Надвигается Буря

      Темпест пискнул и попытался выдернуть руку, но хватка убийцы драконов была крепка. Да и его собственные пальцы всё ещё стискивали косу.       — Даже не думай ко мне прикасаться, — убийца драконов буквально рычал.       — Прости, — голос Темпеста снова сорвался на высокие ноты. — Отпусти, а? Мне больно.       — Сперва убери руки от моих волос, — потребовал рыцарь и его красноречиво передёрнуло. А после он внезапно отстранился сам, пробормотав что-то вроде: "Проклятие…" — в знакомом жесте прижал тыльную сторону ладони к губам, и Темпест, тут же сообразив о предназначении ведра, подставил его как раз вовремя, чтоб убийца драконов не измазал одеяло. Темпест отступил на несколько шагов, всё же выпуская косу, и спрашивая себя, не тот ли это момент, чтобы, напротив, подержать волосы.       Когда приступ кончился, убийца драконов потянулся к кувшину на тумбочке, чтобы прополоскать рот. Наконец он снова откинулся на подушки и посмотрел на Темпеста.       — Это твоя вина.       — Не думал, что ты проснёшься, — попытался оправдаться Темпест, не глядя рыцарю в глаза.       — Как я могу не проснуться, когда ты сидишь вплотную и трогаешь меня без разрешения? — поинтересовался убийца драконов. — О чём ты вообще думал?       — …О том, какие они на ощупь… — буркнул Темпест. — Выглядели мягкими.       — Для начала мог спросить.       — А ты бы разрешил?       — Нет.       Убийца драконов скрестил руки на груди, глухо заворчал и вновь опустил их, словно такая поза причиняла неудобства.       — Где Гвиндолин? — спросил он.       — Они попросили последить за тобой, пока отдыхают, — честно ответил Темпест.       — Отлично, значит, решили оставить меня наедине с идиотом, — ворчливо заключил Орнштейн.       — У меня есть имя, знаешь ли, — сказал Темпест.       — Плевать, "идиота" вполне хватит, — усмешка на губах убийцы драконов была в равной степени насмешливой и жёсткой.       — Отлично, убийца драконов, — как можно холоднее отозвался Темпест, возвращаясь на своё место, всё ещё ощущая пристальное внимание убийцы драконов. Ощущалось оно неуютно. Хотелось начать разговор хотя бы для того, чтобы прервать неловкое молчание.       — Итак, каково было охранять собор около сотни лет в паре с чудовищем-людоедом? — он попытался звучать непринуждённо.       О том, что задавать этот вопрос было ошибкой, Темпест начал догадываться в тот же момент, когда не получил ответ сразу. Он медленно и осторожно повернулся к убийце драконов, как раз вовремя, чтоб увидеть, как гнев искажает черты его лица.       — Вон, — процедил убийца драконов сквозь зубы. Темпест вскочил на ноги, уронив стул, взгляд его заметался и остановился на ведре.       — Я, эм, пока уберу это, — бросил Темпест, выскакивая из комнаты.       Когда он вернулся, убийца драконов снова лежал на подушках, но не спал. Темпест поставил ведро на место, поднял стул и, немного потоптавшись на месте, решил сесть за столик, на безопасном расстоянии от рыцаря.       — Кажется, я велел тебе убираться, — холодно отметил убийца драконов.       — Слушай, мне жаль, — сказал Темпест. — Я ляпнул что-то не то. Но Тёмное Солнце попросили за тобой присматривать, так что уйти я не могу. Зато могу не говорить, правда-правда.       В ответ послышался тяжёлый вздох.       — Нам придётся говорить, если я действительно стану тебе помогать, — произнёс убийца драконов. — С чего ты вообще взял, что сказал глупость?       — Кхм, потому что ты явно расстроился?       — Ты назвал его чудовищем.       Кого, простите? О, они ведь говорили о палаче. Минуточку… во всех историях, которые когда-либо слышал Темпест, убийца драконов Орнштейн и палач Смоуг на дух друг друга не переносили. Первый — потому, что презирал каннибальские наклонности, второй — из-за того, что так и не стал рыцарем.       — …То есть, это что-то вроде заблуждения? — предположил Темпест.       — Смоуг всегда был чем-то большим, чем людские представления о нём, — всё же пояснил убийца драконов. — Он был приятным, понимающим, в чём-то мягким и даже очаровательным… светом моей жизни, — убийца драконов смял в пальцах одеяло. — А потом ты пришёл и убил его, — в голос вновь пробилось шипение, — и не смог убить меня. Такое не прощают.       Темпест моргнул один раз, второй.       — Погоди, что? — прозвучало уж слишком громко. — Вы были вроде как парой?       Он не мог поверить в только что услышанное. Будь Темпест сейчас в опустошённой форме, он бы списал это на проблемы со слухом, но сейчас-то он был человеком.       — Да, — ответ убийцы драконов был сух и краток. — Надеюсь, теперь причины моей неприязни понятны. Будь у меня выбор, я бы последовал за ним…       Темпест поёрзал на стуле:       — Мне очень жаль, я и подумать не мог… — остаток предложения потонул в попытке уложить всё это в голове.       Итак, Орнштейн, убийца драконов, и Смоуг, палач, были любовниками. Возможно, даже счастливыми, насколько такое возможно в мёртвом городе. А потом явился он, Темпест, и убил одного из них. Во имя Пламени, да если бы с ним произошло что-то похожее, он бы тоже бы в отчаянии и злился. И, учитывая всё это, Тёмное Солнце впрямь ожидали, что они сработаются? Темпест уткнулся лбом в столешницу и застонал. Во что он вообще ввязался? Стоит ли пытаться как-то загладить вину? Пока он мысленно перебирал возможные варианты, в комнату вернулись Тёмное Солнце.       — О, ты уже не спишь, Орнштейн. Как насчёт поесть? — спросили они, после чего заметили Темпеста за столиком. — Надеюсь, вы ладите?       Темпест открыл было рот, совершенно не уверенный, что именно сказать, как его перебил убийца драконов:       — Не волнуйтесь, мы справляемся.       Улыбка, которая предназначалась Тёмному Солнцу, показалась Темпесту вымученной, но он только поднял руку в жесте "всё нормально".       — Поесть не помешает, но ничего тяжёлого, — согласился убийца драконов. Темпест хотел было предложить помощь в готовке, но Тёмное Солнце уже скрылись из виду, пробормотав напоследок: "Посмотрим, что можно сделать".       Темпест снова вздохнул и вернулся на место у кровати.       — Мне жаль, — уже в третий раз сказал он. — В своё оправдание хочу сказать, что я понятия не имел, что ты не мёртв. Мне казалось, что те, на кого опускаются огромные молоты, не выживают.       Темпест буквально кожей чувствовал взгляд убийцы драконов.       — Не приходило в голову, что иногда надо проверять и, при необходимости, добивать? Разве рыцарю из Асторы надо такое пояснять? — он кивнул на броню Темпеста.       Тот глянул вниз, разглаживая синюю накидку.       — Ох, это? Это не моя броня. Я нашёл её в саду Тёмных Корней на чьём-то трупе. Правда, я действительно из Асторы, но рыцарем никогда не был. Не смог устоять перед соблазном, такой доспех — буквально мечта любого юного асторца, — пояснил он.       Убийца драконов шумно выдохнул.       — Я должен бы и сам догадаться. Однако, — взгляд убийцы драконов был столь же холоден, как острие его копья, — это всё равно возмутительно, что ты не остановился и не завершил начатое, — после этих слов рыцарь отвёл взгляд от Темпеста, не в первый раз предпочтя ему стену.       — Прости, — в который раз извинился Темпест, не зная, что ещё сказать.       — Извинения тут не помогут, — проворчал убийца драконов. — Просто дай мне встать на ноги, не мозоль глаза и постарайся не затягивать со своей задачей.       Посчитав разговор оконченным, Темпест вновь вернулся за столик. Парой минут позже вернулись и Тёмное Солнце с тарелкой ещё горячей овсянки, которую сунули в руки убийце драконов. Темпест украдкой поглядывал, как они присаживаются на постель, чтобы составить компанию убийце драконов. Невольно Темпест задумался, смог бы он сейчас, находясь в человеческом облике, ощутить вкус? С тех пор, как он умер, Темпест не ощущал голода, а любая пища, которую он рисковал попробовать, не имела вкуса, но тогда ведь он был в форме опустошённого. Обычно ему хватало эстуса. Вот его вкус он мог ощутить отчётливо, пусть даже тот и напоминал засунутые во фляжку пепел и огонь. От скуки Темпест достал бутылку из зелёного стекла и присмотрелся к жидкости. Чем она была на самом деле? Бутылка наполнялась всякий раз, когда Темпест прикасался к костру, так что могла ли она быть наполнена чистым Пламенем?       Полёт мысли был прерван словами Гвиндолин:       — Орнштейн, пора сменить повязки.       Всё ещё сжимая в руках флягу с эстусом, Темпест торопливо подошёл к постели.       — Постойте, — он слегка взболтал бутылку. — Почему мы не можем воспользоваться эстусом? Он заживляет любые ранения в считанные секунды.       Чужие взгляды, однако, поуменьшили его рвение.       — Он работает только на нежить, дурья башка, — ответил рыцарь.       — Оу, — впрочем, замешательство Темпеста продлилось недолго. — А что насчёт чудес? Это ведь точно божественная придумка.       — Если бы наша сестра была здесь… — вздохнули Тёмное Солнце. — Мы сведущи в магии лунного света, но не в чудесах солнечного.       — Проклятье… Я просто хотел помочь.       — Отлично, мы как раз собирались сделать перевязку, так что можешь подержать волосы, чтобы не мешались, — предложили Тёмное Солнце. И Темпест, и убийца драконов, кажется, перестали дышать.       — Я… Я не думаю, что это хорошая идея… — заикнулся Темпест.       — Именно… — поддержал его убийца драконов. — Я не желаю, чтоб он ко мне прикасался. От этого не по себе.       — Ох, прости нас за бестактность, Орнштейн, мы должны были подумать раньше, — произнесли Тёмное Солнце. — Но тебя устроит, если он останется здесь? Возможно, ему будет полезно узнать про обработку ран.       — Устроит, — отозвался убийца драконов, и Темпест отошёл к изножью кровати, наблюдая за работой Тёмного Солнца.       Они начали с тех бинтов, что покрывали голову убийцы драконов, и вскоре Темпест не смог сдержать шумный вздох, настолько ужасно выглядел рубец, распухший и окружённый лилово-синими кровоподтёками. Не удивительно, что убийцу драконов постоянно тошнило, сотрясение наверняка было ужасным. Вновь Темпест задумался, как возможно, что тот удар оказался не смертельным. У него самого никогда не выходило пережить атаку молотом, особенно, если уже был ранен.       Тёмное Солнце тщательно очистили рану — во время этого процесса убийца драконов несколько раз дёрнулся от боли, — и наложили свежие бинты. А потом убийца драконов начал раздеваться, и Темпест, почувствовав, как заливается краской под шлемом, торопливо опустил взгляд, задаваясь вопросом, что именно его так смутило.       Лёгкая досада и чувство вины, пожалуй, были основной причиной, ведь Темпесту открылся вид на перетянутую бинтами грудь убийцы драконов. И обе ноги тоже, Темпест помнил, что в бою сосредоточился на них, во-первых, потому что убийца драконов был раза в два выше, чем он сам, а во-вторых — чтобы лишить противника подвижности. С ног Тёмное Солнце и начали, но внимание Темпеста уже привлекли другие шрамы, множество ожогов, самый крупный из которых покрывал левую сторону торса и, кажется, даже часть спины.       — Прекрати таращиться, — зашипел убийца драконов, тоже смутившись, и, пробормотав торопливое извинение, Темпест вернулся к наблюдению за Тёмным Солнцем. Большая часть ран на ногах заросли хорошо, но одна или две явно зашивались, что объясняло, почему убийца драконов так нетвёрдо стоял в коридоре склепа.       Закончив с ногами, Тёмное Солнце принялись разматывать те бинты, что охватывали грудь. Темпест даже дышать перестал, увидев длинную рану, которую сам же и нанёс, — ту самую, что заставила убийцу драконов рухнуть, — а следом он просто подавился воздухом, когда смог оценить картину полностью. Убийца драконов был прекрасно сложен, как и полагалось тому, кто прошёл бесчисленные битвы, но сами линии казались мягкими и плавными. Желание прикоснуться оказалось настолько сильным, что Темпесту и впрямь пришлось отвернуться. Учитывая, как отреагировал убийца драконов на внимание к волосам, Темпесту даже знать не хотелось, как тот отреагирует на прикосновение к груди. Особенно неспящий.       Темпест почувствовал, как жар расползается по телу. Проклятье, он действительно считает убийцу драконов привлекательным настолько? Мужчину, который самими своими видом намекал, что сломать человеческие кости для него не проблема — и даже пару раз это проделывал? Поверить в это было невероятно сложно и, пробормотав: "Мне надо выйти", — выскочил из комнаты, чувствуя, что этот жар внутри может и не удержать. Уже снаружи он стащил с головы шлем, поднёс ладонь к носу и заметил, как на латную перчатку капает кровь.       — Великолепно, — сказал Темпест, прислонившись к стене и нащупывая флягу с эстусом, чтобы справиться с кровотечением. — Ты ему не нравишься совершенно, а уже на него запал, тупица…