Душа моя

Давным-давно… На том самом берегу, в день когда прибой был ласков и ветер ленился лишь шепча, взявшись за руки, неспешно шли двое. Один высок и статен в черных одеяниях. Другая с волосами цвета моря да в латах, что на солнце сверкали. - Неужто взгрустнула ты, Марья? Что тебя гложет? – спрашивал Чародей. - Ох, не знаю даже, как сказывать… - с грустью отвечала царевна. - Слыхивала я, что сестрицы мои старшенькие, что замуж за земных мужей были отданы - не только супругов своих и детей в третьем поколении переживали. Уж дома их пали и царства, а они так свой век и доживали. В старости и забвении… И ежели они, смертными став, так людей переживают на века долгие, то сколько же обычные живут? И что со мной станется, ежели ты уйдешь? - Что ж ты, Марьюшка, раньше времени меня хоронишь? - улыбнулся Чародей. Да так беззаботно, что Марье стало еще тоскливей. - Просто терять тебя не хочу, - ответила она и прильнула ему на грудь, снова сердце его слушая. - Раньше, помнится, ты мне это сказывала, теперь мой черед. Ведь я не простой человек - Чародей я. И хоть раньше от тоски на сей счет горюнился, теперь на то есть план. - Какой план? - То неважно. Главное, что помирать я еще долго не собираюсь. И тебе советую на сей счет голову думами не забивать. Хотела Марья выпросить, о чем он сказ держит. Да поцелуем он губы ее накрыл, что все мысли об этом сразу улетучились. Но все ж решила, что потом как-нибудь выпытает о его думах. - Ну где там твой конек? – оторвался он от ее губ сладких и глянул в сторону моря. - Неужто прокатиться хочешь? – лукаво спросила Марья. - А может и хочу, - так же ответил Чародей с хитрецой в глазах. - Быть не может, ведь не по нраву тебе оно было, - диву давалась Марья. - Давай же скорей, - подначивал Чародей. – Скоро солнце на спад пойдет. Войдя в воду почти по пояс, Марья подозвала морского конька. Снимая с себя кафтан, оставшись в одной рубахе и штанах, уже избавившись от сапог, босыми ногами Чародей вошел в прибой. На удивленные взгляды Марьи лишь сказал: - Мне так удобней будет. Самой как? Не тяжко в доспехах? - Мне в них спокойней. - Так и здесь никого нет, кроме нас, - улыбнулся Чародей. - Лучше я так, - лишь сказала она и взяла его за руку. Решительными шагами Чародей вошел в воду. Уже уверенно подошел к коньку, тот узнав его, будто даже покачал головой. - Ну здравствуй, дружок. Покатаемся? Марья глядела на своего Чародея и диву давалась его переменам. Прежде не желавший даже в воду лезть, в этот раз уже сам гладил конька, и тот даже будто отвечал ему. Вот же хитрецы - сговорились будто. Не ведала царевна, что Чародей в этот раз съедобу для конька вынес да угостил того незаметно от Марьи, словно земную животинку его задабривая. Прежде вычитав с книги, что конькам морским по нраву из еды, да как раз рачка сушёного с ярмарки прикупил. Марья радовалась, что Чародей был в хорошем настрое. Прогулка с ним по воде да катанья на коньке - что может быть лучше?! Уверенно забравшись на спину конька, он протянул ей руку. Тут Марья снова диву далась: - Там ведь места на одного, - повторила она игриво, сказанные им же не так давно слова. - Поместимся, любовь моя. Чай во мне лишь пудов пять, а то и вовсе четыре, - тут уже он ее передразнил, вспомнив теперь ее сказанные слова на лестницах башни. - А ты и вовсе пушинка, доспехи поди тяжелее самой. Он улыбался. И сама Марья рада была, что перестал он горюниться да на шутки прошлые обижаться. И свои, как считал, недостатки, нынче в достоинства обратил. С помощью него забралась и Марья на конька. Было все ж тесновато, но и так в целом неплохо. Крепко обняв ее за талию, Чародей дернул за уздцы. Конек и поплыл. Рассекая воду, оставляя за собой борозды волн, что терялись после в прибое. Ловя лицом капли навстречу, они мчались вперед, весело и задорно смеясь. Марья расставила руки в стороны, теплый ветер приветствуя. Чародей тоже кажется по-настоящему радовался, словно юнец беззаботный. Чуть погодя, передав узды Марье, склонившись в бок, потянулся на ходу к морю. Запустив руку в плотную воду, ладонью будто гладил шелк. Словно ощущал и впитывал величие стихии. Восторгаясь ею, даже в чем-то поклоняясь ей. Тут конек подпрыгнул над водой, словно качку встретил. И его наездники плюхнулись в воду. Марья поплыла словно рыбка в воде, если не лучше. Да вот Чародей чуть не захлебнулся, вынырнув, откашлялся. После же оба засмеялись. Снова ныряли, выплывали. - А ты неплохо плаваешь. Когда научился? – все не могла поверить глазам своим Марья. - Не так и хорошо. До тебя далеко еще, - лишь улыбался Чародей. После, снова подозвав конька, Марья уже уступила его Чародею. Тем более он с ним уже так хорошо управлялся. А сама плавала чуть поодаль. В какой-то момент конек поднырнул в глубь и быстро хотел вынырнуть обратно наверх. Но что-то подстегнуло Чародея, и он направил его уздами лишь пуще вглубь. Конек уводил его все дальше и дальше. Дыхания уже начинало не хватать. Но Чародей упорно погружался в водную бездну. Марья завидев их издалека, не на шутку забеспокоилась. Ведь раньше и на половину он так глубоко не погружался. Сейчас же он шел на дно. В голове даже возникли сомнения. Может он не смог справиться с коньком, и тот ошалев, погнал куда-то?! Все может быть. Надо спасать Чародея. Изо-всех сил она поплыла в их сторону. Не жалея себя, она мчалась к своему Чародею. И вот нагнав, схватила его и помчалась на поверхность. Быстро вынырнув, вытащила на берег. Чародей кашляя, без сил упал на песок. Хрипло дыша, вздымал грудью. - Что приключилось? Почему не уплыл, когда конек стал уносить тебя? - Марья была беспокойна. - Я сам хотел на дно морское. - Зачем? - удивлению царевны не было предела. - Разве не знаешь ты, что это очень глубоко?! И тебе воздуха не хватит?! - Знаю, - только и сказал Чародей. - но уж очень хотелось хоть одним глазком это увидеть. Марья смотрела с минуту. После задышав громко, сама начала с себя доспехи срывать. Тесно стало ей в них. Тяжелые вдохи боле не помещались в кованную сталь. В яростной злости начала откидывать тяжелые железяки в стороны, что глухим грохотом на песок один за другим сваливались. Чародей сидел молча. Вот уж оставшись в одних портках да рубахе, схватилась царевна за голову и куда-то над собой посмотрела. После присела рядом с Чародеем и в глаза ему взглянула: - А как же разговор наш давеча? Что умирать еще не собираешься? Ведь смерть ждет любого земного, кто на дно морское посягнет. Разве не ведаешь ты этого? Чародей попытался добро улыбнулся и погладил царевну по щеке. В глаза заглянув, сказал: - Ведаю. Обо всем мне известно. Только… бес попутал. Впредь буду в узде себя держать. Марья обняв его за шею, еще пуще приблизилась, в темные агаты упрямо обращаясь: - Никогда так боле не поступай, слышишь? - Слышу… Притянув ее за затылок, поцеловал. И встретил вкус горечи в ее устах. Такую печальную и беспокойную за него. Обуяли сердце его тиски, что Марью свою любимую расстроил. Никогда боле он не хотел повторенья этого сжимающего чувства. Ни себе, ни ей. Вдруг красным светом все вокруг озарилось, что отвлеклись они от губ друг друга и взглянули на солнце, что в закат над морем уходило. Красным теплом безмятежный прибой укутав. Улыбнулись друг другу Марья и Чародей. Он снова в уста ее прильнуть хотел, да отстранилась царевна: - Ты ведь чуть не утонул. Тяжко должно быть. - Уже нет… Впился он нежно в уста ее сладкие, к себе увлекая. Плескался море-океан, в закатном огниве сверкая, да не было тому дело до Марьи и Чародея.