Things we lose have a way of coming back to us in the end, if not always in the way we expect. — Luna Lovegood
Всё, что мы теряем, обязательно к нам вернётся, только не всегда так, как мы ожидаем — Луна Лавгуд
***
Изменения в поведении своего друга ребята заметили уже на станции, а отсутствие подруги ещё больше их напугало, но никто в купе не решался задать интересующий всех вопрос. Атмосфера становилась все хуже и хуже, первым сдался Блэк. — Так, мне это все надоело. У нас здесь атмосфера почти та же, что и в моем доме, и, поверьте, это просто ужасно. Друг, что случилось? И где, черт возьми, наша Прил? — проговорил Сириус, смотря на Джеймса, который пустыми глазами смотрел в окно. — Если бы ты читал письма, то знал бы, что её с нами не будет… — фраза прозвучала как гром среди ясного неба, погрузив купе в тишину на некоторое время. Джеймс с каждой минутой становился все мрачнее и мрачнее. Его сестры, которая всегда была с ним, сейчас здесь нет. Человека, что был самым близким и родным для него, нет. Внутри зарождались тоска, гнев и обида. Он не смог ничего сделать, не смог выполнить обещание, что давал сестре, и от этого становилось так противно. — Матушка забирала все письма и сжигала. Я не знал, кто и что мне писал, — прервал размышления голос Сириуса, который теперь с таким же пустым взглядом смотрел на друга. Теперь все понимали, что многое изменится в этом году. Что-то изменилось в самом Джеймсе. И это что-то очень не нравилось Люпину. До прибытия в Хогвартс никто больше не сказал ни слова.***
В это же время на другом конце Великобритании Эйприл, стоя около большого окна на половину стены, смотрела вдаль на окрестности Поттер-мэнора. Величественный лес, конца которому не было видно с большими зелёными елями, и серое небо, покрытое тучами, что плавно переходили в туман, покрывающий все окрестности. Сцена показалась настолько захватывающей, что младшая Поттер не заметила, как Иоланта вошла в помещение. Та, в свою очередь, не торопилась выдавать свое присутствие, рассматривая внучку и видя перед собой прямую копию столь дорогого ей человека. Сердце неприятно заныло, вновь отдавая болью и отчаянием столь сильными, что все остальные эмоции отходили на задний план. И стоило лишь Эйприл поднять глаза, как в голове опять строился образ, а ведь и он тоже когда-то так же отчаянно смотрел на нее с такой же мольбой в глазах. Несмотря ни на что, леди Поттер была уверена в одном: на этот раз она не допустит тех же ошибок. Судьба дала второй шанс, и она воспользуется им сполна.***
Многое в жизни Хогвартса поменялось в отсутствии Эйприл Поттер. Самым главным изменением были Сириус и Джеймс, для которых отсутствие младшей Поттер стало переломным моментом. Джеймс Поттер стал слишком раздражительным, на все реагируя агрессией. В дни, когда у него не было настроения, он пропускал уроки, предпочитая им время, проведённое за игрой в квиддич. Профессор Макгонагалл сама уговаривала Джеймса, пытаясь выяснить причину его перемен, потом обратилась к родителям, чтобы они повлияли на своего сына. Однако не сработал ни один из способов. В день приезда родителей в Хогвартс Джеймс их даже не видел, находясь все время на квиддичном поле. Если раньше Джеймс был готов стать охотником квиддичной команды, то сейчас он метил прямо в загонщики. Он яростно отбивал бладжеры, выплескивая на них свою боль и одиночество. Если прогулы Джеймса интересовали только преподавателей, то кое-что другое привлекло внимание друзей. Их друг стал заглядываться на Эванс, которую раньше терпеть не мог. Питер первым высказал свое предположение о том, что Джеймс влюбился и, как оказалось, был прав. Джеймс Поттер рассказал о своей влюбленности в начале второго курса, признавшись, что все лето он думал о Эванс. Он думал о ней в душе, гуляя по магловским улицам, куда вообще идти не хотелось, но приходилось, потому что этого хотела Юфимия. — В общем, ребят, я влюбился, — признался Джеймс внимательно наблюдая за лицами друзей. — В кого, позволь узнать? — спросил Сириус, наслаждаясь горячим чаем. — В Эванс. Сириус подавился куском батона с джемом, который только что откусил. Он удивленно уставился на друга. В таком же шоке, что и Сириус, пребывали и Питер с Римусом. — То есть, ты хочешь сказать, что влюбился в девочку, которую поначалу терпеть не мог? — спросил Люпин, нарушая затянувшееся между ними молчание. Джеймс пожал плечами, делая небольшой глоток чая. — Выходит, что так. — То есть, ты хочешь сказать, что думал о Эванс вместо того, чтобы искать способ вернуть Эйприл? — возмутился Блэк. Ему тяжело давалась мысль о том, что девочки нет рядом с ними, а ведь она, можно сказать, стала ему младшей сестрой, которую хотелось защищать от всего на свете. — Какой же ты брат после этого? — Не торопись, Блэк. Я действительно искал способ вернуть сестру домой, но его нет. Хотя у нас есть два варианта. Либо мы крадем Эйприл, либо Иоланта сама возвращает ее домой, что мало вероятно. — Значит, выкрадем. Продиктуй примерный план планировки дома. — Сириус, подожди, так нельзя, даже если мы попадем на территорию особняка, назад мы выбраться не сможем, по крайней мере, вместе с Эйприл, — Джеймс тяжело вздохнул. — Кажется, я нашел нам занятие на вечер, — ухмылка появилась на лице парня, когда он увидел Снейпа. — Домашнее задание? — напряжённо спросил Питер. С этим у него всегда были проблемы, и он надеялся, что умные друзья помогут ему. — Нет, кое-что поинтереснее. Я придумал новую шалость…***
Настало утро следующего дня. Лили Эванс проснулась от звука будильника, стоявшего на ее прикроватной тумбочке. Выключив его, она сладко потянулась, не спеша открыть глаза. Встав с кровати и заправив ее, Лили поглядела в сторону окна. Ее улыбка исчезла, глаза стали грустными от развернувшейся картины. За окном лил сильный дождь, хотя вчера вечером на небе не было ни одной тучки, и ночью Лили не слышала, как пошёл дождь. Значит, он начался совсем недавно. Настроение омрачало еще и то, что кровать, стоявшая рядом с кроватью Лили, пустовала. Хозяйка этой кровати не вернулась в Хогвартс после Рождества на первом курсе. Лили грустно улыбнулась мысли о том, что когда-нибудь Эйприл к ним вернётся и эта кровать снова перестанет пустовать. Макгонагалл предлагала переселить к ним одну девочку с первого курса, потому что та якобы не ужилась со своими соседками, но Лили, Марлин и Алиса были категорически против. Против была даже Мэри, которой пришлось съехать, так как, начиная со второго курса, в женских комнатах стояло всего четыре кровати. Она поселилась к другим девочкам с их курса, но тоже скучала по Эйприл. Сходив в душ, Лили подошла к кровати Маккиннон, привычно разбудив ее. Девочка никак не желала просыпаться сама, привыкнув спать дома чуть ли не до обеда. Подождав, пока Марлин закончит свои сборы, девочки вместе спустились в Большой зал. За столом Гриффиндора они заметили свою подругу Алису, не ленившуюся вот уже которую неделю вставать пораньше, чтобы успеть без усмешек подруг полюбоваться Фрэнком Лонгботтомом, в которого была влюблена с начала второго курса. Фрэнк был на два года старше девочек. Учился на четвёртом курсе факультета львов, мечтал стать старостой и имел хорошие оценки. Уже сейчас в его руках можно было увидеть учебник по Защите от Темных Искусств за пятый год обучения. Своим друзьям он объяснял это тем, что в следующем году хочет получить максимальный балл по всем предметам за СОВ. Маккиннон, легко засмеявшись, аккуратно тронула плечо подруги, выводя ту из раздумий. — О ботаниках мечтаем? — поинтересовалась она, наливая в стакан тыквенный сок. Свой любимый напиток после, пожалуй, магловского капучино. — Ты не понимаешь, — Алиса отвернулась от Фрэнка. — Он не ботаник, он просто хочет быть умным и хорошо окончить Хогвартс, у него есть цель… — Да? И какая же? — любопытно спросила Лили, помахав Северусу, который сидел в другом конце зала. Она давно хотела выпросить у Макгонагалл разрешение на то, чтобы завтракать иногда с ним, но ее от этого отговаривал сам Северус, объясняя это тем, что многим слизеринцам будет неприятно видеть гриффиндорку за их столом. — После школы он хочет поступить в мракоборческий центр и выучится на мракоборца, а потом, возможно, даже занять место главы, — мечтательно пробормотала Алиса, накручивая прядь волос на палец. — Хотя мало вероятно, что это когда-нибудь случится, — грустно добавила девушка, опустив взгляд на свои руки. — Почему? — одновременно поинтересовались девочки. — Место главы мракоборческого центра сейчас занимает Флимонт Поттер, и я сомневаюсь, что к тому времени, как Фрэнк закончит учиться, он уйдет с этой должности. Лили закашлялась, подавившись чаем. Маккиннон сочувственно похлопала подругу по спине. Из глаз Лили потекли слезы. — Однофамилец? — спросила она, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Нет, вы что никогда не слышали о Флимонте Поттере?! — удивилась Алиса. Гриффиндорки отрицательно покачали головами. Алиса тяжело вздохнула и укоризненно посмотрела на девочек. Второй год они живут в магическом мире, а о знаменитостях не знают абсолютно ничего. — Флимонт Хардвин Поттер, — начала Фортескью, гневно взглянув на Марлин, издавшую вздох отчаяния и приготовившуюся услышать историю наподобие той, которые обычно рассказывает профессор Бинс. — Родился в тысяча девятьсот десятом году в семье двух чистокровных волшебников Иоланты и Хардвина Поттеров. В двадцать первом году поступил в Хогвартс и попал на факультет Гриффиндор. В двадцать восьмом году окончил школу с отличием и сразу после школы женился на своей избраннице Юфимии. Флимонт не видел свою карьеру ни в министерстве магии, ни на квиддичном поле, хотя был превосходным игроком. Его душа тянулась к путешествиям, поэтому он и его жена первый десяток лет провели в разъездах по разным городам и странам. Мать не одобряла его образ жизни, как и ту, кого он выбрал на роль жены, говоря по этому поводу лишь то, что ничего хорошего ему эта девушка не даст. В тридцать пятом году во время одного из путешествий Флимонт изобрел снадобье «Просто блеск», увеличив счет в своей банковской ячейке в четыре раза. Позднее, в тридцать седьмом году мистер и миссис Поттер задумались о наследнике. Но годы шли, а малыша все не было. Поттеры вернулись обратно домой, обратившись в больницу «Святое Мунго» они узнали, что Юфимия во время одного из путешествий подцепила болезнь и потеряла возможность иметь детей. Отчаявшись, Юфимия закрылась в своем доме, не желая больше путешествовать с мужем. Флимонт, который не мог оставить жену одну, ведь когда-то клялся, что они будут жить вместе и в горе, и в радости, и в болезни, и в здравии, начал искать новую работу. Так он отучился два года в мракоборческом центре, а после стал мракоборцем. Мистер Поттер много времени проводил на работе, вкладывая всю свою боль в каждое задание, которое он выполнял с рвением и удовольствием, домой возвращался только ночью, чтобы не видеть грустные глаза своей жены. Так после долгой и упорной работы мракоборцем в сорок пятом году Флимонт занял место главы мракоборческого центра. Проработав пятнадцать лет на этой должности, он начал задумываться об увольнении, мистер Поттер хотел проводить время с женой или уговорить ту снова начать путешествовать. Юфимия на все старания мужа не обращала никакого внимания. Ей хотелось создать свою семью и обязательным условием в этом желании был ребенок, который у нее никогда не родится. Однако судьба дала шанс и в тысяча девятьсот шестидесятом году двадцать седьмого марта в семье Поттеров родились близнецы. Догадайтесь, кто именно? — Алиса сделала небольшую паузу. — Верно, наши однокурсники Джеймс и Эйприл Поттеры. Дети росли, а Флимонту начала нравится работа мракоборцев, он с радостью ловил темных магов. Сейчас его восхваляют многие мракоборцы, у него учился даже сам Аластор Грюм, который сейчас стал ему хорошим другом, во всем помогая и оказывая поддержку, — на этой ноте Алиса закончила свой рассказ, внимательно наблюдая за эмоциями, которые пробегали на лицах ее подруг. — Ничего себе! Алиса, откуда у тебя столько информации? — полюбопытствовала Лили. — Из газеты «Ежедневный пророк» лет за тридцать-сорок до нашего рождения, когда еще была популярна колонка о знаменитых людях, которую возглавляла ведьма по фамилии Скитер, которая сейчас занимается воспитанием дочери Риты. Эта девочка год назад окончила Хогвартс и мечтает тоже податься в журналистику, — Алиса выпрямила спину, которая затекла от неудобного сидения за столом. — Алиса, ну ты и сплетница, — рассмеялась Марлин. — Это Скитер была сплетницей, ища на всех компромат, а я так, интересуюсь фактами и историями, — Фортескью вздохнула. — Как же повезло Джеймсу и Эйприл — их отец герой. Хотела бы я оказаться на их месте или хотя бы получить автограф от их отца. — Так попроси у Эйприл или Джеймса, они наверняка раздобудут, — Мэри зевнула, прикрыв рот рукой. — Не буду, им, наверное, и так хватает внимания в их сторону, а, как известно, все в семье Поттеров стеснительны. — Все, кроме Джеймса, — Марлин хихикнула, отвернувшись от пуффендуйца, которому до этого строила глазки. — Кстати, а где этот лохматый идиот? — Лили оглядела стол, но ни Джеймса, ни кого-нибудь из его друзей она не видела. — Неужели он снова прогуливает занятия? — Лили тяжело вздохнула, а после шепотом добавила: — Я убью его. — Ну, Эванс, не горячись так. Во-первых, занятия еще не начались, а во-вторых, у Джеймса уважительная причина, чтобы пропускать занятия. — Да и какая же позволь узнать? — язвительно спросила Лили. — У него забрали сестру, — сказала Марлин таким голосом, будто это и так должно быть очевидно. — Марлс, Эйприл забрали на зимних каникулах, сейчас же октябрь, Поттер должен был уже свыкнуться с мыслью о том, что сестру он больше не увидит, — резко сказала Эванс, заставив несколько человек повернуться. — Эванс, возьми свои слова назад. Я верю, что Эйприл скоро вернётся к нам, — сказал Джеймс, стоя за спиной рыжеволосой однокурсницы, заставив ту вздрогнуть. Лили зло посмотрела на Джеймса и встала. Они были почти одного роста, поэтому она могла смотреть на Поттера, не поднимая головы. — Джеймс, послушай меня, нельзя прогуливать уроки. Я понимаю, тебе больно и плохо без сестры, но нельзя жить пустыми надеждами на то, что она вернётся. Если бы ее можно было вернуть, то твои родители давно бы это сделали. Да даже если она когда-нибудь вернётся, Джеймс, Эйприл не всегда будет присутствовать в твоей жизни. Вы окончите Хогвартс, ты найдёшь себе девушку, она парня, вы оба создадите свои семьи, у каждого будет своя работа и вам будет некогда видеться друг с другом. Так что, Поттер, намотай сопли на кулак, бегом на уроки и начинай уже привыкать жить без сестры, ты понял меня? — спросила Лили, тяжело дыша. Джеймс ошарашенно смотрел на Лили. Девочка впервые так долго разговаривала в его присутствии, и в ее рассказе речь шла о нем. О Джеймсе. Поттер бы даже улыбнулся на слова сокурсницы о его будущем, если бы эта рыжеволосая девочка не упомянула Эйприл. Джеймсу и так тяжело давалось расставание с сестрой, а тут о ней упомянула ее близкая подруга и просила забыть ее. Это уже выходило за рамки. — Эванс, отстань от Джеймса, ему и так тяжело, а ты со своим «начинай привыкать жить без сестры», — вмешался Сириус, удивительно похоже передразнивая Лили. — Блэк, я вообще не с тобой разговариваю. Поттер, ну так что ты понял меня? Пойдешь на уроки? — с надеждой спросила Лили. — Извини, Эванс, другие планы. Гриффиндорской команде по квиддичу нужен хороший охотник, скоро будет проходить набор в команду, поэтому я иду тренироваться, — Джеймс развернулся и пошел прочь из Большого зала, забыв про завтрак. — Ну что я говорила? Поттер и Блэк — два идиота, — Лили снова села за стол. — Лили, Джеймса можно понять, — попыталась вразумить подругу Марлин. — Его нельзя понять! Подумаешь, просто сестра в другом городе! Что в этом особенного?! Многие братья и сестры живут так же и ничего как-то справляются, а Поттер так святоша! Все ему подавай, — гневно сказала Лили. — У других братские отношения даже рядом не стоят с отношениями Джеймса и Эйприл. Они все детство были вместе, спали в одной комнате, никогда не расставались дольше, чем минут на десять, а тут у Джеймса забрали сестру прямо на глазах, при этом Поттер вслух высказывала то, что не хочет никуда уезжать. Это психологическая травма, Эванс, ты понимаешь? — Они обычные брат и сестра, их отношения ненормальны. — Они близнецы, поэтому связь между ними сильнее, чем у остальных. Джеймс скучает и это можно понять, ты ведь тоже скучаешь по Эйприл. Ведь скучаешь? — настороженно спросила Алиса. — Конечно, скучаю…***
Прошло два года с момента разлуки близнецов, и единственной радостью в жизни Джеймса были «безобидные шалости», которые сводили с ума всех, начиная от студентов и заканчивая преподавателями. В этот день почти никаких изменений не было. Крики разносились вперемешку со смехом, пока в зал не влетел ворон, садясь на стол Гриффиндора и лишь слегка склонив голову, показывая на письмо в своем клюве. На минуту в зале возникла тишина, Джеймс медленно протянул руку, забирая письмо. Стоило пальцам лишь коснуться бумаги, как знакомая магия окутала его с ног до головы, а в теле появилась лёгкость и спокойствие. Сидя рядом с другом, в голову Сириуса приходил лишь один человек, который мог отправить это письмо. Вновь взглянув на птицу, которая, взмахнув крыльями, элегантно уселась на плече друга. Он не понял сам, как начал разглядывать их неожиданного гостя. Сириус подметил странные вещи: к примеру, ворон был больше, чем обычные птицы, его оперение не было до конца черным, где-то в отблесках солнца появлялся темно-фиолетовые перья, и глаза… С ними что-то было не так. Увлекшись разглядыванием птицы, Сириус не заметил, как его пальцы окунулись в её перья, глядя и немного почесывая её. Для осознания понадобилось несколько минут после того, как по телу пробежался приятный холодок, что-то отдаленно знакомые было в этой ауре, но пока не ясно, что именно.***
Два года именно столько понадобилось Эйприл, чтобы уговорить Иоланту на право отправлять письма. И сейчас, стоя напротив окна кабинета дедушки и смотря вдаль, она удивлялась тому, насколько прекрасен этот пейзаж, что даже спустя столько времени он до сих пор так же прекрасен. — Опять ты печальна, nieta, — послышался слегка хриплый мужской голос. — Доброе утро, abuelo , — проговорила юная Поттер, смотря на портрет, что висел на против окна, с которого на нее смотрели столь похожие на нее черты лица. Хотя в этой ситуации все, скорее, наоборот — это она была точной копией abuelo. — Простояв тут целый день, ты нечего путного не добьёшься, costoso, — с усмешкой проговорил мужчина, смотря на внучку, что с улыбкой смотрела на него. — Cuanto más miro, más me asombra la belleza de nuestras tierras. Просто глаз не оторвать. Солнце, которое кидало свои лучи на лицо столь юное и прекрасное, что с каждым годом становилось все прекрасней и прекрасней. — В моей памяти до сих пор свежи воспоминания, как ты, querida, явилась сюда, пробудив меня от столь долго сна, — смотря на нее со всей нежность и любовью, что могла сохранить, произнесла хриплым старческим голосом картина Хардвина Поттера.***
Смотря на большую деревянную дверь темно-красного цвета, Эйприл не могла понять, что же так сильно притягивала её в эту комнату. Оттуда исходило что-то тёмное, холодное и прекрасное настолько, что сил сопротивляться уже не было. Протянув руку, чтобы открыть дверь, она лишь слегка поколебалась, вспоминая слова бабушки про то, что туда лучше не заходить. Но все же любопытство взяло верх и именно в этот день и раскрылась тайна Иоланты Поттер. И в этот день юная Поттер обрела ещё одну родную душу, а также обрела свой собственный уголок там, куда леди Поттер в жизни не войдёт. Уж слишком глубоки те раны, что были в ее душе.***
Находясь в гостиной, Сириус все больше и больше начинал злиться. Без Эйприл это место потеряло почти все краски, что были. Да и письмо от матери радости не прибавляло.«Ты Блэк, а это все равно, что быть королем. Пришло время подобрать невесту, которая будет тебе соответствовать».
Иногда Сириус удивлялся тому, сколько гордыни в женщине, что он зовёт матерью. Переведя взгляд на окно, он заметил, что рядом стоял его друг Римус. Он тоже начал себя странно вести. Его постоянные отъезды — как он говорил, к матери, — и тот факт, что друг и сам выглядел ничуть не лучше, не вызывали в Сириусе никаких положительных эмоций. Стоило Римусу лишь подняться наверх собирать свои вещи, как с губ Сириуса слетело заманчивое предложение: — Джеймс, а почему бы нам с тобой не пройтись с мантией-невидимкой по Хогвартсу, проводить Римуса… — Хорошо, давай только возьмем с собой Питера, — Джеймс потянулся, поднимаясь с дивана. — Зачем? Питер, наверняка, уже ушел спать, — попытался отнекиваться Блэк, ему не очень хотелось слушать пыхтение Питера у своего уха. — Ну, он наш друг, и это будет не по-дружески, если мы не возьмем его с собой, — пожал плечами Джеймс, уходя в их общую комнату, оставив последнее слово за собой. Из комнаты спустился Римус с чемоданом и в уличной мантии. — Уже собрался? — поинтересовался Сириус. — Когда вернёшься? — Да не знаю, может дня через три, может через два, смотря, как дело пойдет, а вы с Джеймсом чем будете сейчас заниматься? — спросил Римус, на мгновение остановившись напротив друга. — Да так, ничем особенным. Хочу вытащить Джеймса погулять по территории Хогвартса. Наш друг снова впал в депресняк, — Сириус нахмурился и взглянул на дверной проем, куда ушел Джеймс. — Ладно, мне пора, — Римус взглянул на часы и, махнув на прощание, вышел из гостиной. Джеймс спустился через минуту в компании сонного Питера. Тот, наверняка, уже собирался спать. — Он ушёл? — спросил Джеймс, настороженно оглядывая гостиную. Сириус кивнул. — Подождем минут десять и пойдем, я не хочу, чтобы Римус видел нас. — Хорошо, тогда пока объясни: зачем нам провожать Римуса? Дальше территории Хогвартса нам его проводить не удастся, он уйдет в Хогсмид, а нам туда пока ходить запрещено, — Джеймс нахмурился. — Джеймс, мне кажется, Римус нас обманывает. Чтобы человек болел каждый месяц и всего пару дней, где такое видано? — поинтересовался Сириус, оглядывая друзей. — Блэк, послушай, я знаю, что в последнее время ты стал слишком подозрительным из-за ситуации в своей семье, но вдруг ты ошибаешься? Что тогда мы скажем Римусу, если он нас все-таки заметит? И вообще, раз он по-твоему не ездит домой, то где проводит несколько дней каждый месяц? — Я не знаю, но факт остаётся фактом: Римус от нас что-то скрывает. Вы идете? — спросил Блэк, подойдя к выходу из гостиной. Джеймс и Питер, переглянувшись, поспешили за ним. Выйдя в коридор, они накинули мантию-невидимку и бесшумно двинулись по коридорам. На пути им никто не попадался. Рядом со своим правым плечом Сириус чувствовал бешеное сердцебиение. Обернувшись, он увидел Питера. «Гриффиндорец, а боится даже собственной тени», — Блэк усмехнулся своим мыслям. Без проблем они достигли ворот Хогвартса и вышли из замка. Сириус осмотрелся, на мгновение высунувшись из-под мантии, подставляя лицо прохладному ветру, и увидел Римуса. Он ткнул, стоявшего слева от него Джеймса, и указал в сторону дерева, где только, что исчез их друг. — Как он мог исчезнуть в корнях дерева? — спросил Джеймс, стягивая мантию-невидимку. Им больше не было нужды прятаться. Теперь их не увидят. — Не знаю, нужно осмотреться, — Сириус подошел ближе и тут дерево ожило. Его ветви начали раскачиваться и лупить по земле. Одна попала Сириусу по лицу, и тот отлетел. — Вот черт! — раздражённо бросил он, смахивая кровь. — Дружище, ты как? — Джеймс помог другу подняться на ноги. — В порядке, но похоже путь туда нам закрыт. — Нет, нужно оглядеться, если Римус смог попасть туда, то и мы сможем, — Джеймс ходил вокруг дерева, держась на приличном расстоянии, чтобы вновь не рассердить дерево. — Эй, ребята, тут проход! Сириус подбежал к Джеймсу и вгляделся в ствол дерева. Там действительно был проход, не очень широкий, но туда легко мог пролезть человек. Понадеявшись на свое везение и ловкость, Сириус рванул вперед, проворно уворачиваясь от ветвей, которые хотели сбить его. Минут через десять он наконец достиг ствола и стал дожидаться, пока Джеймс и Питер проберутся к нему. Дождавшись друзей, Сириус первым пошел в туннель. Яркий свет заполнил туннель, когда Джеймс зажег огонек на конце своей палочки. Туннель был узкий, земляной, не слишком ухоженный. Римуса было не видно и не слышно. Мальчики переглянулись, и Джеймс шагнул вперед. Решение было принято. Туннель был относительно прямой, почти не извивался, но кое-где становился настолько узким, что Питеру хотелось закричать и потребовать немедленно выпустить его отсюда. Как кроты, они бесконечно пробирались вперед в подземном лабиринте. Казалось, ему не будет конца. Питер уже готов был снова начать ныть и уговаривать друзей вернуться в замок, когда Джеймс резко остановился, поднял палочку повыше и сообщил: — Здесь ступеньки. Вырубленные в земле ступени уводили наверх и заканчивались деревянной крышкой, обитой стальными заклепками. — Ай да Люпин, ай да тихоня, мантикора его раздери, — выругался Сириус. — Я ведь говорил, что он что-то скрывает. Он отодвинул Джеймса с пути и начал подниматься. Поттер пожал плечами и последовал за ним. Люк поддался тяжело, потребовались усилия всех троих, чтобы поднять его. Кое-как зафиксировав крышку в поднятом положении с помощью левитирующих чар, мальчишки один за другим выползли из отверстия в полу в темный, пахнущий плесенью и гнилым деревом коридор. В тишине доски под ними скрипели так, будто молили о пощаде. Сириус выпрямился, воспользовался иллюминационным заклятьем и поднял палочку повыше, чтобы осмотреться. Голые деревянные стены в темных пятнах, пол, то тут, то там пестреющий проломившимися досками, несколько гнилых стульев вдоль стены и распахнутая настежь дверь в конце коридора — вот и всё, что предстало их взглядам. Сириус сжал губы в тонкую полоску и шагнул вперед. Доска под ногой противно скрипнула, он замер на месте, а потом решительно сделал следующий шаг. И еще один… И еще. Дверь очень быстро оказалась прямо перед ним, в комнате что-то шуршало и возилось, звук становился все различимее по мере приближения. Потом раздался стон, заставивший мальчишек замереть на месте. Следом пришел душераздирающий крик. Питер попятился, Джеймс и Сириус бросились в комнату. Римус стоял, вцепившись руками в спинку старой кровати. Одежды на нем не было, мышцы под кожей напоминали стаю муравьев под отсыревшими обоями. Римус тяжело дышал, кожа его блестела от выступившего пота. Потом внутри него что-то с треском сломалось, рука неестественно вывернулась, он рухнул на колени и снова закричал. — Римус! — вскрикнул Джеймс, он хотел подойти ближе, но Сириус остановил его, ошарашенно наблюдая за поведением друга. Лицо Римуса странно деформировалось, вытянулось. Глаза пожелтели, радужка заполнила весь глаз, а зрачки судорожно сужались и расширялись. Рот, больше напоминающий пасть, щерился острыми зубами. Пальцы на сломанной руке укоротились и истончились, оканчиваясь острыми когтями. Взгляд был безумным от боли и страха. Лишь на мгновение в нём мелькнуло осознание, а потом вторая рука с хрустом подломилась, начала деформироваться прямо на глазах опешивших мальчиков. — Валим! — Сириус первым опомнился и, взяв за шкирки Поттера и Петтигрю, вместе с ними выпрыгнул обратно в люк. Люк захлопнулся и сразу же сверху обрушилось что-то тяжелое и свирепое. Оно рычало, скулило, билось о деревянную крышку, пыталось копать ее огромными лапами… По-видимому, люк был зачарованным. Другого объяснения его устойчивости перед силой молодого оборотня найти было просто нереально. Тем не менее, выяснять границы прочности мальчики не стали. Они отошли глубже в туннель, волоча за собой потерявшего сознание Питера, и там устроились на ночь. Джеймс наколдовал огонь. Теплый язычок пламени висел прямо в воздухе, позволяя им не мерзнуть в окружающей промозглой сырости. Никто ничего не говорил. Сириус и Джеймс задумчиво смотрели в огонь, Питер сидел чуть в стороне, обхватив себя руками, и мелко трясся. — Это был оборотень… — произнес Сириус через некоторое время. Он все еще был в шоке от того, что сбылось одно из его худших предположений. Остальные посмотрели на него, как будто и вовсе успели забыть, что он тоже здесь присутствует. — Оборотень? — машинально спросил Джеймс. — ЧЕРТОВ ОБОРОТЕНЬ! — взвизгнул Питер, впадая в истерику. — ОБОРОТЕНЬ! ДИКИЙ, НЕУПРАВЛЯЕМЫЙ УБИЙЦА, ВОТ ОН КТО!!! — Заткнись, Пит, — процедил Сириус. Питер уставился на него с изумлением. — Блэк, у тебя глаза на месте? Это чудовище. Кровожадный монстр. Ты хоть что-то на уроках по ЗоТИ слушал? Он чуть не убил нас. Нам нужно держаться от него подальше, нам нужно… — Заткнись, Пит. Это произнес уже Джеймс. Он сидел, стиснув челюсти и кулаки, и выглядел так, будто вот-вот кинется на Питера и поколотит его. Петтигрю перевел непонимающий взгляд с одного мальчишки на другого. — Да что такое с вами? — тихо спросил он. — Он же… — …наш друг, — отрезал Джеймс, заставив Питера замолчать. — Наш друг с необычной болезнью, которого мы из-за этого не бросим. — Вопрос исчерпан? — поинтересовался Сириус, полностью соглашаясь с Джеймсом. Питер кивнул, но точно знал, что не сможет отойти от увиденного еще долгое время. — Нужно найти способ, как помочь Рему, есть идеи? — спросил Джеймс, оглядывая друзей. — Нет? Ну мы что-нибудь придумаем, а сейчас идёмте, я думаю, Римус будет не очень рад увидеть нас здесь, мы поговорим с ним утром.***
Утро наступило быстро, ребята так и не сомкнули глаз. Каждый размышлял о своем. Они ждали Римуса, но тот не появился в их комнате, и друзья пошли на завтрак без него. Не появился Римус и на завтраке. Друзей не особо это насторожило, теперь они знали, куда девается их друг. И наверняка, ему бывает очень плохо после полнолуний. Начали слетаться совы, среди них Сириус заметил семейного филина Блэков с письмом в клюве. Сириус на лету выловил письмо, не подпуская птицу близко к себе, зная, какой у нее нрав. Ухнув, филин улетел к слизеринскому столу, за которым сидел брат Сириуса, второкурсник Регулус Блэк. Сириус сел на свое место и распечатал конверте. Он узнал почерк матери и шепотом начал читать послание: «Ты не ответил мне на мое первое письмо, поэтому шлю второе. Послезавтра состоится званный ужин у семейства Нотт, и ты, как наследник рода Блэк, обязан быть там. После ужина будет бал, там будет много красивых девушек из знатных родов, и я надеюсь, что ты выберешь себе избранницу и, наконец, усмиришь свой характер, иначе я сделаю это сама. И еще кое-что, я положила с этим письмом денег, сходи завтра до Хогсмида и купи себе праздничную мантию. Я объяснила вашему декану ситуацию, и она разрешила тебе не идти на уроки. Не подведи.Вальбурга»
Сириус вздохнул. Он ненавидел званные ужины всей душой и сейчас хотел оказаться на месте младшего брата. А Регулус тем временем наслаждался сладостями, которые прислала ему мать, не обращая на отчаянные взгляды брата, направленные в его сторону, никакого внимания.