... io e te... (Я и ты)

      Привычка просыпаться рано осталась у неё ещё со школы, и сейчас, в семь утра, Гермиона прихлёбывала тёплое питье из кружки, глазея в окно: наступил март. Весна, как время для новой жизни, как время расцвета, несла только положительные ассоциации, но все они были связаны с прошлым. Что сейчас делать весной, Грейнджер не имела понятия.       Спасение она находила в книгах, читая их по несколько штук в неделю; иногда вписывая что-то на пергамент, чтобы просто было, чем занять руки. Благо, библиотека профессора Снейпа позволяла прожить таким образом всю жизнь до конца, а беседы с ним самим, на удивление, стали для Гермионы настоящей отдушиной. Их отношения изменились. Она больше не воспринимала его, как самодура, а он стал гораздо терпимее к её присутствию в своей жизни — так ей казалось. В одиночестве она всё чаще размышляла о нём, как бы не стараясь думать о чём-то другом, мысли возвращались к этой таинственной фигуре, чьё присутствие она ощущала всегда, и, как бы не звучало, с замиранием сердца ожидала встречи.       Гермиона отбросила их многолетнюю вражду с Гарри, она больше не хотела связывать это с тем Снейпом, которого знала сейчас. Напротив, она вспоминала самые разные моменты с ним из школьной жизни, и всё более была шокирована — этот человек настоящий герой. Сия мысль возникла неожиданно, но спустя мгновение Гермиона твёрдо укоренилась в ней. Она могла лишь догадываться, как прошло его детство и ставила всё на то, что лёгким и приятным его нельзя было назвать. О юношеской поре слизеринца девушка немного знала из его собственных воспоминаний, и всякий раз её пробирала дрожь: отец Гарри Поттера, чью честь её друг защищал едва ли не до последнего вздоха, оказался тем ещё мерзавцем.       Гермиона отошла от окна и присела на край кровати, не прекращая напряжённый мыслительный процесс, опять же, связанный только с профессором. Большую часть своей жизни он провёл, как слуга двух господ и наверняка каждый день своей жизни находился под постоянным давлением, а к этому всему ещё возглавлял факультет и преподавал один из самых важных и сложных предметов в школе. Теперь, глядя на ситуацию под таким углом, Гермиона с удивлением обнаружила, что понимает. Да, так можно было понять его угрюмость, грубость, надменность и зачастую неопрятный внешний вид — всё это было лишь следствие.       Сама она была уверена на все сто: она ни за что бы не справилась с такой задачей, она бы так не смогла. А кто смог бы? Снейп был просто невероятно сильным человеком! Сложно представить: жизнь в постоянном и опасном балансе между двух полюсов, буквально вопрос жизни и смерти каждый день, и так десятки лет подряд... А ещё под ногами вьются трое несносных детей, которых приходилось спасать... Она подавила улыбку. Даже после того, как война завершилась поражением, Снейп всё равно спас её, без чьего-либо приказа и стратегической цели...       Она вздрогнула, осознавая то, что несмотря на свою самоотверженность и героизм, Северус Снейп столкнулся с презрением и недоверием обоих лагерей: ни Орден, ни Пожиратели не хотели видеть его среди своих членов. У него не было друзей, союзников, поддержки. Студенты не высказывали ему уважения, коллектив школы общался с ним сквозь зубы, Дамблдор использовал его, как марионетку... Гермиона обхватила себя руками и внезапно вспомнила, что именно Патронус Снейпа помог Гарри обнаружить меч.       Как он умудрился вызвать лань, не смотря на всё, что ему довелось пережить? Она подозревала, что настоящего счастья, необходимого для вызова Патронуса, в его жизни были самые настоящие крупицы, которые он смог вложить в телесное заклинание. Гарри рассказывал, что свет лани буквально ослеплял его, и это было невероятное мастерство: мрачная и безнадежная жизнь, но профессор всё же справился, он смог...       По всей видимости, это была квинтэссенция его лучшего "я", воплощение способности любить (Гермиона не сомневалась, что она в нём присутствует), неподвластную смерти преданность и силу его собственных убеждений. И почему она не подумала об этом раньше? Если бы она только отвлеклась от собственных бесконечных проблем хоть на секунду, если бы только обратила на него внимание и глядела глубже! Возможно, она стала бы чуть добрее и внимательнее к нему, и его ноша смогла бы стать хотя бы на толику легче...       Как было жаль времени, бестолку потраченного на ненависть и подозрения! Да, она была ребёнком даже для того, что и так выпало на её долю, но всё же, всё же... Гермиона не могла не винить себя: Снейп не получил ни слова благодарности и признания за всё, что совершал. Для него война была пожизненным состоянием, и проходил он её в одиночку, никогда не ощущая на плече ладонь друга.       "А я... смогла бы?" Смогла бы она стать для него хотя бы подобием? Гермиона перед ним в неоплатном долгу, и самое малое, что она может сделать, это постараться стать его другом, пусть и в непривычном смысле этого слова. Конечно, рассчитывать на многое нельзя, нельзя слепо надеяться, что Северус Снейп, всю жизнь проживший в борьбе, так легко подпустит её к себе, но она не собиралась опускать руки. Эта новая цель засветилась подобно маяку. Обдумывая детали, Гермиона ходила по комнате и даже не вспоминала о прошлом, о собственных потерях и несбывшихся мечтах: здесь, в контексте чужой жизни, она отдавала себе отчёт, что жила просто прекрасно, и твёрдо намеревалась уступить эту участь другому. Хоть на чуть-чуть.

***

      Весь день она провела в своей комнате за чтением и записями, а вечером спустилась в библиотеку, намереваясь приступить к делу немедленно. Гермиона решила, что нет лучшего способа сплотиться, чем совместный труд. Как и ожидалось, Северус зарылся между полками. Глубоко вдохнув, Грейнджер направилась прямо к нему.        — Нужна Ваша помощь. Вот с этим, - она протянула ему свои заметки. Снейп послушно пробежался глазами по записям, потом взглянул на Гермиону и приподнял бровь.        — Несомненно, это интересно. Но научных трудов на эту тему навалом, и я не представляю, для чего Вам понадобилось пополнить эту графоманскую коллекцию, - небрежно проговорил он, возвращаясь к полкам.        — Просто, чтобы было, чем заняться, - Гермиона пожала плечами. Примерно такой реакции она и ожидала, но она действительно выбрала эту тему в качестве научной разминки. — Мне нужно пару книг по теме, как Вы понимаете. А сама я буду искать их очень долго.       Снейп хмыкнул, но затерялся между полок на мгновение, а потом протянул девушке два увесистых томика. Гермиона приняла их с улыбкой, отметив, что мужчина быстро отвернулся, едва заметив её.        — А что насчёт Вас? - с энтузиазмом продолжила она, сжимая в руках книжки.        — Прошу прощения? - медленно проговорил он, не глядя на девушку.        — Вы говорили, что... Что Вам нужна моя помощь с какой-то работой. Я готова.       Она намеренно не сказала "Вы купили меня для чего-то", потому что такая формулировка звучала просто отвратительно. Снейп на секунду замешкался, заморгал, а потом протянул:        — Ах, и в самом деле. Какая удача, что Вы напомнили мне об этом, ведь моя работа почти остановилась из-за того, что кто-то слишком долго бездельничал в постели.       Она пропустила это мимо ушей, и, развернувшись, направилась к дивану. Северус тем временем снова пропал из виду, и на этот раз отсутствовал более пяти минут. "Придумывает какую-то ерунду", - подумала Гермиона и улыбнулась. В это его объяснение с каким-то задачами для неё она не поверила ни на секунду.       Он появился с ворохом бумаг, буклетов и парой книжек. Плюхнул всё это перед ней на столик и торжественно произнёс:        — Вот. Необходимо рассортировать это по видам и классам... - он склонился над ней, длинный указательный палец бегал по строчкам. Гермиона почувствовала, как от него пахнет: неизменные травы, мускус, крепкий кофе. Он наклонился чуть ниже, не прекращая объяснять ей суть задачи, но она ощутила, как прядь его волос едва заметно задела её щеку. Отчего так зашумело в ушах?        — С этим понятно? - спросил он излюбленным преподавательским тоном. Гермиона кивнула, осознавая, что почти всё прослушала.        — Чудесно, - кивнул Снейп. — Жду работу через два дня.       С важным видом он покинул библиотеку, а Гермиона осталась на диване, прижимая к себе весь полученный сегодня скарб: тучу книжек и бумаг, на её губах играла глупая улыбка.

***

      Снейп думал о Гермионе, выборе и альтруизме. Наградив её бессмысленными задачами, он с чувством полного удовлетворения заббарикадировался в своих покоях, и мысли снова привели его туда, откуда последние дни он настойчиво сбегал. Гермиона Грейнджер.       Лучше всего её характер он мог описать словом "выбор". Если и Поттер, и Уизли всегда действовали импульсивно и довольно редко (почти никогда) задумывались о последствиях своих решений, Гермиона была осмотрительной до абсурда. Его воспоминания о ней нередко доказывали, что Грейнджер отходила в сторону, чтобы взвесить "за" и "против", и действовала с учётом всех возможных и неминуемых для неё последствий.       В этом они были похожи. Снейп был таким же, но едва ли кто-то мог подумать о нём это. Он вспомнил, как на третьем курсе Грейнджер поссорилась и с Поттером, и с этим рыжим недоумком из-за метлы, присланной Блэком, и не смог сдержать улыбки. Она знала, что рискует дружбой с Поттером, и всё равно пошла сообщить МакГонагалл о посылке. Она не стала молчать.       Ещё тогда он удивился, а сейчас так и вовсе завосхищался. Грейнджер даже ценой дружбы с Поттером хотела обеспечить его безопасность, и за этот поступок она вряд ли когда-нибудь раскаивалась или просила прощения. И не важно, сколько боли он ей принёс. Снейп чётко увидел, как Гермиона поставила свой долг выше личной привязанности, и знал, что на протяжении всей войны она принимала аналогичные решения. Она сознательно готова пожертвовать отношениями со всем чёртовым миром, если уверена, что поступает правильно. И в этом он с мрачной усмешкой снова узнал самого себя.       Их обоих нельзя обвинить в неверности кому бы то ни было, потому что они оба знают, какую преданность могут выказать на самом деле. Они оба служили одной и той цели, и оба оказывались брошенными людьми, которые не поняли их действий. Северус видел в Гермионе человека, который по-настоящему крепко любил своих друзей, поддерживал их в самые тяжёлые времена и вместе с этим готов был остаться в одиночестве, если это того стоило.       Мог ли он сказать тоже самое о себе? Она так же отдавал себя, пусть не всегда людям, но всегда делу. Она боролась на стороне света, он — тьмы. Они оба в самом конце остались одни.       Сегодня она пришла к нему и потребовала работы для себя, она принесла ему свои наброски для научной работы, и он понял, чем она занимается целыми днями в своей спальне. Это вызывало... уважение? Он давно не видел её истерик, только улыбку и доброжелательное выражение лица, однажды она предложила ему разделить трапезу и целый вечер разговаривала, словно они два друга, наконец-то встретившихся после долгой разлуки. Тогда он смотрел на неё и поражался её силе; она решила не тонуть, а всеми силами выбираться из затягивающей бездны. После этого ужина на ум Северуса пришли мысли: а было ли что-то в её жизни, чего она сама хотела?       Да, её успеваемость в школе была потрясающей, но всё же... Часто ли она учитывала собственные потребности и желания, когда ей требовалось принять очередное решение? Она всё время боролась за жизнь Поттера, вычеркнула себя из жизни собственных родителей и в конце концов потеряла всё, оказавшись узницей в мире, где правит тёмный волшебник, а из всех собеседников остался только угрюмый профессор зелий, на двадцать лет старше её.       И Гермиона встала с постели, начала читать книжки и писать научную работу. Она с готовностью приняла кучу материала из его рук, и он не сомневался, что она подойдёт к этому бессмысленному делу со всей ответственностью блестящей ученицы. И она улыбалась, и разговаривала о музыке вместе с ним, и делилась мыслями о книгах, которые нашла в его библиотеке, и с жадным любопытством просматривала каждый фолиант.       Мог ли он не восхищаться? Абсолютно нет.