Наследник

Воскресный день выдался ясный и морозный. Снег весело скрипел под ногами, и также весело было на душе у Тома, когда сразу после завтрака он спешил к условленному месту. Нана уже ждала приятеля, румяная и такая же веселая, в той самой расшитой цветным накидке, в которой Том увидел ее в первый раз. — Нос не отморозила? — спросил Риддл вместо приветствия. — Есть немного. Это и в правду моя самая холодная зима за всю жизнь, — ответила Нана, формируя покрасневшими мокрыми пальцами тугой снежный ком. — Надеюсь, этот снаряд предназначен не для меня? — Том взглядом указал на снежок. — Нет. Просто я развлекалась, пока ждала тебя, — ответила Нана, и точным сильным движением запустила снежный шарик в самый центр идеальной по форме окружности, намеченной такими же попавшими в цель снежками на громадном стволе дерева, расположенного довольно далеко от места, где стояли ребята. — Здорово, если ты сделала это без помощи магии. — Уж поверь, я не стала бы тратить магическую энергию на подобное. Скажем так, меткость — одно из условий выживания на моей родине, — важно проговорила девочка, затем прыснула, заметив растерянный взгляд друга, — Не заморачивайся, это просто случайность. Новичкам везет! Том недовольно поморщился, и в этом новом для себя занятии Нана оказалась способнее его. Девочка заметила тень недовольства, промелькнувшую на лице мальчика, и, спрятав понимающую улыбку, принялась дышать на замерзшие пальцы. — Еще немного, и ты совсем окоченеешь, Нана, — Том сам удивился столь искренней заботе, прозвучавшей в его голосе, — Может, мы уже пойдем? Я ужас как хочу увидеть твой дом и твою бабушку. — Полагаю, ты уже всякого себе навоображал. Приготовься к тому, что реальность окажется далеко не такая, как ты ее себе представляешь. Девочка протянула Тому руку ладонью вниз властным жестом, тот протянул ей свою, с мыслью, что любой другой, позволивший себе подобный командирский жест по отношению к нему, весьма вероятно получил бы кулаком по зубам, и последовал за Наной. Запретный лес изнутри совсем не отвечал своему названию. Он мало чем отличался от обычного маггловского леса, но Том понимал, что это впечатление весьма обманчиво. Вряд ли кому-либо разрешили бы поселиться там, где опасно. Скорее всего, это самый спокойный участок леса. Риддл вертел головой по сторонам, стараясь запомнить дорогу к дому Наны, чтобы в следующий раз не нуждаться в проводнике, однако по пути не попалось ничего примечательного. Том подумал, что было бы хорошо самому оставить несколько ориентиров на обратной дороге. — Вот мы и пришли, — произнесла Нана, и Риддл понял, как она была права насчёт его фантазий и реальности: то, что он увидел, вообразить было трудно. Полуразрушенный домик казался просто частью изгороди, колючие ветки кустарников скрывали его соломенную крышу, а старые корни переползали через порог. В домике не было заметно никаких признаков жизни, кроме тоненькой струйки поднимающегося из трубы дымка с весьма аппетитным запахом. — Вы живете ЗДЕСЬ? — испытываемым Томом чувствам не было названия ни в одном языке мира. — Внешний вид обманчив, — загадочно проговорила Нана и толкнула покосившуюся дверь. Девочка отступила, приглашая гостя войти. Том немного нерешительно приблизился к входу и уже собирался переступить порог, когда Нана вдруг положила ладонь ему на плечо и, приблизив губы к уху, прошептала: — Спасибо, что пожалел мои зубы! В итоге Том споткнулся и вкатился внутрь, как колобок. Восстановив равновесие, мальчик огляделся, увиденное добило его окончательно. Кухня, озаренная пламенем очага и светом из окон, была много больше, чем могла вместить в себя увиденная со двора хижина, а ведь есть еще проходы в другие комнаты. Риддл еще раз вспомнил слова Наны о выдумке и действительности, когда отметил про себя, что дом не содержит в себе никакого мексиканского колорита, как он ожидал увидеть. Вообще, Тому трудно было бы представить более традиционный дом. Массивная деревянная мебель, выбеленные стены, выскобленный пол — все это напоминало обыкновенный деревенский дом, маггловский дом. Об истинном занятии обитательниц напоминали только пучки трав, свешивающиеся со стен, множество снадобий, отваров и настоек, которые заполняли полки, в разнокалиберных пузырьках и баночках вперемешку с магическими амулетами. На крюке над очагом был подвешен огромный медный чайник, вот-вот готовый закипеть. — Мы живем вот здесь, — голос Наны вернул Тома к действительности. Девочка сбросила накидку и осталась в теплом темно-зеленом платье. Жестом она предложила гостю последовать ее примеру. Том размотал шарф и снял мантию, его удивление уже совсем прошло, и он с нетерпением ждал, когда же увидит бабушку девочки. — Вот тапочки для твоего друга, Нана, — вдруг услышал Риддл и обернулся на голос. Перед ним стояла совсем еще не старая женщина, ужасно похожая на Нанауатцин, вернее Нана была как две капли похожа на эту женщину. Она стояла, держа в одной руке котелок, в котором что-то шевелилось, а в другой — волшебную палочку, на конце которой левитировали удобные домашние туфли, как раз для Тома. Именно руки привлекли внимание Риддла: красивые, с длинными изящными пальцами. Тапочки приземлились прямо возле ног мальчика, приглашая его переобуться. — Здравствуй, Том! Наконец-то мы встретились. Я давно уже хотела познакомиться с мальчиком, о котором Нана думает почти постоянно, — продолжила женщина, когда Том присел к столу, — Меня зовут Филумена Орилья, но ты зови меня просто — тетушка Филумена. — Вы — бабушка Наны? — спросил мальчик. — А что, не похожа? — На бабушку — нет! — Такой маленький, и уже такой льстец! — смеясь, проговорила Филумена, водружая котел на треногу в углу. — И ничего не льстец, это правда, — убежденно проговорил Том, и улыбнулся, впервые за долгое время, без каких-либо задних мыслей. Тетушка Филумена сразу ему понравилась. От нее веяло теплом и покоем, пахло молоком и свежеиспеченным хлебом, а не как от хозяйки приюта миссис Коул — джином с тоником. Внезапно, на Тома нахлынули не испытываемые доселе чувства. Он сидел в теплой кухне, за большим столом, на котором стараниями бабушки Наны появилось все необходимое для чаепития, сама Нана сидела рядом с ним и то и дело подсовывала ему бутерброды и булки. Никогда в жизни мальчику не было так хорошо и уютно, он вдруг подумал, что может быть это и есть оно — счастье. Тома разморило настолько, что он чуть было не засыпал, сидя на высоком стуле. Вдруг из котелка в углу послышалось громкое кваканье. Сон как рукой сняло. — Тетушка Филумена, зачем вам живые лягушки? — спросил Том. — Это для Гекаты. Хочешь посмотреть на нее? — ответила Филумена. — Да, — сказал Риддл и проследовал за женщиной в соседнюю комнату. Это была такая же чистенькая, аккуратная комната, как и кухня, по-видимому, спальня Филумены. У одной из стен размещался огромный аквариум с опилками и причудливой корягой, вокруг которой замысловато петляло гибкое змеиное туловище. Маленькая плоская головка с интересом взирала на подошедших к ней людей. — Геката, познакомься — это Том, друг Наны, — сказала Филумена. — Здравствуй, Том, — прошипела Геката, и Риддлу показалось, что он сходит с ума. — Она говорящая? — удивленно прошептал Том, обращаясь к приблизившейся к нему Нане. — Обыкновенная змея, правда, очень ядовитая. Ее яд бабушка использует в омолаживающем зелье, — ответила девочка, недоуменно глядя на Тома. — Но она со мной поздоровалась! Недоуменный взгляд сменился настороженным, и Нана спросила: — Ты ничего не придумываешь? — Да нет же, говорю тебе! Она сказала: «Здравствуй, Том», — настаивал мальчик, — Вот, слушай. Том повернулся к аквариуму и сказал: — Здравствуй, Геката! — Я уже поздоровалась с тобой, мальчик, — вновь проговорила змея и недовольно закрыла свои маленькие глазки. — Слышала? — торжествующе произнес Том. — Я слышала, как Геката шипит, но это для меня не новость. — Не обращай внимания, они не разговаривают по-змеиному, — просвистел за спиной Тома голос Гекаты. Тот обернулся и уставился на пресмыкающееся. — Ты — змееуст, среди двуногих это большая редкость. Повезло же тебе, особенный! — продолжала Геката, медленно и лениво передвигаясь по коряге, — Принеси мне лягушку, будь другом. Том направился на кухню. — Ты куда? — вслед ему проговорила Нана. — Геката просила лягушку, — как само собой разумеющееся произнес Том. Внутри он ликовал, но старался не выдать своего торжества. Наконец-то у него обнаружился такой талант, какого нет у Наны. Теперь у него тоже есть повод для гордости, он — змееуст. Внезапно Тома осенило, он умеет разговаривать со змеями, как… Как Салазар Слизерин. Вот это да! Занятый своими триумфальными мыслями и процессом вылавливания лягушки из котла, Том не заметил, как на губах Наны буквально на мгновение появилась загадочная улыбка, делающая честь любой умудренной опытом ведьме. Впервые за два года в Хогвартсе Том Риддл пропустил обед в замке и ничуть об этом не жалел. Стряпня тетушки Филумены была такая же вкусная, как и булки к чаю. Если бы можно было наесться впрок, Том сделал бы это с удовольствием. И как же ему было грустно, когда часы на полке пробили семь раз, и Том осознал, что все хорошее когда-нибудь кончается. — Можно я еще к вам приду, тетушка Филумена? — спросил Том, уже стоя в дверях. Нана ждала его во дворе, чтобы вывести из Запретного леса. — Конечно, — улыбнулась Филумена. — Только я дорогу не запомнил. — Ничего, теперь ты сможешь отыскать наш домик без проблем. Дверь за мальчиком закрылась. Филумена еще минуту смотрела в окно, как Нана и Том уходили в сторону школы, после чего подошла к кухонному шкафчику, взяла в руки чашку, из которой пил мальчик и погрузилась в изучение чайных узоров. Лицо ее с каждой минутой становилось все мрачнее и мрачнее. Прошло где-то около получаса. Нана ворвалась в дом так стремительно, словно за ней гналась как минимум стая волков. — Бабушка, ну что, ты смотрела? — закричала она прямо с порога, но тут увидела лицо Филумены, — Что случилось? Ты увидела что-то плохое? — Посмотри сама, — ответила Филумена и протянула внучке чашку, которую все еще сжимала в руке. Нана выхватила фарфоровую плошку и уставилась в нее. — С ума сойти, бабушка! Я такое видела только в книгах… — Я тоже, а ведь буду много постарше, чем ты. Такое редкое явление, когда одни и те же знаки симметрично расположены относительно разделяющей дно черты. Это означает, что у мальчика две дороги: добра и зла. Кинжал, звезда и арка — он будет великим, вот только гением или злодеем?.. — Мы можем что-либо сделать, как-то повлиять на его выбор? — озабоченно сказала девочка. Филумена задумалась. Она молчала так долго, что даже Нана потеряла терпение и беспокойно заерзала на стуле. — Он должен уехать отсюда, — вымолвила, наконец, Филумена, — Том должен уехать отсюда хотя бы на время. Можно изменить судьбу неожиданным вмешательством, вернее, попытаться изменить… Твой отец скоро закончит все свои дела в Министерстве, и мы вернемся домой. Постарайся сделать все, чтобы мальчик поехал с нами. Но помни, Нанауатцин, Том должен сам согласиться уехать из Англии, его нельзя заставлять или шантажировать. Нана машинально продолжала вертеть в руках чашку Тома. Безусловно, он заслуживает того, чтобы попытаться его спасти. Мысленно представив себе лицо друга, Нана ощутила переживаемые им в данный момент чувства. Том был счастлив сегодня, и девочка должна сделать так, чтобы он был счастлив всегда. Филумена следила за ходом внучкиных мыслей, и знала, что та ответит: — Я постараюсь, бабушка. Я постараюсь…