Надвигается Буря

      Темпест перенёс их к озеру Тёмных Корней, и теперь они поливали друг друга прохладной водой с помощью кастрюли. Оказавшись наконец-то далеко от лавы утраченного Изалита, Темпест всё никак не мог вылезти из прохлады озера, словно стоит его покинуть — и его кожа вспыхнет.       И если он, нежить, так себя чувствовал, то каково было Орнштейну! Тот остался в одном только исподнем, и Темпеста очень удивило, что убийца драконов решил настолько оголиться в публичном месте. Впрочем, непохоже было, что кто-то выйдет из леса в ближайшее время, так что и Темпест последовал его примеру. Но даже если бы кто-то и появился поблизости, внимание бы точно было приковано к Орнштейну, высокому, мускулистому и притягательному. Темпест поймал себя на том, что пялится на Орнштейна, — и вылил на себя холодную воду, почувствовав возбуждение.       — Никакой лавы, наконец-то, — такими были первые слова Темпеста с тех пор, как они сюда перенеслись.       — И я невероятно этому рад, — Орнштейн выжимал волосы, и тысячи капелек сыпались в озеро. — Жара начинала действительно мешать.       — Но ты чудесно справился, — Темпест выбрался из озера и принялся рыться в вещах, чтобы найти какую-нибудь альтернативу полотенцам.       — Ты хорошо обо мне позаботился. Если бы я спускался в одиночку, то забыл бы о еде и воде, и мне бы пришлось возвращаться.       — Ну разумеется, — улыбнулся Темпест, пока обтирался чем-то, напоминающим мантию волшебника. — Боец из меня не самый лучший, но я хотя бы могу следить, что ты нормально питаешься.       — Можешь быть менее строгим к себе, маленький Шторм, — заметил Орнштейн, медленно выходя из воды. — Ты неплохо справился, твой бой с тем Воином Солнца, Солером… Ты хорошо держался.       При упоминании Солера Темпест притих. Он старался не думать о том, что один из самых жизнерадостных и дружелюбных из всех знакомых ему людей почти закончил как безумец. Только потому, что не смог отыскать Солнце.       — Думаешь, он будет в порядке? Солер.       Орнштейн, который уже искал что-то в своих вещах, скрестил руки на груди и задумался.       — Не знаю, если честно. Всё в его руках. Но… Я сказал то, что он хотел слышать. Только он может или воспользоваться этим, или нет.       — …Надеюсь, он извинится за тебя, — прошептал Темпест — а потом игриво ущипнул Орнштейна, который вытащил из сумки полотенце, возмущаясь, что тот даже не подумал поделиться!       В Анор Лондо они отправились только после того, как обсохли.       — Я знаю, что мы только вылезли из озера, но вымыться нормально не помешало бы. И снаряжение тоже не мешает починить. Подожди в ванной, маленький Шторм, я попробую найти сменную одежду.       Темпест кивнул и, как только Орнштейн скрылся из виду, опустил снаряжение в костёр — этого всегда хватало, чтобы убить всякую дрянь, что налипала в путешествии. Орнштейн себя долго ждать не заставил, принеся в ванную несколько комплектов одежды, один из которых, скорее всего, принадлежал Киаран.       Они прекрасно провели время в ванной, отмываясь от грязи Чумного города и запаха тины от воды озера. Темпест ощутил укол вины, заметив покрасневшие ноги Орнштейна. Пусть кольцо и защищало от лавы, но не полностью.       — Заживёт, — ответил Орнштейн, а затем продолжил оттирать Темпеста, почти как в самый первый раз, только намного заботливее и внимательнее, без капли отвращения и раздражения. Темпест чувствовал себя чистым, будто новорожденный, когда его закутали в пушистую на вид жилетку и протянули штаны в тон.       Рассматривая себя в зеркало, Темпест пришёл к выводу, что напоминает барашка. Киаран действительно так одевалась? Темпесту так не казалось, но они были знакомы очень мимолётно. Может, стоило спросить Орнштейна, но всё же… Ему нравились овцы, а одежда подозрительно…       Темпест покачал головой. Да когда бы Орнштейн успел такое провернуть? Швей в Анор Лондо не водилось, а его бывший любовник был куда крупнее. Должно быть, действительно совпадение.       Орнштейн вышел из ванной намного позже — ему пришлось всё же вымыть волосы, как бы он ни упирался. Но вот о расчёсывании и речи не шло, Орнштейн заметил блеск в глазах Темпеста и отступил на шаг, будто готовый сбежать.       — Хорошо, что теперь делаем?       — Отдыхаем. Это был длинный день.       — Неправильный ответ, — фыркнул Темпест. — Ты отдыхаешь, а я готовлю сырный омлет!       — Ах, точно… И всё же, маленький Шторм, тебе тоже стоит отдохнуть…       Его речь прервало громкое урчание, Орнштейн залился краской и накрыл живот ладонью.       — Не переживай, готовка для меня — всё равно, что отдых.       И Темпест практически побежал в кладовую за ингредиентами. Яйца, разумеется, лук и сыр — вариантов было много, но Темпест остановил выбор на твёрдом, хорошо плавящемся сорте с глубоким запахом. Оставалось только достать зелен из травяного сада. Он решил перенести ингредиенты на кухню.       Орнштейн уже сидел там, что-то читая, и поднял глаза на вошедшего Темпеста.       — Я уже думал, что ты потерялся в кладовке, маленький Шторм, — с улыбкой произнёс Орнштейн.       — Не мог выбрать сыр. У вас тут полно всего.       Темпест взялся за готовку. Нарезал лук, разбил яйца, покрошил зелень и натёр сыр — здешняя кухня предоставляла повару все удобства.       Поглощённый готовкой, он не сразу заметил, что Орнштейн отложил книгу и внимательно за ним наблюдал, только когда соскочил с табурета за маслом.       — Книжка недостаточно интересная?       — Я читал её дюжину раз.       Темпест хотел было предложить найти другую, наверняка в библиотеке собора множество книг, но потом вспомнил — Орнштейну сотни лет. Конечно же он не раз видел каждую книгу в библиотеке.       И всё же здесь всё ещё текло время, день за днём. Как его ощущают настолько долгоживущие существа? Помнили ли они то, что случилось лет десять назад так, будто это было вчера?       — Как ты проводишь время, Орнштейн? — вопрос вырвался быстрее, чем Темпест его обдумал.       — А? — немного удивлённо переспросил Орнштейн.       — Тебе сотни лет. Каково это? Как чувствуется? Ты помнишь, что случилось сотню лет назад? Это похоже на мои воспоминания?       — Хм… — Орнштейн задумался, пока Темпест разжигал печь, чтобы нагреть масло на сковороде. — Некоторые вещи я помню так ясно, словно это было вчера. Первое убийство дракона. Встреча с Арториасом. Или… Или изгнание Наставника.       На лице Орнштейна мелькнула боль. И хотя Темпест знал, что тот готов отпустить старую любовь, в груди всё равно укололо.       — Но с другой стороны… Я не могу вспомнить многое из того, что случалось между. Помню в целом, как жил… Просыпался, ел, строил серебряных рыцарей, уходил в патруль… Но я не могу сказать, насколько долго это происходило. Никогда не считал годы. Просто… Просто однажды понимал, что время прошло, потому что люди вокруг меня умирали от старости.       Темпест положил на сковороду масло и то аппетитно запахло, подтаивая.       — Но дни после смерти Арториаса я помню слишком хорошо. То, как сильно я пытался скрыть свою боль и как сильно я испытывал её на самом деле. Меня почти с того света пришлось вытаскивать, любая пища сразу же просилась наружу…       В тот момент, когда Темпест вылил будущий омлет на сковороду, Орнштейн решил перевести тему по всей видимости не желая говорить о тошноте в то же время, что по кухне разносился столь приятный запах.       — А потом был Смоуг… Не так долго, как не было, но… Я даже не могу сказать, сколько мы провели вместе, дни просто сливались воедино. Я припоминаю дни, когда я целый день лежал в постели, помню, как читал, привалившись к его плечу, помню, как мы сражались плечом к плечу, помню наши прогулки, но… Ноя не помню, сколько это длилось. Три недели или тридцать лет?       Орнштейн покачал головой.       — Не помню. Надеюсь, ты получил ответ.       Темпест не ответил, словно бы сосредоточившись на омлете, но на деле обдумывая сказанное. То, как Орнштейн говорил о сливающихся днях… Это было знакомое ощущение. Что-то такое сам Темпест пережил в Прибежище. Когда дни, недели, месяцы и года теряли значение. Могли пройти десятилетия, но он не узнал бы об этом, ведь нежить не стареет, только гниёт, когда опустошение подбирается ближе.       — Да, ты ответил, — отозвался Темпест, переворачивая омлет. — Спасибо.       Несколько минут спустя он выложил еду на тарелку. Пахло восхитительно, поджаренные яйца гармонировали с плавленым сыром, а петрушка добавляла некоторую пряность. Темпест завидовал, что не может попробовать сам, но, с другой стороны, с нетерпением ждал вердикта Орнштейна.       Редкая сторона того всегда проявлялась, когда Орнштейн пробовал готовку Темпеста. Он выглядел куда более умиротворённым и счастливым, глаза его заблестели после первого же укуса, а затем медленно и обстоятельно съел всю порцию.       Как и всегда Темпест наблюдал, подмечая всякое движение и изменение. Это было чем-то вроде ритуала.       Орнштейн отложил приборы.       — Было великолепно, маленький Шторм, спасибо за еду.       — Пожалуйста, — как и всегда Темпест расплылся в улыбке, после чего принялся за уборку. Орнштейн присоединился, и случись это немногим раньше, Темпест попросил бы его не беспокоиться, но теперь ему нравилось работать вдвоём и в тишине. Готовить Орнштейн не умел, но вот уборка у него шла.       — А теперь — отдых, — Орнштейн покосился на полную луну за окном. Она всегда была полной в Анор Лондо. — Завтра будет долгий день.       — Новый Лондо?       Темпест почувствовал, как в животе скручивается недовольство. Последняя душа Повелителей. Их путешествие близилось к завершению… и если когда-то Темпест желал распрощаться с этой проклятой землёй, то теперь он страшился конца.       — Да. Нам обоим стоит выспаться, маленький Шторм.       Темпест прошёл в спальню Орнштейна и, раздевшись, принялся дожидаться. В кровать они легли вместе, Орнштейн привычно обнял его и погрузился в сон. Утраченный Изалит вымотал его.       А вот к Темпесту сон не шёл. Слишком много мыслей всегда мешали нежити уснуть. На этот раз они вертелись не только вокруг конца путешествия или того, что будет с Орнштейном и их отношениями после возжжения Пламени. Он думал о Солере.       Тот почти сошёл с ума и наверняка опустошился бы, не найди его вовремя. Тот же удручённый воин спустился в Новый Лондо и его постигла именно такая судьба. Оскар, рыцаря из Прибежища, сам попросил оставить его, но останься Темпест чуть дольше…Лотрек, конечно же, не стал полым, но должен был ответить за свои преступления — и Темпест по какой-то нелепой причине стал ему палачом.       Это всё и заставило засомневаться, что вообще привело его к знакомству с Орнштейном и тому, что вторая часть путешествия стала восприниматься как приключение, а не задача? Влияние Сигмайера, не иначе.       Но что насчёт остальных? Боролись ли они ещё? Нуждались ли в помощи? Темпест не желал им конца, подобного смерти Реи. Бедная девушка, если бы он только позаботился о Петрусе до того, как…       Орнштейн дышал медленно и умиротворённо, но Темпест всё же выбрался из его объятий — что было непросто, пришлось подменить себя подушкой, и направился к костру. Облачившись в доспехи, Темпест сосредоточился на храме Огня.       Первый взгляд упал на пустующее ныне место, где сидел раньше удручённый воин. Темпест даже скучал по его желчным комментариям, что всякий раз приветствовали его при воскрешении.       Но Темпест справился, в отличие от воина. Он прозвонил в оба Колокола, пока удручённый воин просто сидел в храме Огня.       Может, именно это его и сломало.       — Я бы не справился, если бы не воскресал, — пробормотал Темпест, бесцельно бродя по храму.       — О, это ты, — подрагивающий голос Лаврентия вырвал его из размышлений. — Хочешь усилить пламя?..       Пиромант, как и всегда, выглядел невероятно одиноко, а у Темпеста как раз скопилось достаточно душ после утраченного Изалита.       — Да, было бы неплохо.       От неловкого движения пиромантические свитки высыпались из сумки.       — Ох, проклятие, я их соберу, — Темпест протянул пламя пиромантии Лаврентию, но у того были иные планы.       — Я помогу, — сказал Лаврентий, опускаясь на колени рядом. Темпест уже уложил в сумку "Огненный шар" и "Холодный пот", когда Лаврентий ахнул. В свитке в его руках Темпест узнал "Хлыст огня".       — Какая невероятная пиромантия, — даже привычная робость отступила. — Расскажи мне, я не видел ничего подобного.       Темпест улыбнулся — он и сам был в восторге, когда отыскал Квилану.       — Лучше садись поудобнее, потому что можешь в обморок свалиться. В самом низу Чумного города я встретил выжившую дочь Изалита!       А потом Темпест пересказал историю об их встречу, опустив, правда, ту часть, где его обозвали щенком, и показал всю пиромантию, которой его научили.       Лаврентий помог сложить свитки и с улыбкой глянул на пламя Темпеста, хотя на лице и залегла тень.       — Ах, боюсь, я не могу помочь ему разгореться ещё сильнее. Ты более не нуждаешься во мне, но я благодарен за твою открытость. Я всё ещё сильный пиромант, так что должен отыскать дочь Изалита сам. И вновь я у тебя в долгу.       — Ты уже вернул мне долг, Лаврентий, — отозвался Темпест, когда пиромант принялся собирать пожитки. Какое-то предчувствие зашевелилось внутри, но Темпест подумал, что ему просто странно расставаться вот так с другом. — Не становись полым.       Лаврентий всегда говорил ему это на прощание — Темпест считал это намёком на то, что пиромант ждёт следующей встречи. Думать о том, что его больше не встретить в храме Огня, было непривычно.       — И ты, — уже уходя откликнулся Лаврентий. Темпест следил за ним, пока тот не скрылся, а затем сам вернулся к костру, намереваясь отправиться в Анор Лондо и хоть немного поспать.       Но уже совсем рядом с костром он заметил фигуру в катаринских доспехах. Сигмайер или Сиглинда? Был только один способ понять.       — Уже вернулся, Сигмайер? — спросил Темпест, но ответил ему женский голос:       — Вновь видел моего отца?       — Ну… — Темпест задумался, как бы так сообщить ей, что Сигмайер скорее всего спит в необычайно горячем месте, как вспомнил: — Ты же собиралась к нему присоединиться, разве нет?       — Действительно. Но всякий раз, как я нахожу его, он уходит куда-то ещё. Но я, кажется, нашла последнее место, так что я пришла сюда передохнуть… И встретиться с тобой.       — С мной? — Темпест склонил голову к плечу: что Сиглинде могло понадобиться?       — Ты ведь друг моего отца, так?       — Что-то вроде того, я надеюсь… — смутился Темпест. Сигмайер действительно часто называл его другом, но это, похоже, было частью его открытости. И всё же компания рыцаря из Катарины всегда грела сердце, так что Темпест с чистой совестью решил, что может считать его другом.       — Хочу поблагодарить от его имени за то, что ты присоединился к его путешествию, — Сиглинда поклонилась. — Отец… Что ж, он всегда был немного… Пассивным, так что наверняка ты — та причина, по которой он вообще может путешествовать.       — В каком-то смысле, — Темпест припомнил довольно много подобных случаев.       — Уверена, он был счастлив во время своего последнего приключения… — до странного меланхолично произнесла Сиглинда. Она говорила так, словно Сигмайер уже мёртв, — и хотя так и было, Темпесту это не понравилось.       — Могу я спросить, куда он ушёл?       Сиглинда долго смотрела на него, и заговорила только когда Темпест подумывал извиниться за вопрос.       — В Чумном городе есть великое полое древо. Оно скрыто за двумя иллюзорными стенами, там, где Чумной город становится Изалитом. Насколько я знаю, совершенно завораживающее место… Я спущусь туда скоро. Ещё раз благодарю, и от своего имени, и от имени моего отца.       — Тебе спасибо за указания.       Сиглинда покинула храм Огня, а Темпест подумал, что вот уже два человека направились в Чумной город… Вернее, один человек, ищущий нежить, и одна нежить.       Темпест уже сомневался, что сможет сосредоточиться на Новом Лондо.       Он вернулся в Анор Лондо и снова свернулся калачиком в постели Орнштйна. Но заснуть так и не смог.       Кажется, утром у него будет просьба.       Темпест просто хотел убедиться, что всё нормально. Он не мог больше сидеть сложа руки.       Он не позволит никому опустошиться.               Когда Орнштейн проснулся, он даже вздрогнул — Темпест пялился прямо на него и сразу же принялся что-то тараторить, будто всю ночь ждал.       — У меня есть просьба! Есть место, куда я очень хочу попасть, но для этого придётся пойти в Чумной город и как можно скорее, а ещё до того, как мы отправимся в Новый Лондо.       — Эй, придержи коней, маленький Шторм… — Орнштейн пару раз моргнул, не до конца проснувшись. — Зачем тебе в Чумной город?..       Темпест рассказал о встрече с Сиглиндой и о том, как она говорила про Сигмайера так, словно он уже мёртв, что задело Темпеста за живое.       — Я беспокоюсь, знаешь.       — Понимаю, маленький Шторм, но вчерашний день меня вымотал. И я подумываю отдохнуть ещё, — не говоря уже о том, что Орнштейн совершенно не хотел спускаться в Чумной город спустя столь короткое время. — Что скажешь, если сегодня мы отдохнём, а завтра отправимся куда захочешь?       Темпест скрестил руки на груди, раздумывая. Ничего же не случится от одного дня, да? Особенно там, где ничего не менялось тысячелетия.       — Хорошо, можем отдохнуть, — соскочил он с кровати. — Кроме того, я должен тебе два блюда.       — Уже дело, — улыбнулся Орнштейн, тоже вставая и направляясь к стулу, где бросил одежду. Темпест нахмурился, обратив внимание на беспорядок в комнате. Кажется, тут в последний раз убирались довольно давно.       — Я приготовлю завтрак, пока ты собираешься.       Будучи живым, Орнштейн нуждался в большем количестве времени, чтобы привести себя в порядок, и Темпест уже знал, что он предпочитает уединение в такие моменты. Закончит — придёт на кухню.       — Посмотрим… Я хотел что-то освежающее приготовить… — пробормотал Темпест под нос, направляясь в кладовую. — Значит, что-то холодное. Нет, можно и бутербродами обойтись, но они точно не освежают, хм…       Темпест хлопнул в ладоши.       — Знаю! Фруктовый салат! Порежу фрукты на мелкие кусочки, так что клыки Орнштейну мешать не будут, а заправка ещё и сделает их мягкими!       Запасы кладовой поражали до сих пор. Темпесту действительно было интересно, как Гвиндолин умудрились сохранить всё это добро свежим, будто не лежало оно дни, месяцы или столетия, а было сорвано утром. Точно магия…       Удалось найти яблоки, груши, клубнику, арбуз — какая редкость! — и виноград, а ещё немного йогурта.       На кухне никого не было, когда Темпест вошёл и, к своему удивлению, ничего не выронил. Может, Орнштейн пытался вычесать волосы? Он даже не позволил Темпесту стоять рядом с расчёской, хотя тот готов был умереть ради возможности прикоснуться к волнистой длинной гриве. Если он действительно пытался расчёсываться, ждать его не стоило, так что Темпест взялся за готовку. Однако появился Орнштейн весьма скоро, а волосы его расчёсанными не казались. Может, решил не страдать.       — Что готовишь, маленький Шторм? — Орнштейн привычно сел за угол стола.       — Фруктовый салат. Я же обещал что-нибудь освежающее, помнишь?       Орнштейн нахмурился, но, заметив нож в руках Темпеста, расслабился и окончательно повеселел, когда Темпес поставил перед ним тарелку с нарезанными фруктами, заправленными йогуртом.       — Чем займёмся? Или планируешь валяться в постели или слоняться без дела?       — Нет, я планировал прогуляться. Давно я уже не патрулировал Анор Лондо. Присоединишься?       Раньше Орнштейн не сказал бы ничего подобного, и Темпеста затрясло от волнения. Ему действительно предложили провести время вместе, разделить важное дело. Если Темпест и сомневался до этого в искренности чувств Орнштейна, то теперь они развеялись окончательно.       — Конечно! Я так и не успел увидеть город, был слишком занят… — Темпест смутился и покраснел.       — Беготнёй и криками?       — Да, — по цвету лицо Темпеста сравнялось с волосами Орнштейна. Он уткнулся лбом в ладони, до сих пор не уверенный, каким чудом вообще дошёл сюда.       — Ну, тебе больше не придётся. Пока ты со мной, иллюзии тебя не тронут. А если и тронут, мне они не ровня.       — Мне, наверное, тоже… — Темпест поёрзал. — Но спасибо, Орнштейн, я ценю твою заботу.       — Ну, мы ожидали в роли Избранной Нежити кого-то более… рыцарственного, — Орнштейн вернул тарелку и поднялся из-за стола. — Но судьба — штука капризная. И я в кои-то веки рад, что Избранный — именно ты, маленький Шторм.       На этот раз покраснел Темпест совсем не от стыда.       — Я приберусь тут и встречусь с тобой, — Темпесту не очень хотелось оставлять после себя грязную посуду, так что он понёс всё к тазу с водой.       — Буду ждать тебя в комнате, где мы впервые встретились.       Закончив, Темпест облачился в привычную броню. Дожидавшийся его Орнштейн так же предпочёл полное оснащение, и даже копьё лежало на его плече.       — Готов?       Темпест кивнул и взял Орнштейна за руку. И пусть перчатка была холодной, пальцы Орнштейна сжали его ладонь крайне бережно.       Начали они с маршрута, по которому Темпест и добирался до собора, исключая балансирование на стропилах — лифт работал. Орнштейн показался очень тихим, так что когда они добрались до площади рядом с хранительницей огня, Темпест заговорил:       — О, ты меня здесь гонял. Когда мы из Архивов вернулись.       — Как я могу забыть? — Темпест точно знал, что Орнштейн сейчас закатил глаза. — Ты меня не слушал, метался между всем, что тебя интересовало, тебя сожрал мимик, а ещё ты месяцами не мылся.       — …Не лучшие мои черты, — вымученно улыбнулся Темпест и смущённо потёр щёки. Он определённо был сущим наказанием.       — Эта площадь… Я тренировал здесь серебряных рыцарей, — неожиданно сказал Орнштейн. — Копья, мечи и щиты… Они или оттачивали движения, либо сражались друг с другом. Это неплохо показывало, кто из них подойдёт для битв с драконами, а кто — для иной службы. Я работал с множеством рыцарей, хотя у каждого из них были и свои наставники. Я знал их всех по именам.       Темпест окинул взглядом площадь, пытаясь вообразить её полной серебряными рыцарями. Орнштейн бы ходил между ними, поправляя стойку или выпады — представить это можно легко, он был очень убедителен в роли наставника для Темпеста.       — Но они либо мертвы, либо покинули город. Первых забрали битвы или старость, вторые ушли после того, как повелитель Гвин оставил нас, чтобы возжечь Пламя. Они больше не видели здесь будущего, а потому отправились искать его где-нибудь ещё. Помню, последние двое спросили, почему я остаюсь.       Орнштейн нечасто так много говорил о себе, так что Темпест не рискнул перебивать.       — Амира и Террик, так их звали, приходились друг другу двоюродными родичами. Я часто оставлял Амиру вместо себя, если требовалось покинуть город. Она могла бы стать величайшей из убийц драконов, если бы те ещё существовали. Так долго оставались здесь… Думаю, они надеялись убедить меня уйти, но…       — Ты бы никогда не ушёл, да? — закончил Темпест вместо него.       — Именно. И ничто бы не изменило моего мнения. Может, знай я про дальнейшие события… Или нет. Я был счастлив со Смоугом, и это было лучшим, что я испытывал за последние столетия.       Орнштейн посмотрел направо, где стояла статуя Смоуга. Темпест знал, что ему всё ещё больно, и боль эта не уйдёт никогда.       — И я бы точно не встретил тебя. Что бы произошло, уйди я? Не знаю и не думаю, что хочу знать. Думаю, в конце концов я сделал правильный выбор.       Был ли этот Орнштейн тем же самым, кто собирался искать старого любовника? Броня та же, голос тот же, но не поведение. Орнштейн чувствовал себя намного легче. Но когда это произошло? Когда они вернулись из прошлого — понял Темпест. Когда он приготовил яблочный пирог.       — Идём дальше, — Орнштейн повёл его влево, в комнату с его собственной статуей. — Мне пришлось неподвижно стоять в одной позе часами, когда её высекали. Можешь представить, насколько это изматывающе. Пить хотелось невероятно, но отлучиться было нельзя. Я был очень счастлив, когда статую закончили.       — Могу представить.       Темпесту бы, наверное, не удалось усидеть на месте, слишком уж он беспокойный, его пришлось бы постоянно одёргивать. Хорошо, что никому бы и в голову не пришло создавать статую Темпеста, хотя и слегка любопытно, на что она была бы похожа.       — Вообще есть статуя со всеми рыцарями разом.       — Стой, где?! — Темпест резко обернулся. — Я не видел.       — Она далеко от обычных дорог. Идём, маленький Шторм, навестим её вместе.       На этот раз Орнштейн сам взял Темпеста за руку, что немало удивило последнего. Они петляли среди маленьких улочек и аллей, Орнштейн с лёгкостью прокладывал маршрут, прожив в Анор Лондо сотни лет.       Статуя оказалась в великолепном состоянии и действительно изображала всех рыцарей Гвина, готовых сражаться с драконом.       — Мы с Гвиндолин старались за ней ухаживать. Смоуг не помогал, он не терпел других рыцарей. Только меня.       — А ведь у меня никогда не было и шанса с ними встретиться… Вернее, был, но познакомиться… Особенно… — Темпест бросил взгляд на Арториаса.       — И я скажу снова: ты бы ему понравился и Арториас бы поделился с тобой рецептами печенья. Держу пари, вы би из кухни не вылезали. И я даже догадываюсь, кто бы потом всё съел.       — Очевидно, ты, — ухмыльнулся Темпест, но вскоре вновь помрачнел, вспомнив, что Анор Лондо совершенно заброшен.       — Как тебе удалось продержаться так долго в пустом городе?       Темпест почувствовал, как Орнштейн стискивает пальцами его плечо.       — Я бы не справился без Смоуга. Можешь поблагодарить его у могилы, маленький Шторм.       Орнштейн взглянул на статую.       — Знаешь, я ведь так и не произвёл его в рыцари, а теперь жалею об этом… Он был бы славным рыцарем, а вот я оказался слишком высокомерен, чтобы это заметить, просто из-за… И я дал ему титул только после смерти… Я так его обидел…       — Не думаю, что он был обижен на тебя. Его душа казалась мне чистой, я не ощущал на ней бремени. Я не хотел лезть, но души ведь принимает знак Тьмы…       — Ты поступил правильно, вернув её. Идём, маленький Шторм, навестим могилу.       — Хорошо…       И Темпест последовал за Орнштейном к залу со статуей Смоуга, где они и совершили погребальный обряд. Немного странно, почему и могила оказалась там, но Гвиндолин всё же были богом.       Орнштейн преклонил колени перед могилой в безмолвной молитве. Темпест присоединился, задумавшись, каким был Смоуг. Орнштейн о нём почти не говорил, слишком свежа в памяти потеря… Так тяжело осознать, что с момента их боя прошло всего несколько недель.       Темпест решил просто мысленно сказать Смоугу, что он заботится об Орнштейне и голодать тому точно не придётся. Почему-то казалось, что палачу это было бы важно. Эх, сложись всё по-другому, и они могли бы сойтись в кулинарной дуэли, которую бы рассудил Орнштейн.       В любом случае, этому не суждено было произойти… Темпест поднялся сразу же, как Орнштейн собрался возвращаться в собор.       — Время обеда.       — Ты обещал мне яблочное пюре с горошком.       Темпест нахмурился — вот обязательно напомнить об этом странном блюде?       — Ага… Но выбор ужина за мной!       — По рукам, — уверенно согласился Орнштейн, и Темпест не мог не задуматься, а кто тут в выигрышном положении.       — Что ж… — Темпесту хотелось уравнять шансы. — Ты выбрал, чем мы занимаемся утром, а я — вечером. И я выбираю уборку твоей комнаты. Там бардак!       Недовольство Орнштейна можно было ощутить чуть ли не физически.       — Брось, маленький Шторм, это нечестно.       — А заставлять меня готовить пюре из яблок с горошком честно? Или спихивать меня с высоты? Или не разговаривать со мной до тех пор, пока ты не начнёшь рыдать?       С каждым словом Орнштейн съёживался, будто Темпест его ранил каждым словом.       — Ладно. Ладно, мы уберём мою комнату, если это сделает тебя счастливее.       — Несомненно, — просиял Темпест, наслаждаясь сварливым тоном.       После обеда они отдохнули ещё немного. Вернее, отдыхал Орнштейн, а Темпест пошёл поливать травяной сад. И хотя Орнштейн выглядел слегка раздражённым, следовать за Темпестом он не стал.       После же Орнштейн почувствовал в себе достаточно сил, чтобы заняться просьбой Темпеста. Когда они вошли в комнату, маленький Шторм обвёл её рукой.       — Ну ты посмотри, только доспехи и сложены аккуратно в углу, а остальное разбросано! Одежду разбросал, я вижу десяток книжек на тумбочке, кровать не заправлена и куча пыли повсюду!       — Меня… Не особенно волновала уборка примерно с… Начала нашего путешествия, — признался Орнштейн, а Темпест притопнул и упёр руки в бока.       — Слушай, Орнштейн, тебя действительно это устраивает? А вот меня — нет. Может я и нежить, но даже у меня есть стандарты, так что складывай свои вещи, а я за ведром и тряпкой.       Когда Темпест вернулся, Орнштейн уже сортировал одежду, пытаясь понять, что из неё вообще можно носить.       — Позволь мне просто выстирать это всё, — вздохнул Темпест и попытался выхватить одежду из рук Орнштейна, но тот держал её слишком высоко.       — Нет, маленький Шторм, меня устраивают слегка ношенные вещи. Позаботься только о том, что действительно плохо пахнет.       — Всё, что побывало в Чумном городе, полагаю, — Темпест скептично покосился в сторону сундука, куда Орнштейн сваливал одежду. Со вздохом он принялся помогать, хотя это и было нелегко из-за размеров, ворча: — Аккуратность тебе явно не свойственна.       — Нет, это ты помешан на порядке. Прямо как Смоуг, — буркнул в ответ Орнштейн. — Почему всё должно быть идеально чистым? Тут всего немного пота и пыли, вот и всё.       — Я привык к грязи, вообще-то, — Темпест пытался сложить слишком большую рубашку даже для Орнштейна. — Я ведь в таверне работал. На меня постоянно что-то попадало, не только еда.       — Мерзость, — намёк Орнштейн понял, а потому поспешил перевести тему на сундук. — Однажды его заменил мимик. Сундук тогда стоял в комнате, которую я делил со Смоугом. Я проснулся и как обычно потянулся к крышке, откинул её, заметил острые зубы и… Руку я одёрнуть не успел, а Смоуг проснулся от моего крика и прикончил тварь…       Темпест приостановился, внимательно слушая.       — И что потом?       — Ну, руки я не лишился, но рана была серьёзной, Гвиндолин пришлось с этим разбираться, — Орнштейн показал правую руку, на которой виднелось множество шрамов от клыков. — Но следы всё равно остались. Потом мы заметили, что в соборе поселилось много мимиков, и даже оставили парочку в стратегических целях.       — Ох! Значит, это вас надо благодарить за часть моих смертей! — Темпест демонстративно скрестил руки и отвернулся к стене, но скоро вернулся к одежде.       — Серьёзно, маленький Шторм, ты попался? — хохотнул Орнштейн, но умолк, стоило Темпесту на него глянуть. Так что Орнштейн взял книги с тумбочки. — Думаю, унесу их. По крайней мере те, что не собираюсь читать.       — Да, это именно так поддерживают порядок.       Темпест продолжил заниматься одеждой, пока Орнштейн просматривал книги. Отобрав две, тот унёс остальные, а Темпест принялся протирать пыль.       — Ты сюда кого-то приглашал? — он отметил три стула около маленького столика.       — Других рыцарей в основном. Иногда Наставника или Гвиндолин. Здесь редко бывали гости. Арториас и Киаран чаще других. Гох был слишком большим, так что встречаться приходилось на улице или зале собраний.       — И о чём говорили? — Темпест как раз начал вытирать один из стульев.       — По-разному. Задания. Слухи. Серебряные рыцари. Киаран часами приходилось выслушивать, как я тоскую по Наставнику. Арториас помогал мне с бумагами. Когда они приходили вдвоём, я предпочитал слушать. Мы как-то играли в правду или действие…       Темпест поймал себя на том, что улыбается, как и всякий раз, когда Орнштейн рассказывал о себе.       — Что, Киаран заставила тебя поцеловать Арториаса?! — пошутил он, разрываясь от любопытства, но Орнштейн неожиданно покраснел.       — Как ты понял?!       — Что, правда?! — Темпест уставился на Орнштейна. — Мило.       — Она, наверное, считала, что я не буду этого делать… — признался Орнштейн. — Но Киаран часто подшучивала надо мной из-за моей влюблённости, и… Ну, мы все знали, в кого влюблена она…       Орнштейн осёкся, и Темпест не стал настаивать. Они подобрались к плохим воспоминаниям.       — Можешь не продолжать. Итак, ты говорил, что чай пьёшь? Какой любимый?       — Травяные чаи в основном, у Арториаса было полно сборов, которые он обожал пробовать, — Орнштейн подошёл к шкафчику. — Говоря о чае, у меня долгое время не было своего сервиза, и я одалживал чашки у Гвиндолин. Однажды им это надоело и в один из моих дней рождения Наставник подарил мне чайный сервиз.       Орнштейн открыл шкафчик и поставил на чистый столик сервиз, каждая часть которого изображала дракона.       — Удивлён, что он в хорошем состоянии.       — Ой, какая прелесть! — восхищённо проговорил Темпест. — Но какая ирония дарить убийце драконов что-то в форме дракона.       Темпест повертел в руках чашку. Не видел ли он похожую раньше?       — Это была шутка, — Орнштейн вздохнул. — В тот день все мне подарили что-то, связанное с драконами. Это была идея Наставника, которой он гордился.       — Орнштейн, — прервал его Темпест. — Я видел похожую чашку в твоей сумке.       — Ах, да… Я взял её на удачу…       — Ты очарователен, — глаза Темпеста блеснули.       — Эй, не называй меня так, милый, — Орнштейн залился краской от того, что сказал это вслух, и выскочил на балкон, что соединялся с его комнатой.       Темпест закончил со стульями, а потом подошёл к Орнштейну, смотрящему в небо и вцепившемуся в перила.       — Наставник часто забирал меня отсюда. На штормовой виверне. Поднимал меня или позволял просто спрыгнуть. Не приходилось бояться, что кто-то нас заметит, никто ведь не видел, как я покидал комнату.       — Рад, что нам не приходится скрываться, — Темпест чуть сжал ладонь Орнштейна. — В том числе и потому, что я бы не смог забирать тебя на виверне. Все, что мне встречались, хотели видеть меня мёртвым.       — Хорошо, что ты со мной, — Орнштейн перевёл взгляд с неба на Темпеста. — Маленький Шторм… Не знаю, как сказать, но… Спасибо. Мне стало проще говорить о воспоминаниях. Спасибо, что не позволяешь мне жить прошлым.       — Не за что, — улыбнулся Темпест. — В конце концов, мы здесь прямо сейчас. А будущее такое многообещающее! Но сперва нам стоит подмести твою комнату.       Темпест схватил метлу, а Орнштейн закатил глаза.       — Только если приготовишь что-то без яиц на ужин, маленький Шторм, они уже приедаются.       — Как скажешь.