Наследник

Взять себя в руки Нане удалось быстро, хотя слова Лорда прозвучали для нее, как гром среди ясного неба. В процессе приготовлений к приему Нанауатцин и так постепенно овладевало какое-то необъяснимое лихорадочное волнение, сейчас же это нервное состояние в одно мгновение захлестнуло ее целиком. — Нет, Том! Ты безнадежен! Кто бы еще додумался сообщить женщине, пусть даже и ведьме, о приходе гостей за пятнадцать минут до их появления. — Тебе мало этого времени? Сколько же его надо? — Как минимум два часа даже такой, всегда довольствующейся малым, как я… — Но, увы, у тебя нет даже этих пятнадцати минут, потому что прямо сейчас мы пойдем в подготовленный Петтигрю зал. — То есть ты хочешь представить меня своим Упивающимся вот так? — она провела рукой по распущенным волосам и своему простому черному длинному платью, лишенному каких-либо украшений, — Хорошо, пойдем. Только по пути захватим метлу и тряпку для полноты образа домработницы… Несколько секунд Волдеморт с насмешливой улыбкой смотрел на Нану, затем обнял ее за талию и подтолкнул к выходу из комнаты: — Ступай, ступай! Ты сегодня прекрасна, как мечта, — сказал он, — Впрочем, как и всегда. К тому же у меня есть кое-что, способное придать твоему простому платью поистине королевский вид. К тому моменту, когда Нана, сопровождаемая Волдемортом, остановилась возле двери, за пределы которой все эти дни ее не пускал Петтигрю, естественно-женские заботы о собственной внешности были полностью вытеснены предвкушением чувства удовлетворенного любопытства. Червехвост, крутящийся тут же, немедленно надавил на затейливой формы бронзовую ручку и посторонился. Переступив порог, Нанауатцин осмотрелась. Представившееся ее взору помещение много превосходило по размерам не только комнату, но и весь дом. Однако не громадные размеры зала сразили Нану, ее хижина так же изнутри была много больше, чем казалась снаружи. Поразило ее убранство этого лишенного окон помещения. Попав из светлого коридора в почти полную темноту, разжижаемую лишь светом, проникающим в дверной проем, сначала Нана решила, что очутилась в круглом зале с голыми стенами и каменным полом. Однако постепенно глаза ее привыкли к царящему в помещении зеленоватому полумраку. Она убедилась, что вошла в роскошный зал с колоннами из черного камня, капители которых исчезали в сумраке сводов. Пол его был устлан серебристыми и черными плитами. Нана посмотрела вверх, и у нее закружилась голова, ей начало казаться, будто она падает в мрачную бездну. Лорд взмахнул палочкой, и в свете закрепленных на колоннах бронзовых светильников, запылавших белым огнем, женщина разглядела на черных стенах серебряно-зеленый орнамент из перевившихся змей, витиевато петляющий по карнизам, переливающийся и вспыхивающий зелеными огоньками. Такими же змеями было украшено внушительное кресло с высокой спинкой, располагающееся у стены на высоте одной ступеньки, точно трон. Вдоль стен размещались длинные деревянные скамьи с набросанными сверху вышитыми подушками. Напротив трона Нана разглядела еще один проход. Подойдя поближе, за проемом, лишенным двери, она увидела комнату такого размера, какого должно было бы быть то помещение, на месте которого Питер создал зал. В ней не было ни колонн, ни орнамента, ни скамеек, только два светильника на противоположных стенах. Обернувшись, Нана увидела, что Лорд, закрыв дверь, подошел к креслу и что-то взял с его сиденья, а затем поманил женщину к себе. — Я обещал тебе нечто, способное украсить твой наряд, — начал он, когда Нана подошла, — Вот оно… Лорд неуловимым движением одел это «нечто» женщине на шею, и та почувствовала прикосновение холодного металла к коже. Нана скользнула пальцами по массивной цепи, обвившей ее шею, и внимательно посмотрела на висевший на ней довольно большой диск с чеканным изображением. Украшение выглядело сработанным довольно грубо, но не было тяжелым, как могло показаться вначале. У Наны не возникло ни малейшего сомнения в том, что вещица изготовлена из золота. Образы, выбитые на диске, показались Нанауатцин знакомыми. Спустя мгновение она уже знала, где видела их раньше. Лорд продолжал: — Это медальон ацтеков. В его центре… Глаза Наны загорелись озорным огнем: — Ой, Том! Вот только не надо рассказывать этого профессору Салливан. Забыл, кто у нее отец и кто она? Я сама могу тебе все объяснить не хуже историка. Перед нами точное подобие священного Солнечного Камня, которому поклонялись мои предки в Главном храме бога Уицилопочтли на центральной площади Теночтитлана. Лицо, которое мы видим в центре, изображает Бога-Солнце. Четыре малых божества вокруг Бога-Солнца — это боги земли, ветра, огня и воды… Возможно, Нана продолжила бы лекцию, но ее прервал негромкий хлопок и звук шагов в боковой комнате. В ответ на ее вопросительный взгляд Лорд произнес: — Та комната — единственное место в доме, где можно аппарировать. Слышишь шаги? Это собираются наши гости. Волдеморт опустился в кресло, а Нана, с усилием подавив свое вновь появившееся волнение, стала за ним, чуть сбоку, благо размер возвышения, на котором располагалось кресло, позволял это. Упивающийся, появившийся в проеме, выглядел точно так, как тогда на кладбище: плащ с капюшоном, маска, медленная осторожная походка. Гость, прибывший первым, пересек зал, а затем, не дойдя до трона несколько шагов, упал на колени, подполз к возвышению и поцеловал край мантии Волдеморта, после чего отполз и поднялся на ноги. Нана негромко хмыкнула, провожая прибывшего внимательным взглядом. — Что-то не так? — тихо спросил Лорд, слегка повернувшись в ее сторону, отвлекаясь от Упивающихся, появляющихся теперь один за другим. Каждый повторял ритуал, проделанный первым. — Неужели в другой раз и мне придется ТАК приветствовать моего Лорда? — в свою очередь спросила Нана. По тому выражению, которое промелькнуло на лице Волдеморта, она поняла, что тот никогда не задавался подобным вопросом, однако быстро нашел, что ответить: — Не думаю, что это необходимо. То, как ты приветствуешь своего Лорда каждое утро, меня вполне устраивает… Приятное разнообразие. Не будем ничего менять. И он вновь переключился на прибывающих, а Нана бесцельно заскользила взглядом по залу. Скольких колдунов позвал Волдеморт, женщина не знала, но у колонн собралась уже многочисленная толпа. Машинально Нана отметила, что никто из гостей не решился присесть на расставленные вдоль стен скамьи, да и разговаривать друг с другом они не торопились. Тишина, царившая в помещении, по-прежнему нарушалась лишь звуком шагов да шорохом плащей и мантий. Когда прибыли все приглашенные, Лорд встал. Лицо его в неярком освещении выглядело еще более бледным, а мрачные и пылающие глаза, которыми он смотрел на Упивающихся, приобрели какое-то странное выражение. — Маски долой! — приказал Волдеморт. Все подчинились. Нана с жадным любопытством принялась рассматривать представшие ее взору лица, не сразу заметив, что Лорд сошел с возвышения и ждет, протянув к ней руку. Вложив пальцы в руку Волдеморта, она подумала, что, по-видимому, так в его понимании должна выглядеть церемония «представление аристократов королеве», потому что именно с подобной торжественностью Лорд повел ее мимо гостей. Он называл ее «мисс Нанауатцин Салливан» и больше не добавлял о ней ни слова, но, казалось, и одного этого было достаточно, чтобы ее воспринимали, как стоявшую на ступень выше. Стыдно признаться, но Нана не сразу сообразила, что многие из приглашенных сегодня присутствовали на маггловском кладбище при ее трогательной встрече с Лордом и увидели достаточно, чтобы понять ее значимость для своего господина. Изучая лица представляемых, Нана слушала Волдеморта крайне невнимательно, выхватывая из его речей только имена, пытаясь припомнить, какими она представляла их обладателей, мужчин и женщин, когда читала список Упивающихся впервые. К действительности ее вернули слова: — …ну, а их я специально оставил напоследок. Снейпа, уверен, ты помнишь по Хогвартсу. Да и с Малфоем, я так понял, знакома, а вот его жену, Нарциссу, ты можешь и не знать. Нана предпочла не заметить некоторый акцент, сделанный Лордом на последних словах, и, едва скользнув взглядом по лицу профессора, не слишком-то обрадовавшегося их встрече, с интересом посмотрела на миссис Малфой. Ее, высокую стройную блондинку, очень красивую, с таким же высокомерно-презрительным выражением лица, как и у мужа, до этого момента она видела только в мыслях Люциуса. Супруга Малфоя ответила ей любопытным взглядом женщины, увидевшей столь же красивую представительницу своего пола, как и она сама, быстро оценивающе скользнув по лицу, фигуре, одежде Наны, задержавши взор на медальоне. Тем временем обстановка в зале стала более непринужденной, но она все же совершенно не отвечала представлениям Наны о приеме: ни угощения, ни развлечений, ни легкомысленной раскованности и веселости среди приглашенных. Вообще женщине показалось, что общий сбор был объявлен исключительно для того, чтобы, как намекал Лорд, представить ей его команду. Церемония состоялась и Упивающиеся, разбившись на группы, тихонько переговаривались, изредка косясь на Волдеморта, бесцельно передвигающегося между ними и увлекающего Нану за собой. Не было заметно, что все они горели желанием присутствовать в этом доме еще сколь-нибудь долго. В глазах многих Нана отчетливо разглядела стремление пуститься на любые хитрости, только бы получить разрешение покинуть собрание, но смелости и решительности им явно не хватало. Проникать в мысли присутствующих женщина не стремилась по двум причинам: боялась, что у нее ничего не получится, как с Дамблдором и Поттером, и считала, что и так знает о мыслях Упивающихся все, что следует, по выражениям их лиц и изучающим взглядам, которые те бросали на нее. Поглощенная взаимным изучением, Нана не сразу обратила внимание на Петтигрю, возникшего в зале и подающего Лорду какие-то знаки. Волдеморт еле заметно кивнул Червехвосту и произнес тоном, не подразумевающим возражений: — Люциус, тебе не будет утомительно, пока Северус уделит внимание твоей жене, составить компанию моей… Нане. Услышав просьбу Лорда, по сути являющуюся приказом, вздрогнули все четверо: Снейп, Малфой, его жена и сама Нана. Касаемо первых двух Нанауатцин поняла, что их поразила многозначительная и двусмысленная пауза в конце реплики. Она сама удивилась тому, что Лорд вдруг назвал ее не «мисс Салливан». Что же до Нарциссы, то она была просто ошеломлена обращением по имени, причем ее неприятно, именно неприятно, поразил не столько факт подобного обращения, сколько имя, каким Волдеморт назвал свою подругу. Может быть немного позже словом или поступком Нарцисса объяснила бы Нане свое изумление, но Снейп предпочел отойти, и миссис Малфой, подчиняясь распоряжению Лорда, последовала за профессором. Нана осталась с Малфоем наедине. Конечно, этот тет-а-тет можно было назвать весьма условным в зале, полном народу, но, оказавшись рядом с Люциусом, Нанауатцин осознала, что все ее внимание, за исключением некоторой части, продолжающей следить за Темным Лордом, сосредоточилось на нем, безжалостно отринув всех остальных. Она не видела Малфоя с ночи возрождения и теперь не могла объяснить беспокойства, непонятно почему возникшего при взгляде на него. Люциус что-то у нее спросил, Нанауатцин ответила что-то незначительное, светски-безликое, понимая, что подобное поведение — лучший выбор, и не зная, сколько она сможет придерживаться такого безразлично-официального тона. В глазах Малфоя Нана прочла те же опасения. Пожалуй, если разговор Лорда с Петтигрю затянется, ее беседа с Люциусом рискует превратиться в пытку. Не от того ли все эти дни в ожидании приема Нана так волновалась, что предполагала подобную встречу с Малфоем? И почему, перезнакомив ее со всеми, именно его Лорд выбрал ей в компаньоны? Может быть, стоит об этом задуматься? К счастью или несчастью, но Нане и Люциусу не пришлось долго терпеть общество друг друга. Минуло едва ли пять минут, прежде чем Лорд, выслушав Петтигрю, подошел к креслу, а Червехвост принялся поспешно отыскивать кого-то в толпе. — На сегодня все свободны! — распорядился Волдеморт. Кто-то не сдержал вздоха облегчения, и почти всем потребовалась вся их выдержка, чтобы не сорваться с места, а чинно проследовать в боковую комнату, откуда можно было аппарировать. Заметил ли это Лорд, Нана не знала, но сама порядком повеселилась, наблюдая за отбывающими Упивающимися. Однако она заметила, что не все удаляются через предназначенное для этого помещение. Некоторые, из числа предупрежденных Питером, проходили в дом. — Хочешь, можешь отправиться в хижину сейчас. Голос Лорда отвлек Нанауатцин от ее наблюдений. В голову неожиданно пришла мысль: уж не специально ли Волдеморт хочет отправить ее подальше, чтобы в ее отсутствие решить какие-нибудь важные вопросы? Скорее для проверки, чем от нежелания, Нана ответила: — Лучше завтра, если ты не против… — Конечно, если устала — отдохни. Ты вольна распоряжаться собой, как пожелаешь, только… -… не забыть предупредить тебя, куда и на сколько я уйду, если уйду. — Умница! Надеюсь, я скоро освобожусь и скрашу твой отдых. Он провел кончиками пальцем по ее руке и удалился быстрым шагом. Нана неторопливо последовала в том же направлении, анализируя свои сегодняшние впечатления. Она могла себе позволить подобную сосредоточенность. За время генеральной уборки Нана так хорошо стала ориентироваться в коридорах и комнатах дома, что до любой из них могла дойти с закрытыми глазами, тем более до своей. По пути она дважды сталкивалась с Упивающимися, спешащими на выход, но не отвлекалась от своих размышлений, чтобы узнать кто это. Женщина привлекла внимание Наны тем, что явно кого-то ждала с большим нетерпением. По мере приближения Нанауатцин поняла, что привлекательная блондинка ждет именно ее. — Мисс Салливан! — подтвердила ее предположение женщина, окликнув Нану. — Да, — ответила она. Разумеется, несмотря на сумрак, царящий в коридоре, Нанауатцин узнала поджидающую ее. — Я — Нарцисса Малфой, — гордо заявила та. — А я пока что не страдаю склерозом, чтобы забыть, кто вы, через час после знакомства, — не менее высокомерно ответила Нана. Нарцисса посмотрела на нее со всей добротой, на которую способна хозяйка публичного дома, когда клиент сообщает ей, что у него нет денег, а все услуги уже оказаны. — Мне надо кое-что вам сказать, — произнесла она. Женщины стояли очень близко, и Нане казалось, что она физически ощущает непроницаемый взгляд холодных глаз Нарциссы. Нанауатцин перевела взгляд на крепко сцепленные пальцы собеседницы и ответила: — Слушаю вас внимательно. Недоброе выражение лица миссис Малфой на секунду смягчилось от мимолетно промелькнувшего чувства облегчения, точно она не рассчитывала на то, что ее согласятся выслушать. — Вы в курсе, мисс Салливан, что мне, несмотря на то, что Лорд представил нас только сегодня, известно о вас многое? — Не имею ни малейшего представления об этом. — Тем не менее, это так. И у меня есть для вас несколько слов… — процедила Нарцисса, — О моем муже. Нана опустила глаза, но спустя секунду снова посмотрела на собеседницу в упор. — Продолжайте, — ответила она надменно, понимая по категоричному виду миссис Малфой, что разговор обещает быть серьезным. — Я знаю, что у вас отношения с Люциусом, тянущиеся несколько лет, — по-видимому, жена Малфоя решила начать с главного, — Пока я вас не видела, не знала КТО вы, я удивлялась неожиданному постоянству мужа. Обычно его увлечения не длились дольше нескольких месяцев… Те другие женщины не… — Для них вы тоже находили несколько слов? — вклинилась Нана в монолог Нарциссы. Та на секунду замолчала, но не позволила сбить себя с мысли. — Вы — особая статья. С вами… — Со мной его отношения уже прекратились. Вряд ли он сейчас испытывает ко мне какие-либо чувства. Так что подумайте еще раз, нужен ли вам этот разговор. Нана сохраняла невозмутимое спокойствие, что заметно злило собеседницу, очевидно рассчитывавшую поставить соперницу в тупик своей осведомленностью. Нарцисса прищурилась и продолжила: — Вы действительно верите в то, что у него к вам было какое-то чувство? Тогда просто необходимо, чтобы вы узнали: мой муж все это время вас просто использовал. Люциусу льстило, что его коллекция пополнилась ВАМИ. Он просто хотел с вашей помощью завоевать высокое положение при Темном Лорде, стать одним из его приближенных. Других чувств у него к вам не было, так что не обольщайтесь. И опять миссис Малфой была заметно разочарована. Ее намерение огорошить Нану неприятным известием, раскрыть ей глаза на корыстность любовника лопнула, как мыльный пузырь, когда Нанауатцин легко пожала плечами и равнодушно заметила: — В таком случае я была более высокого мнения о мистере Малфое. Он производил впечатление здравомыслящего колдуна. Жаль, что в действительности он оказался не таким… А, может, это ВЫ говорите не то, что есть на самом деле? — по тому, как вздрогнула Нарцисса, Нана поняла, что догадка ее верна, — Боюсь, эту историю вы придумали на ходу, и не могу не позавидовать вашей исключительной фантазии. Я готова поверить, что вам каким-то образом стало известно о новой любовнице мужа, подруге Темного Лорда. Я могу понять, что до сих пор вам было известно только мое имя, и поэтому сегодня, увидев меня воочию, вам захотелось раздавить меня, унизить. Но неужели вы взаправду думаете, что я поверю, будто кто-либо из Упивающихся Смертью мог бы добиться расположения Волдеморта таким образом: через мою постель? Вряд ли чувство, возникшее у Лорда в тот момент, когда он узнал бы, что делит с кем-то свою женщину, можно было бы назвать расположением, как бы я не просила за наивного бедняжку. Страх отразился в глубине красивых глаз жены Люциуса, Нана же безжалостно продолжала: — Кроме того, вам и мистеру Малфою следовало бы знать Темного Лорда лучше меня, вы должны были понимать, что едва ли вообще кто-то из Упивающихся может назвать себя особой, приближенной к нему. Насколько я успела понять ситуацию, для Темного Лорда все равны… — Оставь моего мужа, шлюха! — с лица Нарциссы слетела маска надменности, явив неприкрытую злобу и ревность. — Уже оставила. Вернее, он сам меня оставил, так что вам незачем волноваться. — Незачем? Люциуса как подменили. Сколько бессонных ночей я провела, размышляя, что же это за очередная девка со странным именем, которой он бредит во сне, которую не может забыть. Да, он однажды проговорился, что его любовница была подругой Лорда, но меньше всего я предполагала, что встречу пресловутую Нану сегодня здесь. Говоришь, Люциус тебя оставил? Я тоже так думала, когда он вновь стал ночевать дома, — Нарцисса хмурила брови и говорила все громче и громче, — Святая простота! В ближайшее же время я убедилась, что он думает только о тебе, и мне это не нравится, — голос миссис Малфой стал угрожающим, — Исчезни из его жизни, или, клянусь, я сделаю все, чтобы ты исчезла, хоть ты и женщина Лорда! — Обязательно, но к тому времени, как я исчезну, вам, может быть, придется сильно пожалеть о том, что вы сейчас наговорили. Нана не отдавала себе отчета в том, что, собственно, она имела в виду, просто машинально ответила угрозой на угрозу. — Между прочим, она права… Голос раздался так неожиданно и близко, что Нана дернулась. Нарцисса же за малым не упала в обморок, когда увидела Волдеморта, неожиданно появившегося из темноты коридора и остановившегося возле ее собеседницы. Ни одна из женщин не заметила, когда Лорд появился, им было неизвестно, сколько времени он слушал их бурное объяснение. — Уйди, — сказал Лорд Нарциссе, та подчинилась с предельной поспешностью. Проводив убегающую женщину взглядом пока она не скрылась за поворотом, Волдеморт обернулся к Нане. — О чем вы говорили? — непринужденно спросил он, взяв Нанауатцин под руку и принуждая возобновить движение в сторону их общей спальни. Та насторожилась. — Так, о пустяках… — Неужели жена Люциуса, наконец-то, решилась высказать все, что она думает о любимой женщине своего мужа? Нана сглотнула. Итак, она была права в своих предчувствиях — и оговорка, и компания Люциуса были преднамеренными уловками Лорда, ему все известно, вот только как давно. Но разве не знала она с самого начала, что рано или поздно ей придется заплатить за свои деяния? Нана понимала, что нет смысла что-либо отрицать, но и оправдываться не собиралась, просто ответила: — О, на твоем месте я не выражалась бы столь помпезно, сказала бы просто — о бывшей любовнице. — Ты пытаешься успокоить меня или же на самом деле настолько слепа, чтобы не заметить, что надменный и бесчувственный Люциус Малфой впервые в жизни полюбил по-настоящему, и он просто в шоке от подобного обстоятельства? Нана остановилась на мгновение, но тут же последовала дальше, пробормотав: — Не он один… — Хочешь сказать, что действительно об этом не знала? — Честнее будет — не хотела знать. А вот почему ты так в этом уверен? Лорд жестко улыбнулся. — У меня нет причин не верить мыслям Малфоя. Ведь это ты подсказала мне идею узнать, чем каждый из моих приверженцев занимался в мое отсутствие. Это было весьма приемлемым способом — исследовать мысли и воспоминания Упивающихся, чтобы наградить верных слуг и выявить предателей, вроде… — он пристально посмотрел на женщину, — …Каркарова. Меня поджидало множество сюрпризов. — И как давно ты знаешь? — Малфоя я призвал одним из первых. Нана почувствовала дрожь, пробежавшую по телу. За те несколько недель, проведенные вместе с Лордом, и в компании Петтигрю, чьи мысли ей все же удалось пару раз прочитать, она утратила все иллюзии насчет Волдеморта и теперь прекрасно представляла, какой могла быть участь Малфоя. Там, на кладбище, в ночь возрождения, Эйвери пострадал за гораздо меньший проступок, как некогда и Червехвост. А чего она, собственно, ожидала, зная, что они играют с огнем? — Но ты ничего не сделал Люциусу? — Нана сама не могла понять, чего в ее словах было больше: вопроса или утверждения. Волдеморт посмотрел на нее с усмешкой и равнодушно произнес: — Ничего. Ну, не считая пары-тройки «круцио»… Нана прикрыла веки и медленно глубоко вздохнула. Она поняла, что так насторожило ее при беглом взгляде на Малфоя — это было промелькнувшее в его глазах воспоминание о перенесенных страданиях, и пусть она не заметила во взгляде мужчины ни малейшего упрека в свой адрес, но Нана признавала, что все произошло по ее вине. Представшее мысленному взору Нанауатцин зрелище Люциуса, испытывающего невероятную боль под действием пыточного проклятия, была столь реальна, что на секунду ей показалось, будто и она испытывает на себе всю его прелесть. Нана открыла глаза и встретила внимательный, любопытный взгляд Волдеморта. — Тебе его жалко? — спросил он. — Конечно, — ответила Нана, совершенно не думая о последствиях своего ответа, грозивших прежде всего ей, — Он один был рядом со мной все то время, что я пыталась тебя возродить. Он поддерживал меня и даже помогал. — Поэтому он еще жив. И я его понимаю, куда приятнее было помогать тебе, чем тому существу, которым был я. — Да, Люциус помогал мне, но до последнего момента не верил, что я реально действую во имя твоего спасения. Но он хотя бы что-то делал, в отличие от других. Если ты исследовал всю его память, а не только про то, что касается меня, ты должен это знать. — Но он не нашел меня, как Червехвост, он не пришел ко мне. Он не ждал меня все это время, как Крауч. — Питер пришел к тебе потому, что больше ему идти было некуда. И Крауч смотрелся более инициативным и удачливым, потому что действовал, как и Червехвост, под твоим руководством. Если бы ты выбрал Малфоя, то ругал бы сейчас Крауча или Петтигрю. Так что ты сам решил его участь. — Относительно его участи я еще ничего не решил, — произнес Лорд спокойно, от чего фраза прозвучала зловеще. — А относительно меня? Малфой уже пострадал за то, что спал со мной, а что ждет меня за то, что я спала с ним? Не слишком ли ты тянешь с возмездием? — Нана все еще сохраняла видимое невозмутимое спокойствие, подстать Волдеморту. — Ты любила его? — осведомился Лорд как бы между делом. — Я не стала бы называть это любовью, но он не был мне безразличен. — Удивительные вы создания — женщины! И это после того, как он заполучил тебя с помощью шантажа? — Издержки воспитания, в том числе и твоего: полное отсутствие сдерживающих факторов на пути к цели. Кстати, потом он извинился. — Ты так защищаешь Люциуса. Другая на твоем месте валила бы все на него. — За свои поступки я предпочитаю отвечать сама. Как и предпочитаю сразу узнать, что меня ждет. — С моей стороны ПОКА ничего, — Волдеморт остановился возле двери в их комнату, развернув Нану лицом к себе, — Но за Нарциссу я не поручусь. Он пристально смотрел Нане прямо в глаза, точно ждал, что она отведет взгляд, но Нанауатцин лишь прищурилась и произнесла: — А ведь ты намеренно спровоцировал эту яростную вспышку ревности у обманутой жены. Как ты догадался, что ключевое слово — «Нана»?.. Лорд улыбнулся, пропуская Нану в спальню, но ничего не ответил. Разговор о Малфое больше не возобновлялся, однако в последующей беседе на отвлеченные темы Нана чувствовала некоторую скованность. В своей подсознательной готовности расплатиться по полной за измену Лорду, она не могла смириться с тем, что в отличие от Люциуса, отделалась только словесной перепалкой, несмотря на многозначительное «пока», обращенное к ней. Нанауатцин понимала, что крайне глупо испытывать разочарование от подобного обстоятельства, но ничего не могла с собой поделать, поскольку в глубине души боялась, что избежала кары не потому, что Лорд ее простил, а потому, что Волдеморту она просто безразлична, и в данной ситуации его беспокоило исключительно собственное самолюбие, а не ее прегрешения. Казалось, все пережитые за день волнения и впечатления неминуемо должны были бы привести к еще одной бессонной ночи, но Нана, наоборот, ощутила какую-то приятную дремоту, сопровождаемую странным ощущением тяжести во всем теле, едва опустившись на кровать. Глубокое ровное дыхание Лорда, расположившегося рядом, подтверждало, что не одна она испытывала сильную сонливость. Он прижал ее к себе, и женщина поняла, что, возможно, существует многое, в чем она сможет упрекнуть Лорда, но только не в равнодушии к ней. Это несколько ее успокоило. Нана обвила рукой шею Волдеморта и закрыла глаза, наслаждаясь теплом его тела. Она чувствовала, как напряженность постепенно оставляет ее, и медленно погружалась в пучину крепкого сна. Неизвестно сколько времени продолжалось такое состояние, но вдруг Нана проснулась. Пробуждение было резким и таким же странным, как внезапно нахлынувший сон. Женщина чувствовала столь страшную слабость, что не могла пошевелиться и лежала в совершенном оцепенении, вглядываясь в темноту комнаты. Вдруг она осознала, что оттуда, из темноты, кто-то тоже на нее смотрит. Постепенно глаза ее разглядели расплывчатые очертания стоявшей посреди комнаты фигуры, закутанной в черное. Только фосфоресцирующие глаза выделялись на том месте, где должно было бы находиться лицо. Тщетно Нана пыталась заговорить, язык отказывался ей повиноваться. Она могла только молча наблюдать, как черная фигура приблизилась к кровати и села на ее край. При этом матрас прогнулся так, будто рядом с Наной действительно кто-то сел, хотя она почти не сомневалась, что фигура не принадлежала реальному человеку. — Нам надо поговорить, Нана, — голос прошелестел, как легкий ветерок меж листьев. И этот голос заставил Нану вздрогнуть, избавляя от ужасающей неподвижности. Она узнала его даже через столько лет. Можно ли не узнать голос собственной бабушки, Филумены Орилья?