Наследник

— Ты несправедлив к нему, мой Лорд! Женский голос, неожиданно раздавшийся в абсолютной тишине, не мог не привлечь внимания. Все Упивающиеся вслед за Волдемортом повернулись на его звук. — Кто посмел… — начал Волдеморт голосом, не предвещающим ничего хорошего, враждебно поворачиваясь всем корпусом в сторону некой дерзкой, посмевшей прервать его. Палочка Лорда больше не была направлена на Люциуса, теперь она отыскивала другую цель. — «Радуйся, ты нарвалась на неприятности», — мысленно поздравила себя Нана, но даже не подумала остановиться, а продолжила, — В том, в чем ты обвиняешь их, мой Лорд, Малфой виноват меньше остальных. Если его усилия не увенчались успехом, это еще не значит, что он их не предпринимал… С этими словами Нанауатцин вышла из тени могильного надгробья в тусклый свет звезд, по-прежнему закутанная в черный плащ. Низко надвинутый капюшон не только скрывал ее лицо от пристальных взоров Лорда и его слуг, но и менял ее голос, делая его более глухим, неузнаваемым. Она продолжала двигаться вперед медленным, очень медленным шагом, даже не пытаясь определить для себя, чей удивленный взгляд обжигает ее сильнее: Волдеморта, которому женщина возразила, или Малфоя, за которого заступилась. — Это кто? — проговорил Волдеморт настороженным голосом человека, которому вдруг почудилось что-то странно знакомое в прежде неузнаваемом. С легкой усмешкой Нана заметила в красных глазах Лорда отражение мучительного припоминания, где и когда он мог ее видеть или слышать. Женщине было немного странно, что Волдеморт, только увидев своих слуг после длительного перерыва, сразу же узнал их всех, и не преминул показать свою осведомленность о том, чем занимался каждый из них во время отсутствия господина, но ее никак не узнавал. А ведь достаточно было простой попытки прочитать ее мысли, чтобы натолкнуться на щит и понять, что дерзкая неизвестная, посмевшая поспорить с Лордом, это Нанауатцин Салливан. Похоже, Темный Лорд слегка блефовал, а осведомленность его была основана на куда более прозаичных источниках информации, например, по имени Петтигрю. Нана решила больше не испытывать терпение Волдеморта и, остановившись на мгновение, подняла руки и откинула капюшон. Краем глаза она заметила, как Малфой еле сдержался, чтобы не испустить возглас изумления. Что же касалось Лорда, то он остался невозмутимым, и только в глубине глаз промелькнуло что-то, смутно напоминающее сожаление. Итак, он СОЖАЛЕЕТ, что она пришла. Он не хотел ее видеть. Нана на секунду закрыла глаза, когда почувствовала предательский спазм внутри, а затем обреченно распахнула их вновь. С необъяснимым спокойствием Нанауатцин смотрела на то, как Волдеморт вытянул руку с палочкой в ее направлении, помедлил секунду и взмахнул. Прекрасно представляющая тот небольшой выбор заклинаний, воздействие которых она может сейчас испытать на себе, Нана поразилась своему не покинувшему ее хладнокровию. Она не только продолжала смотреть широко открытыми глазами на Лорда, но даже машинально отметила, что на этот раз Люциус восклицания не сдержал. Однако, либо оттого, что Малфой такой был не один, либо потому, что Волдеморту стало заметно наплевать на то, что происходит вокруг, только Темный Лорд никак не отреагировал на произошедшее. Казалось, он забыл об окружающей его толпе, интересуясь лишь приближающейся к нему женщиной. Вопреки ожиданиям, ничего страшного не произошло. Просто внезапный сильный воздушный вихрь закружил возле Наны, разметав полы ее плаща, да закрепленные на затылке в тугой узел волосы вдруг распустились и, подхваченные порывом ветра, заметались вокруг ее лица, как живые. — Как Медуза Горгона… — глухо произнес Темный Лорд. В ответ Нана улыбнулась облегченно, по-детски радостно. — Только ты однажды додумался назвать меня так. Губы Лорда тронула тщательно скрываемая, но все же на мгновение прорвавшаяся наружу улыбка, и все недавние сомнения Наны отошли на задний план, а потом совсем рассеялись. Женщине было позволено отыскать объяснение столь растревожившему ее сожалению, мелькнувшему во взгляде Волдеморта: он действительно сожалел, сожалел о том, что Нана увидела его не в таком виде, в каком он хотел бы перед ней предстать. Во всяком случае, именно это сожаление мимолетно пронеслось в глубине глаз, когда Темный Лорд спрятал палочку и дотронулся длинными пальцами до своего бледного лица со словами: — А вот ты теперь не назовешь меня красивым… Нана приблизилась к Волдеморту вплотную. Она все еще не отрывала взора от его лица, поэтому от нее не укрылись упорные, но напрасные старания Лорда отыскать следы неприязни и отвращения у нее в глазах. Рука Наны нежно прикоснулась к щеке Волдеморта и погладила ее: — Обязательно назову, — ответила женщина, оставляя без внимания тихий удивленный шепот, волной прокатившийся по толпе Упивающихся, — Даже если ты навсегда останешься таким, как сейчас. Помимо того, что он украл свиток, твой… Хвост… — Червехвост, — машинально поправил Лорд, не уловив вложенной в прозвище иронии. — Ах, да! Твой Червехвост сделал многое, но не все, что возможно. Ну, не беда! Это я исправлю. Стоит только захотеть, и ты будешь выглядеть по своему желанию… Нана опустила руку в карман плаща и мысленно поздравила себя за догадливость, а ведь она самой себе удивлялась, когда решила захватить из хижины склянку с некогда приготовленным для личных нужд оборотным зельем. Женщина протянула Лорду найденный флакон, тот прочитал надпись на этикетке и усмехнулся, как Нанауатцин показалось, ее предусмотрительности. — Червехвост! — крикнул он. Петтигрю подскочил к своему господину. Его лицо еще блестело от слез, а дыхание иногда прерывалось сдерживаемыми всхлипами, но он постоянно украдкой довольно поглядывал на свою новую серебряную руку. — Ты узнал мисс Салливан? — со значением произнес Лорд. — О, да, конечно! — Питер мгновенно переключился на Нану, увиваясь возле нее, чем напомнил женщине большое и малосимпатичное домашнее животное, изо всех сил пытающееся доказать хозяину свою привязанность и преданность, выпрашивая подачку. — Возьми это, Червехвост, — распорядилась Нана, передавая анимагу флакон, — И сделай все так, как там написано. Надеюсь, ты еще не разучился разбирать мой почерк? Питер осторожно подхватил флакон настоящей рукой и заюлил еще сильнее под строгим многозначительным взглядом Лорда. — Как можно, — пискнул он и скрылся. Проводив глазами Петтигрю, Нана, будто только вспомнив, что они с Волдемортом тут не одни, перевела взгляд за спину Лорда и встретилась со взором Малфоя. Ей не понравилось плохо скрываемое выражение обреченного ожидания у Люциуса на лице. Да, ему сегодня перепало немало впечатлений, возможно, больше, чем остальным Упивающимся, принимая во внимание то, что он единственный из прибывших на зов Лорда ее знал, и его с ней кое-что связывало. Пожалуй, тяжелей, чем Малфою, нынче пришлось только Червехвосту, лишившемуся руки, да Эйвери, не к месту вылезшему с оправданиями. Проследив за ее взглядом, Темный Лорд также посмотрел на Малфоя и остальных Упивающихся Смертью. — Что касается вас… — повелительно начал он. — Отпусти их, мой Лорд, — почти прошептала Нана, сжав своими пальцами ладонь Волдеморта, — Отпусти их. Все, что хочешь, ты скажешь им завтра, а сейчас ты только мой. Мне кажется, я имею на это право… Ладонь Волдеморта сжала в ответ обхватившие ее прохладные тонкие пальцы. Кивком головы Лорд отпустил своих сторонников, окинув их напоследок грозным взглядом, заставившим Упивающихся склониться чуть ли не до земли в поклонах. Один за другим исчезали они из виду, как показалось Нане, с огромным удовольствием. Малфой аппарировал последним, и женщина еще успела заметить, как изменилось выражение лица Люциуса, когда он увидел, с каким плохо сдерживаемым нетерпением скользнули руки Лорда по плечам и спине прижавшейся к нему всем телом Наны. — Пойдем, — хрипло проговорил Волдеморт и устремился к дому на холме. Если бы он не держал крепко Нану за руку, то она наверняка осталась бы где-то далеко позади. Даже сейчас Нанауатцин еле поспевала за Волдемортом. Они взобрались на холм, миновали заброшенный сад и подошли к двери, почти полностью скрытой плющом. Оказавшись в доме, Нана огляделась: пыль, паутина, спертый воздух — все признаки брошенного жилья налицо. Прямо перед ней простирался длинный пыльный коридор, покрытый рассохшимся паркетом пол которого в некоторых местах еще был укрыт ветхими остатками дорогих восточных ковров. На серых стенах висели рамы с клочьями холстов, некогда расписанных масляными красками, а потолок украшали скрытые многослойной пеленой паутины фрески. В дальней части коридора начиналась резная лестница, немилосердно скрипящая. Никакого освещения внутри дома, кроме лунного света, проникающего через незашторенные окна, не было, поэтому бледно-желтую полоску, падающую на пол из приоткрытой двери в конце коридора второго этажа, Нана заметила сразу. — Нам сюда? — спросила женщина, ответом ей послужил утвердительный кивок. Приблизительно представляя, что она там может увидеть, войдя в комнату, Нана осмотрелась. То, что она увидела, превзошло все самые смелые ожидания. — О, — пробормотала Нана, оглядывая мощеный полированными плитками пол очень красиво обставленной уютной комнаты, большую часть которой занимала кровать, чем-то смутно напоминающая ее собственную в хижине. — Впечатляет? — поинтересовался Лорд. — Более чем. По виду других помещений я ожидала увидеть здесь многолетнюю пыль и паутину, деревянную лежанку и грубо сколоченный стол. Петтигрю постарался? — А что, если и так? — Эта обстановка нравится мне больше, чем та темная комната, в которой я видела тебя в твоей памяти еще до возрождения. Теперь у тебя более комфортабельная спальня. — У нас… — начал Темный Лорд, но замолчал, заметив, как Нана резко остановилась, взор ее был прикован к кровати. Там на рисунчатом покрывале спиральными витками расположилось гибкое узорчатое тело Нагайны. Змея приподняла голову и посмотрела на Нану внимательным настороженным взглядом. Женщина замерла, широко открытыми глазами глядя в гипнотизирующие маленькие глазки, рука ее непроизвольно сильнее сжала пальцы Лорда. — Не бойся, — прошептал тот, притянув женщину ближе к себе, — Нагайна не сделает тебе ничего плохого. Она знает, кто ты… Тем временем пестрая спираль развернулась, и волнообразно двигающееся туловище выползло из комнаты, ухитрившись каким-то образом захлопнуть за собою дверь. — Я смотрю, Петтигрю довольно расторопен, когда речь идет о твоих распоряжениях, — преодолевая нахлынувшую под змеиным взглядом слабость, проговорила Нана, только заметив кубок на маленьком столике у кровати. — Весьма кстати, — проговорил Лорд, взмахом руки погасил те немногие свечи, освещавшие комнату, и пояснил Нане, предугадав ее вопрос, — Я хочу, чтобы тот облик, который я приму, был для тебя приятной неожиданностью… В темноте Нана услышала, как дважды глухо стукнул кубок по матовой поверхности, и почувствовала прохладные, слегка дрожащие в процессе преображения пальцы Волдеморта, нашедшие ее руку на ощупь. — Скажи, Том… — начала Нана почти шепотом. — Теперь мое имя — Волдеморт, — ответил Лорд не менее тихо. Нану снова посетило ощущение «дежа вю», она отчетливо вспомнила разговор Дамблдора и Волдеморта, подсмотренный в памяти последнего: тот же вопрос, тот же ответ. Она не стала изобретать велосипед: — Ты можешь называть себя, как угодно, но для меня ты навсегда Том Риддл, которого я любила и люблю. Нана почувствовала, что рука Волдеморта больше не дрожит, это означало, что преображение завершилось. — Хорошо, я буду Томом, — согласно проговорил Лорд, — Но только для тебя… Вдруг Нана почувствовала, как рука Волдеморта переместилась, крепко обхватив ее запястье, и мгновение спустя она оказалась в его объятиях, ощутив щекой жаркое дыхание. Он лихорадочно искал в темноте ее губы. Его поцелуй был жадным и лишенным какой бы то ни было нежности, а руки прижимали ее с такой силой, что Нанауатцин буквально боялась задохнуться. Она попыталась отстраниться, но Волдеморт крепко удерживал ее в своих объятиях. — Том, по-моему, это слишком даже для Темного Лорда — сломать мне ребра в первую встречу после долгой разлуки! Мне больно! — взмолилась Нана. Он ослабил хватку, но не настолько, чтобы она могла отодвинуться от него. — Извини, я не хотел, — прошептал Лорд и снова прильнул к ее губам. На этот раз его поцелуй был нежен, он словно извинялся за причиненные неудобства, сдерживая свои страсти. Но этой сдержанности хватило ненадолго. За окном посветлело настолько, что Нана могла спокойно рассматривать лицо преображенного Тома. Собственно, она и так помнила каждую черточку этого облика, выбранного Лордом, — облика прежнего Тома Риддла, с которым она распрощалась много лет назад в хижине Запретного леса. Но даже если бы это и было не слишком приятное вчерашнее лицо, Нана все равно не замечала бы этого, потому что видела сейчас только нежность, горящую в устремленных на нее глазах мужчины. Нане было так тепло и уютно в объятиях Тома, их пальцы легко переплетались при воспоминании о минувшей ночи. Какое удивительное чувство — слышать его дыхание так близко, быть частью его тела с гибкими движениями, слышать биение его сердца, видеть, как ритмично поднимается и опускается его грудная клетка, касаться его кожи и волос, отыскивать удобное местечко для головы у него на плече. Как все это прекрасно — быть рядом с Томом. Наконец-то! — Эй! О чем задумалась? — прошептал Том Нане прямо в ухо. — Конечно, о тебе. Сегодня я получила все, чего так долго ждала, и намного больше того, о чем мечтала… Том притянул Нану к себе. Их поцелуй был долгим и страстным. Прервавшись на секунду, чтобы перевести дыхание, они собирались продолжить, когда за дверью раздалось предостерегающее шипение. Лорд отстранился. Нана прислушалась, в утренней тишине она различила суетливые шаги и раздавшийся вслед за ними осторожный стук в дверь. — Чего тебе, Червехвост! — повелительно и громко проговорил Волдеморт. Голос Петтигрю, приглушенный закрытой дверью звучал как всегда дрожаще: — К вам пришли, мой повелитель! Один из тех, кто не явился вчера… — Пусть ждет. Лорд встал. Он снова был таким же, как сразу после возрождения. Не обмолвившись с Наной ни словом по поводу раннего визитера, он быстро вышел, как только был готов. Помедлив где-то около четверти часа, с намерением побродить по дому рискнула выбраться из спальни и Нана. За первым же поворотом коридора она увидела Петтигрю, устроившегося прямо на пыльном полу у плотно закрытой двери. Заметив Нану, анимаг подскочил и зашептал: — Пожалуйста. Лорд сейчас занят… — Кто к нему пришел, Питер? — тихо, но властно спросила женщина. Тот замялся. Нана решила помочь ему принять решение: — Я же все равно узнаю… Ты забыл? Петтигрю замотал головой, что должно было означать «нет». — Так кто же этот не пришедший вчера? Петтигрю испуганно заморгал своими крысиными глазками, но ответил: — Снейп.