Надвигается Буря

      Орнштейн рассматривал алеющий свежий рубец на предплечье, пока облачался в поддоспешник.       — Жаль, что я не получил его при лучших обстоятельствах, старый друг, — пробормотал он, проведя по всей длине шрама пальцами. Тот уже не болел, а вот сердце всё ещё ныло от упущенной возможности изменить судьбу.       Нет, ничего нельзя было изменить. Для Арториаса уже было слишком поздно. Маленький Шторм был прав, несомненно, Орнштейну не в чем себя обвинять, но доказать это самому себе оказалось не так просто.       Часть него всегда будет чувствовать вину, с этим стоило смириться. Но стоило признать: такой лёгкости Орнштейн не чувствовал уже давно. Слова Темпеста и похороны Смоуга словно достучались до чего-то внутри.       Он закончил с бронёй, взял копьё в левую руку, проверяя, может ли он ей пользоваться без проблем. Добрых две недели пролежав в постели, Орнштейн теперь не чувствовал себя достаточно выносливым, но ежедневные нагрузки быстро это исправят. Что ж, хотя бы двумя руками древко держать можно.       Орнштейн желал поскорее вернуться в строй после столь долгого отдыха, так что он направился в сторону кухни, где Темпест возился с завтраком, и взгляд его зацепился за ящик для записок. И одна как раз из него торчала. Серебряные рыцари собора были иллюзиями, так что положить её мог только Темпест. Заинтригованный, Орнштейн вытащил листочек.       "Я рад, что мы встретились".       Орнштейн улыбнулся. Темпест всегда находил подбадривающие слова или же слова благодарности. Тяжело в это поверить, но Орнштейн тоже радовался, что они познакомились. Темпест уже не был раздражающим идиотом, которого требовалось защищать, он был учеником, спутником, другом, в конце концов.       Листочек Орнштейн аккуратно сложил, намереваясь отнести его к остальным, — отчего-то он сохранил все записки, — когда заметил, что корзина для мусора не пустует. Ей тоже никто больше не пользовался, так что Орнштейну стало любопытно, от чего Темпест хотел избавиться.       Орнштейн разгладил смятую записку и вчитался в перечёркнутую строку.       "Я тебя люблю".       Он моргнул и перечитал снова. Да, слова были зачёркнуты, но…       …Только он мог прочесть их. Не было никакого иного способа их трактовать.       И они точно написаны рукой маленького Шторма, да и некому больше оставить это послание.       Вот, что Темпест на самом деле чувствовал?       Как можно было не заметит? Эти взгляды, улыбки, то, с какой радостью Темпест готовил для него, наблюдая за реакцией и выспрашивая предпочтения, лёгкий румянец, это его "я не опустошусь, пока ты со мной".       А тот случай в Нарисованном Мире? Темпест так разозлился, что Орнштейн не проявляет интереса к его прошлому. А потом они славно поговорили, и Темпест сказал нечто вроде: "Почему бы тебе не пойти со мной? Не лучше ли так, чем искать кого-то, кто тебя столетия назад бросил?"       Орнштейн чуть не ответил согласием, хотя и знал, что это невозможно. Темпесту суждено сгореть. В который раз обжигающая вина поднялась в груди за то, что он не мог сказать правду.       Он знал, что другого пути нет, но от того не становилось легче. Чувствовал ли Орнштейн то же самое? Если бы Темпест признался сам, ответил бы он взаимностью?       Орнштейн понятия не имел. Он точно не был равнодушен к маленькому Шторму, но была ли это влюблённость? Орнштейн никогда не был хорош в разгадывании эмоций, он отрицал их, влюбившись в Наставника, как потом отрицал, полюбив Смоуга.       Может, он и привязался к маленькому Шторму в романтическом ключе, но Орнштейн этого не хотел. Он знал, что случится, признание принесло бы только новые страдания.       Они могли быть только приятелями, Орнштейн смирился. Да и маленький Шторм, похоже, разделял его мнение, потому что выкинул записку. Он знал, Орнштейн покинет его после Горнила, даже если не догадывался, что там произойдёт.       Орнштейн смял листочек и бросил его обратно в корзину, словно ничего не видел. Стоило забыть о нём и подумать о более важных вещах.       Всего две души — и Орнштейн волен искать Наставника хоть по всему свету. Стоило бы радоваться, но думалось только о том, насколько тоскливым будет путь без маленького Шторма.       "Дурак… Ты же знаешь, невозможно позвать его с собой…"       С кухни уже доносился восхитительный запах. Когда Орнштейн вошёл, Темпест привычно улыбнулся ему, как обычно стоя на табурете, и сердце в груди едва не остановилось.       — Доброе утро. Как рука?       — Хорошо, — коротко отозвался Орнштейн, не желая думать ни о признании, ни о своих чувствах, что только усугублялось вертящимся на кухне Темпестом. Пришлось уткнуться взглядом в столешницу.       — Так как мы выступаем сегодня, я приготовил лёгкий овощной суп с травами, — Темпест помешивал бульон. — Помня о твоей нелюбви в телепортации и том, что идём мы в Чумной город, я решил не нагружать твой желудок.       Точно, они ведь хотели направиться в утраченный Изалит. Орнштейн почти забыл, так он оттягивал момент спуска, хватаясь за любую возможность. Но чёрных рыцарей явно не осталось, а титанитовый демон здесь, в Анор Лондо, точно не станет помехой — не говоря уже о том, что он заблудшей душой не был и в спасении не нуждался.       — Орнштейн, всё хорошо? Ты какой-то молчаливый, — Темпест поставил тарелку и протянул ему ложку.       — Мои извинения, я просто подумал… — пробормотал Орнштейн. Темпест привычно уселся напротив, и в другие дни это бы не нервировало — но сейчас Орнштейн хотел остаться наедине со своими мыслями. Но попроси он Темпеста уйти, и тот поймёт: что-то произошло и отношения к Чумному городу это что-то не имеет.       Надо быстро придумать, что бы такое могло отсрочить спуск в эту гниющую дыру… Точно!       — Вообще… — заговорил он, и Темпест оживился. — Мы можем навестит могилу Арториаса, прежде чем спустимся в Чумной город? После Олачиля я… Хочу отдать дань уважения старому другу. Да и нам в любом случае нужно кое-что от Сиф.       — Ох, конечно.       Темпест улыбнулся, и Орнштейну впервые захотелось, чтобы он этого не делал. Если бы только проклятое любопытство не толкнуло подобрать бумажку, Орнштейн бы до сих ничего не знал и не терялся бы в эмоциях.       — Даже зная, что история о Страннике Бездны просто выдумка, я уверен, что он был прекрасным рыцарем. Не важно, как он умер, главное — как жил.       Слова попали в самое сердце Орнштейна. Он слишком погряз в сожалениях, а ведь Арториас действительно многое сделал для Анор Лондо. И даже он не смог бы удержать город от превращения в кусок дерьма. Это бы всё равно произошло, раньше ли, позже. Огонь не может пылать вечно.       …Орнштейн спросил себя, а должен ли.       — Я волнуюсь о тебе, Орнштейн. Уверен, что стоит идти сегодня? Ты не ешь и смотришь куда-то в пустоту.       Орнштейн действительно обнаружил, что последнюю минуту просто перемешивал суп в тарелке.       — И снова извиняюсь, маленький Шторм. Странный сон, только и всего.       — Расскажешь?       — Нет, — резко ответил Орнштейн, а потом вернулся к еде. Овощной суп с зеленью, как и сказал Темпест, и даже съев всю тарелку Орнштейн не почувствовал себя сытым.       — Надеюсь, тебе понравилось.       — Было очень вкусно, спасибо, — Орнштейн встал из-за стола.       Всё было таким привычным. Темпест убирал, Орнштейн готовился к дороге, они встречались у костра. Даже договариваться не надо, они давно знали, у какого именно.       Темпест уже ждал его и, завидев, помахал.       — Готов к телепортации? Нам надо в городскую церковь, оттуда ближе всего.       — Готов, да. Сады Тёмных Корней… Я был там частым гостем, но не навещал их уже недели. Думаешь, Сиф скучает?       — Несомненно. Ты же её друг, так? А друзей не стоит так пугать.       Темпест почти осуждающе посмотрел на Орнштейна и протянул ему руку — и пусть они не в первый раз так делали, а между их кожей располагался прочный металл, Орнштейн всё равно покраснел. Темпест потянулся к костру, а спустя мгновение они стояли в церкви, где Орнштейн сразу попытался сосредоточиться на звуке кузнечного молота.       — Мне надо будет наведаться в храм Огня. Давно я там не показывался.       — Конечно, в любое время. Маленький Шторм, у тебя же есть символ Арториаса?       — Ключ от садов? Да, я купил его у Андрэ уже давно, — Темпест продемонстрировал круглую печать. — Но как ты туда попадал?       — Перепрыгивал ворота.       — Серьёзно? — глаза Темпеста расширились. — Так зачем нам ключ?       — Потому… Потому что пришло время не запечатывать могилу.       Темпест кивнул.       Они спустились вниз, где он немного поболтал с кузнецом, а потом ступили под сень леса. По дороге к вратам пришлось убить несколько оживших кустов, Темпест обнаружил костёр, а потом приложил печать к каменным створкам.       Те засветились, а затем и сами собой распахнулись. Темпест шагнул было к уже распахнутым вратам, но Орнштейн удержал его.       — Погоди, маленький Шторм. Есть кое-что важное.       — Да, Орнштейн? — Темпест обернулся, выжидающе глядя на рыцаря.       — После того, как Арториас… умер… — Орнштейну потребовалось время, прежде чем образы умирающего друга перестали мелькать перед глазами. Это и первый-то раз чувствовалось паршиво, во второй стало ещё хуже. Орнштейн понимал: даже с поддержкой Темпеста смириться с потерей всех близких друзей будет непросто.       Но хотя бы его уже не пожирала заживо вина.       — Я попросил подругу Арториаса защищать могилу. Она пообещала, что заключит ковенант, обязующий охранять лес. Как только мы войдём, нас атакуют. Даже не рассчитывай на тёплый приём.       Обычно на Орнштейна никто не нападал, но лишь потому, что он не нарушал простое правило: не открывал ворота и никого с собой не приводил. Теперь же лесные охотники сквозь пальцы смотреть не станут.       — Всего-то? — спросил Темпест, вытаскивая из ножен меч и проверяя щит. — Спасибо за предупреждение.       — Ты изменился, маленький Шторм, — заметил Орнштейн, несколько удивлённый, что его спокойно выслушали и не ринулись прямо в бой, и добавил очень тихо: — В лучшую сторону…       — Уверен? Не вижу разницы, — Темпест фыркнул. — Я просто думаю, что мы вдвоём справимся. В конце концов, мы дракона убили, Орнштейн.       Тот мимолётно улыбнулся. Действительно убили, причём настоящего, а не какого-то дрейка или нежить. Даже сбитый на землю, Каламит оставался грозным соперником, победой над которым можно гордиться.       — И впрямь. Просто… будь осторожнее, маленький Шторм.       — Конечно.       Почти бесшумно Темпест двинулся вглубь леса. Должно быть, раньше его броня принадлежала какому-нибудь вору, а потому почти не скрипела. В сравнении с этим броня Орнштейна весьма отчётливо лязгала — даже учитывая, что при желании он мог двигаться очень тихо, нести на себе несколько фунтов металла и не издать ни звука невозможно.       — Я что-то вижу, — Темпест мечом указал в нужном направлении. Орнштейн различил нежить — одного, облачённого в рыцарские доспехи, и второго, колдуна, если верить винхеймским одеждам.       И им не потребовалось много времени, чтобы заметить чужаков. Рыцарь без промедления бросился в их сторону, в то время как колдун поднял катализатор и уже выпустил стрелу души.       — Отвлеки рыцаря, я позабочусь о маге.       Темпест кивнул и вскоре его меч лязгнул о чужой клинок. Орнштейн одним прыжком обогнул их и вонзил копьё в грудь удивлённо ахнувшего колдуна, превратившегося в пепел пару секунд спустя.       — Прости, — Орнштейн стряхнул на землю капли крови. — Надеюсь, опустошение не настигнет тебя после этой смерти…       Ещё несколько месяцев назад Орнштейн и не задумался бы о судьбе случайной нежити, но теперь его мнение поменялось. Они не заслуживали такой печальной судьбы, но не имели иного выбора — либо идти вперёд, либо поддаться опустошению. Вина слегка кольнула под рёбрами, напоминая, сколько нежити стало опустошёнными их со Смоугом стараниями…       Звуки боя привлекли внимание Орнштейна. Маленький Шторм неплохо справлялся с безымянным рыцарем, хотя у последнего явно было больше опыта. Похоже, Темпест ждал подходящей возможности для контратаки, так что в основном защищался щитом и, изредка, мечом. Схватка настолько поглотила внимание Орнштейна, что он забыл, что со своим ростом и золотой бронёй является неплохой мишенью.       Что-то вспыхнуло — и увернуться Орнштейн не успел, чувствуя, как сводит судорогой мышцы. В этот же момент Темпест наконец смог удачно атаковать, рыцарь рухнул на землю, рассыпаясь в пепел. Темпест оглянулся с улыбкой, которая вмиг сменилась выражением искреннего ужаса. Орнштейн успел заметить трёх лесных охотников, прежде чем Темпест… рванул прочь.       Ох, вот это уже больше напоминало маленького Шторма, которого он знал и любил. Нет, без последней части. Никакой любви, нельзя.       Орнштейн постарался хотя бы с места двинуться. Должно быть, его приложили чудом —Гневом Богов, скорее всего. И крепко, беспомощность могла растянуться на драгоценные сейчас минуты. Три противника — слишком большой риск для маленького Шторма. Взглядом он следил, как Темпест добежал почти до самой опушки, остановившись у пропасти.       Темпест оглянулся, а потом упал на колени, прикрывая голову руками и по всей видимости смирившись со смертью. Но один из бегущих за ним охотников споткнулся о брошенный на землю меч, толкнул бегущего перед ним, а затем все трое с душераздирающим криком повалились в пропасть.       Поднявшись, Темпест смотрел вниз до тех пор, пока не услышал звук распадающейся в пепел нежити, а потом подхватил оружие и побежал к Орнштейну.       — Ты как?       — Порядок, — Орнштейн, наконец, смог преодолеть паралич, вызванный чудом. — Гнев Богов с близкой дистанции вывел меня из строя на пару минут.       — Ох, так ты ничего не видел, — с явным облегчением выдохнул Темпест.       — Видел. Тебе повезло больше, чем ты того заслуживал, — шикнул Орнштейн, но вскоре рассмеялся. — Вообще это было весьма забавно, особенно когда они поняли, что случилось.       — Я даже чувствую вину за то, что не дал им честного боя, — Темпест слегка нахмурился.       — Три подобных противника — слишком большой риск для тебя, — Орнштейн поднялся на ноги. — Идём? Нам недалеко.       — А мы не можем задержаться? Тут должны быть и другие охотники, хочу посоревноваться с ними честно.       — То есть, помощь не нужна?       — Только если начну проигрывать.       — Маленький Шторм, "честный бой" несколько не так работает.       — Знаю, но ты же меня спасёшь?       — Конечно.       Они хохотнули и углубились в лесную чащу.       Орнштейн редко отдалялся от тропы, что вела к могиле, и знал, что его не трогали только потому, что он не нарушал правила. Теперь же их точно атакуют, если только он с Темпестом не присоединятся к ковенанту лесных охотников, чего откровенно не хотелось. Оставалось только надеяться, что Альвина не откажется говорить, они в любом случае оставались одними из старейших друзей Арториаса.       Темпест едва ли не подпрыгивал, к удивлению Орнштейна не мурлыкая себе под нос. Это казалось очень подходящим маленькому Шторму, хотя Орнштейн никогда не ловил его ни на чём подобном. Может, он не был музыкален? Звучало похоже на правду.       Темпест замер и крепче сжал рукоять меча. Орнштейн тоже заметил движение и кивнул. Как он и обещал, вмешиваться в бой маленького Шторма и ещё одного рыцаря не стал. Один весьма неприятный удар Темпест всё-таки пропустил, но успешное парирование, контратаку и глоток эстуса спустя он уже стоял рядом с Орнштейном, а в голубых глазах плескалась жажда одобрения.       — Ну… Неплохо, маленький Шторм, — Орнштейн быстро отвёл взгляд. Смотреть в чужие глаза было невыносимо, особенно зная, что Темпест в него влюблён. Что Орнштейн всё ещё не осознал до конца.       Темпест вскинул щит, в который вонзилась стрела. Поглощённый размышлениями, Орнштейн даже не заметил, откуда она прилетела.       — Стрелок… — шепнул Темпест, всматриваясь в сумрак. Противника они заметили одновременно. Маленький Шторм ринулся к нему, не опуская щита, а Орнштейн призвал силу копья драконоборца.       Молния поразила стрелка первой, тот застонал от боли, и этого хватило, чтобы Темпест окончил сражение одним взмахом меча.       Среди пепла остались лук и шляпа, которые Темпест подобрал.       — Смотри, хороший лук. Хотя использовать его будет непросто…       — Должно быть, мы столкнулись с настоящим мастером. Не моё оружие, если захочешь взять пару уроков — лучше попроси Гвиндолин.       — Хм… Для начала его неплохо бы улучшить. Отнесу Андрэ, — Темпест посмотрел на шляпу. — Как думаешь, мне пойдёт?       Он снял шлем гаргульи и примерил шляпу, немедленно оборачиваясь к Орнштейну.       — И? Мне идёт?       Смотрелось неплохо, даже очаровательно, но Орнштейн молчал, потому что не собирался просто выпалить, что находит Темпеста милым. Он просто не мог этого сделать.       — Неужели я настолько красив, что у тебя пропал дар речи? — Темпест фыркнул, возвращая шлем. — Думаю, это мою голову лучше защитит… Но шляпу оставлю.       И Темпест вновь двинулся вглубь леса, разговаривая сам с собой… или, может быть, с Орнштейном.       — Интересно, остались ли тут ещё лесные охотники? Они ведь в любом случае скоро возродятся у костра, хм… О, Орнштейн, ты видишь? Там что-то есть.       Темпест прешёл на бег трусцой, сорвавшись к интересующему предмету. Орнштейн широкими шагами последовал за ним, хотя где-то в кишках и свернулось нехорошее предчувствие, которое лишь укрепилось, — Темпеста окружил пяток оживших кустов.       — Ох, маленький Шторм… — простонал Орнштейн и почти присоединился к битве, как на мгновение замерший Темпест возжёг пламя пиромантии и в процессе сотворения огненных шаров едва не поджарил и Орнштейна.       Лес, не иначе как чудом, не загорелся. Темпест стоял в окружении дымящихся кучек пепла, и его пламя пиромантии чадило.       — Это было жутко.       — Осторожнее, маленький Ураган, ты и меня чуть не поджёг, — сказал Орнштейн, предпочёвший наблюдать с безопасного расстояния.       — Ой, Орнштейн, мне очень жаль! Я растерялся! У меня и в мыслях не было тебя пугать, я просто подумал, что растения хорошо горят, а потому пиромантия будет полезной.       — Неплохой ход мыслей. Но в следующий раз ты убегать не будешь. Ты словно возвращаешься к старому поведению, но добавляешь к нему новые черты, что и пугают, и восхищают одновременно.       — Да, хорошо, — отозвался Темпест, и Орнштейн понял, что рано или поздно тот снова рванёт куда-нибудь, как это всегда и бывало. Но теперь он хотя бы мог разобраться с проблемами, созданными таким поведением.       И это даже печалило, словно в Орнштейне Темпест больше не нуждался. Разве не стоило радоваться? Если Темпест стал достаточно силён, чтобы завершить возложенную на него задачу в одиночку, то Орнштейну здесь делать больше нечего.       Мысль, что ещё пару недель назад согревала его, теперь сдавливала грудь и отдавала кислым на языке.       — Орнштейн, ты знаешь, что это?       Почти благодарный за то, что его вырвали из не самых приятных размышлений, Орнштейн подошёл, чтобы рассмотреть доспехи.       — Броня с востока. Очень далёкого востока. В Лордране их оружие и доспехи редки, но помнишь свою катану? Она оттуда же.       — Интересно… — протянул Темпест, запихивая броню в бездонную коробку, что всё ещё вызывала у Орнштейна недоумение.       — И зачем она тебе?       — Лучше со мной, чем ржаветь на земле, — на этом, видимо, разговор был окончен.       Они ещё раз обошли лес, но ни врагов, ни интересных находок им больше не попалось, а потому они наконец подошли к полуразвалившемуся зданию, которое Орнштейн и хотел посетить.       — Подруга Арториаса тут, — сказал Орнштейн. — Предоставь разговор мне.       Темпест лишь кивнул, убирая оружие. Когда они вошли, Альвина, огромная белая кошка с неприличным количеством зубов, первым заметила Темпеста — Орнштейну пришлось согнуться, чтобы протиснуться внутрь, а потому заговорила Альвина не с ним.       — Твоя цель не нова, и ты верно поступил, что решил отыскать меня. Ищешь могилу сэра Арториаса? Забудь об этом, мой тебе совет. История Арториаса — не более чем ложь… Пересечь Бездну? Что за наивная сказка. Отыщи самоуважение и не ищи миражей!       Темпест непонимающе моргнул, явно пытаясь осознать, что ему только что сказали.       — Чего?       Орнштейна в который раз позабавило, что Темпест больше внимания уделяет причудливой речи, чем тому, что перед ним говорящая кошка.       — Перестань, Альвина, он знает, — наконец подал голос Орнштейн.       — Убийца Драконов! — воскликнула Альвина, и её ухмылка стала широкой настолько, что складывалось впечатление, будто кто-то просто рассёк её морду и грубо сшил обратно. — Что за дело привело тебя к лесным охотникам? У нас был уговор.       — У меня было много времени на размышления. Жизнь во лжи, зная правду, тяготит. Арториас не справился, но мы говорили, что он остановил расползающуюся Бездну. Думаешь, он бы хотел, чтобы его запомнили потому, что его личность опутала ложь?       Альвина открыла пасть, но не сказала ничего, только хвост её дёргался. Орнштейн понимал — таким она никогда его не видела. Он всегда избегал истины и цеплялся за обман, а теперь стоял рядом с маленькой нежитью и требовал от Альвины предать дело, ей порученное.       — Разве я не сказала, что деяния Арториаса — не более чем сказочка? — наконец сказала она, подтягивая лапы ближе к телу и уставившись на Орнштейна.       — Чтобы защитить могилу от мародёров. Ты говоришь правду, позволяя им верить, что это ложь. Они ведь всё равно туда ходят? Ведь если им удастся превзойти твоих охотников, ты скорее предложишь им заключить ковенант, чем бродить свободно по лесу.       — О них заботится страж могилы. Ты ведь здесь ради той безделицы, верно, Убийца Драконов? Безделицы, что действительно позволяет ступить в Бездну, — глаза Альвины сверкнули. — Забудь о ней, или тебя постигнет та же участь, что и несчастного Арториаса. В твоей душе слишком много света, чтобы противостоять тьме.       — Тогда скажи мне, почему я ещё тут, ведь мы сражались бок о бок и вышли победителями, — ладонь Орнштейна опустилась на плечо Темпеста, который так и продолжал пялиться на Альвину.       — Что за изумительное стечение обстоятельств! — уголок рта Альвины дёрнулся. — Неужто тут стоят убийца драконов и нежить, что упокоили чудовище из Бездны. Как странно, действительно странно.       — В основном всё же маленький Шторм. Я был ранен и… разбит после того, что произошло с Арториасом. Дважды. Слишком уж близко.       — У меня нет слов, что изменят твоё решение, Убийца Драконов. Иди. Попытайся взять безделицу. И будь уверен, что Бездна не впустит тебя легко…       — Не меня, — Орнштейн неторопливо подошёл к выходу и кивнул на Темпеста. — Его.       Альвина смеялась, когда они вышли, а потом, видимо, заснула — или чем там занимались кошки, когда никто не смотрел.       — Что ж, это было странно… Я и половины не понял.       — Альвина здесь, чтобы никто не отыскал могилу Арториаса, — пояснил Орнштейн, но тут Темпест шумно вдохнул и выпалил:       — Кошка разговаривала!       — Тебе потребовалось ужасно много времени, чтобы это заметить.       — Извини, я был сбит с толку. И ты сказал, что в Бездну спущусь я, а не ты? Ты не пойдёшь со мной?       — С этим могут быть… трудности. Я бы предпочёл заняться Бездной в последнюю очередь, потому что она может серьёзно коснуться нас обоих… А пока давай найдём Сиф и почтим память Арториаса.       — Ага, — Темпест кивнул и осмотрелся вокруг. — Кажется, тут не слишком людно.       — Естественно, ты же помнишь про огромные запертые ворота на входе? — фыркнул Орнштейн и поёжился — он не хотел звучать так саркастично.       — Верно… Ну, по крайней мере это значит, что никаких опустошённых кругом…       Завидев движение краем глаза, Темпест выхватил меч — и тут же умилённо заворковал над маленьким грибом.       — Оу, посмотри, у Элизабет были дети! — воскликнул он и указал на грибочек, но внезапно тот безо всякого предупреждения ударил Темпеста и тот тяжело упал на землю. — Да за что, мелочь?!       Темпест взмахнул мечом, оставив глубокую рану на теле грибочка, и тот, издав почти плаксивый звук, побежал прочь.       — Давай, вали, мелкий засранец! Это больно, чтоб ты знал!       — Кхм, маленький Шторм… — в отличие от него, Орнштейн знал, чем это чревато. — Нам стоит уходить.       — Почему? Грибной ребёнок уже убежал.       Темпест пискнул, когда Орнштейн подхватил его и отскочил, уходя из-под удара очень большого и очень злого гриба-родителя.       — Он побежал маме жаловаться?! — почти заорал Темпест.       — Ага, и я думаю нет нужды пояснять, что их удары весьма болезненные, — Орнштейн опустил его на землю и приготовил копьё. — Обычно я их избегаю, но эти, видимо, хотят драки. Не дай себя ударить.       Он отступил от очередной атаки и вонзил копьё в гриб-родитель, что не возымело никакого эффекта. Благо, привык Орнштейн к куда более быстрым противникам. Рядом Темпест отчаянно отступал, чтобы не попасть под удар, и приближался только для одного-двух взмахов мечом.       — Они крепкие, — выдохнул Темпест минут через пять.       — Это грибы, ты чего ждал, что они кровоточат?       — Если бы они истекали кровью, я бы знал, что они не бессмертны, — только в последний момент Темпест увернулся от удара, что наверняка был бы смертельным.       Кажется, бой длился вечность, но в конце концов оба гриба-родителя лежали на земле. Оглянувшись, Орнштейн заметил сбившихся в кучку детёнышей и ощутил укол вины. Он только защищался.       — Что ж, кажется у нас грибной суп.       Темпест же расправился с ними очень быстро, даром что даже мелкие грибочки были весьма крепкими.       Когда с ними было покончено, Темпест оторвал кусочек и некоторое время его изучал.       — Хорошая новость: кажется, их действительно можно есть.       — И зачем?       — Что "зачем"? — Темпест посмотрел на Орнштейна так, словно тот про погоду спросил.       — Убил их… Детёнышей, в смысле.       — А, это? Во-первых, они опасные. Представляешь, если они вырастут? — Темпест указал на грибы-родители. — Во-вторых, всё в Лордране пытается меня убить, не вижу причины щадить то, что меня уже атаковало.       С этим Орнштейн мог бы и поспорить, так как сам входил в эту категорию.       — А в-третьих… Они выглядели вкусными. Я хочу их приготовить. То, что они бродят кругом, не делает их меньше грибами. Я просто охотился.       — Ты необыкновенен, маленький Шторм, — произнёс Орнштейн то, что говорил всякий раз, как у него заканчивались аргументы.       Он снова подумал о найденной записке. Стоило признать, что пустым комплиментом она не была.       — К тому же, я думаю, что они вырастут, — Темпест указал на парочку спор. Орнштейн подумал, станет ли кто из них похожим на Элизабет, вросшую в землю, или все смогут двигаться. — Поможешь собрать "мясо"?       Орнштейн кивнул, и они срезали плоть с грибов до тех пор, пока Темпест не набрал целую сумку.       — Я столько всего смогу приготовить, — глаза Темпеста светились восторгом.       — Почему ты так радуешься, если сам вкуса не ощущаешь? — поинтересовался Орнштейн. Он знал, что Темпест любит готовить, но настолько ценить процесс больше результата?       — Но тебе же нравится.       И Темпест улыбнулся той самой доброжелательной улыбкой, от которой сердце Орнштейна ёкало.       — А? — Темпест всмотрелся в пруд, около которого бродили грибы. — В воде что-то есть, подержи.       Темпест впихнул в руки Орнштейну сумку с "мясом" и пошёл к сундуку, который они не заметили в хаосе сражения.       — Эй, тут уголь, — он обтёр находку. — Отдам его Рикерту, ему всё равно скучно, и он просил меня принести ему что-то для кузни.       Орнштейн никогда не встречался с этим Рикертом, но знал, что подобные угли обычно используются кузнецами-волшебниками. Орнштейн не был уверен, нужно ли Темпесту зачарованное оружие, ни малейших способностей к магии у того не было. Отчасти он напоминал самого Орнштейна, что не разбирался в магии, как Гвиндолин или даже Арториас, чей меч хранил в себе какие-то чары, но полагался на собственное мастерство, силу и веру.       …Но вера в последнее время пошатнулась. Глядя на Темпеста, в голове мелькала лишь одна мысль.       Не хочу видеть, как он сгорит.       Орнштейн покачал головой. И откуда только она взялась? Другого выбора не было, Темпест — лучший вариант для возжжения Пламени, что вернёт жизнь в Лордран. Он не мог так подвести Гвиндолин. Могли пройти столетия, прежде чем явилась бы другая нежить, что способна заявить права на Великую Чашу.       И это не говоря о том, что собор теперь предстояло бы охранять в одиночку…       — Ты идёшь, Орнштейн? — Темпест забрал у него сумку с "мясом". — Могила Арториаса недалеко, так?       — Так. Идём прямо, пока не доберёмся до узкого моста, там будут ворота и сама могила.       Темпест двинулся первым, Орнштейн — за ним, обуреваемый размышлениями. Сколько раз он говорил себе, что не стоит привязываться? Но теперь стоило готовиться к очередному удару судьбы. Не стоило привязанности перерастать в симпатию, однако Орнштейн не мог воспринимать Темпеста иначе, чем дорогим сердцу другом.       Насколько было бы проще, окажись тот высокомерным ублюдком, а не очаровательным болваном.       Орнштейн нахмурился. Ему даже представить Темпеста грубым оказалось сложно. Даже когда их отношения были враждебными, агрессия всегда исходила от Орнштейна. Темпест старался найти подход к нему, это Орнштейн не желал слушать.       Похоже, что самое грубое, что мог сделать Темпест, — это положить на чайную ложку больше соли, чем было заказано. Мысль была настолько абсурдной и настолько Темпесту подходящей, что Орнштейн фыркнул, заставив того оглянуться.       — Не знаю, над чем ты смеёшься, но я рад, что ты счастлив, — сказал Темпест, спрыгивая пред упомянутым ранее узким мостиком. — Ага. За этими дверями мы и встретимся с Сиф из нашего времени.       — Да, — подтвердил Орнштейн, хотя Темпест вопроса не задал. — Как и с Альвиной. позволь говорить мне. Я убежу Сиф отдать кольцо.       Темпест кивнул и с трепетом коснулся каменных врат — и тут же одёрнул руку, словно обжёгся, когда створки распахнулись.       Пока Темпест приходил в себя от лёгкого шока, Орнштейн уже двинулся к могиле. меч Арториаса, который теперь принадлежал Сиф, был воткнут в землю. За спиной раздавались лёгкие торопливые шаги Темпеста.       Сперва Орнштейн преклонил колени у могилы, приветствуя Арториаса.       — Сиф! — позвал он, вновь поднимаясь. — Это я, Орнштейн! Иди сюда, нам надо поговорить!       Почти мгновенно Сиф вскочила на могильный камень. Она выросла из маленького щенка в огромную, куда крупнее Орнштейна, волчицу. Сиф балансировала на камне и глухо ворчала, вперившись взглядом жёлтых глаз в Темпеста.       — Всё хорошо, Сиф. Он друг.       На мгновение Сиф глянула в сторону Орнштейна, после чего соскочила на землю. Темпест сделал несколько шагов назад и упал, когда волчица толкнула его мордой.       Несколько шумных вдохов спустя она вильнула хвостом и лизнула его лицо.       — Ой, эй, щекотно, — рассмеялся Темпест и погладил Сиф по морде.       — Она тебя помнит. Удивительно, для неё ведь прошли столетия.       — А вот я с трудом её узнал, — Темпест встал. — Она раз в пять вымахала со времён Олачиля.       — Её род не просто так звался великими серыми волками. Дай мне поговорить с Сиф.       Темпест кивнул и подобрал с земли сумку. Должно быть, выронил, когда упал.       — Сиф, — начал Орнштейн, — ты долго хранила могилу Арториаса. Ты хорошо позаботилась, чтобы никто её не осквернил. Все эти мечи принадлежат мародёрам и грабителям, и все их владельцы мертвы. Арториас хорошо обучил тебя, и не зря доверил оберегать одну очень ценную вещь именно тебе.       Сиф навострила уши — и стоило Орнштейну закончить, как волчица прижала их к голове и оскалилась.       — Сиф, прошу. Кольцо. Обещаем, мы вернём его, но нам нужно спуститься в Бездну.       Если до этого Сиф просто насторожилась, то теперь из её горла вырвалось настоящее рычание.       — Сиф, обещаю, мы не поддадимся тьме. Маленький Шторм завершил то, что не смог Арториас. Ты этого не видела, ушла слишком рано, но он справился. Если кому и можно доверить кольцо, то ему.       Волчица вздрагивала от каждого слова и медленно отступала назад.       — Прошу, не усложняй всё ещё больше, Сиф…       Орнштейн опустил взгляд. Он знал, почему Сиф так противится. Арториас гордился тем, что может пересекать Бездну — а кончилось это тем, что он умер, почти ей пожранный. Да, они с Темпестом убили Мануса, но тот уже был ослаблен боем с Арториасом. А если бы они подвеску не нашли, то не известно ещё, в чью бы пользу сложился бой.       — Орнштейн, не думаю, что она будет слушать… — Темпест положил ладонь на эфес меча. Орнштейн резко обернулся.       — Мы здесь не для боя! — рявкнул он.       — Она думает иначе.       Сиф душераздирающе взвыла и зубами стиснула меч Арториаса, готовая драться насмерть.       — Если… Если мне придётся тебя победить, чтобы взять кольцо, пусть будет так.       Щит Темпест убрал за спину, чтобы не мешался, и перехватил меч обеими руками.       — Маленький Шторм, нет, мы не будем!       — Другого выхода нет. Она не отдаст кольцо, это видно по её глазам и слышно в вое… Она не желает нам похожей судьбы. Лордран везде одинаков, я же говорил. Они хотят убить тебя, ты защищаешься. Даже если когда-то… когда-то вы были друзьями.       — Но мы…       Могли бы просто уйти.       Орнштейн не сказал этого, ведь понял, оглянувшись: у врат заклубился туман. Они были заперты здесь, а Сиф была полна убийственной решимости. Единственный шанс, что у них остался… Убить её и забрать кольцо с тела.       Орнштейн рухнул на колени. Он не мог просто взять и убить последнего оставшегося у него друга, не после Арториаса, не после Олачиля.       А потому ему с ужасом пришлось смотреть, как в битву вступает Темпест. Маленький Шторм, что обычно с криком убегал от любой опасности, готов был сражаться с огромным волком, обученным владеть мечом, а Орнштейн мог только наблюдать.       Он знал каждый удар, что могла нанести Сиф. Да, она была волком и меч держала в пасти, но её учил Арториас. Сиф закружилась, но Темпесту удалось увернуться, только ахнув, насколько близко клинок прошёл от его головы. Оказавшись под брюхом волчицы, Темпест рубанул, что есть силы, и мех окрасился алым. Сиф взвизгнула и отскочила, противники вновь кружили по поляне, выжидая.       Сиф не выдержала первой. От двух выпадов Темпест увернулся, но был подловлен третьим, что отбросил его в сторону. Прижимая кровоточащую рану, он дождался следующего выпада, вновь перекатился к лапам Сиф и там уже отхлебнул из фляги.       Битва продолжилась в том же темпе. Темпест наносил удары Сиф, волчица — ему, и хотя ни одна из её ран не была даже опасной, Орнштейн понимал, что кровопотеря скоро сделает её вялой и неповоротливой. Он хорошо знал эту тактику Темпеста. Просто измотать противника — и учиться на ошибках.       И пусть Орнштейн знал, что нежить вернётся после любой смерти, даже если Сиф сейчас его прикончит — а это, судя по пустой фляге, должно было произойти скоро, но… Всякая же нежить могла вынести далеко не бесконечное количество смертей…       Два дорогих ему существа дрались насмерть. На мгновение Сиф стала Арториасом, из которого торчал меч Темпеста. "Он едва не убил тебя, Орнштейн", — сказал маленький Шторм.       Орнштейну больше не хотелось этого видеть. Он клялся защищать Темпеста, но не это заставило его подняться. Он вспоминал всё произошедшее.       Темпест приготовил ему ужин. Темпест старался на тренировках и следовал его планам, чтобы доказать, что не безнадёжен. Темпест убил Сита, пусть и с помощью Орнштейна. Они пересекли катакомбы и сразили Нито. Темпест умирал столько раз и настолько абсурдно, что Орнштейн одновременно и злился, и находил это занятным. Темпест сражался так, что Орнштейн уже мог на него положиться. Темпест плакал, узнав о том, что Орнштейн собирается делать потом, потому что Орнштейн им никогда не интересовался, а после они поговорили в Нарисованном Мире, пока не высказали всё.       Они пошли охотиться на гидру, потому что Орнштейну не хотелось спускаться в Чумной город. Они перенеслись в прошлое, Темпест злился, что ему ничего не говорят, а потом… А потом Темпест спас ему жизнь, а Орнштейн на него сорвался.       И это когда Темпест был прав, когда спас его.       Они повергли Каламита и сошли в Бездну. Темпест заботился о нём, утешал, считал, что Орнштейн не должен винить себя за то, что случилось в прошлом.       А теперь Орнштейн просто смотрел, как меч Сиф вот-вот располовинит Темпеста и понимал, что не хочет видеть его смерть. Не хочет видеть опустошение.       Время словно застыло. Орнштейн заметил клинок Сиф, занесённый для широкого рубящего удара, справа — Темпеста, рискнувшего контратаковать.       И когда они должны были столкнуться, оба меча врезались в Орнштейна. Это было невероятно больно, следующее, что он осознал — то, что он лежит на земле и смотрит на окровавленную золотую перчатку.       И два лица. Сиф, прижавшая уши к голове, и Темпест, который… плакал?       — Зачем? Просто зачем? — Темпест шмыгнул. Точно плакал. — Ты же знаешь, я не могу умереть. А ты — можешь. Орнштейн, ты идиот.       Орнштейн хотел ответить, но закашлялся кровью. Он осознавал ранения медленно, но дело явно было плохо. Очень плохо. Ещё одна попытка заговорить — и снова кровавый кашель.       — Не говори, Орнштейн, пожалуйста, — почти истерично попросил Темпест.       Жаль, что я не буду с тобой до конца.       Он бы хотел это сказать, но смог только подумать, и отчего-то эта мысль принесла ему умиротворение. Но в то же время и нет, непонятно откуда взявшийся тонкий голосок внутри твердил, что он не хочет умирать. Но он так долго ждал смерти и телом, и разумом.       И выбора у него не было. Эстус, даже не потрать Темпест всё, не смог бы залечить его раны. Орнштейн только хотел сказать кое-что напоследок.       Орнштейн почувствовал, что проваливается в темноту, — но в этот же момент с его головы стянули шлем и влили что-то в рот. Жидкость была приятной, с её появлением боль почти ушла.       — Отлично, пей, Орнштейн, пей всё.       Зрение медленно прояснилось. Орнштейн поднял руку и погладил Темпеста по щеке, оставляя кровавые полосы.       Темпест убрал опустевшую бутылочку и вопросительно глянул на Орнштейна.       — Как ты? Всё ещё больно? Ты с нами?       На этот раз Орнштейну удалось заговорить, но слова очень сильно отличались от того, что он собирался сказать ранее.       — Я люблю тебя.       И после этого Орнштейн окончательно погрузился в беспамятство.