше никому не нужен, то я не стану это терпеть! Даня побежал на кухню. Всё было как во сне. Схватив кухонный нож, парень стал резать свои руки и живот, прорезая ткань свитера. Кровь ручьем потекла, пачкая всё вокруг. Дрожащий подросток прижал нож к своему горлу и со слезами на глазах стал нести откровенный бред, повторяясь да захлебываясь. Он не мог нормально формулировать свои мысли. Паша как будто пробрался в его голову. Только его голос слышал: «Ты же хочешь быть со мной? Только я тебя понимаю. Нам будет хорошо вместе. Всего один шаг и мы навсегда будем вдвоем. Нам больше никто не сможет помешать. Ты же мой друг». Как-то пытаться заговорить с Даней было бесполезно, поэтому пришлось действовать жестко да быстро: подбежав к мальчишке, Михаил ловко выдернул нож, откинув его в сторону. И в ту же секунду мужчина прижал парнишку к столу, заведя руки за спину. У парня не было сил сопротивляться или хотя бы нормально соображать. Во всех родных лицах видел обезображенного Пашу, который раз за разом повторял, что они должны быть вместе.***
— Мне жаль это говорить, но из-за того, что Даня не пил таблетки по моим подсчетом почти месяц, его состояние ухудшилось. Вы разве не замечали, что его поведение поменялось? — Господи, — выдохнул Миша, схватившись за голову. — Замечал, но я ему поверил, а вот оно оказывается как… Мне нужно было контролировать. Он же ещё ребёнок. — Дело не в том ребёнок он, или нет, его больной разум не может здраво мыслить, если не контролировать болезнь препаратами. Если ничего не поменяется, то придётся выписать более серьёзные лекарства, и тогда боюсь, что ему придётся некоторое время сидеть дома. — Они сделают из него овоща? — На столько жёсткие меры нет необходимости сейчас предпринимать. Он просто станет более вялым и сонливым. — Это всё из-за меня, — сел на диван, оперившись локтями в колени. — Какой же я идиот… Столько раз говорил ему, что буду заботится, а сам даже с такой мелочью справится не могу. Какой из меня будет опекун? — Вы бы хотели усыновить его? Михаил нерешительно пожал плечами. — Он этого хочет. Не могу же я ему отказать. — Если вы тоже этого хотите, то почему всё ещё это не сделали? В доме, в котором он сейчас находится — опасно для его психики. Ему лучше отгородиться от триггеров, иначе на поправку не пойдёт. — Он всегда хотел, чтобы его любили. Но я не уверен, что смогу ему это дать. — Здесь уже выбор за Вами. Я лишь говорю, как ему можно помочь. Михаил посмотрел на больничную койку, где лежал Даня. Несколько секунд смотрел на него красными глазами, пока решительно не заявил: «Тогда мне нужно будет Ваша помощь». — Всё, что хотите.***
— Черт возьми, малой! Не успел Ян выписаться из больницы, как тут ты. Тебя вообще отпускать нельзя? Как будто здесь мёдом помазано, — недовольно бурчал Владик, трогая мальчишку то за щёки, то за плечи. — Прости, — хрипло прошептал. — Просто… — Какого хрена ты мне не рассказал, что у тебя проблемы с головой? Я, конечно, знал, что они у тебя есть, но не настолько же всё плохо! И часто тебе шиза всякая мерещиться. — Да, и одна из ним прямо сейчас передо мной. — Боишься, что я лишь плод твоей больной фантазии? Тогда я самая страшная бабайка из всех бабаек, которых ты когда либо видел. Длинноволосый налетел на мальчишку, принявшись оставлять слабые укусы. Благо одежда спасала и было не так больно. Даня приглушённо кричал в ладонь, прикрывающую рот, и пытался оттолкнуть от себя тушу, но силы быстро закончились. — Я вам не мешаю? — спокойно поинтересовался Миша, проходя в палату с пакетами. Данная картина его никак не удивила. Как будто он впервые видит. Даня отпихнул Владика от себя и тот резко выпрямился, вытирая свои губы. На его лице промелькнула виноватая и одновременно неловкая улыбка. Он похлопал старшего по спине с такой силой, что тот невольно подскочил, а другой рукой показывал палец верх, намекая, что всё чудесно. — А пациент здесь надолго? О, тетради. Учиться будешь, малой, так что это для тебя не отдых. Я, кстати, хорошо английский знаю! Bonjour. Или это не английский… В любом случае я могу быть бесплатным репетитором! Материал схватываю налету. — Не откажусь от помощи, — протянул два пакета. — Будь добр, разложи вещи в шкафчик. — Без проблем! Рад быть полезным! Когда Влад наконец-то ушёл заниматься делами и Миша остался наедине с зеленоглазым, то еле слышно хмыкнул. — Когда парочку застают за непристойными делами, то в нервозности нет ничего удивительного. Но я не думал, что он такой буйный, когда нервничает. Как будто нашкодивший щеночек. — Мы не парочка!.. — Я же не дурак, — потрепал по голове. — Я заметил это ещё давно. От моего меткого глаза ничего не скрыть. — Ты не против? — Нет. Только бы ты был здоров и счастлив, — прижал ладонь ко лбу. — Здесь ты проведешь максимум две недели, пока твоё состояние полностью не стабилизируется. Так как скоро конец учебного года, то ты должен активно подготовиться к контрольным, хорошо? Хоть здесь я могу тебе довериться? Не будет как с таблетками? Даня опустил голову. Ему неприятно было это вспомнить, и понимая, что ляпнул лишнего, дворецкий поспешно извинился. — А этого зайца куда? — как никогда вовремя перебил Владик, показав мягкую игрушку. — Такой милый. — Ты Налу принёс? — Думаю, что ночью тебе будет очень одиноко. — Ты ночью не будешь со мной? У тебя какие-то дела? — Если ты боишься сам спать, то я могу составить тебе компания, — проговорил Владик, и увидев суровый взгляд Миши, показал рукой на диван. — Я буду здесь спать! Ничего делать не собираюсь. Да хоть на полу. Плевать. Я панк, мне пох. Даня зыркнул недовольно на него и он тут же замолчал. — Нужно некоторые вопросы решить. — Какие? — Пока что не могу рассказать. Пусть это будет маленькой тайной. — Надеюсь, что это будет хорошая новость… Даня прижал игрушку к груди и в этот момент Владик посмотрел на него. Щеки младшего вспыхнули и он невольно закрыл лицо волосами. — Влад, мне нужно с тобой поговорить наедине, — потребовал Миша. — Сейчас. — Без проблем, — ответил тот, подходя к нему. — Надеюсь, что ко мне никаких претензий нет? — Воспринимай это как беседу о половом воспитании. Даня укрылся одеялом с головой, скрываясь от этого позора и веря, что Владик ничего лишнего не ляпнет…