***
Выходной прошел весьма приемлемо: Биби доделала некоторые учебные долги, просто отдохнула от вечной суеты. Ее голову наполняли мысли о предстоящей встрече с режиссером: с каждым часом она становилась все ближе, а ком приятного чувства ожидания разрастался в груди. Не то что бы девушка возлагала большие надежды, но ее разум все же не давал покоя и, что бы она ни пыталась внушить себе, только лишь доносил, что все совсем наоборот. Выглянув в окно Биби увидела, как с неба спускались ленивые снежинки, кружась в причудливом танце. Погода, наконец, должна была устоятся, и что ни на есть зимняя. Совсем немного, словно ребенок, зачарованно понаблюдав за сие прекрасным погодным явлением, как легкий снегопад, девочка отскочила от подоконника, обернувшись на часы, и уже через несколько десятков минут довольная и даже окрыленная выскочила из квартиры, запирая дверь на ключ, поспешив к назначенному ресторанчику ближе к окраине города слегка раньше положенного. Ее одухотворенность не пропала, но Биби побрела медленно, словно желая насладиться таким моментом, как самое трепетное ожидание того, что вот-вот случится. Как Новый год для ребятишек, которые так невинно и чисто жаждут чудес. Вскинув взгляд наверх, девочка щурилась от света, но все уже с упованием разглядывала каждую маленькую снежиночку, которая одна за одной казалась красивее, чем обычно.***
Издалека заметив уже знакомую, высокую фигурку, Биби осекла себя от попытки ускорить шаг, продолжая идти в устаканившемся темпе. Возможно, сияние ее глаз, все же, слегка выдало ее воодушевление, которое возникло словно от того, что Мортис и вправду пришел, но, кажется, никто этого не заметил, и славно. Дойдя до своего приятеля, Биби остановилась и легко улыбнулась, разглядывая его лицо. С ее губ сорвалась пара слов: — Долго ждешь меня? Режиссер смешливо улыбнулся в ответ, обнажая клыки и щурясь, и слабо отрицательно покачал головой. Такой ответ девочку устроил, и она поспешила по маленькой лестнице в заведение, которое уже так притягательно манило к себе своим желтоватым мерцанием. Дверь распахнулась, над головами новых посетителей зазвенели колокольчики, привлекая внимание персонала. Мортис заинтересованно оглядывался, будучи в этом месте впервые, Биби же уверенным шагом поспешила к барной стойке, чтобы поймать официанта, который предложит им свободный столик. Атмосфера была приятной: на улице уже темнело, так что все огоньки и лампочки мерцали еще ярче и только пуще добавляли домашнего уюта и теплоты этому кафе. Мортис грелся после вечернего уличного холода, убрав руки в карманы, и умиротворенно наблюдал за тем, как Биби суетится, но уже через несколько минут девочка схватила его за предплечье и потянула в сторону, резво шагая за официантом к теперь принадлежавшему им на этот вечер столику. Усаживаясь напротив друг друга, Мортис положил папку, целиком набитую какими-то бумагами, кажется, всерьёз решив обсудить с Биби какие-то дела театра. Девочка нервозно облокотилась на стол, прижимаясь к нему как можно сильнее, а режиссер, наоборот, как-то вальяжно и вправду по-режиссерски развалился на диване, закидывая ногу на ногу. Официант удалился, успокоив гостей тем, что скоро вернётся, и Биби, пользуясь случаем, обратилась к вампиру: — Мортис, закажи пасту, — увидев, что режиссер заинтересован, та продолжила, — Я тебя уверяю, ты съешь с руками, она тут у них очень-очень-очень вкусная!!! Биби воодушевилась собственной идеей. Только, к ее удивлению, в глазах парня заиграл отнюдь не энтузиазм или благодарность за такую консультацию, а сомнение. Не обращая на это внимание, девочка закопошилась в меню, и, наконец отыскав нужную позицию, развернула буклет к Мортису, тыкая пальцем в нужное место в бумажке. — Я тебе обещаю, тебе понравится!!! Режиссер как-то собрался, восседая уже не так распростерто по дивану. Пододвинувшись к краю стола, тот внимательно прочитал все, что написано в меню, забрав его у своей приятельницы и топая ногой под столом. — Пасту… Кажется, Биби уже была полностью поглощена идеей накормить Мортиса любимым блюдом, поэтому не могла принять отказ. Подтягиваясь ближе и пытаясь заглянуть через меню на его лицо, у девочки это не получилось, поэтому она подождала, когда режиссер сам отложит буклет, и уже тогда снова завела ту же пластинку. — Ну, пожалуйста! Давай! Если тебе не понравится, то я сама все съем, — через мгновение, не дав осмыслить вампиру все сказанное, Биби тут же расслабилась, откидываясь на спинку своего дивана, и вздохнула, тихо проговаривая, словно это было самое нежелательное, что бы она хотела сказать, — Мне важно, чтобы ты попробовал. И последовал моему совету. Мортис вздохнул в ответ, но, пару раз оглядев удрученную девочку, внутри него что-то щелкнуло, и режиссер приободрил ту: — Ну, хорошо! Хорошо, — увидев, как Биби просияла, и неважно, какими усилиями ей стоил этот ответ, Мортису самому стало как-то приятнее на душе, видя то, как на ее лице появляется благодарствующая и счастливая улыбка. Тем временем к ним незаметно подплыл и официант. Мортис взял инициативу говорить первым в свои руки, поэтому повернулся на услуживающего. Обязательно под чутким надсмотром Биби заказав пасту, режиссер повертел в руке телефон, притопывая ножкой, и саркастично закончил свой заказ: — И вишневый сок, завтра нам на работу. Официант закончил записывать все сказанное вампиром в блокнотик, Мортис откинулся на спинку дивана, заинтересованно глядя на Биби. Перехватив этот взгляд, девочка прошипела, так, чтобы ее слова услышал только режиссер: — Ты говорил, что заплатишь за меня, — Мортис кивнул, давая знать, что помнит свое обещание, Биби прикрыла глазки и обратилась к молодому человеку, — А, знаете, мне то же самое. Мортис вскинул брови, но промолчал. Ему казалось, что девочка, пусть сильно расходиться и не будет, но его уязвимым положением попользуется столько, сколько ей захочется. Облокотившись на стол, тот внимательно наблюдал за своей приятельницей: за тем, как она говорит, за ее мимикой, за тем, как она складывает ручки у лица, внимательно, но без интереса глядя на официанта. Ее темные, при этом синеватые глаза даже как-то очаровывающе хитро блестели в свете многочисленных желтоватых лампочек. Темные волосы, небрежно уложенные, иногда спадали на лицо, Биби заправляла их за ушки, но те все равно топорщились в разные стороны, режиссеру это было как ничто знакомо, ведь его фиалковые волосы, немного отросшие у корней, были совершенно непослушные и слишком вольные, которые стоило только лишь зачесывать назад, и даже так они умудрялись разваливаться. Официант незаметно удалился, и, только Мортис подпер рукой щечку, согнувшись над столом, Биби застала его врасплох, резко повернувшись и уперевшись взглядом прямо в глубину его коньячных глаз. Подозрительно прищурившись, девочка ничего не сказала, только лишь садясь так же, как Мортис. Они молчали пару минут, словно застывшие, глядели друг на друга, и только спустя мгновение, которое словно тянулось так долго, что за это время можно было бы узнать все, Биби выпалила, разрушая все образовавшиеся над головами звездочки грез: — Так о чем ты хотел со мной поговорить? Мортис распрямился, снова закидывая ногу на ногу, и делая вид, что задумчиво роется в папке, бегая глазами между листками, но было такое ощущение, словно он просто тянет время до того, как им принесут поесть, и ни о чем он говорить и не хотел. Продолжая создавать видимость занятости, режиссер натянуто спросил: — А ты почему так мало заказала? Я же тебя не обманываю, — тот улыбнулся одним уголком губ, — Еще успеешь проголодаться. — Да не беспокойся. Я как-нибудь разберусь, — Биби ответила несколько грубо, но не сказать, что нечто, похожее на заботу в голосе Мортиса ее не зацепило за душу. Девочку чувство того, словно режиссер обвинил ее в недоверии, охватило сильнее. Но стоило тому поднять глаза и снова впериться ими прямо Биби в глубину ее душонки, как та тотчас остыла, словно маленький костерок, облитый водой. Пригладив волосы, девочка слегка улыбнулась, но стараясь сделать это тепло и добро, принимая участливость Мортиса по достоинству. Наконец Мортис нашел все ему нужное, перечитывая строчки сперва самостоятельно, а после тихо заговорив, даже как-то серьезно и задумчиво. — В общем, я тут внес некоторые поправки в сценарий, тебе придется прочитать и запомнить, — передавая листочек Биби, режиссер вздохнул, — Это ужас, с переносом премьеры сместилось все. На время до праздников у меня были другие планы. Я не знаю, кто и когда будет все это учить, тем более, я не могу сказать точно, вышел ли сценарий с редактирования, или я буду с ним еще работать… Биби перестала его слушать, вчитываясь в сценарий. Пропуская по несколько слов в строчках, девочка тряхнула головой. В голосе Мортиса было много расстроенных и разочарованных ноток, которые почему-то выбивались и занимали лидирующие позиции в подсознании той. Краем глаза Биби видела еще и то, как режиссер кусал губы, в попытках не разнервничаться, но лишь подняла сценарий выше, чтобы вообще не видеть его лицо, и начала читать с самого начала. Они поболтали еще немного, Мортис пытался что-то объяснить, но Биби взяла все в свои руки и не особо его слушала. Для умиротворения вникать в слова и не надо было: его лаконичный голос с приятным для слуха тембром и бархатными нотками и так успокаивал и располагал к себе. Девочка вздохнула, откладывая бумагу. Все было слишком умно и перегружено, она не могла сосредоточиться в такой обстановке. Мало того, что с толка сбивало все: мелодичная музыка в самом ресторане, шум от остальных посетителей — так еще и режиссер что-то мямлил, путающее мысли. Биби старалась не показать виду, что ей сложно сконцентрироваться, и она хочет, наоборот, расслабить мозг и отдохнуть в последний выходной, и Мортис уже почти разомкнул губы снова, но от усталых объяснений ее спас официант, который как раз вовремя принёс заказ. Поставив на стол две тарелки, парень удалился, а Биби заметно воодушевилась. Приятный запах вкусного на вид блюда точно порадовал ее пустой с обеда желудок. В целом, она и так нечасто могла себе подобное позволить, поэтому в глубине души была очень благодарна Мортису за его благосклонность и расположенность к ней еще с первых дней знакомства. Но, на удивление, девочка к вилке не притронулась. Наблюдая за тем, как режиссер внимательно осматривает пасту, словно опасливо, та часто заморгала и наконец поймала его взгляд, не давая возможности увильнуть. — Ну, пробуй. Просьба звучала так настойчиво, что Мортис, будто школьный проказник, которого пристыдил учитель, исподлобья посмотрел на Биби. Взяв в руки вилку, девочка заметила этот жест и немного потеряла бдительность, уткнувшись в свою тарелку, думая, что Мортис начнёт есть. Стоило ей поднести вилку ко рту, в тот момент, когда приятный запах теплой лапши уже наполнил ее легкие целиком, что-то заставило ее остановиться. Отодвинув столовый прибор от лица, та посмотрела на режиссера. Парень совершал какие-то неуверенные, даже неумелые действия. Понаблюдав за тем, как тот вилкой просто убивает бедную лапшу, Биби вытаращила глаза и изогнула одну бровь. Как бы Мортис не вертел вилку, масляная паста скатывалась с нее, падая обратно в тарелку, а на лице режиссера было видно, как он напряжённо психует и злится из-за этого. Неизвестно, поймал ли он озадаченный взгляд Биби на себе или нет, но через еще пару попыток намотать пасту на вилку Мортис шумно бросил столовый прибор на тарелку, еще громче выдохнул, раздувая щеки, и тотчас подпер лицо рукой, отворачиваясь от тарелки. Его нога под столом заходила ходуном, Биби казалось, что весь зал слышит, как он нервно топает. Девочка ожидала, что режиссер сгоряча прикрикнет, когда тот разомкнул губы, но до нее донесся лишь тихий шепот, с губ Мортиса сорвалась лишь пара слов: — Ешь сама. Вслед за этим, тарелка звонко проехала по столу по направлению к Биби, парень еще сильнее насупился, понимая, что останется голодным. Девочка понаблюдала за всем этим действом, и только тогда, когда Мортис несколько секунд не издавал ни звука, открыла рот. — Ты что, не умеешь наматывать пасту на вилку? Грозный взгляд, коим режиссер сверлил стол, желая распилить его пополам, в момент, когда перебегал на девочку, сменился с яростного гнева на какую-то тоскливость. Биби пару раз перевела взгляд из стороны в сторону, сдержав в себе по неизвестным причинам жестокие попытки засмеяться в голос, хотя обычно за ней такой сдержанности не отмечалось, также звонко, словно рассерженно, бросила вилку в свою тарелку, и пару мгновений словно не решалась что-то сделать. Когда сомнение в ее глазах исчезло, через один миг девочка уже оказалась под боком у Мортиса, усаживаясь рядом с ним и забирая тарелку, которую он то ли расстроенно, то ли рассерженно, отшвырнул, в надежде, что блюдо еще не остыло. Со строгостью на лице Биби взяла вилку, и в пару действий на ней оказалась паста, надежно удержавшаяся там. Режиссер не понимал, что она хочет сделать, поэтому со смятением на лице и растерянностью в глазах лишь наблюдал, разгибаясь и садясь вполоборота к девушке. — Почему ты такой… ни к чему не приспособленный… — Биби промямлила неуверенно, но довольно строго. Поднимая вилку, но совсем не к своему лицу, той пришлось впритык пододвинуться к парню, чтобы доставать до него. Стоило начать ему что-то бубнить, девочка осекла его сводя брови к переносице и начиная по-настоящему злиться. — Рот открывай и жуй. Я просто… Биби не договорила, на что-то отвлекаясь. В лице Мортиса было столько недоумения, неловкости и растерянности, что это выглядело даже забавно. Возможно, не стоило и опускать тот момент, что девочка не видела его так близко еще никогда, почти в двух десятках сантиметров от глаз друг друга, но что поделать. Та вздохнула, продолжив. — Я просто не люблю, когда... когда деньги уходят в пустоту, — предложение звучало так, словно это было вообще не то, что хотела сказать Биби, да и по ее выражению лица тоже можно было сделать такой вывод. — Ну это же мои деньги, а не твои. Чужие деньги не считают, — Мортис дожевал и промямлил. В его положении лучше было бы просто наслаждаться снисходительностью девочки, а не парировать. — Все равно, — Биби коротко и четко отрезала, ставя точку в их неприятном для нее разговоре, — Деньги есть деньги. И мне было бы тебя... жаль, если бы ты заплатил за эту еду и не съел ее. Или бы ее съела я. Мортису ничего не оставалось, кроме как согласиться. Все это рвение Биби, становящееся больше похожим на дело принципа, оказало на парня какое-то влияние, а какое - непонятно. Но, что известно, приятное. Биби подносила вилку ко рту режиссера не с каким-то раздражением, Мортис ощущал, что за ее действиями стояло искреннее желание проделанного, девочка ни секундочки не злилась на неумелого того. С очередной порцией теплой еды, вампир снова начал возникать, но уже не так яро, наоборот, в обратную сторону, чтобы Биби не забывала о себе: — Биби, хватит, сейчас ты тут просидишь со мной, и твоя еда остынет, — режиссер состроил невинный взгляд, всецело пытаясь показать, что это все для нее, — Иди кушай сама. Биби свела бровки, неуверенно глядя то на Мортиса, то на свою тарелку. Стискивая в руках вилку, девочка осмотрела то, что осталось от порции режиссера, в целом, он почти все съел, и, последний раз на зависть умело намотав пасту на вилку и заботливо снова накормив парня, Биби отложила столовый прибор, смущенно обратившись к Мортису, словно весь ее запал спал, оставляя только неловкость: — Тебе хоть понравилось? Неизвестно, о чем спрашивала девочка: о пасте или о способе ее подачи, но режиссер только кивнул, утирая уголки губ, и открыто и тепло улыбнулся. Биби выдохнула, даже слегка облегченно. Возможно, это было вызвано страхом показаться смешной и глупой в глазах парня, но, не увидев такового, девочка заметно расслабилась. Глядя в довольные янтарные глаза Мортиса, Биби захотелось облокотиться на его плечико, немного полежать, девочка вдруг почувствовала, как сильно она устала за рабочую неделю. Границы между ними были еще на немножко стерты, но такое, вновь импульсивное желание Биби подавила. Убедившись в своем вопросе, девочка вскочила с места, резво пересаживаясь на свою сторону. С жадностью набросившись на свою порцию, Мортис увидел, насколько Биби сама хотела уже поесть, но тратила свое время и теплоту своей пасты на него. С упоением наблюдая, как девочка нетерпеливо и быстро жует, словно боится, что эту еду у нее сейчас кто-то отберет, режиссер быстро растерял былое смущение, разваливаясь на диване и подпирая висок. С его губ сорвалась пара слов: — Ешь медленно и не торопись, — Биби подняла глаза, останавливая все процессы, парень улыбнулся, — Иначе подавишься.***
Когда вся еда была съедена, а посетители не один раз сменили друг друга, за окном машины проезжали все реже, а голоса в заведении звучали все тише. Мортис и Биби обсудили все, что только можно было. Папка осталась грустно и забыто лежать на самом краю стола, ожидая, когда же про нее вспомнят. Режиссер то и дело зарывался рукой в свои непослушные волосы, а когда становилось слишком смешно, легонько ударял ладонью по бедру, Биби, не удерживаясь на месте, то, подражая примеру парня, вальяжно разваливалась на диване, то с запалом облокачивалась на стол, стараясь быть как можно ближе к тому, словно так слова до Мортиса дойдут четче. Искорки веселья и раскрепощенности так и пытались проявится наяву, заиграть над головами обоих. Разговаривать с Мортисом было до безумия приятно, его широкий кругозор и приятный тембр голоса играли только на руку, делая парнишку хорошим собеседником и приятным человеком. Несмотря на всю свою инфантильность и разгоряченность, Биби все еще старалась произвести впечатление уверенной и интересной личности, что у нее, как решил режиссер, неплохо получалось. Для него было узнать Биби в более неформальной обстановке даже полезно: Мортис бы смог найти более правильный подход в рабочей сфере, но что-то ему подсказывает, что интерес к беседе с этой девочкой ему подогревает не совсем это. Ее синеватые волосы смешно спадали на лицо, а занимательно было просто слушать ее голос, как эмоции на ее лице сменяют одна другую. Вместе с этим замечая, с каким неподдельным интересом Мортис слушает ее и как искренне улыбается и смеется, Биби тоже становилось тепло на душе, для себя она поняла, что знакомство с этим человеком было неслучайным. Режиссер тоже подумывал о том, что, все же, помочь этой девчонке на набережной было не зря. В общем, некоторые рабочие дела переросли в посиделки, кстати, весьма душевно и открыто получилось. В конце, когда они оба уже собирались расходится, Мортис и вправду заплатил за Биби тоже, как и обещал. Девочка потупилась, пока тот не видит, ее душа разрывалась между воспитанностью и радостью за то, что ей не пришлось тратить и так нелишнюю копеечку. Случайно поймав взгляд режиссера, который участливо и добро смотрел на нее, показывая все свою искренность и чистоту намерений, Биби решила, что ей не стоит волноваться. Может быть, они еще как-нибудь сочтутся. А если нет - деньги будут целее. Выходя из ресторана, лицо Биби опалил морозный воздух, совсем неприветливый. Стоило ей представить, как ей еще идти домой по этому холоду, настроение заметно упало, но та не подавала виду. Только собралась она уходить, в знак прощания взяв Мортиса за предплечье и коротко попрощавшись, поблагодарив за оплаченный ужин, как режиссер остановил ее, смотря куда-то в сторону дороги, а после вытянул руку и указательным пальцем, словно любопытный мальчишка, тыкнул на только что подъехавшую машину с шашечками. — А вот это твое такси, — наблюдая за реакцией той, Мортис выпрямился. Биби широко раскрыла глаза, вспоминая свою давнишнюю мысль о том, что в прошлый раз тому стоило быть настойчивее. Даже приоткрыв рот от удивления, девочка уцепилась за парня, глядя прямиком в его довольное своими щедрыми выходками лицо, и поблагодарила еще раз, сводя бровки домиком к переносице. — Спасибо, спасибо тебе большое за все сегодня, — вампир молча улыбнулся и кивнул, — Встретимся завтра в театре после моих пар. — До встречи. Мортис остался стоять около ресторана, ожидая свою машину, а Биби резво убежала, не желая оставаться на холоде. Помахав ручкой и запрыгнув в такси, оно совсем скоро увезло ее ближе к знакомым районом. В темноте было не видно, и благо: Биби тянула шею как могла, глядя сначала через боковое, а после в заднее стекла на фигурку высокого режиссера до тех пор, пока это стало невозможно. Откидываясь на кресло, у Биби в памяти осталось так много впечатлений от сегодняшнего вечера, что сердечко не могло успокоить немного учащенный ритм, прокручивая раз за разом в голове каждое словечко и каждую искреннюю улыбку.