Наследник

Несколько минут Нане показалось достаточно. Она убрала руку и завернула карты в красный шелковый платок, что, по словам Филумены, было еще одним непременным условием правдивого гадания на картах Таро. Итак, начало одному делу положено, самое время взяться за второе. На этот раз, устроившись поудобнее, Нана потянула мысли Гарри Поттера к себе с каким-то особым чувством. Пожалуй, только тот, кто лишался своего дара, пусть на короткое время и по весьма необычной причине, способен оценить его силу, полезность и счастье обладать этим даром. Без преувеличения для Нанауатцин было счастьем снова читать мысли. Тем более мысли Поттера. Недовольство Гарри — вот первое, что проникло в сознание Наны. В настоящий момент он уже успокоился, но все еще переживал. Накопившиеся за месяц, проведенный в доме маггловских родственников, горечь и обида при первой встрече с друзьями вырвались наружу серьезной вспышкой гнева, за которую мальчику до сих пор было совестно, и теперь он старался сдерживать свои эмоции. Ему было досадно, что его лишили новостей, следили за ним тайком, позволили ему быть одному, тогда как все остальные были вместе. Даже тот факт, что Поттера теперь частично посвятили в суть происходящего, и он узнал, что Орден Феникса следит за известными Упивающимися Смертью, собирает на них досье, занимается вербовкой в ряды Ордена новых волшебников не только в Англии, но и по всему миру, а есть еще и те, которые что-то охраняют, не дал мальчику успокоиться. Возможно, Нана преувеличивала собственную догадливость, но что-то подобное она и предполагала. Нельзя не признать, что у Дамблдора есть веские причины не желать, чтобы Гарри слишком много знал. Никто в мире, даже она, не мог достоверно сказать, какие цели стремится достичь Темный Лорд, действуя так, как он действует, но эта его цель, по имени Гарри Поттер, была неизвестна разве что магглам. Как бы не обижался Гарри, справедливо полагая, что имеет полное право знать все, как недобровольный, но непосредственный участник развернувшейся борьбы, Дамблдор знал больше мальчика и по своему опыту больше понимал в сложившейся ситуации. Даже если профессор основывался только на рассказах Гарри о возрождении Лорда, он обязательно должен был принять во внимание то, что в Волдеморте теперь течет кровь Поттера, а это вносило новую струю во взаимоотношения двух противников. До этого преимущество было однозначно на стороне Гарри. Он и его шрам, как одно из проявлений двусторонней связи, ощущали присутствие Волдеморта, если он был поблизости. Теперь же Лорд находился если не в лучшем, то в таком же положении, что и Поттер. Он мог не только следить за мальчиком, но и некоторым образом влиять на него, во всяком случае, именно это было написано в некогда прочитанном Наной справочнике Жерара Энкосса. Так что профессор поступал весьма логично, когда намеренно изолировал Гарри ото всей важной информации, чтобы не сделать Поттера той книгой, из которой враг считывает все ему необходимое, как сейчас это делает она. Интересно, а ее Дамблдор принимал во внимание? Он определенно не мог забыть о ее желании возродить Темного Лорда и запальчивом обещании не успокоиться, пока это не произойдет. Не мог профессор забыть и то, что Нану в ее стремлении мысленно проникнуть в жизнь Гарри не остановит ни одна защита, установленная Орденом, и что женщина не ограничится одним только Поттером в случае чего. Ведь именно так она и собиралась поступить, и только вмешательство Филумены, о котором Дамблдор знать не мог, отсрочило исполнение ее планов. Наверное, об этом стоит подумать, но не сейчас. Вдоволь понаслаждавшись считыванием мыслей мальчика, Нана перешла к его воспоминаниям. Она уже поняла, что на сегодняшний день Гарри не в Хогвартсе, и не в доме своих маггловских родственников. Это было новое место в воспоминаниях мальчика, и находилось оно в Лондоне, о чем было несложно догадаться, хоть дорогу к нему и пытались запутать, чтобы сохранить в тайне местоположение дома. И еще этот дом не принадлежал кому-то постороннему, как можно было бы ожидать, поскольку хозяином его был крестный мальчика — Сириус Блэк. Ничего не скажешь, много интересного нашла Нана в мыслях Поттера: и лица некоторых членов Ордена Феникса, даже из числа ей знакомых, и кое-что из обстановки его нового места обитания, и чувства и переживания мальчика, и даже кое-какую информацию о деятельности Ордена. Но самым важным для нее оказался маленький клочок пергамента с надписью: «Штаб Ордена Феникса находится по адресу Гримволд двенадцать». Нанауатцин не стала откладывать визит в дом Блеков и отправилась туда немедленно. Черная кошка, полускрытая зарослями живой изгороди, сидела, аккуратно обвив лапки пушистым хвостом. В ней не было бы ничего необычного, если бы не почти человеческие недоумение и задумчивость на славной мордочке. Нана быстро отыскала Гримволд на карте, но не рискнула аппарировать непосредственно к дому, опасаясь быть преждевременно обнаруженной защитными заклинаниями, как и не решилась передвигаться по городу в обычном виде, предпочтя кошачью оболочку. Вот она на месте, и что же видит? Гримволд одиннадцать. Гримволд тринадцать. Дома номер двенадцать между ними нет. Нана не была удивлена этим обстоятельством. Она была в курсе некоторых защитных мер, предпринятых Дамблдором. Например, того, что особняк и раньше-то нельзя было просто так обнаружить, а теперь, когда директор Хогвартса стал Хранителем Секрета Ордена, никто не мог найти штаб-квартиру, если он сам не скажет где она. Та записка, которую Гарри дал сопровождающий его Хмури, была от Дамблдора и ставила своей целью впустить мальчика в дом. И вот Нана думала, поможет ли ей то, что она видела послание профессора в мыслях мальчика, проникнуть в дом Блэков. Во всяком случае, стоило попробовать. С максимально возможной отчетливостью Нанауатцин представила клочок пергамента с адресом штаб-квартиры, а затем сосредоточилась на словах «Гримволд двенадцать». Спустя мгновение она удовлетворенно хмыкнула, заметив появившиеся из ниоткуда грязные облезлые стены дома с потускневшими от грязи окнами и дверью с облупившейся краской и серебряной ручкой в виде извивающейся змеи. На исцарапанной черной поверхности не было ни замочной скважины, ни почтового ящика. Сощурив свои зеленые кошачьи глаза, Нана подумала, что рано обрадовалась — дом она видит, но войти в него все еще не может, и вряд ли даже оставленная в хижине волшебная палочка, будь она при ней, помогла бы открыть дверь. Все окна в доме тоже были наглухо закрыты и, наверняка, запечатаны заклятиями. И все же при более внимательном осмотре Нана разглядела одну возможность проникнуть в дом. Щель приоткрытого окна на четвертом этаже была мала для человека, но достаточна для кошки. Нана особо не обольщалась на счет этого прохода. Он, конечно же, тоже был защищен заклятиями, может быть даже более действенными, чем остальные окна и дверь. Но Нана была готова рискнуть, потому как по здравому разумению полагала, что по-другому все равно не получится, а кошкой лазать в окна ей не впервой. Она не сможет выполнить задуманное, не привлекая внимания посторонних, теперь, когда Гарри Поттер под присмотром Ордена, и пытаться встретиться с ним лично, минуя его друзей, может быть, по меньшей мере, опасно. В принципе нет уверенности, что и с их ведома что-то выйдет. Несколько ловких прыжков, карабканий, проходок по карнизам, и она у нужного окна. Еще не дойдя до цели, Нана поняла, почему оно было приоткрыто в ущерб общей безопасности: тонкое кошачье обоняние учуяло резкий запах конюшни. Вряд ли кто-то не согласится, что обыкновенные, пусть и запущенные, комнаты домов не предназначены для содержания гиппогрифов. Пробравшись под рамой, Нана вполне была готова ко всему: от магического капкана до сирены, но ничего не произошло. Она огляделась, вдыхая до боли знакомый затхлый сладковатый запах пыли и плесени заброшенного дома. Слабо освещенная комната с высоким потолком и завешанными потрепанными гобеленами стенами определенно некогда принадлежала женщине, судя по рассохшемуся туалетному столику на длинных тонких ножках, и, судя по старинной массивной кровати, была спальней. И посреди всего этого выцветшего просторного великолепия, окруженный окровавленными останками дохлых крыс, стоял гиппогриф, недовольно отмахиваясь хвостом от чего-то невидимого, но пронзительно гудящего. Недовольно поморщившись, Нана не посчитала нужным внимательнее вглядываться в то, что скрывают сумрачные углы комнаты, и перепрыгнула с подоконника на кровать, оттуда на оливкового цвета ковер, испустивший при ее приземлении облачко пыли, и устремилась к двери. Та была чуть приоткрыта, что тоже было весьма кстати, поскольку Нане совершенно не хотелось задерживаться даже в столь комфортабельном стойле. С радостью выскользнув в коридор, только там женщина приняла свой обычный вид. Прислушавшись, Нана осторожно двинулась вперед, интуитивно выбирая дорогу в полутемных комнатах и коридорах. Время от времени ей слышались скрипы половиц и негромкий треск, как если бы кто-то шел за ней, но она так никого и не увидела, сколько ни оборачивалась, и, в конце концов, списала посторонние звуки на ветхость дома. Подхваченные обрывки мыслей говорили ей, что вообще-то сейчас народу в доме много, и Гарри Поттер здесь без сомненья, но подойти к нему так запросто было бы большой ошибкой. У профессора Салливан опять не было четкого плана действий, но были некоторые предположения. В частности, она понимала, что при виде ее мальчишка и его друзья обязательно подняли бы шум, привлекли тем самым внимание находившихся в доме членов Ордена Феникса, те не стали бы долго разбираться и приняли бы меры. И вряд ли бы их остановило то, что им пришлось бы иметь дело с женщиной, причем безоружной, ведь свою волшебную палочку она сознательно не взяла с собой, чтобы ее необоснованно не обвинили в злом умысле. Планировка дома показалась Нане лишенной какой бы то ни было логики. Во всяком случае, на лестницу она набрела случайно. Та была такая же темная и грязная, как и все другие помещения, немилосердно скрипела и имела весьма сомнительное украшение по стенам в виде декоративных пластин с высушенными головами домовых эльфов. Нана почти спустилась вниз, так никого и не встретив. Она была уже близка к тому, чтобы самой привлечь к себе внимание чем-то вроде: «Эй, есть тут кто?!», когда в представшем ее глазам темном холле с тихим шипением вдоль стен ожили старинные газовые светильники, залив все пространство призрачным светом и осветив ободранные обои, потертые ковры, скособочившиеся и потемневшие портреты. И тотчас же стало шумно от появившейся толпы взволнованно перешептывающихся колдунов и ведьм. Они не заметили Нану сразу, и женщина получила прекрасную возможность как следует разглядеть их лица, среди которых были и знакомые: настоящего Аластора Хмури, Ремуса Люпина, некоторых из рыжеволосого семейства Уизли, и других из числа тех, чьи имена она не знала, но видела в воспоминаниях мальчика. И тут Нане показалось, что в нее попала молния. В центре толпы она разглядела сальные волосы и приметный нос, а вместе с ним и все остальное, принадлежащее профессору Снейпу. Наверное, Нанауатцин следовало бы подумать о том, что делает в штабе Ордена Феникса тот, кто считается Упивающимся Смертью, или о том, насколько справедлива была ее неприязнь к преподавателю Хогвартса, но женщина этого не сделала. Она просто оперлась о перила, охваченная внезапным изумлением. — Готов поспорить, что вас не приглашали, — раздался за спиной Наны резкий насмешливый голос. Она оглянулась. Говорящий очень изменился в лучшую сторону с того времени, как Нана увидела его впервые в мыслях Гарри, но не настолько, чтобы женщина не узнала в нем хозяина дома — Сириуса Блэка, уставившегося на нее недружелюбно и насторожено. Нана вновь посмотрела в холл и поймала еще десятка два таких же взглядов. Нанауатцин мгновенно собралась, сосредоточившись на своих ощущениях, доверив своему подсознанию оценивать уровень грозящей ей опасности. — Добрый день, — произнесла Нана без каких-либо особых интонаций, спустившись еще на несколько ступенек. Вот она и привлекла к себе внимание. Что ж, как Нанауатцин и предполагала, ее не ждали, но никто, по-видимому, не собирался нападать на нее сразу, а Нана сама не была настроена уйти, хотя бы не попытавшись выполнить задуманное. — День давно уже не добрый, — четко проговаривая слова, ответил за всех Снейп, мертвенно бледный, смотрящий на нее откровенно ненавидящим взором. — Кто это? — спросил Блек из-за спины Наны, следуя за ней по пятам и обращаясь к Снейпу, — Я собирался поймать проникнувшую в дом черную кошку, а нашел незнакомую женщину. Вслед за Сириусом на профессора посмотрели и остальные. Снейп сморщил свой крючковатый нос и процедил после некоторой паузы: — А это и есть мисс Нанауатцин Салливан… Любовница Лорда, знающая его с детства и, насколько я понял, приложившая немало усилий для его возрождения… Все как по команде опять посмотрели на Нану, и она передернула плечами, чувствуя некоторую неловкость от этих любопытных и в то же время враждебных взглядов. Но женщина как-то и не ожидала приветственных улыбок и объятий под плакатом «Добро пожаловать!», поэтому легко сохранила невозмутимое спокойствие. — И что, она, правда, знает Волдеморта с детства? Ты ничего не путаешь, Снейп? Чьего детства? Ее? А может… его? — вновь спросил Блек, не обращая внимания на то, как все вздрогнули при упоминании им имени Темного Лорда. — Если у вас есть какие-то вопросы, уважаемый, — заметила Нана, продолжая спускаться, сосредоточенно глядя себе под ноги, чтобы ненароком не наступить на подол собственного платья, — То почему бы не задать их мне? Я как-то не привыкла, что обо мне говорят в третьем лице в моем присутствии… И она оглянулась на хозяина дома. — А я как-то не привык, что по моему дому разгуливают любовницы всяких там злодеев, так что вам лучше помолчать, — Блек говорил спокойно, но было видно, что он в любой момент готов сорваться и броситься в драку. — «Привычка — вторая натура», — подумала Нана, поймав себя на том, что она, сама того не сознавая, проникла в мысли Сириуса, на бессознательном уровне почувствовав необходимость этого. Действительно, было в резкости и грубости беглого узника еще какая-то подоплека, кроме недовольства ее приходом. Блек страдал от вынужденного бездействия, поэтому можно уверенно заявить, что сейчас он проявит исключительное рвение и будет для Наны, пожалуй, самым серьезным противником. Как ни странно, значительное место в мыслях крестного Поттера было отведено Снейпу, что также заинтересовало Нану, но прежде, чем она успела выудить что-то вразумительное на эту тему, ее отвлекли. — Она спускалась сверху! Там же дети! Что с ними? — испуганно залопотала похожая на наседку рыжеволосая женщина, Нана не сразу узнала в ней миссис Уизли, виденную ей лишь однажды, слишком уж та похудела и побледнела с того самого воспоминания Поттера. — Успокойся, Молли. Я шел за ней следом. К детям она не заходила. Хорошо, что я как раз кормил Конькура и заметил, что она пробралась в дом через оставленную там отдушину. Одновременно со вздохом облегчения, изданным миссис Уизли, Нана мысленно чертыхнулась. Это был нешуточный прокол — не заметить Блэка, тем более кошачьим зрением. Тусклое освещение показалось женщине слабым оправданием собственной рассеянности. Еще больше усугубляло ее недовольство осознание того, что она ведь слышала звук шагов следующего за ней Сириуса, но не придала им должного значения, поглощенная осмотром дома. Ладно бы еще было бы, на что смотреть. Ни с исторической, ни с архитектурной точки зрения дом не имел ничего привлекательного для Наны. Охваченная сожалением, она не заметила, кто спросил: — А почему не сработало защитное заклятие? Я всегда говорил, что приоткрытое окно — это ненадежно. Любая волшебная палочка… — У нее нет волшебной палочки, — голос настоящего Хмури Нана услышала впервые и не ожидала, что он будет таким скрипучим. — Как же она преодолела заклятье? — Оно действует только против Упивающихся Смертью. — А она? В два шага преодолев разделяющее их расстояние, Снейп подошел к Нане, резко схватил ее за левую руку и дернул рукав платья к локтю. Темные глаза его, наряду с ненавистью и чем-то, уж очень похожим на страх, выразили искреннее изумление, но он тут же взял себя в руки и произнес, криво усмехнувшись: — Она — нет! Против всех ожиданий, она — не Упивающийся Смертью… Как же это Лорд упустил из виду?.. Последовало секундное замешательство. Возмущенная до крайности, Нана резко вырвала руку из цепких холодных пальцев зельевара и прошипела: — Осторожнее, профессор… Отсутствие волшебной палочки не помешает мне расцарапать вам физиономию. — И нам не помешает схватить тебя и отправить в Азкабан, — задушевность, с которой Сириус произнес эти слова, подтверждала серьезность его намерений. — С удовольствием передам дементорам привет от вас, мистер Блек. Думаю, даже они будут более вежливы с женщиной, — не удержавшись от ехидного замечания, Нана послала два испепеляющих взгляда Блэку и Снейпу. Неторопливо продолжала она передвигаться по холлу, и теперь со всех сторон была окружена членами Ордена. Выразительно посмотрев на Нанауатцин, Блек собирался ответить, но его удержал Люпин: — Уймись, Сириус, — произнес он спокойно, — Не делай опрометчивых преждевременных заявлений. Мы не будем предпринимать ничего без профессора Дамблдора. Ремус смотрелся более рассудительным и уравновешенным, чем остальные, но, оказалось, он был не одинок. — Слушайте, — произнес неизвестный Нане круглолицый здоровяк, — Но ведь она не могла найти этот дом без разрешения Дамблдора. Значит… — …кто-то назвал ей адрес штаба. И как только я узнаю, кто… — выражение раздражения и антипатии к предполагаемому болтуну появилось на лице Блэка. — Это мог сделать только Дамблдор, Сириус, и ты это прекрасно знаешь, — успокаивающе проговорил Люпин. После друга он вновь обратился к Нане: — Прошу прощения за некоторую грубость. Вы должны признать, что наше удивление и настороженность в совокупности с резкостью весьма справедливы. Меньше всего мы рассчитывали увидеть здесь… знакомую «Того-Кого-Нельзя-Называть». Кроме того, представляя вас его другом детства, мы ожидали увидеть пожилую даму, а встретили юную леди… Слушая это, Нана краем глаза заметила, как некоторые из членов Ордена усмехнулись. Она едва заметно кивнула: — Уверяю вас, я далеко уже не юная. Внешность порой бывает обманчива… Я тоже не ожидала, что встречу такого вежливого оборотня. — Гляди-ка, как много она о нас знает! Я не понимаю, почему мы должны церемониться с этой… Блек замолчал, но смысл недоговоренного был столь очевиден, что в холле повисло неловкое молчание. В воцарившейся тишине отчетливо прозвучало: — Хотя бы потому, что мисс Нанауатцин Салливан — мой гость! Все обернулись на звук неожиданно прозвучавшего ровного спокойного голоса Дамблдора. Профессор стоял возле входной двери. Один его вид, уверенный и серьезный, благотворно подействовал на окружающих Нану колдунов и ведьм. Они перестали нервничать. Тем временем Дамблдор пригладил рукой седую бороду и заметил: — И твой, Сириус. Ведь это твой дом. Нана украдкой облегченно вздохнула. Пробираясь в дом, она не рассчитывала застать здесь директора Хогвартса, зная, что у него очень много дел, и он не сидит тут безвылазно, но теперь женщина была уверена, что ее хотя бы выслушают. Если в свое время Дамблдор не отказался от встречи с Волдемортом, то такой жалкой птицы, как она, тем более не испугается. — Здравствуйте, профессор, — проговорила Нанауатцин, легко улыбнувшись приближающемуся к ней директору Хогвартса. — Здравствуй, Нана. Я знал, что рано или поздно ты придешь. Пропуская Дамблдора, толпившиеся в холле колдуны расступались, смыкаясь вновь за спиной профессора, и, в конце концов, Нана и ее собеседник оказались в плотном кольце членов Ордена, с интересом прислушивающихся к их разговору. Нанауатцин предполагала, как профессор может растолковать ее приход, поэтому поспешила расставить все на свои места: — Увы, профессор, даже если я и пришла, то совершенно не по тому поводу, по которому вам очень бы хотелось… — Понимаю. Но я все равно рад. Дамблдор смотрел на Нану дружелюбно, и этот взгляд вызывал искреннее недоумение на лицах окружающих, особенно у Сириуса Блэка. В его голове явно не укладывалось, как это можно так по-доброму беседовать с недругом, вероломно проникшим на твою территорию. — Мне нужно поговорить с вами… Нана уже приготовилась начать рассказ о том, что побудило ее прийти в стан противника, как вдруг изъеденные молью бархатные портьеры, недалеко от которых стояла женщина, распахнулись, и глазам профессора Салливан предстал портрет, реалистичнее которого она в жизни не видела. О том, что это все-таки картина, говорила массивная резная рама, окружавшая волшебное полотно. Это была изображенная в полный рост отвратительного вида женщина, которая орала так, будто ее резали. Изо рта ее текла слюна, глаза вращались, кожа на лице натянулась так, что, казалось, вот-вот порвется. — О, нет! Мы совсем забыли о необходимости не шуметь здесь! — воскликнула миссис Уизли. Она и Люпин кинулись к портьерам, пытаясь задернуть их, но те не закрывались. Большинство присутствующих закрыли уши. Нана с трудом преодолела желание избавиться от кошмара слышать вопли старухи таким же способом. Эпитеты, которые та выдавала в адрес присутствующих, переходя на личности и не делая пауз, чтобы перевести дыхание, можно было, по меньшей мере, посчитать обидными. Пытаясь перекричать шум, Нана спросила: — Кто эта нервная леди? — Моя мать, — мрачно проговорил Блек и заорал не тише своей родительницы, — Ты когда-нибудь замолчишь, чертова карга? Лицо старухи побелело, и она взвыла еще громче. Нана поняла, что еще несколько секунд, и она просто сойдет с ума в этом всеобщем гвалте, поскольку к голосу матери Сириуса присоединились другие портреты, а также и члены Ордена Феникса, выражающие недовольство и дающие советы пытающимся закрыть портрет зачинщицы. Нана в растерянности оглянулась на профессора Дамблдора, но тот, по-видимому, не собирался ничего предпринимать. Тогда Нанауатцин решительно подошла к портрету, машинально отметив заинтересованность в глазах старухи при виде незнакомого лица, правда орать тише та не стала. Внятно и громко Нана заговорила: — Уважаемая миссис Блек! Будьте так любезны, пожалуйста, если вас не затруднит… ЗАТКНИТЕСЬ! И Нана добавила еще словечко, напомнившее ей один эпизод из жизни в Хогвартсе, когда она еще помогала Дамблдору, да и не ей одной, судя по запылавшим щекам, Снейп тоже помнил и тот эпизод, и это словцо. И опять нужный эффект был достигнут — миссис Блек, а за ней и все остальные, замолчали так внезапно, что Нане на мгновение показалось, будто она просто оглохла. — Спасибо, — ледяным тоном поблагодарила Нана портрет и отошла, давая возможность привести все в первозданный вид. — Надо будет записать, — пробормотал Блек очень тихо, закрывая портьеры, но Нана расслышала и незаметно усмехнулась. — У меня не так уж много времени, профессор, — обратилась она к Дамблдору, — И чтобы не терять его понапрасну, я предпочту перейти сразу к делу. Вас не смутит, если я изложу свою просьбу прямо здесь, в коридоре, в присутствии ваших друзей, чтобы у них не возникло мысли, что наедине я буду угрожать вашей безопасности? — Конечно, Нана. Мне очень интересно, что же тебя привело к нам? — Я хочу увидеть Поттера. И опять в холле мгновенно воцарилась мертвая тишина. Подобная реакция не была для Наны неожиданной, поэтому она просто ждала, когда пройдет всеобщее удивление. — Зачем тебе нужен Гарри, Нана? — спросил Дамблдор. Казалось, он единственный не удивился словам Нанауатцин, но по его внимательному взгляду можно было понять, что директор Хогвартса просто очень хорошо держит себя в руках. — Я не могу рассказать вам всего, да вы бы мне и не поверили, поведай я вам все с самого начала, но это очень важно. И не только для меня, но и для мальчика. Надеюсь, мне не стоит интересоваться, знаете ли вы, что это такое? Нана извлекла из кармана принесенную колоду. Женщина обращалась к директору Хогвартса, но утвердительно закивали многие. С минуту она раздумывала, как поступить и что сказать дальше, затем решилась: — Пожалуйста, профессор! Вы можете убедиться, — Нана протянула Таро Дамблдору, и тот машинально взял их в руки, — Что карты не являются портшлюсом, они не заколдованы и, соответственно, не причинят мальчику никакого вреда… — Пожалуй, это правда, — вклинился Хмури. — Мне просто нужно, чтобы Поттер подержал их в руках, — продолжила Нана, — Я не стану возражать, если это произойдет в присутствии всей вашей честной компании. Услышав ее последние слова, Снейп воскликнул: — Она издевается! Это было не единственное восклицание, вклинившееся в диалог профессора и Наны, но единственное, на которое она сочла нужным отреагировать, сказав: — Вы не правы, но можете не извиняться за несправедливые обвинения… И смерила профессора Зельеделия холодным взглядом, а затем вновь целиком переключилась на Дамблдора. Тот задумчиво смотрел то на карты, то на Нанауатцин и не спешил с ответом. Нана терпеливо ждала, понимая, что профессору нелегко принять решение. Ей оставалось только надеяться на положительный результат, но чем дольше длилось молчание Дамблдора, тем слабее становилась надежда. Наконец, профессор заговорил, и все, не только Нана, притихли в ожидании ответа: — Думаю, это звучало бы крайне глупо, если бы я вдруг спросил, что ты собираешься потом делать с этими картами. И, возможно, ты действительно не замышляешь ничего плохого, но должна меня понять… Сейчас, — профессор покосился на Снейпа, — Когда ты с Томом, я не могу, да и не хочу рисковать… Последовала еще одна пауза. Нанауатцин затаила дыхание. — Извини, но я не позволю тебе и Гарри встретиться… Нана почувствовала, как внутри нее что-то оборвалось. Она не сможет правильно выполнить распоряжение бабушки. Разумеется, Нанауатцин рассматривала вариант отказа и тот факт, что получить его у нее было больше шансов, чем согласие, однако она надеялась, что настойчивые требования Филумены включить Поттера в число тех, чье будущее предстоит узнать, определяется ее предвидением состоявшейся встречи. И вот ничего не вышло. Вряд ли имеет смысл настаивать. Протянув руку за картами, женщина проговорила: — Что ж, признаться, я не очень-то рассчитывала на успех… Спрятав Таро, Нана добавила, как ни в чем не бывало: — Предпочтете, чтобы я ушла так же, как пришла — через окно, или выпустите меня через дверь? — Не думаю, что мы вообще вас выпустим, — Аластор Хмури пристально смотрел на нее своим волшебным глазом. — Выпустим, Аластор, ее мы выпустим, — произнес Дамблдор. — А она сразу же пойдет к… — недовольно начал аврор. — Но ничего ему не скажет. Еще девочкой она дала мне одно обещание. Ты же помнишь свои принципы, Нана? И тут Нане стало понятно, как-то, что профессор Дамблдор не забыл про нее, так и то, почему он не беспокоился на ее счет. Память у директора Хогвартса была отменной, несмотря на возраст. Нана ответила: — Конечно, помню, профессор. И хоть бывали случаи, когда в отношении других я их нарушала, на этот раз сдержу данное слово и не позволю никому что-либо узнать о том, что видела и слышала здесь. — Вы ей верите, профессор? — Снейп был ошеломлен услышанным. Он имел все основания потерять самообладание, что и сделал, стоя и переводя настороженный взгляд с Наны на Дамблдора. — Верю, Северус. — Предположим, она и вправду ничего не скажет. Но вы не хуже меня знаете, что это не решит проблемы — Лорд очень хороший окклюмент! — мастер зелий продолжал настаивать. — Еще бы, ведь именно у нее он и учился. Все снова посмотрели на Нану, и ей показалось, что теперь она понимает животных в зоопарке, представляет, что те чувствуют, когда на них с различной степенью интереса пялится толпа, испытывающая всю гамму чувств от страха до любопытства. — Не стоит преувеличивать мои заслуги, профессор, — проговорила она, — Если больше никто не собирается возражать, я уйду. И она двинулась по направлению к двери, но спокойный голос Дамблдора ее остановил. — Ты случайно не собираешься посетить свою хижину в Запретном лесу? — Собираюсь. Мне нужно кое-что забрать оттуда… — Нана ответила прежде, чем сообразила, что делать этого, возможно, не стоило. — Не возражаешь, если я составлю тебе компанию? — У меня есть выбор? — Ты имеешь полное право отказать, но мне бы не хотелось, чтобы ты это сделала. У меня тоже есть для тебя предложение. — «Еще одно!» — чуть было не выкрикнула вслух Нана. О таком повороте событий Филумена ее не предупреждала. А может именно об этом предложении она предупреждала ее, а не о предложении Тома? Нана сильно бы покривила душой, если бы сейчас сказала, что ее не интересует то, что хочет сказать Дамблдор. Она уже не думала ответить отказом на предложение профессора составить ей компанию. Охваченная предчувствиями чего-то важного, судьбоносного, Нана плохо помнила, как вместе с Дамблдором покинула фамильное гнездо Блеков и аппарировала в Хогсмид. Неторопливо брели они вдвоем по деревне и молчали. Наконец, профессор заговорил: — Так ты не живешь больше в хижине, Нана? — Вы хотели сделать мне какое-то предложение, — ответила Нанауатцин, показывая тем самым, что ни на какие посторонние темы она разговаривать не будет. Дамблдор снова помолчал, будто собираясь с мыслями, и продолжил: — Нана, только пойми меня правильно. Я знал тебя еще девочкой … И знаю гораздо лучше, чем тебе это может показаться… — Не слишком ли издалека вы начинаете, профессор? — Нана, ведь ты — не Упивающийся… — О, да! Благодаря Снейпу это теперь известно всему Ордену. Уж не собираетесь ли вы извиняться за него, профессор? Не надо. Не стоит… Дамблдор медленно отрицательно покачал головой: — Тебе не может нравиться то, что делает Том, Нана… — профессор был как никогда серьезен. — Я все еще плохо представляю, что же он делает, но готова признать, что, возможно, не от всего буду в восторге, — уклончиво ответила Нана. — Вот и я говорю о том же. — Пока что вы не сказали еще ничего, что прояснило бы для меня ситуацию. — Хорошо, я достаточно ходил вокруг да около… Почему бы вам не присоединиться к Ордену, профессор Салливан? Это было уже слишком. Второе потрясение за один день. Нана с трудом подавила желание встать как столб посередине улицы. Она помнила наставления бабушки, но должна была что-то ответить профессору. Собравшись с мыслями, она произнесла: — Да, профессор Дамблдор, я — не Упивающийся и не действую пока что на стороне Темного Лорда… Возможно, я не разделяю некоторых его убеждений и взглядов… Но какой бы он ни был, я его люблю. А предавать любимого человека подло! — Признаться, я тоже не ждал от тебя другого ответа… — Зачем же тогда завели этот разговор? — Просто чтобы дать тебе шанс еще раз подумать… над тем, что будет дальше. Нана незаметно сжала рукой спрятанную в кармане платья колоду карт Таро. — Именно этим я и собиралась заняться в ближайшее время, профессор. Дальше они шли, не разговаривая, и разошлись в разные стороны, едва выбрались за пределы Хогсмида. Дамблдор направился прямо к Хогвартсу, а Нана — окраинами Запретного леса к хижине. Дорогой женщина размышляла, действительно ли это было, или же ей только показалось, что в деревне она какое-то время ощущала чей-то пристальный наблюдающий взгляд. Тяжелый взгляд. Недобрый… Много времени для того, чтобы забрать из хижины волшебную палочку Нане не потребовалось. Его хватило даже на то, чтобы вдоволь насмотреться по дороге на густой кустарник и деревья, зеленые ветви которых образовывали непроницаемый навес над узкой едва заметной тропинкой, капризно извивающейся между их же толстыми корнями. В Хогсмид она также вернулась без задержек и промедлений, и без настораживающих ощущений слежки, что наводило ее на мысль о чересчур разыгравшейся фантазии некоторое время назад. Солнце уже было готово вот-вот нырнуть за горизонт, когда Нана аппарировала к дому Лорда. Ей было над чем подумать, пока она шла между обломками могильных камней к холму. Например, о том, что она скажет Волдеморту, или что скажут ей карты о судьбе Поттера, так и не побывав в его руках. В коридорах было неестественно тихо, но внутренний голос подсказал Нане, что жилище не столь безлюдно, как могло показаться в первый момент. При этом Петтигрю в расчет не принимался, но не слишком ли поспешно ломанулся он к мраморному залу, заметив ее? Тем не менее, до своей комнаты женщина дошла без приключений. Однако спустя минуту, Нана только и успела, что вынуть Таро, в дверь постучали. Открыв дверь, не дожидаясь приглашения, на пороге застыла женщина, в которой Нанауатцин узнала Нарциссу Малфой. Лицо ее было бледно, что особенно подчеркивала темная мантия, но щеки пылали, и злые глаза бросали на Нану ядовитые торжествующие взгляды. С каким-то зловещим ликованием в голосе она произнесла: — Темный Лорд ПРИКАЗЫВАЕТ вам немедленно прийти. При первом звуке елейного, не предвещающего ничего хорошего голоса жены Люциуса Нана выпрямилась, преодолевая нахлынувшую усталость, и спокойно с достоинством посмотрела на нее. Она постаралась вложить в свой ответ все доступное ей ледяное высокомерие: — Отбираете хлеб у Червехвоста, миссис Малфой? Выдав эту язвительную реплику, Нана, тем не менее, подчинилась. По пути взгляд ее выхватил в окне пурпурную половину скрывающегося за горизонтом солнечного диска, и она подумала, что день сегодня выдался напряженным и насыщенным. И он еще не закончился.