***
Сидя в Трех местах Эйприл всем телом чувствовала надвигающаюся беду. Если она правильно поняла, то в скором времени здесь будут мародеры. Все инстинкты и чутье Поттер кричали о большой беде. Её магия, чувствуя опасность, начинала тянуться к сильному и знакомому потоку энергии. В нынешней ситуации этим потоком был Рабастан Лестрейндж, которому эта ситуация приносила лишь удовольствие и спокойствие. Ещё при первой встречи эта девочка, что пока не успела созреть в прекрасную ведьму, что захотят получить многие, но до этого момента она уже будет его. И её чистый страх, что вводил его в состояние чистого экстаза. Настолько чистые эмоции были для него чем-то вроде наркотика. С каждым разом хотелось все больше и больше. — И все-таки хотелось бы узнать, где вы познакомились с мисс Поттер, — отвлекая уже успевших уйти в себя героев сегодняшнего происшествия, Люциус Малфой, пожалуй, один из немногих, кто мог говорить с Лестрейнджем, смотря в глаза. — Мы познакомились на приеме у нас в поместье. Рили была там вместе с Иолантой Поттер. Все остальное знать необязательно, — делая глоток чёрного кофе и ставя кружку на стол, тем самым показывая всем своим видом, что продолжения разговора не будет, ответил тот. И, может, приятная для Эйприл тишина продлилась бы больше, но в компании раздался хриплый голос, что больше напоминал мужской. — И с каких пор людей, вроде тебя и твоей семьи, приглашают к таким, как вы, Басти? — проговорила девушка с рыжими зализанными волосами и серыми глазами, невысокой, коренастой, с сутулыми плечами и короткими пальцам, что обхватили кружку со сливочным пивом до такой степени, что было чувство, что кружка скоро лопнет. Семья. Вот, что было самым важным для Поттеров все времена: в любой ситуации семья превыше всего, несмотря ни на что. И сейчас это посмело оскорбить то святое, что было у неё. — Хм-м-м-м... Людей, вроде меня и моей семьи... Так вы, кажется, выразились. Тело, что до этого сидело с напряжением во всех мышцах, приняло расслабленное положение, поднимая глаза, полные гневом, что были бы не столь пугающими, если бы не улыбка, от которой у присутствующих прошёлся холодок по коже. За столом воцарилась тишина, в воздухе летало напряжение. Каждый вздох для Кэрроу был все тяжелее, воздействие темной магией разрушало все. Ей и в голову не могло прийти, что такая, как Поттер, будет знать настолько тёмные техники. — Мисс Поттер, я не думаю, что моя сестра хотела вас обидеть. Она не со зла, проявите милосердие, — ставя кружку на стол, проговорил брат Алекто, которому смотреть на сестру сейчас для него было противно до хруста в костях. — У каждого свои минусы: кто-то неосознанно может обидеть, кто-то гуляет под луной, неосознанно убивая. Ведь каждый может совершить ошибку, так ведь? — поднимая глаза и ставя подбородок на руку, говорил Кэрроу. — Конечно же больные люди часто не контролируют свои действия, и я вовсе не держу зла на вашу сестру, но все же в следующий раз ей стоит быть аккуратнее, ведь так можно и головы лишиться, и не стоит посвящать нас в особенности и увлечения своей сестры, мистер... Ослабленный поток магии заставил девушку, упав на колени, жадно хватать ртом воздух. — Кэрроу... — стиснув зубы до скрипа и стараясь контролировать свой гнев, ответил тот. Против Лестрейнджа у него шансов нет, а в этой ситуации он явно покровительствовал девчонке Поттер. Лестрейндж, что до этого смирно сидел и наблюдал за столь занимательной картиной, получал чистое наслаждение. Рили лишь на вид была безобидна. На деле он едва мог насчитать в своем окружении даже десяти сверстников, что могли сравниться с ней в силе и хитрости. Двери открылись, впустив прохладу в душное помещение. Эйприл обернулась и к своему ужасу увидела Джеймса и Сириуса. Те, заприметив знакомое лицо, двинулись вперед. — Добрый день, — Рабастан приветливо улыбнулся. Джеймс хмуро смотрел на компанию слизеринцев, среди которых была и его сестра. Девушка не вписывалась в их компанию, и Поттер решил как можно быстрее прогнать наглых слизеринцев. — Добрый, — Поттер выдавил улыбку. Мельком глянув в сторону барной стойки, Джеймс заприметил мадам Помфри. Ссориться и устраивать драку на ее глазах не хотелось. — Нам пора, Прил. Идем, — Джеймс протянул сестре руку, но та, к его удивлению, ее не приняла. Глаза Эйприл бегали с брата на слизеринцев. Хотелось уйти из нежелательной компании, но Поттер боялась, что если она уйдет прямо сейчас кто-то, например, та же Кэрроу может рассказать о том, что здесь произошло. — Давай она сама решит, — Рабастан поднялся и подошел к Джеймсу. — Твоя сестра не маленькая девочка, и я уверен, что напутствия братца ей не нужны. Как считаешь? Джеймс взял слизеринца за край его расшитой мехом мантии и потянул на себя, а потом с силой оттолкнул, впечатав в стену. — Не смей так говорить, — Поттер тяжело дышал. Он уже не мог сдержать порыв злости: всему виной был переходный возраст. Эйприл не знала, когда точно началась драка. Она не могла смотреть на эту потасовку. Поттер видела, как подошли взрослые на вид мужчины и стали пытаться разнять дерущихся парней. Выходило плохо. Гриффиндорцы намертво схватились со слизеринцами, не выпуская их из своих рук. Поттер не выдержала и вырвалась на улицу, где вновь начался небольшой дождик. Что ж, погода сегодня слишком непредсказуема, но думать об этом не хотелось. Сейчас хотелось бежать от брата и Сириуса, которые за те два с половиной года, что ее не было успели изменится до неузнаваемости. — Прил, подожди, — голос брата прорезал улицу. Эйприл ускорилась, не желая сейчас видеть никого из них. — Прил!***
Поттер удалось скрыться от брата и Сириуса только в гостиной Гриффиндора, где она незамедлительно поднялась в свою спальню, стараясь не слушать нравоучения брата, которые так и доносились снизу. Злость смешалась со страхом, Эйприл раскрыла, что может пользоваться черной магией и теперь об этом знают слизеринцы, если те расскажут Джеймсу, то пиши пропало. Прежде всего, он сам проведет воспитательную беседу, которую его сестра будет не готова услышать. Иногда со своей опекой он переходил допустимую черту, чем очень сильно раздражал сестру. Сейчас Эйприл старалась не злиться на брата ведь в том, что произошло виноват... — Чертов Блэк! — Эйприл открыла окно, пропуская внутрь прохладу. А мысли ее крутились около младшего Блэка. Она не знала, чем успела ему насолить, но он ее ненавидел и даже не пытался скрыть это. Сегодня он совершил сразу две омерзительные вещи. Во-первых, рассказал ее отцу о том, что они встретились в магазине черной магии, а во-вторых, что-то наплел Джеймсу и Сириус из-за чего пострадали невинные люди. Слизеринцев трудно было назвать невинными людьми. Стоило хотя бы посмотреть на их выходки, которые с каждой неделей становились все хуже. Но Эйприл не могла безучастно смотреть на тех, кого к стенке прижимал ее брат и лучший друг. Она обиделась. Не только на Сириуса, но и на брата. На человека, который много лет был ее поддержкой и опорой, который свято верил в то, что младших обижать нельзя. Среди слизеринцев было много тех, кто был младше его на год, а то и на два, и он просто прижал к стене одного из них, намереваясь избить. Он сам себе перечил. Что ж, наверное, пора признать, что Джеймс изменился не только внешне. — Как долго я ждала дня, когда ты вновь скажешь эти слова, — за размышлениями Эйприл не заметила, что в комнате она находится не одна. На своей кровати, со скукой пролистывая журнал, сидела Лили Эванс. С этой девочкой Эйприл после своего возвращения никак не могла найти общий язык. Опять же из-за Джеймса. Поттер не знала причину изменения в Джеймсе и сам он не спешил поделится с сестрой, но он бегал за Лили, не давая ей и шагу ступить спокойно. Он проклинал слизеринцев, в основном Снейпа, который по совместительству был лучшим другом Лили. И именно из-за этого Эванс злилась не только на Джеймса, но и на Эйприл, начав понимать, что между близнецами разница минимальна. Если на слизеринцев нападет Джеймс, то это будет делать и Эйприл. Такой позиции придерживалась эта гриффиндорка. Как же сильно она ошибалась. — О чем ты? — заинтересовано спросила Эйприл. Как бы сильно ни была зла на подругу, которая напридумывала не пойми что, Поттер не могла обойтись без ее общения, поэтому и старалась разговаривать с ней более менее вежливо. — Не о чем, а о ком. Стало быть о Сириусе. После того, как вы сдружились, ты изменилась. И очень сильно изменилась, Прил. — Эванс сжала руки Эйприл в своих. — Ты спокойно выносишь все его замашки, смеешься с его тупых шуток, вы друзья не разлей вода, а ведь раньше ты его ненавидела. — Лилс, я, боюсь, она говорит о другом Блэке, — Алиса в компании Марлин вошла в комнату и села на кровать, стоящую около кровати Поттер. — О чем ты? — Лили вновь ничего не понимала и потребовала объяснений. — Ну, в школе ведь не один Блэк. У Сириуса есть брат, и Эйприл говорит о нем. — Как ты догадалась? — удивленно спросила Эйприл. Алиса не была лично знакома с Блэком-младшим, поэтому не могла знать, кого имела ввиду Эйприл, произнеся фамилию. Да и тем более, как она вообще узнала о том, что Поттер говорит о ком-то из Блэков. Зная любовь Алисы к сплетням, гриффиндорка предположила бы, что девушка подслушивала. Кстати, это было очень похоже на Алису. Она любила наблюдать и слушать за теми людьми, что были ей интересны. Значит, впредь стоит осторожнее высказываться вслух. По крайней мере, в комнате девочек. — Ну... Я предположила, что ты не стала бы так выражаться о будущем муже, вот и остается думать, что говорила ты о Регулусе, — Алиса пожала плечами. — О каком муже? — спросила Лили. Эйприл вздрогнула. Она не хотела ни с кем обсуждать факт того, что была помолвлена с Сириусом. — А ты не знаешь? — удивлённо спросила Марлин. Она фыркнула, когда увидела отрицательные кивки двух подруг. — Наша Эйприл помолвлена. И теперь будет должна выйти замуж за Сириуса Блэка. — Это же не правда? — Лили с надеждой спросила подругу. Она много слышала о помолвках и знала, что почти всегда это проходит против воли. Она не хотела, чтобы такая участь постигла Поттер. Она этого не заслуживает. — Правда. В тот год незадолго до Рождества газеты и журналы только и твердили об этой новости, — Алиса смущенно улыбнулась. Наверняка она и сама поняла, что Эйприл была не особо воодушевлена тем, что в будущем ей придется связать себя узами брака с лучшим другом. — Ладно, мы с Марлс идем на улицу, кажется, там снова светит солнце, вы с нами? — Нет, — Лили неотрывно смотрела на подругу. Она и поверить не могла, что Блэк и Поттер, которые раньше друг друга на дух не переносили, будут помолвлены. Алиса и Марлин ушли, пожелав друзьям хорошего дня. Через недокрытую дверь проникал холодный ветер, создавая сквозняк. Поттер поёжилась, но окно не закрыла. Ей нужно было усмирить магию, которая так и бушевала в крови. — Может, нам стоит... — Эйприл начала разговор. Уже неделю она старалась наладить общение с подругой, но все было безуспешно. Та не шла на контакт, предпочитая проводить своё время в компании Северуса. — Нет, я пока не готова, — Лили встала с кровати, намереваясь уйти. Ей не хотелось ссориться, но она не могла долго находится в одной комнате с Поттер. Эйприл изменилась, и Эванс опасалась, что она начнет вести себя точно так же, как и брат, поэтому пока она решила присмотреться, на время оставив свою дружбу позади. — К чему ты не готова Эванс?! — Эйприл не хотела кричать, но сейчас ею руководила магия, которая продолжала разливаться по ее венам. Это нужно было заканчивать. Вернувшись в Хогвартс, Поттер пообещала себя прекратить пользоваться черной магией, и у нее это получалось. Она срывалась лишь тогда, когда злилась. Из-за чего становилась опасной. Признаться, ее это пугало. — Ты уже неделю бегаешь от меня, может, хватит? — Хватит?! Да нет, не хватит. Только я решаю, когда хватит, — Эванс тяжело дышала. Она ненавидела кричать, но в последнее время делала это все чаще. Причиной тому был Джеймс Поттер, который никак не мог оставить девушку без внимания. — Если ты не можешь просто подождать, тогда прости, наша дружба окончена. Последние слова, которые сказала Эванс, подействовали на Эйприл, как отрезвляющая пощёчина. Она успокоилась и с болью в глазах стала наблюдать за тем, как Лили уходит из комнаты. Поттер почувствовала скачок магии, которую выпустила Эванс, и это ей кое-что напомнило. Вернее кое-кого.Флешбэк
Двенадцатилетняя Эйприл Поттер вместе с бабушкой направлялась в поместье Лейстренджей. Сегодня они устраивают званый ужин, и Эйприл вместе с Иолантой были на него приглашены. Иоланта Поттер взяла с собой внучку, которая упорно препятствовала всем попыткам своего обучения манерам, только для того, чтобы на примере колдунов и ведьм знатного происхождения она начала вести себя так же. Миссис Поттер не было дела до того, что Эйприл не хотела идти на этот ужин. Она должна понять и научиться жить самостоятельно, прекратив ежедневно устраивать истерики. Зайдя внутрь поместья, Эйприл не увидела ничего примечательного. Просто громадный дом, со старинными вещами и прочей чепухой. Все. Больше ничего. Юная Поттер ненавидела все дома подобного типа, кроме своего, по которому ужасно скучала. Ничего в этом поместье не вызывало интереса у волшебницы. Ни люди, ни богато накрытый стол, ни танцы, которым Эйприл хотела научиться в детстве, но так и не смогла, предпочитая им догонялки с любимым братом. Лестрейнджи были богаты. Они абсолютно точно входили в десятку самых богатых волшебных семей Великобритании. Они любезно общались с каждым гостем, даруя им свое внимание. Мистер и миссис Лестрейндж уже тридцать лет состояли в браке и по ним можно было видеть, что чувств к друг другу они так и не утратили. В браке у них родись двое детей. Оба мальчики. Рудольфус и Рабастан. Первый был на четыре года старше брата и сейчас учился на пятом курсе. Рабастан же только в этом году пошел на первый курс, но всюду старался следовать за братом, подражая ему. Братья Лестрейндж не расставались ни на минуту, не ссорились, жили душа в душу, помогая друг другу в том или ином деле. Эйприл не смогла вынести те взгляды, что дарили мистер и миссис Лестрейндж своим детям. Совсем недавно и сама Поттер получала то же самое, но сейчас все изменилось. Постоянные упреки, разговоры ее бабушки с дворецким о том, что Эйприл все-таки похожа на мать, которую Иоланта ненавидела. Она ненавидела и саму Эйприл, но не желала отпускать, преследуя свои цели. Поттер выскочила в сад, где тоже расположились гости. Они весело переговаривались друг с другом, радуясь, что сегодня они находятся в кругу людей таких, как они. Чистокровных. Ей хотелось сбежать отсюда или просто найти место, где она могла бы побыть в одиночестве. Спустя минут десять ей всё-таки удалось найти, на первый взгляд, уединенное место. Прижавшись к холодной стенке беседки, Эйприл осела на пол, горько рыдая. Она скучала по родителям, по Джиму, проклинала бабушку, которая видела в ней чёрти что. Ей хотелось вернуться в школу, снова сидеть на, порой, скучных уроках, с интересом проводить свободное время, не спать до полуночи, гуляя вместе с братом и друзьями по окрестностям замка. Как жаль, что всего этого она лишилась. — Кто здесь? — Эйприл вскрикнула, когда увидела перед собой мальчишку, наставившего на нее волшебную палочку. Бояться того, что он может проклясть ее было не нужно из-за запрета пользования магией несовершеннолетних вне школы, но кто сказал, что этот мальчишка не может куда-нибудь тыкнуть? Острие волшебной палочки было острым и им достаточно легко можно было бы проколоть что-нибудь или кого-нибудь. — Кто ты? — Я... Эйприл Поттер, — девочка старалась отползти дальше, не осознавая, что прижимается спиной к стене. Страх завладел ей, но в тоже время было что-то странное. Она чувствовала магию этого мальчишки. И сила этой магии была велика. Об этой способности Эйприл узнала недавно. Около двух месяцев назад ее бабушка, Иоланта Поттер, начала заставлять внучку изучать черную магию, наняв для этого Марка Смита. Поттер противилась, грозясь рассказать все отцу, но после того, как ее бабушка минут десять пытала одного из своих домашних эльфов Круциатусом, Эйприл чуть поубавила свой пыл и, хоть и с неохотой, но начала пользоваться этой магией. После того, как с ее губ сорвалось первое заклятье из книги по черной магии, мир Поттер изменился. Она начала чувствовать магию, что переполняла ее бабушку и профессора Смита. Эйприл чувствовала магию и других людей. У кого-то она была сильнее, у кого-то слабее. Марк Смит говорил, что это в скором времени пройдет, приведя в пример своих детей, у которых данная способностью исчезла спустя год после начала тренировок. Эйприл хотела избавиться от этой способности, как и от черной магии в целом, но понимала, что не сможет этого сделать, живя с бабушкой, которая казалась помешанной на темных искусствах. — Ты сильный, — Эйприл слегка улыбнулась, видя непонимание в глазах мальчика. Рабастана Лейстренджа. — У тебя сильная магия. — Э... Спасибо, — Рабастан несколько смутился. Кроме родителей и старшего брата никто не говорил, что он сильный. Никто, кроме этой девочки. — Я Рабастан. — Эйприл, — девушка вложила свою руку в протянутую руку слизеринца, поднимаясь с холодной земли. Вернувшись в особняк, в который до этого возвращаться вовсе не хотелось дети скрылись в одной из комнат, где продолжили свое незамысловатое общение. Спустя несколько дней, что Поттеры провели в поместье Лестрейнджей, Эйприл, можно так сказать, сдружилась с Рабастаном. Он сам взялся за обучение манерам и, как ни странно, через несколько часов Эйприл показала первые хорошие результаты. Естественно она лишь прикидывалась, чтобы не обижать милого на вид паренька. Хотя бы сейчас. Поттер верила, что рано или поздно вновь вернётся в Хогвартс, а там существовало негласное правило, нет даже скорее закон. Гриффиндор и Слизерин враги. По-другому и быть не может, и Эйприл не собиралась вести дружбу со слизеринцем. Опыта общения со Снейпом ей было достаточно. А пока Лестрейндж и Поттер обычные дети и дружбу им рушить не хотелось.***
Пока Эйприл Поттер вспоминала о днях, проведенных в особняке Лейстренджей, Регулус Блэк сидел на диване, расслабленно закинув руку на его спинку и наблюдая за кучкой однокурсников, что волком смотрели на него, расхаживая по широкой гостиной. — Почему ты защищал ее? — значок старосты сверкнул на широкой груди Люциуса Малфоя. — Не понимаю, о чем ты? — лениво протянул Регулус. Он ничего не хочел иметь с этим человеком, что даже не смотрит в сторону по уши влюбленной в него Нарциссы. Нарцисса Блэк — двоюродная и самая любимая сестра Регулуса — два года назад призналась в том, что влюблена. Сделала она это перед семейным советом, и как же Регулусу хотелось заткнуть каждого члена этого совета, что тогда насмехались над ней. Они считали, что Малфой не лучшая партия для девушки, что носит фамилию Блэк. Регулус в чем-то был с ними согласен, но издеваться над сестрой позволить не мог. Он сам пытался убедить Нарциссу, которая сейчас вместе с Люциусом училась на пятом курсе, что она может найти кого-нибудь получше. Человека, с которым она была бы счастлива. — О девчонке Поттер, — выплюнул Люциус. Сколько раз он пытался вразумить студентам помладше, что Гриффиндор и Слизерин враги — до них все не доходило. Малфой посмотрел на Рабастана, что отвел взгляд, в которых так и читалась влюблённость в девчонку Поттер. От этого тошнило. — Я ее не защищал, — Блэк поморщился. От одного упоминания об Поттер тошнило, а встретившись с ней ее и вовсе хотелось задушить. Зачем она вернулась? Пускай бы оставалась в своей Франции и не мозолила ему глаза. — Я просто сказал, что она будущая жена моего брата, она — будущая Блэк, а значит, будущий член моей семьи, и к тому же я не хочу, чтобы началась межфакультетская война, а отступить — наилучший способ избежать ссор и споров, поверь мне, Малфой, я знаю, о чем говорю. Люциус поморщился. То же самое ему говорил старший староста, но слушать его не хотелось. Малфой презирал гриффиндорцев, что не один десяток лет никак не могли оставить слизеринцев в покое. — С тобой все понятно, но ты... Баст, с тобой-то, что? — Люциус повернулся. Он не мог поверить, что один из его близких товарищей влюбится в какую-то напыщенную гриффиндорку. — Да понятно, что с ним, — Снейп усмехнулся. — Наш дружок Рабастан влюбился. Снейп всей душой ненавидел Поттеров. На первом курсе он пытался подружиться с сестрой Джеймса, но та сама пожелала прекратить дружбу, возомнив о себе чёрти что. Ее брат уже третий год вертелся около Лили, заставляя Снейпа ревновать. Он и Лили дружили с детства, и Северус не мог допустить, чтобы Поттер охмурил его лучшую и единственную подругу. — Да, но в кого, — Люциус поморщился. Слухи о немагическом происхождении Поттеров ходили уже не один десяток лет. Из-за этого их вычеркнули из списка "Священные 28", заменив другой более презентабельной фамилией. — В предательницу крови. — Она не предательница, — Рабастан поморщился. Поттеры действительно не были предателями крови, ведь в их семье все были преимущественно чистокровными. Нигде, ни в одном ответвлении не пробудилась грязная кровь. Однако чету Поттеров называли так из-за того, что они дружили и защищали нищее общество. Они общались с людьми, что по идее не имеют права жить в волшебном мире. Но то, что Поттеры были весьма влиятельны в магическом сообществе, не позволяло их оскорблять открыто. Никого. Никогда. — Вспомни с кем она общается, — прошипел Люциус. Пожалуй, стоит написать Рудольфусу, чтобы тот провел с братом воспитательную беседу. — Через три года она выйдет замуж за моего брата, и, будь уверен, общение Поттер с моими родителями сделает из нее правильную чистокровную ведьму, — Регулус поднялся и ушел в свою комнату, оставляя за собой последнее слово. — Похоже, малыш Реги тоже влюбился, — ледяной смех Люциуса Малфоя прорезал гостиную и его смех подхватили другие студенты. Они чистокровные. Высшее общество. Только они имеют право на жизнь в этом мире, и скоро и Поттер, и ее дружки это поймут.***
19 октября 1974
— Ну я не хочу, Джеймс, — вот уже который раз Эйприл старалась выдернуть свою руку из руки брата, который упрямо не замечал отчаянных возгласов сестры, продолжая свой путь. Сегодня должны состояться отборочные испытания. В гриффиндорской команде по квиддичу освободилось три местечка. Одно место охотника, место вратаря, и место загонщика. Изначально в команде Гриффиндора было два загонщика. Братья Пруэтт, Гидеон и Фабиан, три года подряд защищали гриффиндорскую команду от бладжеров. В этом году Гидеон — студент шестого курса — нашел свою любовь и по ее просьбе ушел из опасного спорта, всего себя отдавая ей. Фабиан же, преданный своему делу, остался, дожидаясь нового напарника. Джеймс Поттер занимал место одного из охотников и был несказанно рад возвращению сестры, не только потому, что скучал по ней невероятно сильно, но и потому, что они, наконец, смогут исполнить совместную детскую мечту. Они оба станут игроками в квиддич, полностью посвятив свою жизнь игре. Мадам Трюк обещала заняться обучением близнецов лично, ведь не сомневалась, что в них обоих скрывается потенциал. Только вот Эйприл не хотела. У них с Джеймсом действительно была мечта податься в спорт. Но Эйприл сейчас не то, что не хотела, она боялась. В детстве она часто летала на метле, играя с братом в догонялки. Сейчас же она два года не сидела на метле, ведь Иоланта Поттер считала, что подобный род занятий не подходит девушке знатного происхождения, и поэтому боялась, что забыла все то, что знала раньше. — Брось, Прил, — Джеймс Поттер был охвачен восторгом. В одной руке он крепко сжимал руку младшей сестры, а в другой нес перекинутую через плечо метлу. — Я уверен, ты сможешь пройти отборочный. — Ты не отговоришь его, — Сириус нога в ногу шел рядом с лучшим другом. Сегодня он еще раз попробует пройти отборочные, заняв место загонщика. — Так что перестань ломаться. — Блэк, ты бестактен, — Эйприл тяжело дышала, стараясь поспеть за братом. — Это прозвучало так, будто вы собираетесь меня затащить в постель. Оба юноши остановились и удивленно уставились на девушку. Эйприл, высвободив руку из цепкой хватки брата, тяжело дышала, стараясь выровнять дыхание, что никак не хотело приходить в норму. Сириус хрипло рассмеялся. — Поверь мне, Прил, ты не нравишься Джеймсу в этом плане, его сердце давно уже занято Эванс. — Что? — Эйприл удивленно перевела взгляд с хохочущего Сириуса на смутившегося брата. Теперь стало понятно, почему Поттер не давал Эванс проходу. Он был влюблен. Эйприл не могла поверить, что ее брат, ненавидящий Лили на первом курсе, вдруг влюбился. Это неправильно. — А что ты хотела, сестрёнка? — Джеймс переборол смущение. Он хотел рассказать о своей влюбленности давно, но никак не мог найти подходящего момента. Эйприл все время куда-то убегала. — Мы взрослеем, погоди немного. Годик-два и ты сама влюбишься в какого-нибудь красавца, — Джеймс поморщился к этому он не готов. И никогда не будет. Встряхнув головой он пошел дальше. — Ты не говорил ему? — шёпотом спросила Эйприл у рядом идущего Блэка. Сириус отрицательно помотал головой. Он был гриффиндорцем, но никак не мог найти в себе храбрости сказать лучшему другу, что уже больше полугода помолвлен на его сестре. Джеймс его убьет. — Нужно сказать, пока не стало хуже, — Эйприл посмотрела на брата. С одной стороны страшно, с другой стороны — она чувствовала предвкушение. — О чем вы там шепчетесь, парочка? — Джеймс повернулся к другу и сестре. — Если вы собираетесь сказать мне о вашей помолвке, то я уже знаю. — Откуда? — удивленно спросила Эйприл. Ни она, ни Сириус не говорили Джеймсу о своей помолвке, не зная, как тот отреагирует. — Папа рассказал, — Джеймс нахмурился. Он давно затаил злобу на лучшего друга, но успешно это скрывал. — И знаешь, что, Сириус? Я не могу поверить, как тебе только смелости хватило назвать Эйприл своей избранницей и почему о вашей помолвке я узнаю не от вас двоих, а от отца, с которым и общаться вовсе не желаю. — Джеймс... — Эйприл расстроилась. Она не могла смотреть на Джеймса, что был зол на нее. — Знаешь, что? Между прочим, ты тоже не сказал мне о том, что влюбился в мою лучшую подругу. — К тому же, о нашей помолвке ты мог узнать не только от отца. Нужно внимательнее читать газеты, Джейми. И чтобы ты знал, не я избрал Эйприл, а моя матушка. Но у меня есть план, — Сириус вздохнул. Он поведал другу о своем плане. Он пытался осуществить его этим летом, но пока результата не было. Матушка, узнав о намерениях старшего сына, запретила тому ходить в библиотеку. Поэтому сейчас нужно было придумать что-нибудь еще. — Ладно уж, идемте, смертные, — Джеймс закинул руки на плечи сестры и друга, и вместе с ними отправился на поле. Эйприл не противилась. Теперь она и сама хотела закинуть парочку мячей в школьные кольца.***
Прошло несколько дней. Поттер в компании брата и Сириуса после изнуренной тренировки шла в Хогвартс. Да, она вместе с Сириусом все-таки смогли попасть в команду, размазав прочих конкурентов. Эйприл была рада как никогда. Она смогла попасть в команду, несмотря на то, что давно не уделяла должного внимания тренировкам. Но она смогла. В конце октября состоится первый матч и тогда она будет готова вложиться по полной программе, чтобы заполучить победу. — Мы молодцы, — Сириус улыбнулся, расплетая свои волосы, что до этого были заплетены в тугой хвост. — Только я бы посоветовал Джексону кричать чуть потише. — Он капитан, эта должность невероятно сложная, — с благоговением сказал Джеймс. Он чуть ли слюнки не пускал, глядя на значок капитан, что поблескивал на груди Джексона Латта. — Никак не пойму, что нужно этому слизеринцу. Чуть отстав от трёх гриффиндорцев шел Рабастан Лестрейндж. Он всю тренировку неотрывно смотрел на Эйприл, что просто неотразимо смотрелась на метле. Поттер обернулась, встретившись глазами с Рабастаном. Честно, она его слегка побаивалась, и на это были причины. Она вновь погрузилась в воспоминания.Флешбэк
Поместье Лестрейндж всегда было холодным во всех отношениях, и для Рабастана до недавнего времени это было неизменным фактом, но с прибытием Поттер в его жизнь многое изменилось, эта девочка, что боялась его, но все равно делала все, что приходила ей в голову, сводила его с ума. Он всеми фибрами души чувствовал её интерес вперемешку со страхом, и эти эмоции были для него были словно луч тепла в этом холоде. Сначала это был просто интерес к её безрассудности, потом приятное тепло от её присутствия, а потом безумие от её отсутствия. Поттер сидела около дерева под листьями, что отдавали приятным шлейфом цветочного запаха, и читала письмо от брата. Они с мародерами у них в гостях и опять залезли в разные приключения, и она очень хотела сейчас оказаться рядом с ними. — Что скучаешь, малышка Рили? — проговорил приятный голос около уха. Рабастан Лестрейндж был выше неё и обожал каждый раз подчёркивать это. Уж слишком большое удовольствие это приносило. — Нет, во всяком случае, не скучала до твоего прихода, — несмотря на свой страх перед его силой, она всегда острила и выпускала иголки, чем вызывала умиление с его стороны. Любого другого он бы давно бы придушил за его дерзость, но ее убивать не хотелось вовсе, даже больше — его и грусть на лице девушки до безумия злила, а злить Лестрейнджа было чревато последствиями. — Ну вот опять ты сделала такое лицо, Рили, — опуская голову на колени Поттер, протянул медленно, словно кот, Рабастан. — Какое это такое лицо? — приподняла бровь в немом вопросе Поттер, смотря на его самодовольное лицо. — Ну почти такое же, как будто тебя заставили танцевать с Кэрроу, — его до безумия забавляла эта ситуация. — О Мерлин упаси, меня от танцев тем более с ним, — с неподдельным ужасом говорила Эйприл. — А что не так с танцами? — удивился Рабастан: танцы были его слабостью. Танцы и музыка — это то, что его матушка любила больше всего, и то, чему обучала своих детей. — Давай, вставай, — с энтузиазмом в глазах потащил Поттер в сторону музыкального зала. — Что ты задумал, Баст? Мне это совсем не нравится. По щелчку пальцев в зале стала играть музыка. Рабастан положил одну руку на талию, а второй взял Рили и медленно повел её по залу в ритме песни. — Расслабься, не надо пытаться поймать музыку, просто стань с ней одним целым: не борись, а отдайся, — с каждым его словом музыка становилась все тише и тише, а вместе с ней пропадало и напряжение. Поттер полностью отдалась танцу и партнеру, и магии, что циркулировала вместе с кровью переплеталась и тело двигалось само по себе: сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, движение становились все резче и эмоциональнее. То чувство радости, что давно не испытывала Поттер, словно ворвалось в жизнь с большой силой, в самое нужное время и с самым необычным человеком, что только мог быть. Они танцевали до самого утра снова и снова отдаваясь музыке, забывая обо всем, что могло их беспокоить. Проходило время. Они проводили все больше свободного времени вместе. Эйприл начала привязываться к нему с каждым разом все больше и больше. Рабастан Лестрейндж вернул в ее жизнь краски и эмоции, по которым она так соскучилась и которых ей не хватало. Но, как и все хорошее, в её жизни это закончилось. Рабастан Лестрейндж не хотел её видеть, кроме того, даже сам не сказав об этом, отправил посыльного и от этого становилось все больнее и больнее. У неё отняли брата, семью, а теперь и радость, что она получила в этой тьме исчезает. — Я говорила тебе, что не стоит привязываться к людям, в которых не уверена, милая, такой ресурс упустили. — Выйди отсюда немедленно, бабушка, выйди, просто выйди... Пожалуйста, — проговорила в уже закрытую дверь... Комната погрузилась в темноту, что, кажется, не имела ни конца, ни края. И внутри снова что-то защемило, но ни сил, ни желания и возможностей тоже уже не было на те эмоции, что были внутри юной Поттер. Эйприл всегда считала, что ее брат гениален. Но сейчас ей хотелось прописать ему хороший подзатыльник, чтобы выбить всю ту дурь, что скопилась в его лохматой голове за последние несколько лет. Воскресным вечером Джеймс Поттер маялся от скуки. Недавно завершилась тренировка, и поэтому он вместе с сестрой расположились в комнате мальчишек. Пока Эйприл и Питер играли в карты, Римус доделывал домашнее задание, а Блэк прохлаждался в душе, старший Поттер мерил шагами комнату, глубоко погрузившись в свои мысли. Совсем недавно, буквально два три дня назад, он вместе с друзьями совсем нечаянно (на самом же деле по наводке старшекурсника с Пуффендуя) наткнулись на скрытое помещение кухни. Эта кухня зачаровывает не столь помещением, в котором не было ничего примечательно, сколько его обитателями. На кухне Хогвартса жили и работали свыше ста домовых эльфов. И все, как один, были рады посетителям, ведь их кухню посещали очень редко. Джеймс с друзьями, пропустив ужин из-за отработки, решили подкрепиться. Наевшись до отвала, ребята засобиралась обратно, пообещав, что обязательно будут навещать магических друзей. Набив до отказа свои желудки, они забыли скрыться под мантией-невидимкой, и поэтому спустя полчаса своего обратного путешествия наткнулись на Альбуса Дамблдора, который сделал вид, что не заметил пятерых студентов, что находятся вне спален в ночное время. Последнее, что услышали ребята перед тем, как их директор ушел по своим делами, было то, что в Хогвартсе завелись мародеры. Мародеры. Пятеро студентов называли себя только так, решив что это прозвище больше всего подойдёт их небольшому коллективу. Только мародерам нужно было как-то объявить о своем существовании. Вот Джеймс Поттер и наворачивал круги по комнате, ломая мозг, чтобы придумать гениальную идею. Сириус вышел из душа, заставив друзей поднять на него заинтересованные взгляды. Эйприл смутилась. Кроме набедренного полотенца, которой того и гляди скоро соскользнет с узких бёдер, на нем было ничего. — Ты вышел станцевать нам стриптиз? — Джеймс остановился, чуть не влепившись в Блэка. — Хватит перед моей сестрой голой задницей сверкать. — Она не голая, — Блэк усмехнулся снизу вверх наблюдая за покрасневшей Поттер. — Между прочим, я вышел в таком виде, только потому, что забыл свою одежду, — он подошел и рывком поднял Поттер, которая до этого лежала на кровати Сириуса, забирая свою одежду. Почувствовав близость мужского тела и поймав неодобрительный взгляд брата, что был недоволен распутным поведением лучшего друга, Эйприл поспешно отступила. — Рем, ты блохастый? — спросил неожиданно Блэк, начиная чесать спину. От этого незамысловатого движения полотенца, что еле держалось на бедрах Сириуса съехала ниже, так и грозя в ближайшее время свалится полностью. — С чего бы это? — Римус отвернулся от учебника, взглянув на друга. — Я не блохастый, а тебе всего лишь нужно перестать валяться, где попало, тогда и чесаться не будешь. Полотенце соскользнуло вниз. Эйприл ойкнув отвернулась, не желая видеть обнажённого друга. К такому ее нервы так же, как и она, сама готовы не были. Сириус хрипло рассмеялся. — Принцесса, ты действительно думала, что я вышел бы в комнату в таком виде, зная, что здесь ты? — он усмехнулся, наблюдая за подругой, что никак не хотела поворачиваться. — Да, я забыл одежду, но трусы я всё-таки взять не забыл, — Сириус Блэк, на котором из одежды были одни трусы, сел на кровать напротив Эйприл и принялся натягивать штаны. — Блэк, ты омерзителен, — Эйприл, не удержавшись, кинула в друга подушку. Между ними завязался шуточный бой. Выиграла Эйприл. Она стояла и смеялась над Блэком, который, запутавшись в своих штанах, упал на пол. — Очень смешно, — проворчал Сириус, потирая ушибленную голову. — Кстати, о чем так напряженно думал Джеймс, что чуть в меня не влепился? — Вообще-то я думал, как лучше нам рассказать о себе, — Джеймс поправил очки, что съехали на кончик носа и сел на кровать рядом с сестрой. И тут его голову посетила гениальная мысль. На эту мысль его навела чесотка Блэка, и Поттер незамедлительно решил поделится ею с друзьями. — Кажется, у меня есть идея, — Джеймс специально выдержал паузу, чтобы все собравшиеся в этой комнате обратили на него внимание. — Из одного источника я узнал, что мадам Помфри заказывала у профессора Стебель чесоточный порошок. Значит у нее есть растение, что его производит, а если так... — Можно взять немного честочного порошка и рассыпать его в гостиной Слизерина, — подхватил друга Сириуса. — А еще можно смешать его с каким-нибудь безобидным проклятьем, — добавил Питер, воодушевившись работой. Питер был очень хорош в травологии, поэтому подтвердил, что профессор Стебль действительно держит у себя запасы чесоточного порошка. По словам Петтигрю, его было там так много, что профессор травологии и не заметит пропажи. Воодушевленные Сириус и Джеймс незамедлительно приступили к приготовлению. Римус поведал друзьям, что лучше всего чесоточный порошок, или же шиповник, собирать в перчатках, чтобы и самим не подхватить чесотку. Добыть шиповник оказалось легко. Они отправили Питера, единственного из них, кто ещё не получил отработку и, следовательно, вызывал меньше всего подозрений. Питер был низеньким и хорошо умел оставаться незаметным; он прокрался в теплицы в утренний перерыв и вернулся с красным лицом, счастливой улыбкой и целой банкой шиповника под мантией. Затем они заперлись в спальне и очистили шиповник от листьев, надев под внимательным руководством Римуса толстые перчатки из драконьей кожи и стараясь не касаться ягод. — Как же мне хочется увидеть их лица завтра утром, — ухмылялся Сириус, расположившийся на полу рядом с Джеймсом. Эйприл, несмотря на то, что была против затеи друзей брата, все равно присутствовала в их комнате, наблюдая за мальчишками, что столпились в небольшой ванной. Сама же она к шиповнику не притронулась. Листья и ягоды были разделены по банкам. Шанс представился во вторник вечером. Джеймс решил всё провернуть до того, как все пойдут спать. Ещё он сказал, что нужно идти к общей комнате Слизерина по отдельности, чтобы их не заметили и не раскрыли. В этот день они доели свой ужин гораздо быстрее, чем обычно, затем поднялись из-за стола (не все сразу, чтобы не привлекать внимание) и вышли из зала. Сириус и Джеймс, естественно, пошли первыми в сторону женского туалета на втором этаже, к которому их провела Эйприл и который, если верить Римусу, вёл в подземелье. Накинув мантию и захватив с собой все нужные ингредиенты, пятеро студентов прошли через тайный проход, оказавшись недалеко от гостиной Слизерина. — Кто-нибудь знает пароль? — поинтересовался Джеймс, осторожно высунувшись из под мантии. — Чистая кровь, — Блэк поморщился и был рад, что друзья сейчас не видят его лицо скрытое в полумраке. Впервые Эйприл по-настоящему обрадовалась, что всё-таки попала на Гриффиндор. Разница между их тёплой, уютной общей комнатой и этой была просто поразительной. Эта комната больше походила на огромный чертог, чем на гостиную. Множество элегантных гобеленов украшали стены, резной камин потрясал своим размером, но всё было окутано омерзительной зеленоватой бледностью. И хуже того — это место ощущалось каким-то злым. Эйприл чувствовала темную ауру этого места и по возможности старалась не думать о ней. Четверо студентов замерли на месте, пока Джеймс не подтолкнул их вперёд к лестнице, которая, как они надеялись, вела в спальни мальчиков. По пути они прошли мимо одиноко сидящего в углу Северуса, уткнувшегося в свой учебник зельеварения, а наверху завернули в первую попавшуюся комнату, которая, по счастливой случайности, оказалась спальней. Джеймс скинул мантию. — Постой на стрёме, Пит, — попросил он. — Думаете, кровать Снейпа где-то здесь? — Может, вот эта, — указал Сириус. — Простыни довольно грязные. Они засмеялись. — Ладно, парни, быстрее, надевайте перчатки, — прошептал Джеймс, открывая банку. Римус и Сириус надели по одной перчатке из драконьей кожи и стали высыпать листья шиповника под простыни. — А ты, Прил, иди в комнаты к девочкам, — Джеймс, спрятав в карман мантии, какую-то бумажку, смутно напоминавшую фотографию, дал сестре банку с шиповником, перчатки и ещё какой-то мешочек. — Это посыпь на подушки. Эйприл не любила исполнять чужие приказы, но сделала так, как сказал брат. Отчего-то эта забава уже не казалась такой плохой, а учитывая отношение слизеринцев к другим студентам, хотелось положить листьев шиповника гораздо больше. Вернувшись к брату и друзьям, которые почти закончили свою работу, Эйприл расслабленно прижалась к стене, дожидаясь, когда пройдет головная боль. Смит обещал, что скоро Поттер перестанет чувствовать темную ауру, как и черную магию в целом, но пока этого не случилось. — Ребята, сюда иду... — Так так так, пятеро гриффиндорцев попались в ловушку, — Рабастан усмехнулся, держа волшебную палочку на изготовку. — Что вам здесь надо? — Тебя забыли спросить, — прошипел Джеймс. Склянка с листьями шиповника опрокинулась из-за чего несколько листочков попало на незащищённую перчаткой руку Джеймса. — Твою же мать! — Как грязно, — усмехнулся Рабастан. — Матушка не учила тебя Поттер, что нельзя бросаться такими фразами в приличном обществе? — Что-то я не вижу этого приличного общества, — сквозь зубы процедил Блэк. — Ребята, хватит. Рабастан, послушай, давай ты сделаешь нам небольшое одолжение, — Римус поднял руку в примирительном жесте. — Мы не трогаем вас, а ты в ответ оставляешь нас в покое, договорились? Лестрейндж с насмешкой смотрел на пятерых гриффиндорцев. Неужели они и правда думают, что их так быстро отпустят? Взгляд пробежался по Прил. Похоже, она тоже попала под плохое влияние своего братца и Блэка. Ну ничего страшного, нужно лишь влюбить ее в себя и тогда она сразу изменится. — Хорошо, валите, — Лестрейндж отступил в сторону, позволяя пятерым гриффиндорцам скрыться. Лишь на одно мгновение он остановил Эйприл и невесомо прижался своими губами к ее щеке. — Я не раскрою ваш секрет, малышка.***
Поздно вечером, сидя в комнате брата, Эйприл волновалась. Она боялась, что тот видел, как Лестрейндж поцеловал ее в щеку. И поэтому опасалась его реакции. Джеймс хранил молчание хмуро, смотря на сестру. Как же все-таки много секретов у его малышки Прил и сейчас он хотел знать каждый. — Прил, скажи, пожалуйста, что это за фотография?