***
Алый поезд мчался в сторону Англии. Машинист позволил поезду достигнуть максимальную скорость, чтобы скорее доставить детей домой. Отъезд пришлось задержать на час из-за внезапно нагрянувшей проверки из министерства. Работники министерства в серых мантиях толком не объяснили для чего проводилась эта проверка, но заверили, что поезд не может ехать, пока не будет осмотрен каждый его вагон. Машиниста это довольно угнетало. За окнами проносились поля, горы. Смотреть было особо не на что. Снег скрывал зеленые пейзажи, что радовали глаза студентов летом. Пятеро студентов расположились в своем излюбленном купе в конце поезда. Никто не занимал это купе, зная, что там ездят мародеры, которые после своего первого масштабного розыгрыша полюбились многим. А ведь это только начало. Впереди у мародеров еще три года обучения, три года классных розыгрышей, шуток, приключений и каждый из них сделает все, что угодно, дабы Хогвартс запомнил их на века. Сейчас мародеры занимались созданием карты. Разложив длинный листок пергамента, каждый склонился над своим участком карты и вырисовывал коридоры и тайные проходы, изредка поправляя своих товарищей. Джеймс и Питер, что стояли рядом, временами закидывали в свои рты орешки «Берти Боттс». Этим друзья были похожи. Они оба обожали сладости, поэтому идя в Хогсмид покупали их с запасом, чтобы не только самим насладиться ими, но также поделиться с Римусом, который так же не был равнодушен к конфетам, а особенно к шоколаду. Вычитав в магловской книжке о том, что шоколад вреден для собак, Люпин перед каждым полнолунием съедал по несколько долек, иногда и по целой плитке вкуснейшего шоколада, дабы убить в себе зверя. Позднее это превратилось в зависимость, поэтому гриффиндорец держал в своем чемодане сладости, что могли содержать хоть грамм шоколада. Сейчас Римус Люпин хмурил брови, пытаясь вспомнить очередной потайной ход, который они могли пропустить и не нанести на карту. Он не любил не точности, поэтому хотел чтобы все было выполнено с особой тщательностью. Аккуратно вырисовывая линии, юноша представлял каникулы вне дома. В горах, среди незнакомых людей, которые обязательно будут знать о его недуге. От этого просто в дрожь бросало. Эйприл Поттер, вырисовывая свой участок карты, отсчитывала часы до прибытия в Лондон. Спустя несколько месяцев после возвращения в школу она снова увидит родителей. Она долгое время не могла признать, но очень сильно истосковалась по матери. Возможно, причиной этому была Иоланта, что не могла дать внучке любовь и заботу, что давала Юфимия. Юфимия Поттер была светом для своих детей. Любящая мать и понимающая женщина — она была готова прийти на помощь своим детям и мужу, выполнить любую, на первый взгляд, даже невыполнимую просьбу. Проработав десять лет в Святом Мунго в детском отделении, миссис Поттер успела привязаться к детям, поэтому, возвращаясь домой, несмотря на невероятную усталость, проводила время с детьми, играя с ними, читая книжку, рисуя или занимаясь другими делами со своими любимыми близнецами. Поезд остановился на станции девять и три четверти, и воодушевленные студенты поспешили выйти из своих купе, чтобы скорее встретиться с любимыми родителями. Четверо друзей, попрощавшись с Сириусом в купе, прекрасно помня о том, что его мать не любит дурную компанию, в которой ежедневно находится ее старший сын, поспешили выйти вместе со всеми. Распрощавшись с Питером и Римусом, которые уже выглядывали своих родителей, Эйприл и Джеймс поспешили к своим родителям, которых увидели спускаясь из поезда. — Мама! — увидев среди толпы два знакомых лица, Эйприл рванула вперёд, не особо задумываясь о своем поведении. — Папа! Влетев в объятия родителей, юная Поттер расплакалась, ощущая на себе родные руки. Внюхиваясь в любимые духи матери, Эйприл не желала отпускать родителей. Она слышала, как всхлипывала Юфимия, для которой слишком тяжело дался уезд дочери из дома на два с лишним года. Больше она свою дочь не отпустит никогда. Поняв ошибку, которую она допустила, миссис Поттер постарается впредь ее не совершать. Она не сможет вновь разбить сердце собственному сыну. Никогда не сможет. — Джеймс, не будь букой, иди к нам, — Эйприл чуть отстранясь от родителей, повернулась к брату, что топтался рядом. — Я не люблю эти телячьи нежности, — Джеймс помотал головой. — Сами обнимайтесь и, между прочим, я уже хочу домой. — Не будь букой, — повторила Эйприл, втянув брата в общие объятия. Обнимая сестру и отца, Джеймс осознавал, что за последние два года это будут самые лучшие зимние каникулы. Ничто не должно омрачить их. Ни он, ни Эйприл этого не допустят.***
Проснувшись утром в Рождество, Эйприл была как никогда счастлива. Комнату освещали лучи солнца пробирающиеся сквозь незакрытые занавески. Оглядев знакомую комнату, Поттер улыбнулась. Джеймс с носом залез под одеяло, спеша спрятаться от солнечных лучей. Накинув поверх пижамы халат, девушка встала и на носочках стала подбираться к кровати брата. Откинув одеяло, гриффиндорка тихо усмехнулась, наблюдая за братом. Он свернулся калачиком и рукой пытался вернуть одеяло на место. — Братик, просыпайся, — поцеловав Джеймса в лоб, Эйприл стала наблюдать, как на его лице медленно расплывалась улыбка. — Ну зачем, Прил? — сонно спросил Джеймс, чуть приоткрыв глаза. — Сейчас же каникулы, зачем нам вставать так рано? Эйприл рассмеялась, растрепав брату волосы. Взглянув на часы, Поттер обнаружила, что сейчас было около девяти утра. Не слишком уж рано она и проснулась. Взяв очки, девушка нацепила их брату на нос и стала ждать его окончательного пробуждения. — Хорошо, можешь спать дальше, а я пойду открывать наши подарки, — Эйприл поднялась с кровати и хотела уже идти, но почувствовала, как сильная рука брата обхватила ее за запястье. — Мои подарки без меня не трогать, — сна у Джеймса не было ни в одном глазу. Он улетучился, стоило Эйприл только завести разговор о рождественских подарках. — Ой, убегут от тебя твои подарки, если их откроет Прил, — хриплый смех донесся с тумбочки. Эйприл боязливо посмотрела на деревянное покрытие. На тумбочке лежал лишь небольшой кусочек когда-то разбитого зеркала. Здесь не было ничего, что могло бы издать хоть какой-то звук. Однако Поттер слышала чей-то голос. И голос это принадлежал… — Сириус, ранняя ты моя пташка, как поживаешь? — Джеймс улыбнулся, взяв осколок в руку. Притянув сестру к себе, Джеймс из одеяла соорудил подставку для зеркала и разместил его точно посередине. Приглядевшись, Эйприл увидела в отражении зеркала кудрявую голову друга. — Здравствуй, Рили, — елейно протянул Сириус и улыбнулся. — Не зови меня этим именем, — Эйприл поморщилась, заставив Джеймса и Сириуса рассмеяться. — То есть мне нельзя тебя так называть, а твоему змеюге можно? — Блэк вздернул вверх одну бровь. — Ладно-ладно, все, понял свою ошибку. Кстати, с Рождеством. — Ой, я думала, ты и не вспомнишь, — Эйприл наблюдала за тем, как Сириус медленно закатил глаза. — Кстати, что это за зеркало? — Семейная реликвия, — пояснил Сириус. — А точнее двустороннее зеркало. С помощью него можно связаться с любым человеком, просто назвав его имя. Раньше это зеркало было одно, ну а потом я его разбил и получилось пять осколков. Одно у меня, другое у твоего брата, третье и четвёртое у Питера с Римусом, ну а пятое твое и найдешь ты его под рождественской елью. Кстати о наших друзьях, вы связывались с Питом или Ремом? — Рем в горах, редко отвечает на сообщения. Говорит, там очень холодно, но, несмотря на это, невероятно интересно. Я буквально вчера с ним разговаривал, пока Прил чем-то с мамой на кухне занималась. Ну а Питер последний раз на связь выходил позавчера. Сказал, что вместе с матерью уехал за город и вернется за день до отъезда в школу. — Джеймс вздохнул. — Ну а как твои каникулы, чем занят? — Как обычно, — Сириус вмиг погрустнел. — С моими родителями никаких праздников. Каждый день ссоры, вечные упреки, круциатусом не пытают и на том спасибо, — встряхнув головой Блэк улыбнулся. — Лучше скажите, что вы двое делать будете? — Ну для начала нам нужно выйти из комнаты, — рассмеялась Прил. — Встали давно, а никак выйти не можем. Ну а потом… — Пойдем распаковывать подарки, уплетать рождественское печенье, потом пойдём с мамой к Стэнтонам, поздравим их с Рождеством, после вернёмся домой и будем ждать возвращения папы, а потом вечером пойдем в кино, — протораторил Джеймс. — В кино? — недоуменно спросил Сириус, взглянув на Эйприл. — Да, в кино, — Эйприл вздохнула. — Когда мы шли домой со станции, Джеймс остановился около магловского кинотеатра и предложил на Рождество сходить на мультфильм «Леди и Бродяга». — А, магловские картинки, понял, — Сириус рассмеялся. — Джеймс, тебя в детство потянуло? — Почему сразу в детство? — Джеймс нахмурился. — Нужно проводить время с пользой. А еще желательно проводить его в окружении семьи, вот мы и идем семьей на показ фильма. Ты же слышал нашего преподавателя магловедения. Смотреть магловские фильмы временами очень полезно. Некоторые из них очень поучительны и… — И я все больше подозреваю, что тебя укусила Эванс, — Блэк вновь рассмеялся. — Ладно уж, смотрите свои мультики, а я буду проводить время среди чистокровных сливок общества. Кстати, Прил, забыл спросить, что ты делаешь послезавтра? — Да вроде ничего, а что такое? — Поттер внимательно посмотрела на Сириуса, что отвел взгляд в сторону. Сейчас Сириуса больше интересовали ногти на своих руках, чем подруга, которая отчаянно пыталась поймать его взгляд. Сейчас Блэку нужно было собраться с мыслями. — Чем бы ты не была занята, тебе придётся поменять планы, — юноша вздохнул. — Ты едешь в Блэк-мэнор, — подняв глаза, он неотрывно посмотрел на Эйприл, на чьём лице одна эмоция сменяла другую. — То есть как? — Послезавтра мы устраиваем бал и мои родители хотят видеть на этом балу тебя. Считая тебя чуть ли не членом нашей семьи, они уверены, что ты должна присутствовать на всех мероприятиях, что мы проводим. — Сириус вздохнул, посмотрев на Эйприл. — Поверь мне, Рили, я и сам не хочу втягивать тебя во все это. Однако боюсь, мне не хватает смелости сказать матери нет, ты же успела познакомиться с ней и знаешь, какая она. — Хорошо, — спустя минуту раздумий сказала Эйприл, — пусть я и хотела провести эти каникулы не выходя из дома. Это надолго? — Дня на два-три, а там как пойдёт, — Сириус грустно улыбнулся. — Сегодня мой отец напишет твоему и доложит обо всем, так что… Выбора особо нет. — Я понимаю, — Поттер улыбнулась, пальцами проведя по осколку зеркала. — Я знала, на что подписывалась, поэтому жаловаться не буду. За дверью скрипнула половица и сама дверь отворилась, впустив внутрь женщину средних лет. Юфимия Поттер тепло улыбнулась детям, подойдя ближе. — Мам, смотри, кто тут, — Джеймс до этого старательно пропускавший разговор Сириуса и Эйприл, подозвал мать ближе. — Ой, здравствуй, Сириус, — Юфимия улыбнулась. — С Рождеством. — Вас тоже, миссис Поттер, — Блэк улыбнулся в ответ. — Как поживаете? Эти двое не достают? Не то я им... — Нет-нет, что ты, — Юфимия рассмеялась, махнув рукой. — Они же два ангела, и, кстати, этих двух ангелочков давно дожидается завтрак. — Уже идем, Сирь, пока, — Джеймс и Эйприл, попрощавшись с другом, спустились с мамой на кухню. — Мама, а что на завтрак? — Горячий чай, ваш любимый яблочный пирог с корицей и рождественское печенье, — Юфимия поставила перед детьми два кусочка пирога и ароматный чай. — Налетайте.***
Питер Петтигрю всегда мечтал о брате или сестре. Являясь единственным ребёнком в семье, он постоянно испытывал чувство одиночества. Еще с детства ему было сложно найти друзей. Маленький, неприметный, трусливый. Из-за этих качеств на него не обращали порой внимания даже собственные родители, что несомненно огорчало Питера, когда ему было семь-восемь лет. Поступив в Хогвартс, юный маг был несказанно рад тому, что нашел друга в лице Джеймса Поттера. Он был хорошим слушателем, не обзывался, готов был за друга постоять горой. Потом к Джеймсу добавился еще и Сириус, а за ними Римус и Эйприл. Так в Хогвартсе они существовали своей небольшой компанией, и Петтигрю надолго забывал про свое одиночество. Но мысли о нем всегда возвращались при возвращении домой. Семейство Петтигрю жило совсем недалеко от семьи Поттеров, чему дети обоих семей удивились, пытаясь вспомнить, а не встречались ли они раньше. Нет, не встречались. Из-за того, что Питера гнобили другие ребята, он часто болел. Родители считали, что у них родился сквиб, потому что магические способности сына никак не желали проявляться. Случилось чудо лишь тогда, когда в один из летних вечеров Питер, сам того не осознавая, отпугнул от себя мальчишку-хулигана, который хотел искалечить его. Конечно, за этот инцидент здорово влетело его родителям, но, несмотря на это, они были счастливы. Сейчас Питер был бы рад наведаться в гости к Поттерам, но не мог сделать это из-за того, что он и его семья уехали за город, как делали это каждый год на зимних и летних каникулах. Тогда-то вдали от друзей Петтигрю снова начинал чувствовать себя одиноким, что не устраивало ни его, ни родителей, которых он доставал своим вечно понурым видом. — С Рождеством всех, — Питер привычным маршрутом спустился на кухню, где уже сидели его отец, читающий «Ежедневный пророк», и мать, готовящая завтрак. — И тебя с Рождеством, — миссис Петтигрю тепло улыбнулась единственному сыну и поцеловала его в лоб. — Как спалось? — Как обычно, — Питер неопределенно пожал плечами, делая глоток горячего чая. — Я схожу потом до почты? Мне нужно отправить подарки друзьям. — Так рано? Пити, солнышко, это можно сделать после обеда, — мама тепло улыбнулась, поставив тарелку теплого печенья. — После обеда я смог бы отправить подарки, если бы мы встретили Рождество дома, хотя при таком раскладе я мог бы вручить их лично, мы же живём недалеко от Поттеров. Ну а так, неизвестно ведь сколько сова будет доставлять подарки, а их там не один. Два Поттерам, один Сириусу и один Римусу, — перечислил Питер, загибая пальцы. — Так что, мам, все, я побежал, доем, когда вернусь, — схватив одну еще совсем теплую, почти что горячую печенюшку, Петтигрю вышел из небольшой кухни и помчался к почте, чтобы поскорее отправить подарки друзьям. Выйдя из теплого помещения почты, Питер поёжился. Это Рождество был холоднее многих, что было до этого, и сейчас оставалось думать, почему именно так, а не иначе. Однако Питера не особо занимала эта тема. Ему никогда не нравилось размышлять о погоде, пытаясь найти свою любимую. Ему нравились дожди, но в тоже время нравились жара и холод. Все времена года ему нравились чем-то своим: осень — россыпью красок, листопадом, лето — огромным количеством зелени, теплом, голубым небом, зима — зимними пейзажами и по-настоящему холодными днями, когда можно было спокойно сидеть около камина, а весна ему нравилась тем, что в это время года все оживает после спячки. На деревьях распускаются почки, начинает зеленеть трава. Все оживает. — О Мерлин, ты можешь идти быстрее? — до ушей Питера донесся раздраженный голос. — Серьёзно, тащишься за мной будто хвост, даже моя бегает быстрее тебя, — высокий мужчина в темно-синей мантии толкнул вперед мужчину пониже. — Прости-прости, — заикаясь, протараторил низенький мужчина. — Джон, я не хотел задерживать тебя и вообще, как смеешь ты сравнивать меня с какой-то крысой? Я не таскаюсь за тобой хвостом, — плюнув под ноги, низенький мужчина зашел на почту, откуда ранее вышел Питер. Сейчас Петтигрю стоял и смотрел за удаляющимся мужчиной. В голове его медленно зарождалась идея. Вот уже на протяжении месяца мародеры пытались придумать себе прозвища, однако сделать это было крайне затруднительно. Прозвища должны были быть понятными, несложными и такими, чтобы при случае их не рассекретили. — Хвост, — задумчиво протянул Питер, будто бы пробуя слово на вкус. Это прозвище ему определённо подходит. Явившееся к Петтигрю видение давало понять, что его анимагическая форма грызун, близко напоминающий крысу. Хвост довольно несложное и запоминающееся прозвище. Оно определённо точно связано с грызунами, а если какой-нибудь любопытный студент спросит, почему Питера величают Хвостом, он смело сможет сказать, что это из-за того, что он временами таскается за друзьями словно хвост. Отличная отмазка. Не один студент, даже шибко умная Эванс, не догадается о настоящем значении этого прозвища. — Значит, я — Хвост, — Питер хлопнул в ладоши и помчался домой, дабы сообщить по осколку зеркала радостную новость своим друзьям. — Всем счастливого Рождества!***
Холодный ветер витал в горах. Огромные сугробы, льды и постоянные осадки не нравились Римусу, что сейчас шел к местному целителю. Погода здесь значительно отличалась от погоды в Британии. Из-за довольно низких температур приходилось надевать несколько зимних мантий и просить родителей наложить на них согревающие чары. Волшебники болели редко, но Люпин был уверен, если бы он провел на таком ветре целый день, уже к вечеру у него бы поднялась температура. — Эй, полукровка, — Римус обернулся, заметив пожилую женщину. Полукровка. Только так называли гриффиндорца здесь, в горах. Жили здесь преимущественно волшебники, но такие, что не пользовались волшебными палочками. Надеясь на силы природы, они изучали разные сочетания лечебных трав и снадобий. Жили такие люди обычно племенами, назначая главного. К нему-то сейчас и шёл Римус. Довольно пожилой мужчина в толстой мантии из звериного меха, восседал на троне, сделанном из материала, смутно напоминающего кость. Поежившись, Римус ступил в теплое помещение и тут же ему стало жарко. — Римус Люпин? — басом проговорил мужчина. — Садись. Юноша заметил стул и сел напротив вождя древнего племени, название которого Римус даже выговорить не мог. Скрестив длинные пальцы домиком, вождь наблюдал за ним из-под густых бровей. — Сегодня с утра заходил твой отец и вкратце рассказал о твоей проблеме, подойди ближе. Римус подошел ближе и стал терпеливо ждать, ощущая около себя магическую ауру. Старый маг водил вокруг него руками. Он произносил заклинания на непонятном для Люпина языке. Даже прислушиваясь, юноша не мог понять ни слова. — Мне жаль, — старый маг вновь открыл свои черные, как ночь, глаза. — Я не смогу помочь тебе. Ты оборотень, но весьма необычный. Как я понял, тебя укусил оборотень по имени Сивый, — мужчина едва вздернул бровь, будто хотел показать, что Римусу это должно быть известно. — Сделал он это в порыве мести. Твой отец в прошлом оскорбил его, за что и поплатился судьбой единственного сына. Ты неполноценный оборотень и именно из-за этого я не могу тебе помочь. Твой отец отпугнул того оборотня, и он не смог закончить начатое. — То есть моя проблема заключается в том, что я неполноценный волк? — Римус с трудом подбирал слова. Он был удивлён тому, что в том, что сейчас он вынужден мучаться каждый месяц, повинен его отец. — А если я стану им? Вы сможете исцелить меня? — Поверь, пацан, не стоит этого делать, — мужчина нахмурился. — Стать полноценным оборотнем можно, но если сейчас ты можешь контролировать себя, то при полноценном превращении ты не сможешь этого делать. Волчий разум полностью завладеет тобой. Ты будешь хотеть только крови. Вздрогнув, Римус покачал головой, стараясь отогнать дурные мысли. — И что, теперь нельзя ничего сделать? — с надеждой спросил Люпин. — Сейчас тебе нужно лишь подготовить к этому себя и своих родителей, — мужчина взглянул на Римуса. — Не нужно водить их за нос, передай то же самое своему отцу, а сейчас ступай, мне нужно принимать других. Холодный воздух окутал Римуса, заставив того вздрогнуть. В голове у него крутились мысли. Во-первых, отец его виновен в том, что он каждый месяц должен испытывать адские боли. Он не удосужился сказать об этом сыну, предпочитая правде ложь. Четыре года назад Лайелл сказал, что оборотень напал во время их похода. Во-вторых, его отец обманывал мать. Он знал, что болезнь Римуса ничем не исцелить так же, как знал и то, что его сын — полукровка во всех значениях этого слова, но, несмотря на свои знания, он твердил Хоуп, что для их мальчика еще можно найти спасение, и женщина этому верила. — Мальчик, рождённый луной, подожди, — Люпин обернулся, увидев молодую девушку светловолосую девушку. — Берегись, смерть ходит за тобою по пятам. Рано или поздно ты потеряешь все, что имеешь сейчас. Берегись, Лунатик, — девушка исчезла так же внезапно, как и появилась. Из слов девушки Римус не понял абсолютно ничего, однако ему понравилось то каким именем она назвала его. Лунатик звучит довольно лаконично. Простое незатейливое прозвище. По нему нельзя догадаться о проблеме Люпина и поэтому оно идеально подходит для того, чтобы стать прозвищем для мародера. — Спасибо тебе, кем бы ты ни была, — сказал Люпин пустому пространству. — Спасибо тебе от Лунатика.***
Коукворт, дом Эвансов
Рождество в семье Лили каждый год проходило однотипно. Большая щедро украшенная новогодняя ель, стол, на котором можно было найти угощения на любой вкус. Незадолго до Рождества в дом приходит детский хор и поет рождественские песни. Потом мама на два часа идет в местный театр, где ставятся рождественские спектакли. Возвращаясь, миссис Эванс приносет в дом подарки, которым будут рады Лили и Петуния. Рождество Эвансы встретят в тесном семейном кругу. И Лили это абсолютно устраивало. Вечером в канун Рождества Лили крутилась у зеркала, стараясь заплести хоть какое-то подобие прически. Несколько лет назад с этим ей помогала старшая сестра, но в последнее время девочки не ладили друг с другом, поэтому Эванс приходилось справляться своими силами. — Чертовы петухи, — сквозь зубы процедила Эванс, расчесывая волосы расческой. Первые минуты Рождества Лили встретит со своей семьёй, а потом уйдёт с Северусом, который пригласил ее прогуляться по ночному Коукворту. Это было странно, в большей степени необычно. Еще в девять лет, когда их дружба только начинала зарождаться, ребята договорились, что все праздники будут встречать исключительно в кругу семьи, не мешая друг другу. В этом году все изменилось. Северус окончательно рассорился с отцом, поэтому скитался по улицам, лишь бы не видеть его. Лили было жаль лучшего друга, поэтому она сразу же согласилась встретить это Рождество вместе с ним. — Как давно ты променяла семью на этого чёртова оборванца? — Петуния стояла в дверях, скрестив руки на груди и хмуро поглядывая на младшую сестру. — Он не лучшая компания для тебя. — Туни, я сама разберусь с кем мне стоит общаться, а с кем нет, — едко ответила Лили, даже не взглянув на сестру. — Между прочим, ты могла бы составить нам компанию. Уверяю тебя, Северус тебе ничего не сделает. — Он злой и плохой. И вообще какой-то странный. Со сто процентной уверенностью могу сказать, что в будущем он станет преступником, поэтому за это сядет в тюрьму, и больше ты своего дружка не увидишь, — с усмешкой проговорила Петуния. — Не говори так о Северусе, — Лили зло посмотрела на сестру. — Единственный плохой человек здесь — это ты, Петуния. Передай родителям, что Рождество праздновать дома я не собираюсь. Лили два часа скиталась по улице, пытаясь найти занятие в этот холодный вечер. Возвращаться домой не хотелось. Это повлечет за собой новую ссору, а Эванс не хотела ссорится в такой светлый праздник. Поплотнее замотав шарф, девушка стала ждать Северуса, который должен был появится здесь с минуты на минуту. — Рано ты, — обернувшись, Лили заметила своего лучшего друга. Худощавый, в отцовской куртке, с отросшими черными волосами он действительно был похож на хулигана. Однако Лили видела в нем только хорошее, ведь знала, каким хорошим порой бывает Северус. — Я думал, вы с семьёй во всю еще поздравляете другу друга, — Северус едва заметно улыбнулся. — В этом году поздравления надолго не затянулись, я поздравила маму с папой и сразу побежала к тебе, — соврала Лили. Ей не хотелось омрачать настроение друга своей очередной ссорой с сестрой. Мне не нужно много в подарок на Рождество, Мне нужно только одно Мне не интересны подарки Под Рождественской елкой Я всего лишь хочу тебя себе Хочу сильнее, чем ты когда-либо мог себе представить Сделай так, чтобы моё желание сбылось Всё, что мне нужно на Рождество — это… Ты. — В этом году так рано начали петь песни, — заметила Лили, вслушиваясь в слова красивой песни. — В этом году все пошло наперекосяк, — заметил Северус, наблюдая за группой людей, что собрались около центральной елки, распевая новогодние песни. Лили и Северус решили пойти и послушать. Все равно просто так скитаться по темному городу не хотелось. А тут было столько света и тепла. Люди радовались, выкрикивали поздравления, танцевали. Некоторые смеялись. Дети играли в игры. Вот так и нужно встречать Рождество. Я не прошу много на Рождество, Мне нужно только одно Мне не интересны подарки Под рождественской елкой Мне не нужно вешать свой рождественский чулок Там, над камином Санта Клаус не сделает меня счастливой, Если подарит на Рождество игрушку Я всего лишь хочу тебя себе, Хочу сильнее, чем ты когда-либо мог себе представить Сделай так, чтобы моё желание сбылось Всё, что мне нужно на Рождество — это ты, Ты, малыш. — Поют они достаточно красиво, — заметил Северус, наблюдая за улыбающейся Лили. Он не хотел отворачиваться от нее. Хотел наблюдать за ней вечно. Прекрасно понимая, что Лили не будет этому против. Они друзья. В прошлом двое детей смогли переступить порог некой враждебности и теперь стали лучшими друзьями. Северус, который долгое время не мог найти себе друга, был только рад этому. Фейерверки осветили небо и собравшаяся толпа зааплодировала. К ним присоединилась и Лили. Подпрыгивая и смеясь, она была похожа на маленького ребёнка. Северус не был этому против. Он был готов терпеть все то, что придумывала Эванс, лишь бы в ее глазах не погас это радостный огонек. Я не буду много просить в это Рождество, Мне даже не нужен снег, Я просто буду продолжать ждать Под омелой Я не буду составлять список и слать его Святому Николаю на Северный полюс Я даже не буду бодрствовать, чтобы Услышать цокот тех волшебных оленей, Потому что сегодня вечером мне нужен только ты, Чтобы ты крепко меня обнимал Что же мне ещё делать? Малыш, всё, что я хочу на Рождество — это ты. О, малыш Все огни сияют Так ярко, всюду, И звуком детского смеха Наполнен воздух вокруг И все поют Я слышу звон тех колокольчиков на санях, Санта, привези мне того, кто мне действительно нужен Неужели ты не привезёшь мне моего любимого… Лили посмотрела на Северуса и улыбнулась еще шире. Впервые она увидела друга таким свободным. В его черных, как ночь, глазах плескались лукавые огоньки, однако Эванс не обращала на это никакого внимания. Взяв друга за руку, девушка потянула его ближе к рождественской ели, у которой как раз проходила фотосессия. О, мне не нужно много в подарок на Рождество, Это — все, о чём я прошу Я просто хочу увидеть своего любимого Прямо у себя за дверью Я лишь хочу, чтобы ты стал моим, Хочу сильнее, чем ты когда-либо мог себе представить Сделай так, чтобы моё желание сбылось Малыш, всё, что я хочу на Рождество — это… Ты . Всё, что мне нужно на Рождество — это ты… Малыш. Всё, что мне нужно на Рождество — это ты… Малыш. Северус повернулся к Лили, когда фотограф попросил их посмотреть в камеру. Взяв лицо девушки в свои руки, Снейп осторожно поцеловал ее. Почувствовав, как рука Эванс зарылась в его волосы, слизеринец углубил поцелуй, переместив свои ладони на женскую талию. — Всё, что мне нужно на Рождество — это ты… Малыш, — хриплым голосом закончил Северус, смотря в глаза Лили. — Только ты и я. Лили Эванс, ты станешь моей девушкой?***
Поместье Поттеров
Иоланта Поттер всегда была истиной представительницей чистокровного рода. Этому способствовало все в её жизни: жестокость родного отца, смерть, а затем отсутствие матери, поступление на Слизерин стало последней частью формирования её личности. Она прекрасно умела добиваться своей цели, несмотря на ни на что и ни на кого. Но чувства всегда были её слабой стороной, но, несмотря на это, она не хотела терять внучку — Лата, давай ещё раз: ты хочешь, чтобы я помог тебе наладить отношения с человеком, который учится на гриффиндоре и являлся отродьем той, что разрушила тебе всю жизнь? — Антонина от одной мысли, что девочка Поттер может быть похожа на ту розовую чихуахуа, передергивало: ещё одна заноза, что мучала его подругу, фактически сестру. — Да, Тони, я хочу, чтобы ты мне помог. Она росла здесь, я учила её, смотрела на её успехи и ошибки в магии, на то, как горели её глаза, когда она изучала книги по ритуалам и мои заметки. — Тебе пора перестать общаться с гриффиндорцами, ей богу, Лата, они на тебя плохо влияют, — откидываясь на кресло, проговорил Долохов, и его тёмные волосы, что завивались в лёгкие кудри, открывая его бледное лицо с грубыми чертами и ясными глазами, как и у всех тёмных волшебников, становились все тусклее и тусклее с каждым годом, но все так же ярко источали каждую его эмоцию, будь то злость, радость, обида или веселье вперемешку с сарказмом. — Они — моя семья, Тони, так что не все настолько просто, — усталость все так же пропитывала каждую мышцу после заданий Марволо, поэтому посидеть со старым товарищем было лучше любого зелья и обезболивающего, но все же она слишком стара для этого. Темная фигура, что до этого стояла в стене шкафа и изучала книги, вышла, садясь на кресло, что стояло в середине комнаты. — Не забывай, что в прошлый раз твоя семья чуть до могилы тебя не довела, Лата. Я не намерен терять столь ценную инвестицию в твоем лице, — голос Темного Лорда полностью соответствовал его статусу: величественный и не терпящий протестов в свою сторону или сторону своих решений. — Вот дело говорит, я тебя тогда еле из гроба достал, дура, а она опять на те же грабли, — недовольство на его лице было схоже выражению лица ребёнка, что не получил желаемое, и при этом его изогнутые губы казались до жути забавными. — Ты меня, идиот, и из ада достанешь, я уверена, не то что из гроба, — скрывая улыбку на лице за бокалом вина, Иоланта искоса взглянула на Марволо, что, в отличии от неё, в открытую насмехался над своей инвестицией — так он их величал, ведь друзей у него не было, ему не подходил подобный вид отношений, и все же в живую она об этом ему не скажет. От размышлений троицу отвлекли звуки, что доносились из коридора. Издав тяжёлый вздох, Иоланта посмотрела на Долохова и уставшим голосом проговорила: — Теперь твоя очередь, Тони. Иди и разберись с ними, — все-таки дети были одной из самых больших её головных болей и неважно, далеко они или близко — Это твой дом, так что иди и разбирайся сама, — недовольно воскликнул мужчина. — Но это твоя дочь, — так же поднимаясь и вставая напротив мужчины, Иоланта смотрелась до жути забавно, будучи на две головы меньше него, сохраняя угрожающее выражение лица. — Заткнись и пойдём вместе, — Тома начинала это уже конкретно раздражать. Лишь дверь в кабинет открылась, как троица наблюдала картину того, как близнецы, лежа на полу, пытались отдышаться и как можно дальше отодвинуться от девушки с тёмными волосами и такими же глазами со смуглой кожей, что на первый взгляд была примером женственности и элегантности. — Это не мы, – хором проговорили дети, теперь боясь своей наставницы, которая в моменты гнева была хуже фурии.***
Поздно вечером, сидя в кинотеатре, Эйприл впервые в жизни смотрел на экран, по которому двигались картинки. Это было занимательно, а мультфильм, который выбрал Джеймс, оказался интересным. История любви дворняги и собаки выращенной в тепле и уюте. Только о такой и стоит писать рассказы. Многим бы авторам стоило поучиться этому, потому что Эйприл уже который год не могла найти такой роман, который бы запал в душу и остался там на долгое время. — Кажется, я придумал прозвище тебе и Сириусу, — сказал Джеймс, стянув связанный мамой рождественский свитер. — Ребята, внимание, отзовитесь, кто здесь. У нас общий сбор. Зеркало разделись на три части, и Эйприл увидела в нем своих друзей. Римус, Питер и Сириус смотрели на Поттеров с улыбками. — В чем дело, друг? — спросил Сириус, откусив кусочек имбирного печенья. — Ну, во-первых, начнем с того, что я придумал прозвища тебе и Эйприл, — Джеймс улыбнулся, взглянув на сестру, что смотрела на него недоуменно. — Эйприл, ты — Леди, ну а Сириус — Бродяга. Поттер ударила брата подушкой, на которой до этого лежала. Стоило догадаться, с чем будут связаны выбранные Джеймсом прозвища. — Ты идиот или как? — поинтересовалась она, вскинув вверх бровь. — Ну а что, эти двое собаки так же, как и вы двое. Во время просмотра Леди напоминала мне тебя, а Бродяга — Сириуса, он ведь тоже считает, что в доме ему не выжить. И главное, между ними завязались отношения, а как мы все знаем, вы двое помолвлены, вот я и подумал... — Джеймс, думать определенно не твое, — Эйприл покачала головой. — А как по мне, идея хорошая, — вклинился в разговор Сириус. — Прил, лучше прозвищ мы все равно не найдем. А тут они идеальны: все просто и лаконично, но в то же время непонятно, к чему относится прозвище. Рили, я готов в пояс кланяться твоему брату. — Ого-го-го, — присвистнул Джеймс. — Куда катится этот мир? Сириус Блэк, сама королева драмы, готова в пояс мне кланяться. Пока Джеймс и Сириус беседовали, Эйприл ничего не оставалось делать, как сидеть и просто молчать. Она обдумывала ситуацию со стороны. Может быть, эти прозвища действительно идеально подходят ей и Блэку. Вот только теперь стало непонятно, каким именно образом они двое в будущем станут собаками. Почему у них одна и та же анимагическая форма. Скажется ли это на их в будущем? — А мы с Римусом тоже прозвища придумали, — Питер прервал столь увлекательный рассказ Джеймса и за это Эйприл готова была сказать ему спасибо. — Я — Хвост, а он — Лунатик. Рассказав вкратце свои истории, мародеры на том и порешили. Теперь у четверых из них имелись прозвища. Леди, Бродяга, Лунатик и Хвост, а вот с Джеймсом были проблемы. — Мы не знаем обо мне ничего, кроме того, что я буду оленем, но это для прозвища не годится: слишком просто и понятно, — тараторил Джеймс. — Поэтому давайте подождем того момента, как я обращусь и тогда мое имя впишем в карту последним, когда придумаем прозвище. — Верный наш главарь и наставник, — Сириус отвесил шуточный поклон, что выглядело еще более комично, ведь он сидел. — Правильно ли я понимаю, вы хотите, чтобы ваше имя стояло в карте последним? — Я не против, — Джеймс пожал плечами. — К тому же первым нужно поставить прозвище Римуса. Это была его идея создать карту, чему я премного благодарен. — Значит, на том и порешим. Эйприл может вписывать наши прозвища в пергамент, — сказал Римус. — А что с названием? Как мы назовём наше творение? Или как будет карта приветствовать нас? — Над этим нам тоже стоит подумать, — Джеймс нахмурился. — Может быть господа и одна госпожа? Что-то типа Господа Лунатик, Бродяга, Хвост и госпожа Леди представляют вам карту мародёров? Знаю, сухо и не особо красиво, но мой мозг не отличается красноречивостью, поэтому возлагаем все надежды на нашего Бродягу, — отсалютовав другу невидимым стаканом, Поттер улыбнулся. Проговорив еще с четверть часа, ребята решили разойтись спать. Римусу завтра предстоял долгий путь домой, Питеру — поход по магазинам, Сириусу — подготовка к приближающемуся балу, ну а близнецам Поттерам — игры и забавы.***
Эйприл Поттер уже второй час не желала выходить из своей комнаты. Сегодня ей придется на два дня поехать в Блэк-мэнор, и кто знает, как закончится эта поездка. Девушку не волновал факт того, что ей придётся провести два дня под одной крышей с родителями Сириуса. Волновало ее скорее то, что ей вновь придется покинуть родное поместье. После того, как Иоланта забрала ее на два с лишним года, Прил отказывалась уходить далеко от дома без брата или родителей. Впрочем, первый был не особо против. Он был счастлив составить компанию сестре, что дома порой начинала скучать. Джеймс отлично улавливал спектр эмоций своей сестры, даже если та их старательно скрывала. Юноша видел сестру насквозь, что иногда выходило боком. Например, юная Поттер все еще боялась того, что ее брат узнает о том, чем она занималась живя у бабушки. Неизвестно, как он отреагирует. — Здравствуй, Прил, — Сириус появился в комнате без стука. — Я надеюсь, ты готова. Эйприл удивленно смотрела на расслабленного Блэка. Ничего не выдавало его беспокойства. Одним своим видом он вселял уверенность, из-за чего Поттер млела. Она знала, что рядом с Сириусом ее никто не тронет. Одетый в черную мантию, с зализанными назад волосами он походил на одного из аристократов, которых девушка так часто встречала, живя во Франции. Однако он был все тем же гриффиндорцем, с которым Прил поначалу не могла найти общий язык, предпочитая дружбу бесконечным ссорам. — На улице идет снег? — спросила Эйприл, взглянув на волосы друга. — Ты такой прилизанный, — девушка тихо прыснула, стянув с вешалки зимнюю мантию. От магловской куртки пришлось отказаться. Поттер знала о помешанности родителей Сириуса на чистой крови. Они тщательно выбирали девушку для своего старшего сына, и Эйприл, ведя себя как безукоризненная леди, попала в список немногочисленных кандидатур. Как итог, теперь она помолвлена с лучшим другом и должна присутствовать на многочисленных мероприятиях, которые устраивает его семья. Девушка удивилась, когда узнала, что Вальбурга Блэк считает членом ее семьи, пусть она таковой и не является. Прил была благодарна женщине за то, что она подтолкнула ее к побегу. Благодаря ей девушка теперь снова дома. Правда ни отцу, ни матери она об этом не сказала. Правде она предпочла ложь, сказав, что побег был полностью ее идеей. По правде говоря, Поттер могла сказать правду, но она боялась реакции отца — главы мракоборческого центра — на свой рассказ. А если бы он вздумал засадить мать Сириуса в Азкабан? Этого девушка допустить не могла. — Смешно, — на лице Блэка не было даже намека на улыбку. Он был серьёзен как никогда, поэтому слегка пугал Поттер. — А сейчас нам пора, мой отец ждет нас на улице. Спустившись по лестнице вслед за Сириусом, Эйприл увидела родителей и брата. Флимонт Поттер напряженно поглядывал то на отпрыска Вальбурги и Ориона, то на собственную дочь. Пожав руку Блэку, он прошептал так, чтобы слышал только он: — Береги ее, — чуть прокашлявшись, Флимонт наклонился ближе. — Если хоть волосок с ее головы упадет и я узнаю об этом, а будь уверен, я об этом обязательно узнаю, твоей семье страшно не поздоровится, — отстранившись, мистер Поттер улыбнулся, сжав плечо Сириуса. — Что ж повеселитесь там. Прил, я заберу тебя через два дня, ну а сейчас вам пора, Орион, наверное, заждался. Обняв родителей и Джеймса на прощание, Эйприл поспешила вслед за Сириусом. На улице было прохладно. А оттого, что Поттер предпочитала ходить в куртках, было слегка неудобно. Длинная мантия затрудняла движения, поэтому Поттер приходилось бежать, чтобы поспеть за широким шагом друга. Девушку удивило то, как быстро вырос ее друг, да и брат в принципе тоже. Если год назад они были бы почти одного роста, то сейчас Блэк возвышался над ней чуть ли не на голову. Прил знала, что мальчики растут быстрее девочек, но все равно было слегка обидно. Теперь ей приходилось задирать голову, чтобы нормально взглянуть другу в глаза, что было крайне неудобно. Так приходилось делать довольно часто, и из-за этого у нее болела шея. Внезапно Сириус остановился и продолжил идти уже чуть медленнее, подходя к высокому мужчине. Эйприл узнала это надменное лицо. Орион Блэк был еще тем аристократом, полностью придерживающимся взглядам чистокровных. Поттер это слегка пугало. Она не понимала, как можно быть настолько помешанным на чистоте крови человеком. Однако таким был не только отец Сириуса: таких семей было много, и с этим ничего нельзя было сделать. — Добрый день, мисс Поттер, — Орион взял ладонь Эйприл в свою большую и холодную и осторожно коснулся губами костяшек пальцев. — Рад, что вы решили почтить нас своим присутствием. Сириус еле сдержался, чтобы не закатить глаза. Он-то знал, что родители настоятельно просили о том, чтобы Эйприл присутствовала на этом подобии бала, но сделать ничего не мог. — Я тоже рада, мистер Блэк, — для Эйприл было странно и волнительно обращаться к кому-то подобным образом. — Скажи, Эйприл, я надеюсь, ты не против, чтобы я звал тебя по имени? Нет? Ну хорошо, тогда скажи, ты когда-нибудь трансгрессировала? — Никогда, — Эйприл читала об это лишь в книжках, которые брала в кабинете деда. — Но слышала об этом. Орион задумчиво посмотрел на девушку. Если трансгрессировать без подготовки и с девчонкой Флимонта что-то случится, он может навлечь беду на всю свою семью. Этого делать не хотелось. Он был уверен, что, если Эйприл пострадает, ее отец всех Блэков без суда и следствия отправит в Азкабан. Он — глава мракоборческого центра, поэтому это вполне допустимо. — Возьми меня за локоть, — наплевав на безопасность, Орион все же решился. Он всегда любил риск, чего нельзя сказать о других членах семьи, и готов был сыграть в игру с самой судьбой. — Отец, — предостерегающе сказал Сириус. — Не стоит, можно добраться другим способом. — Не волнуйся, — жестко отозвался Орион, сверкнув глазами в сторону сына, от чего тот отступил на шаг. — У меня все под контролем, и я уверен, что мисс Поттер хватит сил для одной маленькой трансгрессии, — мистер Блэк снисходительно улыбнулся и кивнул Эйприл. — Бери меня за локоть. Дождавшись, пока рука Эйприл обернется вокруг его руки и пока Сириус его за вторую, Орион, крутанувшись, трансгрессировал. Когда перед глазами Поттер перестало проносится пространство и она вновь оказалась на твёрдой земле, девушка присела на корточки, силясь сдержать рвотный позыв. — Прил, все хорошо? — Сириус опустился на колени рядом с Эйприл, не побоявшись замарать мантию, если девушку вырвет. — Прил, ответь все хорошо. — Все хорошо, — сглотнув, девушка встала, слегка пошатнувшись. Сириус испугавшись что Эйприл может упасть и удариться об асфальт, придержал ее за талию. Так они, не обращая внимания на Ориона, во всю глазеющего на детей, дошли до дверей древнего особняка. Младший Блэк открыл дверь и, убедившись в том, что девушка не собирается падать, осторожно отпустил ее и первым вошел в дом. — Мисс Поттер, заходите, — Орион, стоя на улице, поторопил девушку, как бы маглы чего не заподозрили. Все-таки опасно было держать двери долго открытыми. Особняк рода Блэк излучал мощь и силу. Высокие потолки, зелёные с узорами стены, каменные колонны, изящная лестница, что при всем своем великолепии навевала ужас. Зайдя внутрь, Эйприл сразу же почувствовала темную магию, что была повсюду. Темная энергия проходила сквозь девушку временами, вызывая дрожь. — Я рядом, — Сириус протянул Эйприл локоть, за который девушку уцепилась как за спасательный круг. Юный Блэк по себе знал, как сложно привыкать к темной ауре этого места. Ему было проще. Он здесь вырос, с первых дней жизни впитывая в себя магию поместья. А девушке с такой светлой душой, как у Эйприл, естественно, здесь придется очень сложно. Ведя Поттер вглубь поместья, Сириус ощущал, как временами дрожь прошибает тело его подруги. Вот только он сделать ничего не мог. — Ах, а это, наверное, Эйприл Поттер, — по лестнице, что вела на кухню, лёгкой и непринужденной походкой спустилась белокурая девушка. — Приятно познакомиться. Я — Нарцисса Блэк, — Эйприл пожала протянутую руку и с настороженностью взглянула на Сириуса. — Ну а сейчас нам нужно тебя слегка переодеть перед началом бала. — Цисс, — предострегегающе произнес Сириус. — Брось, братик, — с легкой улыбкой на губах пропела Нарцисса. — Через два часа увидишь свою принцессу во всей красе. — Постой, — внезапно воскликнул Сириус, взяв Эйприл за руку. — Бал ведь должен был начаться не сегодня, так? — Верно, — Блэк снисходительно кивнула. — Но тётушка Бурга решила начать его раньше. Брось разве не в твоих интересах сделать так, чтобы твоя ненаглядная Эйприл раньше вернулась домой, м? Рассмеявшись, Нарцисса перехватила ладонь Эйприл и вместе с ней стала подниматься наверх. Зайдя в одну из многочисленных комнат, слизеринка усадила Поттер на кровать, а сама вышла, но через минуту вернулась в компании высокой черноволовосой ведьмы. Улыбка, что появилась на ее лице была похожа на оскал, от чего девушка отсела чуть дальше. — При нашей первой встрече она выглядела лучше, — девушка презрительно оглядела Эйприл, от чего та покраснела. — Снимай эти тряпки. — Беллз, может, не стоит? — Нарцисса настороженно взглянула на старшую сестру, что сейчас копалась в шкафу для одежды. Беллатрикс, казалось, не слышала просьбу младшей сестры. Она продолжила копаться в шкафу, изредка выкидывая оттуда ту или иную вещь. — Прекрати, — Белла сдула с глаз прядку волос и посмотрела на Эйприл. — Я же сказала тебе снять это безвкусное платье. Подойдя ближе к гриффиндорке Беллатрикс кинула на кровать выбранное платье, а потом стянула с Эйприл платье. Вскрикнув, Поттер попыталась прикрыть свое почти оголенное тело. — Прекрати стесняться, — чуть ли не рявкнула Беллатрикс. — Мы девушки, нам нечего стесняться друг друга, кстати, бюстгальтер я бы заменила корсетом, так что снимай и его. Или и это сделать мне? Взглянув на Беллатрикс, Эйприл поняла, что возражений та не потерпит. Стянув бюстгальтер, Поттер прикрыла грудь, которая только начала набирать более полные очертания. Нарцисса вышла из комнаты, сказав, что вернется, когда девочка приступят к прическе. Белла же с силой затягивала шнурки на корсете, не особо заботясь об удобстве гостьи. — Ну вот и все, с платьем сама справишься или предоставишь эту честь мне? — с усмешкой поинтересовалась Беллатрикс, едва коснувшись плеча Эйприл. — А я думала, гриффиндорцы храбрые, а ты дрожишь как осиновый лист. Что же, это правило тебя обошло? — поинтересовалась девушка, завязывая ленту сзади платья. — Расслабься. Я не знаю, что ты слышала о нашей семье, но могу сказать, что на самом деле мы не такие. И запомни кое-что еще. Ты будущая Блэк, поэтому прекращай трястись мы ничего не боимся, это нас должны бояться, усекла? Что ж, Цисси, заходи. Вместе девушки быстро сделали Эйприл, что сидела, боясь пошевелиться, роскошный пучок. Беллатрикс посоветовала Поттер, что сейчас носила каре в будущем волосы не подстригать, тем самым увеличив их длину. Девушка советы проигнорировала, но оценила работу двух женщин рода Блэк наивысшей оценкой. Изумрудное платье в пол идеально подошло Эйприл, а корсет добавлял объёма, что было весьма кстати. Каблуки добавляли пару сантиметров, чему девушка была благодарна. Макияж, который минут двадцать наносила Нарцисса, отлично подчёркивал большие карамельно-карие глаза. Одним словом гриффиндорка похорошела. — К вам можно? — после короткого едва слышимого стука в дверь в комнате показалась голова Сириуса. — Матушка спрашивает: готовы ли вы представить чистокровному сообществу мою невесту? — Входи, — Беллатрикс оглядела кузена, поджав губы. — Из вас в будущем получится хорошая пара. Сириус неотрывно смотрел на девушку, в которую превратилась Эйприл. Красивая, с убранными волосами она мало походила на себя прежнюю. Та Поттер была бунтаркой во всех смыслах этого слова, а сейчас же перед ним стоит настоящая леди. — Ну как? — спросила Поттер, закусив губу. — Я сгожусь на роль твоей спутницы? — Сегодня я увидел богиню красоты, — Сириус не хотел отрывать свой взгляд от столь прекрасного образа. — И я с радостью стану твоим спутником в этот вечер. Выставив локоть вперед, Сириус вместе с Эйприл спустился в бальный зал. У девушки округлились глаза от изумления. Такого большого и щедро украшенного зала она не видела никогда, разве что на страницах модных журналов, которые иногда просматривали Лили и Алиса. Чистокровные волшебники с разных уголков Англии собрались сегодня здесь, дабы напомнить друг другу еще раз, что их все еще много. Сириус вполголоса рассказывал девушке, кто есть кто, пока она пожимала руку тому или иному колдуну или ведьме. Предоставляя девушке факты, о которых могут знать лишь избранные, Блэк внутренне смеялся над эмоциями, которые то и дело проскакивали на лице Эйприл в виде удивления или непонимания. — Идём потанцуем, — теплое дыхание опалило ухо Эйприл, из-за чего девушка едва заметно вздрогнула. — Я не умею танцевать, — так же шепотом ответила Поттер, сильнее обхватив руку Сириуса. — Врешь, мы же танцевали вместе, — рассмеялся Сириус. — Ты танцуешь чудесно. — Я... Сириус, я могу танцевать лишь тогда, когда повторю танец. Повторять же его нужно за несколько дней, иначе я быстро его забуду, — Эйприл опустила взгляд вниз. — Тогда я тебе помогу, — обхватив девушку за талию Сириус улыбнулся. — Сириус, я не могу, — Эйприл чуть отстранилась. — Я не могу танцевать под обычную мелодию. — Тогда спой, Рили, — Сириус улыбнулся. — Спой ту песню, которую пела Джеймсу, когда вам двоим снились кошмары. — Откуда ты? — Эйприл удивлённо взглянула на друга. — Джеймс... Этот идиот никогда не мог держать язык за зубами. Сделав неуклюжий шаг к центру комнаты, Поттер, заметив, что за ней внимательно следят три пары глаз, наконец, затянула первые нотки своей песни: — Пусть угаснет зыбкий дождь В сумраке родном, извечном. Ливень мерзлый, нас не трожь! Не отыграйся ты на встречном, Что спешит в наш уголок, Что сны с собою приволок, Что нас найти сегодня смог. Медленные шаги продолжали направляться вперед, став более плавными. Сириус вел девушку в танце. Он осторожно заправил за ухо прядку, выбившуюся из пучка, и улыбнулся, увидев улыбку Эйприл. — Странник, не пугайся ветра, Что пробирает до костей. Бережет он наши недра От непрошеных гостей. Тьму хранит нашу веками, Что обвивает языками, Что всегда пребудет с нами. Высокие ноты, чередующиеся с грубыми и низкими, действовали на присутствующих как гипноз. Эйприл не отличалась красивым голосом, но часто напевала стишки собственного сочинения, не обращая внимания на то, что верхние ноты получались не вполне удачно. Тем не менее, присутствующие широко раскрыли глаза и рты, завороженные пением. — От дороги ты устанешь, Будем мы у тебя долгу. Но, наверное, ты знаешь: больно видеть пустоту. Тонуть как жутко в темноте, Каждый раз в гротескном сне, Не найти покой нигде. Раз, два, три; раз, два, три — движения перешли в размеренный вальс. Каждый шаг, казалось бы, нарочно был измерен по долям секунды, а очередной рывок был аккуратным, словно у настоящей танцовщицы. До этого хромота выделялась — в танце она была особо заметна, и Эйприл чувствовала, что вот-то споткнется, и лицо ее встретится с землей. Но сейчас, когда тело двигалось в ритме вальса, хромота была и менее заметна, и девушка держалась на ногах. При каждом резком движении плавная нить колыбельной содрогалась ойканьем, паузой, похожей на всхлип. Песня и танец сочетались друг с другом. — Ты приходишь, наконец, чахнешь от изнеможенья, в выцветшем земном «дворце», даришь нам наши сновиденья. Высокая нота застыла в воздухе. Озаренная победной улыбкой и чувствующая настоящее счастье девушка на мгновение прекратила петь и закружилась. Полы темного платья образовали некое подобие воронки, а сама Эйприл кружилась без остановки, блаженно прикрыв глаза. Она умиротворенно положила голову на плечо Сириуса и приоткрыла глаза. Блэк смотрел на неё нежным взглядом. Они двигались медленно в такт музыке. В этом мире существовали только они и, похоже, никто не был этому против. — Сириус, почему ты смотришь на меня влюбленным взглядом? — спросила Эйприл, взглянув в серо-голубые глаза друга. — Я лишь играю свою роль, малышка Прил, — Блэк едва заметно улыбнулся. — Вот что тебе нужно знать, а сейчас еще один танец?