Биби, спотыкаясь и пытаясь удержать в руках все: папку, телефон, шарф, который не успела нормально обмотать вокруг шеи дома, и себя — неуклюже бежала по территории театра, разбрызгивая мокрые лужи под ногами во все стороны, чувствуя, как вымокли ее носки. Волосы как назло падали ей на лицо, закрывая обзор, а ноги заплетались и не хотели слушаться, сегодня словно все вокруг было настроено против девочки. В ее голове вертелись одни мысли:
«Только бы не опоздать… Потому что Мортис — это мой самый-самый последний шанс»
Биби кое-как притормозила около массивных деревянных дверей, которые были высоченными-высоченными, метра три или даже четыре в длину. Были бы они полегче, девушка непременно заехала бы ими себе по носу, потому что те открывались "на себя", но они, очевидно, распахнулись плавно и мягко, слегка скрипнув старыми петлями.
Биби расталкивала неторопливо идущих ей навстречу людей, иногда едва ли не утыкаясь носом в паркет, зацепляясь за развязанные шнурки, но зато точно помнила, где находился кабинет Мортиса. Ловко взобравшись на третий этаж по винтажной лестнице с огромными пролетами и низенькими, но частыми ступеньками, лакированными темно-бордовыми перилами, девочка удалилась дальше по коридору, который, в отличие от первого этажа, был совсем пустой. Биби услышала, как откуда-то издали доносятся голоса, но они были совсем разных мастей, кажется, то ли из гримерок, то ли из другого помещения репетиционной составляющей.
Девушка, увидев довольно выделяющуюся табличку на фоне остального театрального уюта "Не входить", остановилась, разобрала в руках все вещи, которые находились в них, утерла пот со лба, подождала, пока сердце успокоит свои ритм, и, игнорируя прочитанную надпись, бесцеремонно распахнула дубовую дверь, а та, в свою очередь, открылась без единого звука, не издав никакого шороха.
Биби заглянула вовнутрь, просовывая голову. Ей в лицо ударил солнечный свет из панорамных окон, который заливал весь кабинет режиссера. Стояла гробовая тишина, девушка, до того момента, как ее ослепление лучиками солнца не прошло, думала бы, что Мортиса сейчас нет. Биби проморгалась и снова оглядела интересный кабинет. Только открыв рот, чтобы поздороваться, девочка заметила, что парень все это время был здесь, но только вот… Мортис мирно спал, укладывая на руки голову и облокачиваясь грудью на стол. Его медленное и глубокое дыхание символизировало то, что он таким слегка умилительным образом увиливает от работы довольно долго.
Биби тихо-тихо прокралась в кабинет и, отложив папку на стул, на цыпочках прокралась к спящему режиссеру. Сейчас был самый удачный момент без лишнего смущения разглядеть его лицо целиком. В руках Мортиса застыла ручка, почти выпавшая из расслабленных пальцев, а под себя парень подмял листок, на котором что-то писал до того, как его сморило еще слегка тёплое осеннее солнце.
Биби уселась на корточки напротив спящего страдальца и так же, как он, уложила голову на свои ручки. Парень иногда смешно дергал носом, сводя бровки к переносице — ему что-то снилось. Был какой-то магнетизм в его вроде бы грубоватых, но довольно элегантно очерченных чертах лица: в длинном с горбинкой носе, в едва видных скулах, в разрезе широких глаз, которые, Биби запомнила точно, очень хорошо контрастировали своей даже некоторой рыжиной на фоне совсем бледного лица. Яркие фиолетовые волосы совсем немного отросли, показывая свои темные, как смоль, корни.
Аккуратная ладонь Мортиса, которой он держал ручку, была такой же бледноватой, как и остальной он, а синеватые вены были едва ли видны через тонкую кожу. Но, все же, в его руках было что-то мужское, чем можно было бы восхититься…
Биби пришлось круто нагнуться, чтобы режиссер, ворочаясь во сне, не зарядил ей по лбу рукой, сменив положение. Девочка отшатнулась и привстала, сие простое действие наконец-то вывело ее из собственных грёз. Биби помялась, не зная, что ей делать, ведь любой из приходящих в голову вариантов был слишком неловким… но, кажется, девушка решила сегодня ни о чем не жалеть, поэтом выбрала самый экстремальный из них.
Биби распрямилась и, глядя на спящего Мортиса теперь уже сверху, перемяла пальцы, после чего сразу же взяла парня за кончики немного неестественно заостренных ушей и потянула наверх. От сие не самых приятных действий парень тут же распахнул глаза, мотая головой, приподнялся и что-то начал мямлить, протирая заспанные глаза. Девочку очень позабавила ее же наглая выходка, она оперлась ладошками на свои колени и широко улыбнулась, ожидая, когда Мортис обратит на свое внимание.
Режиссер начал активно протирать глаза, неудачно пытаясь сделать вид, что ничего не было, но когда увидел, что перед ним стоит Биби, его взгляд наконец приобрёл трезвость ума, а действия перестали быть напряженными. Мортис сладко зевнул, разгибая уставшую спину и потягиваясь на стуле, словно его совсем не смущало свое положение перед девушкой.
— Доброе утро, — Биби отозвалась на его ленивые действия, — Как… спалось?
— Чудно… но неужели я проспал сегодня так… — Мортис поглядел на часы и как-то иронично нахмурился, изгибая одну бровь, — Биби, 8:01. Кажется, мы вчера договорились на девять… "около того" не означало около восьми-ноль-одной, — парень подпер щеку рукой и уставился на девушку, на его лицо заиграло недоумение, смешанное с удивлением, но прежде, чем тот сформулировал свои мысли, Биби его перебила.
— Извини-и-и… — протянула та, — Я просто так боялась опоздать…! Мне показалось, что если я задержусь хотя-я бы на минутку передо мной закроется дверь и в твой театр…
Мортис не почувствовал укол вины от своих же, все же, больше шуточных слов, но долю сочувствия проявил к несчастной Биби, видя, как тяжело той даются слова об очередной неудаче. Того сейчас больше всего интересовало другое.
— У тебя… это… интересный… — парень скривил уголки губ и, не в силах описать то, что хотел донести, жестом покрутил указательным пальцем около своего глаза, — Короче, стрелка одна только нарисована.
Биби встрепенулась, повернулась на триста шестьдесят градусов, кажется, в поисках зеркала, но в итоге только закружилась на месте. Трепетно взяв в руки телефон, девушка открыла фронтальную камеру, а после, успев ужаснуться и прикрыть рот рукой, статно разогнулась, и, опираясь руками на стол, за которым сидел Мортис, состроила наиболее серьёзное выражение лица, процедив:
— Серьезно, чтоли…? Хм, так это… это… это и есть мой творческий…
театральный подход! — Биби улыбнулась, обнажая зубы, довольная собой и тем, как она смогла выкрутиться, — Я смогла удивить тебя — значит смогу удивить и зрителя. У тебя нет… это… подводки? Карандаша…?
Мортис закрыл лицо руками, фыркая от смеха в ладошки, и стеснялся поднять взгляд на девушку за то, что деликатно обсмеял ту. Режиссер вздохнул и развел руками, продолжая улыбаться, но только-только подняв взгляд на Биби вновь, в тот же миг разразился новым приступом смеха. Девочка, было, хотела и обидеться, но все еще остающийся ласковым голос парня и его бархатистый, кошачий смех не дал ей этого, почему-то, сделать. Та неловко перемялась с ноги на ногу, как отруганная директором школьница на ковре, и подняла виноватый взгляд на своего нового приятеля, успев ввести того в ступор и неудобное, даже смехотворное положение дважды за короткое время.
— Ладно, что ты, ничего страшного, — Мортис мигом взял себя в руки, видя некоторую обиду в глазах брюнетки, — Все хорошо, я понимаю, что ты спешила, — помолчав пару секунд, парень понял, что Биби не собирается как-либо реагировать на его благотворительную речь, поэтому продолжил, вставая из-за стола, — Так и быть, раз уж я все равно уже разбужен, то пойдем к моим, я думаю, к этому времени уже все собрались.
Биби уже и забыла думать о каких-то обидах, но все еще незаметно пытаясь стереть единственную
стрелку, поспешила вслед за режиссером, который в раскачку поплелся к двери, складывая пальцы в замок и в очередной раз сладко потягиваясь, закатывая еще сильнее и без того рукава в три четверти у своей рубашки.
Девочка посеменила за Мортисом, вскоре поравнявшись с ним, едва успевая за его пусть и уставшим и сонным, но все еще широким из-за длинных ног шагом. Стук каблуков его ботинок раздавался шумным эхом по всем коридором, кажется, оглашая каждый уголок.
Биби казалось, что она накосячила уже везде, где только можно, и Мортис на грани от того, чтобы не выгнать ее за шкирку. На этом фоне клубок тревоги где-то в солнечном сплетении набирал все более широкие обороты, с каждым проплывающим мимо кабинетом Биби становилось все волнительнее, а молчание режиссера все больше угнетало ситуацию. Брюнетка вдруг выпалила:
— Знаешь, я… я волнуюсь, — тотчас прикусив язык, Биби дернулась, ибо сейчас показать свою слабость могло бы стать вполне себе спусковым крючком.
— Да ладно, — Мортис доброжелательно хмыкнул. Иногда его простодушие и открытость были слегка напрягающими, а его улыбка с тёплым и подбадривающим посылом казалась приторной, — Ты нам понравишься.
— Нет, я имею ввиду… — кажется, парень неправильно понял Биби, но она не успела ничего сказать.
Мортис открыл одни из многочисленных огромных дверей, похожих на входные, и медленно прошел вовнутрь. Биби только что поняла, что многочисленные голоса она слышала именно оттуда, кажется, это был репетиционный зал а-ля гримерная. Так как режиссер остановился почти вплотную ко входу, девочке ничего не оставалось делать, как приютится за его спиной, едва ли не утыкаясь носом в резко остановившегося парня по инерции.
— Тайтор, мне тебя с этой люстры шваброй снимать? — вместо приветствия прозвучала вроде грозная, а вроде и не несущая пока в себе никакой угрозы реплика, — Если хочешь повеситься — пожалуйста, но только не в моем театре.
Биби пришлось сильно встать на цыпочки и вытянуть шею, чтобы еле-еле заглянуть через плечо Мортису. Ее виду предстал огромный зал, походивший на кабинет режиссера. Огромная люстра с висюльками, брюликами и рыжим парнем на неестественно длинной стремянке венчала высоченный потолок. Гримерка для репетиций была гримеркой для репетиций — несколько покоцанных временем декораций, лавочки, коробки, пыльные шкафы, неяркое освещение, какой-то особый приятный запах, наполняющий легкие и дарующий ощущение театральной свободы. Биби определенно нравилось просто находится здесь.
— Вы что-то сегодня рано очнулись, товарищ прапорщик, — парень съязвил, облокачиваюсь на люстру, — У меня, может, перформанс…
Биби не увидела, какие эмоции отразились на лице ее приятеля, а так как он ничего не сказал, девушку оставалось только догадываться. Мортис, не оборачиваясь, наощупь нашел ее предплечье и, слегка коснувшись, потянул за собой, проходя глубже вовнутрь репетиционного помещения.
Брюнетка остановилась около Мортиса, стараясь не казаться скованной, но ее пальцы, переминающие друг друга, немного вздернутые брови явно не были свидетельством обратного. Завидев, что режиссер не один, рыжий парень резво спустился с верхотуры, спрыгивая, когда до пола оставалось ступенек пять, не меньше, и остановился напротив двоих. Биби улыбнулась, вытянув уголки губ, и шутливо спросила, поймав ироничный настрой незнакомца:
— Тайтор…? Я стесняюсь спросить, типа Джон?
— Типа Хельвин.
— Типа Хельвин Тайтор, — девушка по всем правилам этикета протянула руку первая, и тот инициативно пожал ее, — Юная леди, а Вы к нам как? Проездом? Такое чувство, словно мы с Вами уже встречались.
— Биби к нам в состав, — Мортис вступился, избавляя приятельницу от лишних слов.
Девочка утвердительно покивала.
— Может быть, в другой вселенной.
— Да? Серьезно? — глаза Хельвина даже как-то загорелись, тот почесал нос, — Ну, тогда, добро пожаловать. Мортис, как спалось? Кошмары не снились?
Биби слегка раскрыла рот от удивления, ее позабавил тот факт, что Тайтор осведомлен о промысле режиссера. Мортис свел брови к переносице, кривясь слишком саркастичной улыбке, кажется, своего друга.
— К твоему сожалению, прекрасно, — парень фыркнул, демонстрационно удаляясь вглубь помещения, и Биби от нечего более делать поспешила вслед за ним.
***
— Мортис, а Хельвин, что, знает, что ты спишь по утрам в своем кабинете? — девочка тихо спросила, почти шепотом, боясь, что ее вопрос услышит кто-то другой.
— Конечно, — голос режиссера был громким и без стеснения, — Все знают, что я прихожу рано для открытия театра, а потом часиков до девяти досыпаю, к тому времени уже вся труппа собирается и можно начинать рабочий день.
Биби захлопала глазами, в ее голове крутилось слишком много вопросов, но ни один из них она не могла сформулировать.
— А почему бы тебе не уходить домой? Не думаю, что… ну… здесь удобнее, — девочка хихикнула.
— Ну а что мне там делать, — Мортис как-то растерянно пожал плечами, — Может оно и так, но здесь какая-то оживленность. Шаги, иногда игра на скрипке из гримерок, Тайтор иногда визжит… Чувство, словно… ты больше не один. Очень приятно в нем засыпать.
Биби ничего не ответила, опустив взгляд в пол. Она никак не могла сообразить, какое же чувство ей нагнали слова флатовласого парня, девочка дернула плечами и утвердительно покивала, благодаря того за ответы на ее вопросы. Тем временем, Мортис отошел к шкафу, уже забыв об их разговоре, и начал в нем рыться, громко шурша бумагой, оставляя Биби наедине с огромным репетиционным залом с обшарпанными декорациями, тихими разговорами с неразличимыми словами, мелкими клубками пыли от старости в воздухе и огроменной люстрой под потолком, которую едва ли не свалил Хельвин на голову режиссеру.
***
Биби успела перезнакомиться со всеми в труппе, переброситься парочкой слов, но когда в ее поле зрения был Мортис, девочке становилось как-то комфортнее. Возможно, из-за страха того, что он единственный, кто, пока что, заручился за нее, а все остальные были чужими и просто первыми встречными, словно имели права выгнать Биби и снова сказать, что она ни на что не способна.
Большинство присутствующих небольшой труппы занимались своими делами. Только девушке приходилось сидеть без дела, потому что у нее не было никаких установок, не было сценария на руках. Та даже не знала, о чем будет сюжет постановки, в которой она примет участие. Биби уселась на черный стул, закидывая ноги и утыкаясь подбородком в колени. Она молча наблюдала, как Хельвин что-то втирает, активно жестикулируя, явно стараясь воссоздать собеседнику образ из своего рассказа, но вскоре ей этот процесс надоел, так как естественно-рыжий цвет волос Тайтора был слишком скучным. Биби подняла глаза наверх, рассматривая блики на люстре, которые так сверкали, словно хотели ослепить своего зрителя своей красотой.
Не успела девушка совсем уйти в свои мысли с головой, как возле нее организовался Мортис, и когда та выровнялась, свалил ей на колени целую небольшую стопку бумаг. Протянув ручку, режиссер сам посмотрел на листы, а после обратился к Биби.
— Смотри, в контрактах распишешься вот здесь, здесь… и здесь… — девушка не сильно вникла, где именно надо подписывать, но зато внимательно перечитала каждую строчечку на бумаге, и даже те, что были мелким шрифтом, чтобы Мортис не переписал на нее свои кредитные задолженности, — Поняла?
Биби уверенно покивала, и, беря пишущий инструмент из ладони своего приятеля, почувствовала, насколько холодные кончики пальцев и его руки в целом. Неуверенно покосившись на того, брюнетка тряхнула головой, чтобы выкинуть все ненужное из головы, и, не обращая внимания на режиссера, который остался сидеть рядом, очень занимательно рассматривая что-то на своем листе, уперевшись рукой в спинку стула, начала заполнять документы, снова закинув ноги на сидение и облокачивая на колени бумаги.
Когда со всеми подписями и росписями было покончено, а Биби стала надоедать эта возня, у нее в руках оказалось еще несколько бумаг, но уже даже на вид они выглядели как-то по-другому. Девочка подняла голову на своего приятеля:
— Что это? — та похлопала глазами, глядя, как Мортис с трудом отрывается от своего чтива и молча смотрит на нее пару секунд.
— Сценарий. Вот общий, вот только твоя роль и вот сноски, — режиссер отозвался, поправляя волосы, без единой нотки презрения, — Не главная, но и не седьмая вода на киселе, — Биби показалось, что на каком-то моменте уголки губ ее собеседника приветливо вздернулись, — Но самое главное — до конца месяца я тебе за нее заплачу. Только на репетиции исправно ходи и сильные косячины не оставляй за собой. Ну все, теперь ты официально трудоустроена.
Услышав об оплате, Биби загорелась бóльшим энтузиазмом, не контролируемо широко улыбаясь, преисполненная благодарностью к режиссеру. Она неловко покивала головой, нервно перебирая пальцы, и тихо-тихо сказала, почти шепотом:
— Еще раз спасибо… — помолчав некоторое время, девочка продолжила, но уже более громко и уверенно, — Я уже никогда не устану это говорить, потому что ты мое спасение.
Мортис рассмеялся, скаля зубы и слегка прищуривая янтарные глаза. Усевшись поудобнее, тот закинул ногу на ногу и кивнул.
— Пожалуйста. У нас основная часть репетиций по вечерам, остальное время тут просто Тайтор ерундой мается, и остальная труппа вместе с ним, так что тебе после пар будет вполне удобно, даже немного времени между остаётся.
Биби порадовало то, что Мортис и это просчитал, явно вчера поразмыслив над тем, в какой график целесообразнее впихнуть девушку. Из ее уст как-то стремительно сорвался вопрос, над которым девочка даже не подумала прежде, чем озвучить:
— А Хельвин, он… Вы друзья?
— Да, и довольно старые, — Мортис хмыкнул, почесав нос, — Он был раньше хореографом, впрочем, и не перестал им быть, а потом со своей студией, в которой контракт был заключен, этот самый контракт и порвал. Ну, я принял его в основную труппу по старым связям, что добру пропадать. Он хороший актер, а как человек… ну, ладно, тоже стерпеть его несносный, фамильярный характер можно. Ну, ты все уже увидела сама.
Биби фыркнула, пытаясь сдержать смех. Хельвин Тайтор был действительно довольно своеобразной личностью с ноткой холодного сарказма и неукротимого пыла навести легкую суету в обществе. Девушка не знала его ни как актёра, ни как человека, но, в целом, сдружиться в коллективе с подобным забиякой было ей не впервой, хотя бы по школьным годам. К слову, Мортис был тоже не так сильно знаком Биби ни по каким вышеперечисленным параметрам, но девушка почему-то чувствовала, что они с его приятелем были совершенно разные. Неугомонность Хельвина была на лицо: рыжий парень дрожал в желании сказать что-то острое, да и за словом в карман не лезет, а в Мортисе та заметила лишь приятельское дружелюбие, без какой-либо инициативности подколоть друга в ответ. В нем было что-то слишком холодное, что не давало тому относиться к кому-то с тем же энтузиазмом, но при этом… не сказать, что режиссер располагал к себе меньше. Тайтор был пусть и рыжим, с безобразно не уложенными волосами, искристым голосом, но, все же, каким-то слишком обычным, словно он не человек, а действительно актер, обычное… клише. Биби поймала себя на мысли о том, что Мортис был с какой-то долей изюминки, какую никакой
наигранный персонаж бы никогда не приобрел. Что-то было слишком необычное своим магнетизмом в его харизме, манере речи, да и девочка чувствовала, что его внутренний мир намного шире и глубже, чем может показаться, хранит в себе так много всего, что не показывается наружу, что заложить там можно еще такое количество чувств, что никто в жизни не догадается, что этот человек держит это все внутри себя.
— Он все набивается ко мне в помощники, — Биби даже дернулась, из раздумий ее вывел знакомый лаконичный тембр голоса, — Но мне пока никто не нужен… Извини, я помешал тебе думать?
— Что ты, конечно… э… нет… — девушка поерзала, усаживаясь поудобнее, потому что, по ее оценке, витания в облаках продлились секунд тридцать, а может и того меньше.
