la parte 16
5 декабря 2022 г. в 22:16
Увидеть его было похоже на возвращение. Домой ли? Она не знала. За те полгода, что Гермиона провела в доме Снейпа, собирая себя по кусочкам и обретая новые смыслы, Драко Малфой мало изменился. Она помнила его с битвы, очень хорошо и чётко: белокурые волосы спали на посеревший от грязи лоб, он был почти неотличим от своих родителей; троица Малфоев упивалась успехом своего Тёмного Властелина, стоя за его спиной, в одежде мрачных тонов. Гермиона смутно припоминала, что Драко вроде бы даже дрался с кем-то, с кем-то из Ордена, и был успешно поражён. Возможно, сознание любезно подсовывало ей "уток" в виде обрывистых воспоминаний, типа вспышки от удара заклинанием и распластавшегося на земле слизеринца... Она не могла утверждать, что её воспоминания подлинны. И сейчас она с подозрением, комом в горле и слегка дрожащими руками смотрела прямо в глаза призраку из прошлой жизни, восседавшему на диване в библиотеке.
Драко перестал использовать "школьный" пробор, тщательно зализывая волосы на бок, сейчас он позволял себе какую-то небрежность в собственном облике, которая, кстати говоря, никак не выглядела плохо. Чёрный фарфор снейповского сервиза резко контрастировал с молочно-белым цветом его кожи, хотя сам Малфой тоже был в чёрном: наглухо застёгнутый сюртук с горлом, полностью скрывающим шею. Северус и Гермиона сидели напротив его, Снейп был похож на скульптуру, а Гермиона отчаянно хотела выглядеть внушительно, но получалось скорее комично, она то и дело прочищала горло и ёрзала на своем месте во время напряжённой беседы.
— Без сомнения, Тёмный лорд — настоящее чудовище, - мерно звучал голос Северуса, ни один полутон его речи не выдавал подлинных чувств, которые, как Гермиона подозревала, могли клубиться внутри. Они затеяли опасную авантюру, и обоим не сносить головы, если что-то пойдёт не так. Эти мысли, несмотря на то, что она долго полоскала их в собственном гениальном мозгу, наводили на гриффиндорку леденящий ужас. Изо всех сил Гермиона старалась держаться решительно и непоколебимо, как Северус.
Драко фыркнул, громче положенного возвращая чашку на блюдце.
— Без сомнения, ты понимаешь, что мы правы, - продолжал Северус. Ни один мускул не дрогнул на его лице, в чёрных глазах не отразилось ничего. Зато глаза Драко в который раз сместились на Гермиону, с холодным и насмешливым блеском осматривая её. Слизеринец не мог не заподозрить чего-то, как казалось самой девушке, но это мало её волновало в констексте происходящих событий. Она и Снейп пытались перевернуть мир. Они совещались, обсуждали, склоняли головы над воображаемым планом, развёрнутом на столе, вскакивали в постелях с намерением обсудить, добавить, переделать, а потом жались друг к другу покрепче, чтобы спрятать страх, растворить его в жадных, горячих объятиях.
Подумаешь об этом потом, - приказала она себе, ибо слишком далеко зашла в своих воспоминаниях, и ощущение волос Снейпа в своей сжатой руке заставляло сжиматься что-то другое, чему сейчас здесь вовсе не место.
Гермиона храбро принимала его взгляды, не пряча собственный, не моргая. Этот мальчишка издевался над ней и её друзьями в школе, все из которых мертвы, а она — нет. Северус говорил, что именно Драко пожелал сохранить жизнь Гермионы, благодаря ему она оказалась в этом доме и случилось то, что случилось. Это не укладывалось в голове: этот парень, с кривой усмешкой глядевшей на неё, фактически спас ей жизнь. И они обратились к нему, прося помощи в кошмаре, который собирались затеить.
Северус был уверен, что Малфои и сам Драко подчиняются Тому только от безысходности, животного страха и толики благоговения к их совместному тёмному прошлому. Зельевар был уверен, что если начинать пробивать брешь в человеческих ресурсах Реддла, стоит начать именно с четы Малфоев. Он говорил с Драко, грамотно подбираясь к ходу его мыслей, его внутренних суждений. Прощупывал, слушал, наблюдал. И посчитал, что им стоит рискнуть.
Так Драко оказался здесь. То, что он пришёл, не могло ничего не значить, так убеждала себя Гермиона. И правда, если говорить начистоту, он молчал почти всё время, лишь изредка усмехался, фыркал или переводил взгляд со Снейпа на Гермиону, явно вычисляя что-то в уме. Но он не бросился на них с палочкой, не обнажил свою метку, намереваясь покончить с их жизнями мучительно и долго, по всей вероятности.
Бледный, молчаливый Малфой не соглашался, но и не протестовал. Он как будто обдумывал. Как будто решался. Гермиона очень надеялась, что это было так. Ей хотелось посмотреть на Северуса, заглянуть в его лицо, ободриться, но она не смела шевелиться. Само ощущение, что он рядом, в сантиметре от неё, дарило покой. Она восхищалась его стойкостью, смелостью, тем, как он в очередной раз согласился пожертвовать собой ради идеи, ради будущего магического мира.
— Знаешь, что было особенным ещё, кроме твоей дурацкой заумности, граничащей с идиотизмом? - это чуть ли не первая фраза, которую Драко адресовал ей. Северус напрягся, и она это почувствовала на каком-то телесном уровне. Не отвела взгляда от холодных стёкол Драко, лишь вопросительно подняла брови.
— Лестницы никогда не путали тебе дорогу, - он говорил абсолютно серьёзно, без издёвки, а скорее с интересом. — Все, даже чистокровные волшебники, которых я знал, все страдали от этих проклятых школьных лестниц, будь они не ладны. Я думал, что это их функция по умолчанию, что они просто созданы для того, чтобы усложнять жизнь. Но я видел, что ты ходишь по ним абсолютно спокойно и уверенно.
Вспомнив об этом, Гермиона невольно улыбнулась. Он был прав. И это не было её тайной, секретным паролем или чем-то ещё...
— Я просто... Нам говорили, что Хогвартс — живёт, слышит нас и волен поступать так, как считает нужным. Я относилась к этому серьёзно. Я разговаривала с ним. И наверное, меня слышали.
Снейп повернулся корпусом в её сторону, сочтя момент удобным, чтобы наконец-то посмотреть в её глаза. Она заметила его спрятанную улыбку, и что-то, похожее на уважение.
Драко ничего не ответил вначале, он испытывающе ждал, не добавит ли она чего-то ещё, не засмеётся ли от собственной глупой истории. Но Гермиона не изменилась в лице. И Малфой понял, что она не лжёт.
— Ты — магглорождённая, - она была благодарна, что он не употребил другое слово. Хотя какая уже разница? Это было важным в прошлой жизни. Но не сегодня. — Но величайшая магическая школа подчинялась тебе. Слушала тебя. Уважала тебя. Ты была лучшей из всех во время учёбы, лучше тех, кто родился с палочкой в руках и "Историей магии" на полке.
Он говорил это просто и спокойно, как будто даже немного удивляясь. Это не было ядом, брызжущим из розового подросткового рта; это была речь взрослого мужчины, внутри которого тоже произошли изменения. Гермиона отметила, как спокойны и холодны его глаза, но не нарочито или пафосно, для лоска, а по-настоящему. Она кивнула.
— Ты прав, пожалуй, - сказала она. Глупо отрицать очевидное. Северус приподнял брови.
— Какое это отношение имеет к...
— Я согласен, - выпалил Драко, спешно вскакивая со своего места. Он снова смотрел на Гермиону. — Я помогу.
Он стремительно покинул библиотеку, Северус немедленно проследовал за ним, а сама Гермиона обмякла на диване, голова её рухнула на спинку, глаза закрылись. Она испустила протяжный выдох. Внутри лопнуло что-то, развязался комок. Сердце снова застучало, нарушая невыносимую тишину её тела, замершего на все эти долгие часы.
— Ушёл, - заявил вернувшийся Северус. Девушка заметила, что он слегка взлохматил волосы, видимо, дав выход скопившемуся напряжению.
— Почему он так легко согласился? И причём тут лестницы?
Северус сел рядом, притянув её в свои объятия.
— Он давно был готов. Ещё до того, как должен был убить Дамблдора, - его рука скользнула в копну каштановых волос. — А лестницы... Не в них дело. Он дал понять, что не только Гарри Поттер был избранным.
Гермиона порывисто поднялась, чтобы найти на его лице признаки насмешки. Северус был серьёзен.
— А ты никогда не думала об этом? Драко прав. Девочка не из нашего мира, сумела то, что было не под силу волшебникам, в которых эти настройки жили по умолчанию.
— Просто... повезло, - тихо ответила она, пряча лицо на его груди. Северус не ответил. Он прижал её к себе ближе, едва слышно выдохнув в макушку. Не сложно было догадаться, что он на самом деле думает о её нарочитой скромности.