Твой самый преданный фанат

Мидория чувствовал, что их общению что-то мешает, но не понимал, что именно. Не помог даже долгий анализ нескольких их бесед, в том числе и той, что случилась на общей растяжке. Это было весело – и очень волнительно, особенно когда Бакуго, глядя на Урараку, послушно сцепил руки за спиной и попытался поднять их на уровень лопаток, от чего мускулы на его руках сильно напряглись и показались Мидории просто каменными. В низу живота тогда сладко свело, так, что он и сейчас краснел, вспоминая это ощущение. Всё это время казалось, что Бакуго пересиливает себя с каждым словом. Сначала Мидория был уверен, что он просто не хочет его видеть, тем более – разговаривать с ним, а потом вспомнил, с каким жаром он отвечал ему на фудкорте, пока они ждали ребят, и вчера на занятии. В красных глазах что-то сверкало, как драгоценные камушки под водой озера, и Мидория смотрел на него, замирая от восторга. И ещё его странная ухмылка... Будто он хотел с ним позаигрывать. Увлёкся уверенностью в себе, да? Теперь думаешь, что самый крутой? Мидория хмыкнул себе под нос. Интересно, как вообще должен перекувыркнуться мир, чтобы Бакуго Кацуки захотел к нему подкатить? В голове всё налаживалось, а звонкая пустота, опухшая от слёз, успокоилась, затихла, как лесная земля в октябре, и Мидория с рассеянной улыбкой рисовал в своём блокноте. Сегодня он хотел изобразить новую версию костюма Урараки, опираясь на недавно обретённые ею навыки, и потом показать – может, удастся подкинуть ей новую идею. Поэтому, когда у его парты неожиданно вырос Тодороки, Мидория едва не подорвался в воздух вместе со стулом. – Ой! – воскликнул он. – П-привет, Тодороки-кун. Я тебя не заметил. – Извиняюсь, – пробормотал он, опустив взгляд. – Мидория, у тебя всё хорошо? Такие вопросы преследовали Мидорию весь остаток вчерашнего дня. Конечно, даже от него, с его повышенной чувствительностью, было странно ожидать, что он вдруг убежит из класса, взрываясь слезами! Он неловко улыбнулся, почесав щёку. – Да, спасибо. Всё правда хорошо, я просто устал. После разговора с Ураракой Мидория отдыхал весь оставшийся день. И отдыхал он не переключением между десятком занятий сразу, а... Он просто валялся на постели с телефоном, читая мангу и пролистывая смешные видео. Вплоть до той самой растяжки вечером, к которой неожиданно присоединились почти все их одноклассники. Удивительно, но он чувствовал себя как сухая земля после обильного дождя. – Я надеюсь, ты помнишь, что можешь поговорить со мной, – сказал Тодороки, поджимая губы. Несмотря на его внешнюю холодность, теперь напряжение от бессилия исказило черты его невозмутимого лица, и Мидория почти ласково улыбнулся. – Я не хорош в словах и поддержке, но я всегда тебя выслушаю. Хотя бы. Мидория звонко рассмеялся. – Конечно! И тут Тодороки снова с силой сжал его плечо. Изуку был тактильным человеком, и понял это очень давно. Прикосновения от близких значили для него очень много – объятия мамы, Всемогущего, друзей. Даже после их спаррингов с Бакуго он чувствовал себя совсем иначе. Но сейчас усталость всё ещё сказывалась на встрепенувшихся нервах, электричеством шарахнувших кожу, и Мидория вздрогнул, тут же неуютно вжимая голову в плечи. От тяжёлой, сильной ладони Тодороки веяло приятным жаром, но он всё равно хотел, чтобы тот убрал руку. Он рад был поговорить, но его организм всё ещё оправлялся от пережитого; Мидория стиснул зубы, надеясь, что он отойдёт сам, но... – Тодороки-кун, убери, пожалуйста, руку. Глаза друга с чистым недоумением распахнулись, и хватка на его плече разжалась. Мидория судорожно вдохнул, тут же чувствуя резкий спазм паники в горле. – Извини, если я тебя обидел! – воскликнул он, взмахнув руками. – Понимаешь, просто я сейчас... Пока не хочу... Чтобы меня трогали. Физически, только физически! – Почему ты извиняешься? – спросил Тодороки, обрывая череду оправданий. Мидория замер, глядя на него во все глаза. – Я понимаю. Всё в порядке. Пока Изуку пытался собраться с мыслями, Тодороки махнул рукой за своё плечо: – Хочешь после тренировки задержаться и поиграть в мяч? Он не обиделся. А Мидория только что впервые, кажется, отстоял свои границы. Тогда эти слова казались глупой бессмыслицей, и он даже не до конца понимал, что это такое; сейчас, когда сковывающее грудь чувство пропало так же быстро, как появилось, давая место свободному вдоху, Изуку понял. И удивлённо улыбнулся. – Конечно! Я только за! *** Время официального отбоя уже прошло, и Мидория, махнув рукой засидевшимся в общей гостиной ребятам, ушёл к себе в комнату. Теперь усталость, собиравшаяся за день, наваливалась на тело ещё быстрее и сильнее; похоже, организму нужно было время, чтобы окончательно восстановиться от стресса, который он сам на себя же и водрузил. Что-то похожее говорила и Исцеляющая девочка, и Мидория забрался в одеяло по самый подбородок, задумчиво уткнувшись в подушку. Выходит, физические и эмоциональные повреждения лечатся почти одинаково? Он едва-едва начал засыпать, привычно окутав себя мыслями о Бакуго и своём будущем, которое так хотел бы с ним разделить, как в его комнату кто-то вбежал, тут же приземлившись на постель, и Мидория резко развернулся. – Деку-кун! – взволнованно воскликнула Урарака, встряхнув его за плечо. – Просыпайся, у нас срочный сбор. В городе появились злодеи, и сенсей сказал, что мы едем как подмога. Вставай! Мозг обработал информацию сразу, но Изуку всё равно понадобилось время, чтобы окончательно распахнуть тяжёлые веки и принять сидячее положение. В висках неприятно закружилось. – Вставай, – крикнула напоследок она, шлёпнув его по плечу. – И разбуди Бакуго, а я пока к Яомомо! Срочный. Сенсей. Подмога... – Чёрт! – воскликнул Мидория, вскакивая с постели. Одеться? А, точно, его форма внизу, в раздевалке! Надо разбудить Бакуго! Схватив телефон с тумбочки, Мидория пулей выскочил за дверь, тут же инстинктивно жмурясь от яркого света. Мимо, как угорелый, пролетел едва продравший глаза Каминари. Мидория постучал в комнату Бакуго, чувствуя, как в животе скрутилось от волнения. Сейчас они поедут помогать про, как настоящие герои, спасать людей... Интересно, сколько там злодеев? В каком именно районе? А полиция уже прибыла? Сонный Мидория перебирал в голове вопросы, как речная вода камушки, и не заметил, как опёрся на дверь, а та неожиданно поддалась. Изуку моргнул, случайно переступив через порог, и машинально затворил дверь за собой; Бакуго забыл закрыться? И правда. Он крепко спал, явно не услышав стука, прикрывшись тонким одеялом до пояса; Мидория несколько раз моргнул, стараясь различить его силуэт в темноте, и понял, что в лицо бросился вулканический жар. Бакуго спал раздетым, и несколько долгих, ужасных секунд, пока Изуку делал несмелые, но быстрые шаги к кровати, он рассматривал мерно вздымающуюся обнажённую грудь, красивые очерченные мышцы, каменные, расслабленные сейчас мускулы, результат тяжёлой упорной работы на тренировках... Мидория сглотнул пересохшим горлом. Сейчас не время. Совершенно точно не время. Сердце заколотилось от мысли, что им нужно среагировать, как профессиональным героям, и он, затаив дыхание, протянул руку, чтобы потрясти Бакуго за плечо. – Каччан! – позвал он его как можно громче, но голос сорвался; от тела Бакуго шёл притягательный жар, и на какое-то длинное мгновение Мидории захотелось нырнуть под одеяло, залезть на него сверху и изо всех сил прижаться к крепкой груди. Он тут же устыдился себя, чувствуя, как в паху стало некомфортно. – Каччан, вставай! Бакуго замычал, нахмурившись, и Мидория затряс его активнее. Мычание стало недовольным. – Срочный сбор героев! Каччан! Бакуго повернулся к нему и распахнул раздражённые красные глаза. Он пялился на Мидорию осоловело и сонно, медленно моргая, и наконец вяло махнул рукой: – Захлопнись и ложись обратно. Хриплый голос послал вдоль позвоночника струю мурашек, и Изуку резко вздохнул. А потом недоумевающе нахмурился. – Каччан? Бакуго тут же снова открыл глаза, глядя куда-то сквозь, и отчётливо грязно выругался, так, что в другой ситуации Мидория прыснул бы в кулак: до того Бакуго выглядел растерянным и милым после крепкого сна. Похоже, ему что-то снилось. Он резко сел, так, что Изуку невольно отпрянул. – В городе напали злодеи, – протараторил он. – Собирайся, мы едем помогать. – Понял, – кивнул Бакуго, пытаясь откашляться. Он уже не смотрел на Мидорию, и тот поспешил ретироваться, выпрыгнув за дверь так, словно в комнате начался вдруг пожар. В каком-то смысле так и было. Через каких-то пятнадцать минут ребята тряслись в служебной машине, сонные, но напряжённые до невозможного. Кто-то поправлял амуницию и детали костюма, кто-то умудрялся клевать носом, а кто-то нервно улыбался друг другу, пытаясь унять дрожь в коленях. Мидория, зажатый между Иидой и Киришимой, смотрел на свои руки в перчатках, прислушиваясь к стучавшему в ушах сердцу: они едут на настоящий вызов. Не просто дежурный патруль, а настоящее задание, опасное, требующее мастерства и отваги, и Мидория настраивался. Он пытался глубоко дышать, так, чтобы больше не казалось, что сердце пытается порвать лёгкие; встретившись взглядом с Ураракой, он нервно улыбнулся, увидев в её лице зеркальное отражение своих эмоций. Они оба очень старались всё это время. Как и все остальные ребята, пропадавшие на тренировках. В этот раз Мидория знал, что не будет кидаться в бой сломя голову, только если чьей-то жизни будет угрожать сиюминутная опасность; теперь он знал, как нужно позаботиться о себе, чтобы потом вынести несколько человек на своих плечах, как это делал Всемогущий. Он более спокойно улыбнулся себе под нос. А ведь эти пункты, перечисленные Ураракой, показались ему тогда неимоверно глупыми. – Класс, – обратился Айзава, протиснувшись в проход. Его голос неожиданно громко прогремел в воздухе, полном бубнежа, и ребята тут же притихли. – Сейчас вы отправляетесь в зону чрезвычайной ситуации. Ваши указания... – он раскрыл книгу с инструктажем, пару секунд пробежался воспалёнными глазами по страницам и тут же закинул её обратно на сиденье. – Короче. По одиночке не разделяться, держаться героев про, в приоритет ставим спасение гражданских, а не бой со злодеями. В случае опасности связываемся со мной. Будьте предельно осторожны. Всё поняли? Все головы дружно кивнули. Машина остановилась, и ребята услышали приглушённый шум на улице, тут же подобравшись. Мидория стиснул кулаки. – Вперёд. *** – Мидория, справа, за тем зданием, – Джиро махнула рукой, другой плотнее прижимая наушник. – Там ещё люди. – Спасибо! – крикнул Изуку, ловко перемахнув через кусок проломленной стены; в воздухе всё ещё рассеивалась мелкая бетонная пыль, от которой хотелось прищуриться, и Мидория как можно быстрее побежал в указанном направлении, не используя причуду; в этот раз он экономил силы, и схватка со злодеем несколько минут назад подтвердила правильность этой стратегии. В этот раз это была небольшая, но слаженная группировка, орудующая довольно давно; они устраивали в городе беспорядки, занимаясь грабежом, но в этот раз разошлись так, что принялись взрывать пустые и не совсем магазины, доходя до круглосуточных, вырывая из темноты ночи испуганные крики и плач. Жертв пока не было, хотя сердце Мидории вздрагивало каждый раз, стоило в ушах раздаться новым звукам разрушения. Правда, сейчас он чётко понимал, на какие именно разрушения и взрывы прибежит. За рухнувшей боковой стеной круглосуточного съёжился молодой мужчина, толстовка которого из красной стала белой от строительной пыли; он прикрывал голову руками, не отрываясь, глядя перед собой, и вздрогнул, когда услышал замедлившиеся шаги Мидории. Изуку торопливо присел рядом, ободряюще улыбнувшись. – Не бойтесь, я герой. Я не причиню вам вреда. – Слава небесам, – пробормотал мужчина, поднимаясь и опираясь на плечо Мидории. – Там, он... – Всё хорошо, я отведу вас, – сказал Изуку, быстро оглядываясь на сражение. Бакуго помощь уже не потребовалась; взрывы затихли, а злодей лежал в отключке где-то у подмигивающего фонаря. Сам Бакуго, забравшись повыше, щурился и осматривался вокруг. Сердце светло улыбнулось. Мидория успел отвести в безопасное место ещё одну женщину в возрасте, которая жаловалась ему, что просто хотела купить муки и напечь на ночь блинчиков, как за спиной прогремел новый взрыв. Оставив её у Яойрозу, Изуку рванул обратно, чувствуя, как язык тут же пересох от волнения. Из обломков показалась девушка лет двадцати с копной светлых волос, усеянных теперь пылью, как паутиной; похоже, она пряталась, пока всё не затихло, и выбралась, не ожидая удара со спины. К ней, громко стуча ботинками по асфальту, бежал злодей с причудой, позволявшей пускать из колен целые пулемётные очереди; обернувшись, она вскрикнула от испуга, отшатнувшись, и Мидория, не задумываясь, использовал причуду... Но не успел. – Сдохни! – прогремело над площадкой, и злодей, обернувшись, не успел издать ни звука; его просто смело взрывной волной, которую Бакуго послал в его сторону, приземлившись на поле боя с оглушительной силой и ударив горящим кулаком в землю. Он не нанёс злодею серьёзных травм, но надолго вывел его из строя, и Мидория, уже подлетев к замершей девушке, с силой закусил губу. Бакуго был великолепен. – Не в мою смену, – прорычал он, сплюнув на землю и утирая рот тыльной стороной ладони. – Ох, – вздохнул Мидория, заставив себя отвести наконец взгляд. – Вы в порядке? Не ранены? Я отведу вас в безопасное место, всё хорошо! Не удержавшись, Изуку обернулся через плечо и увидел, что Бакуго смотрит ему вслед. Внутри снова мелко взорвалось, и он улыбнулся, показав ему большой палец; конечно, рассчитывать было не на что, но сейчас, на настоящей миссии по спасению людей, помогая кому-то не понарошку, а всерьёз, в прохладной осенней ночи в этом полуразрушенном квартале, Мидория чувствовал себя, как во сне. В груди ветрено трепетало, и сейчас ему казалось, что здесь может быть возможно абсолютно всё. Мидория как раз снова лёгким бегом возвращался к Бакуго, стоявшему на останках магазина, когда раздался громкий гудок. Они обернулись, и Изуку заметил у служебной машины Ииду; он вскинул руки и показал им обоим жест, после которого плечи Мидории окончательно расслабились; все жители были спасены, а злодеи схвачены. Скоро их отправят обратно. Задача выполнена. Изуку замер, сжав кулаки и опустив голову, чтобы спрятать счастливую улыбку во всё лицо; он дрожал изнутри, как огромный телефон на вибрации, и не мог удержаться. Получилось! Он действовал обдуманно и осторожно, быстро и профессионально, и гордился собой, как никогда прежде. Сейчас мысль о том, чтобы свернуть горы, казалась ему абсолютно трезвой, и он знал, что увидит в зеркале по возвращению в общежитие. Сверкающий изумрудный взгляд, полный сладкой, долгожданной уверенности в себе. Мидория вскинул голову и полной грудью вдохнул ночной освежающий воздух с примесью жгучих горелых взрывов. Теперь он точно знал, что все это было не просто так. Наверное, он навсегда запомнит, как эти люди искренне благодарили его, когда он приводил их к медикам. – Пошли, задрот, – раздался родной голос совсем рядом, и Мидория тут же улыбнулся подошедшему Бакуго. – Чё застыл? – Каччан! – воскликнул Изуку. Эйфория била ключом, заставляя напряжённое тело дрожать, и он прыгнул следом. – Ты потрясающий! Бакуго резко развернулся. Настолько стремительно, что Мидория едва не впечатался лицом ему в грудь, тут же отступив и заливаясь краской; очень некстати вспомнилась картина, представшая перед ним в комнате Бакуго. – Прекращай, – предупреждающе рыкнул он. Изуку, к сожалению, не заметил. – Нет, серьёзно! Этот твой выход – это было просто нечто! И ты так здорово использовал ударную волну от взрыва, не задев ни гражданского, ни самого злодея, это было гениально! И ты выглядел так круто, если честно, а этот взрыв был рассчитан идеально, до последнего... Короткий, но ощутимый удар выбил из груди весь воздух, и Мидория отпрянул, инстинктивно схватившись за ткань костюма. Он с усилием сделал новый вдох, но кислород словно не до конца наполнил лёгкие, застрял на полпути, а Изуку уставился в оскалившееся хищное лицо. – Прекращай! – взревел Бакуго, и его руки опасно осветились красным. – Сколько уже можно, идиотский Деку?! Хватит говорить мне это! Хватит! – Говорить что? – крикнул Мидория. Сердце, казалось, сейчас просто улетит из груди, вырвется остыть под холодный чёрный небосвод; даже во время спасения людей ему не было так страшно. Сейчас тревога пронзила каждый мускул, и Изуку крепче стиснул кулаки, хоть как-то возвращая себя в реальность, которая уменьшилась до размеров разъярённого Бакуго. – Хватит лебезить! Хватит издеваться! – продолжал вопить Бакуго, едва не брызгая слюной. Его глаза пылали, как гигантские костры, и Мидория вздрогнул, не в силах отвести взгляд; ему показалось, что Бакуго морщится от боли. – По-прежнему думаешь, что ты лучше меня?! Так какого хрена ты мне так усердно пытаешься заявить об этом?! Я и так знаю! – Почему... – выдавил Мидория. В ушах застучало. – Я не понимаю, о чём ты... – ХВАТИТ ВРАТЬ! – взорвался Бакуго. Асфальт коротко вздыбился, как трава под порывом ветра, и осел обратно обуглившимися комками. Мидория не смотрел, но ощутил его резкий запах. – Я не вру тебе! – воскликнул он. О чём он? Голова кружилась. О чём он говорит? – Меня достали твои выходки. Лезешь ко мне, строишь из себя паиньку, распинаешься, выделываешься, думаешь, я не понимаю, что ты хочешь сказать? Ты лучше! Во всём лучше, да? Как ты вообще смеешь? Ты хоть знаешь, как тяжело мне было перестать бежать за тобой? Я только начал убеждать себя! Только начал думать, что тоже могу быть сильным героем! Не смеши меня! Как ты – ты! – можешь думать, что я потрясающий?! Бакуго медленно надвигался. Под его ногами хрустели камни и бетон, и он стучал себя в грудь, так сильно, что какая-то часть Мидории морщилась при каждом ударе, желая податься вперёд и отвести его руку, удержать запястье, прекратить эту боль. В горле зажгло, а в носу защипало, и Изуку не был уверен, сможет ли достойно вынести такую перепалку. Она была на уровень выше их прочих ссор. – Так что прекрати, – прорычал Бакуго. В уголках его глаз что-то блеснуло, что-то, заставившее Мидорию беззвучно ахнуть, едва размыкая губы. – Прекрати это уже. Ты не имеешь права, задрот. Не имеешь права меня так мучить! Я только-только начал думать, что что-то из себя представляю. Только начал думать, что добрался до тебя. Да я... Он резко оборвал сам себя, словно прикусил язык, и его лицо побледнело, ещё ярче выделяясь для Изуку на черноте окружавшей их ночи. Мидория не заметил резкой остановки; кровь бурлила, достигнув своей точки кипения, и ему нужно было выплеснуть жжение, охватившее гортань. – А я правда думаю, что ты потрясающий! – решительно крикнул он в ответ. Сейчас его охватила настоящая злость, от чего костяшки кулаков громко захрустели. – Не заставляй меня отказываться от своих слов только потому, что боишься в это поверить! – Да как ты смеешь! – взревел Бакуго, но Мидорию было уже не остановить. Внутри что-то лопнуло. – Я пахал, как проклятый, чтобы хоть как-то сравняться с тобой, – продолжил Изуку; теперь он наступал на пятившегося Бакуго. – Я блокноты о тебе выучил наизусть! Знаю все твои приёмы! Знаешь, каково было мне? Как мне было трудно перестать гнаться за тобой? Ждать твоего внимания? Думать о твоём одобрении?! Понять, что я тоже могу быть героем, причём отдельно от тебя, а не как твоя тень?! Бакуго поражённо замер, тяжело дыша. Мидория краем глаза видел, как вздымаются его широкие обнажённые плечи; он до рези в глазах смотрел в алые перед собой. Их цвет всегда напоминал ему терпкий гранат, и сейчас вязкий сок тёк в груди, превращаясь в кипящую лаву. – Я восхищаюсь тобой всегда! ВСЕГДА! Как Всемогущим! Может, хоть это ты в силах будешь понять, дурная твоя башка?! И если я говорю, что считаю тебя потрясающим, значит, так оно и есть! Зачем мне вообще тебе врать?! Я же... Осознанная мысль коротко ударила по горлу, оборвав его на полуслове и заставив закашляться. В лицо бросилась краска. Он едва не проговорился о своих чувствах. Мидория проморгался, пытаясь перестать кашлять и сделать хоть один нормальный вдох; биение сердца вытеснило весь воздух, и он мог только растерянно смотреть на застывшего перед ним Бакуго с точно таким же выражением лица. Они замолчали, и Изуку никогда, пожалуй, не было так страшно. – Вы двое, что тут устроили?! – раздался возмущённый крик Ииды, а через какое-то мгновение он оказался между ними. Очень сердитый. – Марш в машину! Остаток дороги до своей комнаты Мидория помнил плохо. Кажется, с ним хотела заговорить Урарака, но здесь, в салоне служебной машины, где все сидели вплотную друг к другу, идея была не из лучших, и она решила подождать. Мидория смотрел куда-то в пол, чувствуя, как в груди доваривается досадная обида. Ярость уже почти выкипела.