Наследник

Закрывшись в своей комнате, Нана углубилась в чтение «Сефер Йецира» и уже на втором абзаце убедилась, что, призывая особенно внимательно изучить страницы про Азотоса Элвуда, отец забыл ее предупредить, что вся книга будет исключительно о нем и его трудах. Штудируя потертые страницы, Нанауатцин не раз вынуждена была признать, что по сравнению с «Сефер» книги, купленные ею в «Боргин и Барк», обыкновенные детские сказки, простые и понятные. Легко вникнуть в смысл прочитанного не удавалось не только из-за сложного, изобилующего специфическими непонятными терминами текста, но и из-за выцветших местами чернил. Умственное напряжение, дополненное физической усталостью, привело к тому, что книгу, на прочтение которой обычно требовалось потратить день или два, Нана изучала неделю, и единственный вывод, к которому она пришла, был такой: время потрачено зря. Обратившись к отцу за необходимыми разъяснениями, Нана натолкнулась на стену загадочного молчания и таинственных взглядов, а единственной фразой, сказанной Уолтером Салливаном по поводу врученного дочери тома, была: — Терпение, девочка моя, терпение. Прочитанное нужно понять на подсознательном уровне, а на это нужно время. Подожди буквально несколько дней… Все дальнейшие попытки Нанауатцин прояснить ситуацию пресекались отцом на корню, вызывая искреннее недоумение женщины. В надежде понять хоть что-то, Нана снова и снова перелистывала книгу, в один момент она осознала, что вот уже несколько часов просто не выпускает ее из рук. Можно сказать, что женщина испытывала физическую потребность постоянно ощущать зловещую шершавость кожаного переплета, потертость пергаментных листов, могла с закрытыми глазами описать каждый нечаянный загиб пожелтевших от времени страниц, особенно тех двух в самом конце книги, слипшихся между собой. — Стоп! — Нана встрепенулась, — Это совсем на меня не похоже. Куда подевалось мое любопытство? Раскрыв книгу на нужном месте, Нана осторожно ухватилась пальцами за края слипшихся страниц и аккуратно потянула. Листки разошлись на удивление легко, открыв изумленному взору Наны довольно хорошо сохранившуюся приписку от руки. Прочитать ее Нанауатцин удалось лучше, чем весь остальной текст. — Интересно… «Вам повезло, — вслух читала Нана, — Приобретая эту книгу, вы получаете право на бесплатный совет Азотоса Элвуда… Пожалуйста, не забудьте взять с собой ваш экземпляр с приглашением». Впервые за все то время, что том находился в ее руках, Нана усомнилась в подлинности книги, уж очень подозрительной выглядела прекрасно сохранившаяся приписка, и слишком уж по-современному звучал ее текст. Первым желанием, возникшим у женщины, было опять отправиться к отцу и потребовать в очередной раз объяснений, но, вспомнив события последних дней, Нана поняла, что он ничего ей не скажет, разве что озвучит очередной призыв к терпеливому ожиданию. Отцовская скрытность, вызывавшая до сих пор всего лишь легкое неудовольствие, вдруг неожиданно пробудила куда более негативные чувства в Нанауатцин. Она разозлилась настолько, что просто готова была впасть в буйство. С некоторым раздражением отложив книгу, Нана подошла к окну и сразу же поняла причину своей нервозности. С темно-синего неба к ней в комнату заглядывала полная луна. Нанауатцин хоть никогда и не считала, что подвержена лунному влиянию, однако всегда в такие дни ставила на подоконник стакан с водой, как раньше делала Филумена, а сегодня забыла, и вот результат. Она как раз собиралась ликвидировать досадное упущение, когда почувствовала сильное головокружение. — Похоже, вода подождет, — пробормотала Нана, сжимая виски ладонями и укладываясь на постель, — Пять минут покоя мне сейчас более необходимы. Она закрыла глаза и коснулась головой подушки. В тот же момент Нана ощутила, что проваливается в пустоту. Ей было холодно и жестко лежать, с этой мыслью Нана очнулась. Открыв глаза, женщина едва сдержалась от того, чтобы как следует себя не ущипнуть. Ее окружали не стены собственной комнаты. — «Лихорадка, бредовые сновидения, галлюцинации, — это был весьма общий перечень мыслей, промелькнувших в голове Наны и призванных объяснить то, что с ней сейчас происходит, — Завтра же брошу все и покажусь специалисту по нервным болезням…» Она лежала на полу украшенной оригинальной балюстрадой террасы. Пол этот был сложен из полированных каменных плит, испещренных мелкими трещинками, асимметричных, но идеально подогнанных между собой. Нана легко поднялась и подошла к балюстраде. На ее перилах с небольшими интервалами были расставлены тонкой и причудливой работы фигурки, показавшиеся Нане сделанными из какого-то блестящего металла. Однако на ощупь они оказались совсем не металлическими, и даже не представлялось возможным определить материал, из которого были сработаны эти веретенообразные, увенчанные круглым набалдашником и сплошь покрытые непонятным узором штуки. Нана перегнулась через край террасы и посмотрела вниз. Голова снова закружилась, но теперь от представшей взору картины простирающегося где-то далеко внизу бесконечного города. Дома, деревья, башни, купола, пики, шпили неизмеримого количества форм, расположенные во всех возможных плоскостях казались созданием чьей-то нездоровой фантазии. Под эту же категорию попадала и сумятица звуков, поднимающаяся из узких улиц расположенного внизу города. Как не напрягала Нана зрение, но увидеть кого-нибудь из возможных обитателей странного поселения ей не удалось. Рассмотрев все, что было возможно, внизу, Нанауатцин посмотрела вверх. Прямо перед ней, над городом, в непонятного цвета небе величественно сверкали сразу три разноцветных солнца, излучающие невыносимое сияние. Переступив босыми ногами, женщина обернулась и увидела широкую лестницу, уходившую куда-то в вышину, соединяющую между собой другие террасы, уходившие уступами в небо. Чем больше Нана осматривалась и прислушивалась, тем сильнее сомневалась в собственном здравомыслии — при всей абсурдности увиденных картин и подслушанных звуков у нее не было причин сомневаться в их реальности. Это ощущение реального мира захватило Нану врасплох. Против своей воли она была готова поверить своим глазам. Она ощутила влияние некой особой силы, чья воля выдернула ее из привычного мира и отправила сюда. У Наны не было ни малейшего представления, где она находится. Видимые картины нисколько не прояснили ситуацию. Тут приглушенные звуки города вдруг зазвучали очень громко, и Нанауатцин резко перегнулась через перила в надежде разглядеть что-то новое, способное объяснить происходящее, на секунду ей показалось, что она теряет равновесие, и тогда, чтобы не упасть, женщина ухватилась за одну из фигурок. Тонкая работа явно не была рассчитана на грубое прикосновение, и причудливое веретено негромко хрустнуло и осталось у Наны в руке. Она изумленно уставилась на фигурку, другой рукой вцепившись в балюстраду. Слабый шорох заставил ее обернуться, и она, как нашкодивший ребенок, спрятала руку с отломанной фигуркой за спину, когда увидела, что по лестнице к ней кто-то спускается. Выходит, она все же не единственная живая душа здесь, в неизвестном месте. Это был высокий статный мужчина зрелого возраста, укутанный в нечто, напоминающее одеяния тибетских лам, черты его лица открыто указывали на смешанное европейско-монголоидное происхождение. — Азотос Элвуд поручил мне поприветствовать вас от своего лица и проводить к нему в кабинет, — заговорил мужчина необычайно глубоким, звучным голосом, — Он готов выполнить данное обещание. Надеюсь, вы захватили книгу с приглашением? — Нет, — Нана растерянно посмотрела в азиатские глаза встречающего. — Странно, а мне показалось, что я видел книгу у вас в руках… С легким румянцем смущения, выступившим на щеках, Нана вытащила руку из-за спины и вскрикнула от неожиданности: вместо фигурки с балюстрады она крепко сжимала семейный экземпляр «Сефер Йецира». — Да-да, это именно он — третий экземпляр. Помнится, я уже вырывал отсюда приглашение, но потом его пришлось вернуть обратно, потому что условие не было выполнено. В назначенный день никто не пришел ни за помощью, ни за советом. Следуйте за мной. «Лама» направился обратно к лестнице. Нана закричала ему вслед, будто только осознала смысл его слов: — Подождите, пожалуйста! Повторите еще раз, кто поручил вам меня проводить? — Азотос Элвуд. В голове Наны молнией промелькнула мысль, что «Сефер» была не лучшим чтением на ночь. — То есть вы хотите сказать, что Азотос Элвуд реально существует, это, — Нана широким жестом обвела окрестности, — черный трон, с которого он правит, а я не сошла с ума? — Не поручусь за последнее, поскольку вижу вас впервые, — спокойно ответил «лама», — Но что касается остального, то все верно: мой хозяин, Азотос Элвуд, действительно существует, и это его замок, который называется «Черный трон» и расположен в месте, где соединяются все времена и пространства. Мужчина снова с приглашающим жестом последовал к лестнице, Нана отправилась за ним, окинув напоследок взглядом открывающиеся ей горизонты. — Ну, да, — успокаивающе пробормотала она, — Именно так я себе «хаос» и представляла. Подъем по лестнице был длительным, но не утомительным, только в голове слегка шумело, как если бы Нана поднималась на вершину горы. Наконец, провожатый остановился перед невзрачной старой покосившейся дверью, и через пару секунд Нана оказалась в просторном помещении без окон. Крайне удивленная, оглядывала она стены, обшитые грубо обструганными досками, тяжелые массивные балки под потолком, деревянные некрашеные полки по-над стенами, заставленные книгами и различными предметами странной формы и неизвестного предназначения. — Вместительный чердак, — буркнула Нана. — Вообще-то это мой кабинет, — раздался приятный низкий голос. Нана обернулась на звук. В незамеченной сразу нише возвышались массивные стол и кресло. Из-за стола поднималась новая незнакомая фигура. Это был худой высокий человек со смуглой, почти черной кожей, без малейших следов волосяного покрова на черепе, с правильными чертами лица. Одет он был в бесформенную хламиду из тяжелой черной ткани. Безразлично глядя на Нану, мужчина обратился к сопровождающему: — Я был прав? — Как всегда, мой господин. Вот тот самый третий экземпляр, — «лама» протянул смуглому «Сефер Йецира». — Надеюсь, теперь мы покончим с этим раз и навсегда, — проговорил хозяин кабинета, внимательно разглядывая остатки вырванной страницы, — Вы же не отступите на полпути, как прежний владелец книги? Нана не ответила, но ее ответа, по-видимому, и не ждали. — Я — Азотос Элвуд, и эта книга дает вам право на любую просьбу, — на этот раз Элвуд сделал паузу, но Нана снова не проронила ни слова, — Вы выглядите слегка ошеломленной. Как вас зовут? — Нанауатцин Салливан, — выдавила Нана. — Салливан? Скажи мне, Нергал, а как звали того отказавшегося? Не Салливан ли? — Салливан, это был мой отец, — ответила Нана вместо своего провожатого. — Вот как? Что ж, добро пожаловать, Нанауатцин Салливан! Элвуд вновь сел. Казалось, он забыл о присутствии гостьи. Нана продолжила разглядывать помещение и его владельца. Ей было очень странно, что всесильный, если все то, что она о нем прочитала, правда, Азотос Элвуд, обитает в таком убогом жилище. А еще Нана подумала, что Элвуд определенно не похож на привидение, и что он довольно привлекателен, несмотря на необычную внешность. Она много чего успела бы еще подумать, но встретилась взглядом со взором Азотоса, после этого Нана не могла больше думать ни о чем, кроме этих глаз. Трудно представить, чтобы у человека со столь темной кожей могли бы быть такие небесно-голубые глаза, живые и яркие, гипнотизирующие, как глаза змеи. — Садитесь, Нанауатцин Салливан, — снова прозвучал раскатистый голос. Нана поискала глазами, на что могла бы присесть. В одном из углов она заметила грубо сколоченный табурет и попыталась призвать его с помощью беззвучно произнесенного «ассио», но тот не сдвинулся с места. — Ведьма? — поинтересовался Элвуд, и пояснил, — Здесь не действует никакая магия, кроме моей. За спиной Наны снова возник Нергал с мягким стулом. Женщина благодарно кивнула, села и вновь посмотрела на человека в черном, искренне надеясь, что тот не сможет прочитать ее мысли по поводу своих черных одежд (на которые ей по жизни очень «везло» вот уже в третий раз) и терзающих сомнений: верить или не верить собственным глазам. — Вас, должно быть, мучают невысказанные вопросы, — многозначительно и даже где-то подбадривающе сказал Азотос, — Кстати, это очень мило с вашей стороны, избавить меня, наконец, от тяготящих обязательств. Эта третья книга с приглашением просто не давала мне покоя. Обещания, данные владельцам двух других таких же книг, я выполнил еще несколько столетий назад, так что ваш экземпляр — единственное, что связывает меня с вашим миром. Если вы будете смелее своего отца, то я, наконец, смогу целиком окунуться в свои исследования, не опасаясь быть прерванным в самый неподходящий момент. — Мне очень приятно, что я могу избавить вас от излишних волнений, — вежливо ответила Нана, — И вы правы, я действительно слегка ошеломлена, но не столько тем, что увидела вас, сколько тем, что не увидела огромной толпы просителей, умоляющих вас, если вы действительно тот, за кого себя выдаете, заставить подчиненные вам силы исполнять их желания. — Да, — кивнул Элвуд, — Не вас одну способен удивить сей факт, но не думаете же вы, что я столько трудился, стремясь подчинить себе силы природы и магии, только для того, чтобы исполнять желания осаждающих меня посетителей? — Согласна, это было бы глупо. Однако, что же тогда значит ваше приглашение? — Маленькая уступка моему самолюбию. Способ слегка потешить собственное тщеславие демонстрацией завоеванного могущества перед несколькими избранными, за что я и поплатился потерей покоя на несколько веков, — голос Элвуда был абсолютно лишен эмоций, но глаза смотрели выжидательно и нетерпеливо, когда он замолчал. Нана испытывала весьма неоднозначные чувства под пристальным алмазно-голубым взглядом, казалось, просвечивающим ее насквозь, поэтому решила, что лучше ей будет не смотреть в глаза хозяину кабинета. Она снова бесцельно заскользила взором по сторонам, пытаясь отыскать источник неяркого янтарного света, заливающего комнату. Молчание продолжалось довольно долго, прежде чем Азотос Элвуд снова заговорил: — Вы определенно не похожи на тех троих, некогда сидевших на этом же стуле и оказавшихся здесь по тому же поводу… — Представляю. Вам странно, что я все еще разрываюсь между стремлением поверить во все это и весьма логичным недоверием? Я права? — небрежно обронила Нана. — Да, вы правы, — ответил Элвуд, — Но это еще не все. Несмотря на мои прозрачные намеки, вы не задаете вопросов и ни о чем не просите. Голос и руки у вас не дрожат от предвкушения, а в глазах нет алчности. Ваш мозг будто дремлет, не осознавая открывшихся перед вами возможностей. Вы мне нравитесь, Нанауатцин Салливан. — Я буду нравиться вам гораздо меньше, если признаюсь, что действительно не понимаю широты представившихся возможностей. Извините, но я воспитана с сознанием, что вы — миф, легенда, сказка. Поэтому я чувствую себя, по меньшей мере, странно, просто сидя вот так вот напротив вас, а осознание того, что я могу еще и чего-то попросить, вообще кажется мне чем-то нереальным. — Отчего же? — Не буду лгать, говоря, что много о вас слышала или читала. Все мои познания об Азотосе Элвуде почерпнуты в основном из этой книги, — Нана кивком указала на «Сефер», лежащую на столе, — Ну и еще кое-что из школьной программы. Но даже этого достаточно, чтобы трепетать перед вашим могуществом, если оно хотя бы в половину так велико, как его описывают. При таком раскладе чего же я могу просить? — Всего, чего угодно, поскольку все на свете, к чему я обращаю свои приказы, их выполняет. — Вот это и вызывает мое недоверие, потому что звучит слишком фантастично и размыто. В то же время я очень хочу поверить, потому что мне есть, что попросить. — Существует только один способ удостовериться в реальности моей силы. Вам всего лишь нужно выбрать из многообразия своих желаний самое заветное и несбыточное и потребовать от меня его исполнения. Видите, как все просто. — Проще, чем вы думаете, так как у меня только одно желание, но я пока не готова произнести его вслух. Я еще не подобрала нужные слова… Азотос недовольно прищурился, задумавшись на мгновение, после чего решительно произнес: — Что ж, я пойду вам навстречу, Нанауатцин Салливан. У вас есть время до следующего полнолуния, чтобы определиться, чего вы желаете… Элвуд вышел из-за стола, и Нана смогла в действительности оценить, насколько он был высок, когда поднялась ему навстречу. — После нескольких столетий ожидания, мне не будет утомительно повременить еще месяц. Я буду ждать вас здесь в следующее полнолуние… С этими словами Азотос схватил женщину за плечи и сильно толкнул. Падая, она вскрикнула, ожидая удара о каменный пол, но в следующий момент тот исчез, и Нану поглотила разверзнувшаяся бездна… Нана открыла глаза и сразу же снова зажмурилась от яркого солнечного света, освещающего ее комнату. Невольный вздох облегчения и разочарования сорвался с ее губ. Быстрый взгляд на часы — уже почти одиннадцать. Значит, она проспала больше двенадцати часов. Нана несколько истерично хохотнула: она просто спала, все это ей только снилось. — «А что, если нет?» — с этой мыслью Нана, соскочив с кровати, с какой-то безумной поспешностью, будто это было вопросом жизни и смерти, принялась лихорадочно искать «Сефер Йецира». Она нашла книгу возле кровати, куда, вероятно, столкнула ее ночью. Не менее лихорадочно Нана перелистывала страницы до тех пор, пока не нашла лист с так поразившим ее вчера приглашением. Тот был на месте. Захлопнув книгу, Нана упрямо тряхнула головой — почему же ей так неспокойно? Вроде бы теперь можно и угомониться, убедившись, что все привидевшееся не более чем игра воображения, обыкновенный сон, и все же Нанауатцин кожей чувствовала присутствие в комнате чего-то странного, постороннего, несовместимого с обычной обстановкой, окружающей ее изо дня в день. Она принялась медленно, целенаправленно обводить взглядом помещение. И Нана увидела то, что искала. На постели среди смятых простыней тускло отсвечивала веретенообразная фигурка с набалдашником и зазубриной в том самом месте, где она некогда соединялась с балюстрадой «Черного трона».