Надвигается Буря

      Прежде, чем Темпест успел соорудить хоть какое-то оправдание, он крепко стукнулся о пол, ведь с кровати его просто спихнули, и ойкнул от резкой боли.       Как только Темпест поднялся с пола, то увидел, что убийца драконов уже сидит, едва ли не вжавшись спиной в стену, растрёпанный и смущённый — Темпест даже рискнул про себя назвать эту картину очаровательным беспорядком.       — Это не то, о чём ты подумал. Я… Я просто привык обнимать что-то во сне, и… и это всё, — Орнштейн запнулся, кажется, полностью просыпаясь, а затем резко поинтересовался: — Что ты вообще забыл в моей комнате?       — Извини, — Темпест поднял обе руки в успокаивающем жесте. — Я просто волновался, потому что до этого ты ни разу не просыпал завтрак, а по времени мы уже должны тренироваться. Я стучал, ты не ответил, так что я зашёл и попытался тебя разбудить. А потом ты, ну, почти превратил меня в кашу.       На этом моменте Орнштейн смутился ещё больше, хотя казалось, что дальше некуда.       — Тогда спасибо, что разбудил. Выйди, мне нужно привести себя в порядок. Увидимся на кухне, — сказал он.       Неловко улыбнувшись, Темпест уже повернулся к выходу, как взгляд его упал на картину. И пусть написанное на ней казалось довольно сырым, будто у художника не было опыта, но фигуры определённо принадлежали Орнштейну и Арториасу.       Темпест, уже видевший мастерство Орнштейна, предположил, что эту картину писал кто-то другой. Возможно, сам Арториас. И убийца драконов повесил её в своей комнате. Темпест в очередной раз ощутил укол стыда за книжицу с рецептами. Может, не стоило её брать? Часть его хотела вернуться в комнату Арториаса и вернуть книгу на место, другая же считала, что ничего страшного не случится, если он придержит её у себя.       — Что-то с моей дверью? — поинтересовался Орнштейн, уже поднявшийся с постели и сжимавший в руках одежду.       — Ох, извини, — и Темпест выскользнул из комнаты, предпочтя дождаться Орнштейна на кухне, куда тот вскоре и явился.       Всякий след утреннего беспорядка пропал, надёжно скрытый под золочёным доспехом, волосы были убраны в хвост, и даже копьё уже прихватил с собой.       — Ты вовремя, всё как раз готово, — весело поприветствовал его Темпест, пока тянулся к тарелкам. Он слышал, как Орнштейн сел и два металлических лязга — видимо, прислонённого к стене копья и опущенного на столешницу шлема. Темпест уже привычно поставил еду перед Орнштейном и сел напротив.       — Просто чтоб ты знал: это ничего не значит, — резко выдохнул Орнштейн, даже не взглянув в тарелку, чем застал Темпеста врасплох.       — Чего? — не сразу понял он. — Ты про объятия?       — Даже не вздумай упоминать об этом, — гневно зашипел Орнштейн, наконец приступая к еде, и Темпест уже достаточно хорошо его знал, чтобы понять: эту тему лучше не развивать.       Стало совсем тихо и неуютно. Темпесту это не нравилось, слишком напоминало самое начало, когда они молча сидели в склепе Тёмной Луны, обмениваясь тяжёлыми взглядами. В последнее время им удалось наладить отношения, и Темпест не желал дать случайности всё разрушить. А потому он отчаянно искал тему для разговора.       — Итак, тебе нравятся овцы? — спросил он как можно более обыденным тоном.       Орнштейн замер на середине движения, его скулы вновь окрасил румянец, и Темпест уже готов был съёжиться, потому что опять ляпнул что-то не то, когда Орнштейн спросил:       — С чего ты взял?       — Ни с чего, — отозвался Темпест искренне. — Потому и спрашиваю. Просто заметил, что на твоей ночной рубашке вышивка с овечками.       — Оу, — Орнштейн казался удивлённым. — Я и забыл об этом. Почти все мои ночные рубашки — или подарок Наставника, или вышиты Смоугом.       Тон показался Темпесту достаточно непринуждённым, чтобы не сворачивать тему.       — Итак, они тебе нравятся? Просто, когда я собираюсь что-то дарить, то убеждаюсь заранее, что не прогадаю.       Это был тот вопрос, на который легко ответить либо "да", либо "нет", так что Темпест не ожидал многого. А потому очень удивился, когда убийца драконов заговорил:       — Откровенно говоря, у меня с животными всегда были сложные отношения. Большинству из них я не особенно нравлюсь — да и они мне тоже. Собаки, кошки, птицы… Все они кидаются на меня, как полоумные, без какой-либо причины.       Темпест удивлённо уставился на него, совершенно не ожидав полного признания Орнштейна в том, что он боится животных. По крайней мере, довольно распространённых.       — Однако, с овцами никаких проблем не было, они никогда не пытались меня прикончить. Они просто разрешали мне себя гладить и были мягкими, — воспоминание явно было приятным, потому что в глазах Орнштейна появилось какое-то мечтательное выражение.       — Мило, — сказал Темпест, стараясь не слишком заметно улыбаться при мысли об Орнштейне, обнимающем барашка.       Но Орнштейн всё равно заметил, что вернуло его в привычное состояние.       — Напомни, почему я тебе это рассказываю? Иди уже на площадку и забудь об этом.       Темпест понятливо вскочил и действительно вышел, уже не скрывая усмешку. Убийца драконов неплохо прятался за крепким панцирем, но под ним точно было что-то мягкое. И Темпест почти до него добрался.       "Когда-нибудь ты сам всё расскажешь, уверен", — промурлыкал Темпест себе под нос, шагая к тренировочной площадке.               Орнштейн шёл рядом с Гвиндолин, которых попросил сегодня помочь, на что лунное божество заинтригованно согласилось.       — Итак, что скажешь? — поинтересовались Гвиндолин, скользя по плитам. Даже спустя столетия Орнштейна всё ещё завораживали их движения, когда они предпочитали не телепортироваться.       — Не так плох, как казалось. Не рыцарь, конечно, но и не безнадёжен. Пусть всё ещё неуклюжий, мельтешит и старается увернуться уж слишком заранее, но… — Орнштейн вздохнул, прежде чем продолжить говорить. — Он быстро учится, за эти десять дней мы неплохо продвинулись. Думаю, в бою мне за него стыдно не будет.       — Уж не симпатизируешь ли ты ему, Орнштейн?       Этот вопрос подействовал на убийцу драконов как ведро ледяной воды — в голове мелькнуло слабое тусклое воспоминание о том, как Арториас буквально это дела в жаркие летние дни.       — Что? С чего бы вдруг? Я просто хочу поскорее освободиться от обязанности сопровождать его, а если он будет уметь драться, то нам обоим будет легче, — но Орнштейн и сам чувствовал, что это лишь часть правды. Может, он действительно привык к маленькому Шторму. Он вздохнул. Лгать Гвиндолин не хотелось. — Может совсем немного. Любая дорога кажется проще если ты не один.       — Мы лишь предупреждаем. Судьба Нежити — сгореть в Горниле. Мы не хотим, чтобы ты страдал.       Гвиндолин, конечно же, выразились иначе, но Орнштейн всё равно услышал повисшее в воздухе: "Разве ты страдал недостаточно?"       — Знаю… — убийца драконов вперил взгляд в землю и дальше они шли молча.       Сразу после того, как они поднялись на лифте, Орнштейн заметил, что Темпест занимается чем-то, что только он один и мог назвать практикой. Он снова решил попробовать себя с копьём и, явно всё ещё не привыкнув к его длине, споткнулся и шлёпнулся на землю из-за инерции выпада.       Нежить поднялся с разбитым носом и ухмылкой на всё лицо, ворча что-то вроде: "Когда Орнштейн это делает, кажется намного проще".       Орнштейн почувствовал тёплый клубок в груди, и ему пришлось отвернуться. Проклятие, это было мило. "Нельзя, нельзя", — повторил он про себя.       Однако он всё ещё не видел ничего дурного в дружбе здесь и сейчас. Это ничего не значило.       — Орнштейн, ты идёшь? — окликнули его Гвиндолин, как раз вовремя, чтоб Орнштейн успел соскочить с платформы лифта прежде, чем она вновь поедет вниз. В пару шагов он подошёл к Темпесту, который уже закупоривал эстус и буквально засиял, заметив Орнштейна.       — О, ты задержался, поэтому я решил занять себя. И я действительно не понимаю, как тебе удаётся не падать каждый раз с этой штуковиной. Объяснишь?       — Кажется, мы договорились вернуться к мечам, — проворчал Орнштейн.       — Извини, — как-то застенчиво улыбнулся Темпест. — Мне просто интересно. Я сейчас возьму мечи.       Только сейчас он заметил, что Орнштейн пришёл не один.       — Тёмное Солнце Гвиндолин сегодня к нам присоединятся?       — Они согласились помочь, — кивнул Орнштейн. — Мне нужно посмотреть, способен ли ты драться с несколькими противниками одновременно.       Темпест почти в ужасе сделал шаг назад.       — Мне придётся драться с вами обоими одновременно?!       — Нет, они создадут несколько иллюзий для боя, — раздражённо покачал головой Орнштейн, бросив на Темпеста предупреждающий взгляд из серии "даже не вздумай поднять руку на Гвиндолин", прежде чем вспомнил о шлеме.       — О, хорошо, — сказал Темпест, — я пойду за мечами.       Маленькая нежить побежала к костру, так как Орнштейн доверил ему следить за тренировочным оружием, оставляя убийцу драконов наедине с Гвиндолин. Он тяжело вздохнул.       — Я подумал, что если сегодня он хорошо справится, то мы можем попробовать вернуться в архивы, однако теперь я в этом сомневаюсь, — сказал Орнштейн.       Гвиндолин улыбнулись.       — Не будь так строг, Орнштейн, ты тоже когда-то начинал, помнишь?       — Да разве можно забыть чистый садизм твоего брата в вопросах обучения, — ответил Орнштейн с ухмылкой, но сразу после этого повисло неловкое молчание.       — Орнштейн, — Гвиндолин первыми нарушили тишину. — Если вы встретитесь… скажи, что мне жаль.       Убийца драконов кивнул, чувствуя, что любое слово сейчас застрянет комом в горле. В конце концов, он покинет Гвиндолин навсегда, когда всё закончится.       — Если что-то произойдёт, вы всегда можете позвать меня обратно. И я вернусь, — наконец произнёс он. Но прежде, чем Гвиндолин смогли ответить, вернулся Темпест с мечами.       — Простите, что заставил ждать. Я готов.       — Отлично, — Орнштейн шагнул вперёд. — Как я и сказал, Гвиндолин призовут нескольких врагов. Пусть это и иллюзии, но они могут причинить вред, так что не ослабляй бдительность.       Темпест, кивнув, взял меч в обе руки.       — Хорошо, — сказал он с большим энтузиазмом, чем Орнштейн мог ожидать.       — Гвиндолин, прошу, — Орнштейн дал отмашку, и Тёмное Солнце подняли катализатор. Через мгновение на площадке появились трое кристаллизованных опустошённых. Один лучник, и ещё двое — с мечом и с булавой. Пошатываясь, они двинулись к Темпесту.       — Помогать не буду, ты сам по себе. Можешь использовать эстус, — сообщил Орнштейн, прислоняясь к стене, чтобы понаблюдать.       Первым делом Темпест рванул к лучнику, к неудовольствию Орнштейна уходя от атак двух других этим странным перекатом. Но нельзя было не признать, что он был эффективен — и меч, и булава лязгнули о пол, не задев нежить.       Однако, от стрелы лучника ему увернуться не получилось, она вонзилась ему в плечо. Зашипев, Темпест, не обращая внимание на боль, в два удара покончил с лучником.       — Проклятие, они всё ещё слишком крепкие, — пожаловался Темпест, отвлёкся, за что получил удар булавой. На этот раз он вскрикнул и постарался отступить, но оказался в тисках. Торопливо попятившись, Темпест отхлебнул эстус. Орнштейн смотрел, как раны нежити быстро затягивались, а затем Темпест вновь схватился за меч, уклоняясь от клинка и сразу же после этого атакуя сам, но был вынужден отступить, чтобы не хлопотать удар булавой.       Так продолжалось ещё несколько минут, пока Темпест не нанёс достаточно урона обеим иллюзиям, чтобы они растворились в воздухе. Он тяжело дышал, хватаясь за эстус, ведь успел заработать ещё несколько ранений.       — Едва ли это можно назвать изящным, — сказал Орнштейн, — но тебе хватило мастерства справиться с тремя противниками. Я доволен.       Темпест уставился на него широко раскрытыми глазами.       — Это что, похвала? Я умер окончательно? — воскликнул он. Орнштейн скосил глаза на Гвиндолин, старавшихся не хихикать.       — Если мы больше ничем не можем помочь, мы вас оставим, — сказали они и растворились в слабом мерцании. Орнштейн только и мог, что шокировано моргнуть на то место, где только что стояли Гвиндолин, оставшись один на один с Темпестом.       — Итак, это было чем-то вроде теста, — о, как же нелепо прозвучало, Орнштейн поморщился.       — Значит, мы завтра уходим? В Архивы? — спросил Темпест, почти опираясь на меч, будто бы неосознанно копировал позу Орнштейна с копьём. — Тогда я вернусь в собор, хочу кое-что приготовить.       И Темпест сорвался с места, оставив Орнштейна недоумённо смотреть ему вслед.       Для человека, ещё несколько недель назад пребывавшего в состоянии апатии, он был странно весел и полон энтузиазма. Хотя, как знать, может уныние было лишь следствием одиночества. Орнштейн неплохо знал, каково это.       Орнштейн мимолётно взглянул в сторону Архивов, прежде чем отвернуться. Он собирался прогуляться по Анор Лондо, давно уже он не бродил по его улицам. И он был уверен, что по возвращении в собор его будет ждать ужин.