... io e te... (Я и ты)

       — Ты была бы образцовой слизеринкой, - сказал он однажды за обедом, и звучало это так обыденно, будто он просто попросил её передать соль.        Она, как и полагается верным своему факультету, поперхнулась и подняла на него глаза.        — Что ты говоришь такое, - сказала, но без особой злости, возмущения, и вид её вовсе не был оскорблённым. Внутри себя Северус порадовался. Значит, тоже думала об этом.        — О да, - он с наслаждением зажмурился, представляя себе Гермиону в зелёном, чудовищно амбициозную, умеющую достигать своих целей, решительную...        — Объяснись, Северус Снейп, - улыбнулась она, отодвигая тарелки в сторону, без толики стыда забираясь на стол впереди него. Она положила босые ноги на его колени, и на мгновение Северус забыл, о чём они тут говорили, но постарался придать себе серьёзный вид.        — Хочешь знать, что я думаю? Хм. Ты хочешь получать хорошие оценки и делаешь для этого всё, что в твоих силах, - его рука нашла её стопу. Гермиона сглотнула. Северус нежно провёл большим пальцем по мягкой коже. — Неудивительно, что твой худший кошмар — провалиться на экзаменах, - обхватил обе лодыжки руками, на ней были только шорты, и путешествие его ладоней обещало быть удивительным. — Но зачем ты заучиваешь столько всего? Не потому, что жаждешь абстрактных знаний, как когтевранка какая-нибудь, - руки медленно поднялись на миллиметр выше, и Гермиона, кажется, начала что-то подозревать. Она сидела, не шевелясь, лишь ресницы подрагивали едва заметно. — Нет, ты хочешь достигать целей и ты любишь, когда тебя хвалят, - голос его становился тише, бархатнее, глубже, ладони поднялись ещё немного вверх и Гермиона чувствовала, как становится пусто там, где были его руки и одновременно с этим, как горит кожа от его прикосновений. Она постаралась побольше глотнуть воздуха, но едва приоткрыла губы — их накрыли мужские, властный и проникающий поцелуй. Голова закружилась.        — То же касается и нарушения правил, - проговорил он ей в рот, пока пальцы подбирались к коленкам. — Сначала ты хочешь, чтобы все без исключения следовали им, но не потому что это честно и правильно, - он сжал руки на её коленях и слегка развёл их в стороны. Гермиона задрожала всем телом. Она снова потянулась к его губам, но Северус слегка отодвинулся. Взгляд чёрных глаз был дурманящим, скользящим по её лицу и с удовлетворением отмечающим выступивший румянец, капельку пота, кончик языка, непроизвольно облизнувший губы, которые он только что целовал. — Ты не создана для Пуффендуя. Ты хотела быть послушной, потому что собиралась выиграть Кубок школы, и для этого должна быть уверена, что никто из твоих сокурсников не рискует потерять очки, которые ты так рьяно зарабатывала.        Казалось, она уже не слушала, что он говорит. Взгляд её затуманился, когда его пальцы оказались на бёдрах, она чуть откинула назад голову, подставляя шею для осторожных, медленных, чувственных касаний губами и языком. Гермиона ощущала и его напряжение тоже, он придвинулся вплотную и двойная пульсация ниже живота сводила её с ума.        — О, Северус, - вырвалось из неё, пока его руки скользили по внутренней поверхности бедра, наконец-то, достигая конечной точки маршрута. Он погладил её сквозь шорты, она выгнулась в его руках, затвердевшие соски явственно проступили через ткань серой футболки. Она запустила руку в его волосы, сжала их на затылке, требовательно притянула его лицо к своему, жадно впиваясь в его губы. Северус ответил на ласку, но не собирался передавать ей контроль над ситуацией: не сегодня.        На этот раз он действительно забыл, что ещё хотел добавить насчёт Слизерина и Гермионы, разве что как хорошо на ней смотрелась форма, изорванная его руками, но это было бы уже слишком. Его рука нырнула в её шорты, где всё уже изнывало, как и сама гриффиндорка, прекратившая сдерживать свои стоны. Она обхватила его твёрдый бугор в районе паха, игриво закусила нижнюю губу, что не могло не вызвать ухмылку. Северус поцеловал её, не сдерживаясь: влажно, сильно, а она отзывалась на каждое его движение — точно послушная студентка. Футболка вместе с шортами были незамедлительно отброшены в угол, а нижнего белья надежда факультета Гриффиндор сегодня не надела.        — Не успела после утреннего душа, - невинно пояснила она, нарочито хлопая глазками.        — Ложь, - ответил он. — Взбираться передо мной на стол, зная, что... Точно слизеринка, - он подхватил её на руки, Гермиона чуть визгнула от неожиданности, обхватив его за шею. Через мгновение она снова вернулась на то же место, на твёрдый пол столовой, только в этот раз Северус был менее нежен — он резко повернул её к себе спиной и надавил, заставил девушку схватиться за стол в поисках опоры.        — Скажи, если что-то будет не так, - прошептал он, нежно лизнул мочку уха, шею... Гермиона что есть силы сжала края столешницы. Одной рукой Северус перекинул её волосы через плечо, открывая взгляду спину, аккуратно усеянную родинками, легко провёл по ней от начала до конца второй рукой. Палец угодил в ямочку на пояснице, потом в теплоту промеж ягодиц, отчего ноги Гермионы покрылись мурашками. Северус прижался губами к чувствительному месту между лопаток, проникая в неё пальцем, отмечая, как чутко и податливо реагирует Гермиона, как она шепчет:        — Прошу тебя, Северус...        Его руки опустились на мягкую грудь, очень осторожно сминая её — он не хотел причинять боль, разве что чуть-чуть... В доказательство своих слов Северус сжал зубами молочно-белую кожу на её плече, оставляя очень яркий, очень заметный след. Гермиона вскрикнула, когда сразу после этого Северус наконец-то вошёл в неё на всю длину: захлебнувшись выдохом, так и не переросшим в стон, она забыла вдохнуть, потому что Снейп тут же впился в её рот, властно, требовательно... Такими же были его толчки, необычайно интенсивные, и если бы она сказала, что ей это не по вкусу, это была бы ложь. Она не должна лгать...        — О, чё-е-е-рт, - протянула Гермиона, почти опускаясь лицом на стол. Хотелось максимально раскрыться для него, чтобы он мог проникнуть куда-угодно, всё её тело, каждый его уголок, был добровольно отдан ею в его владения. Снейп постепенно наращивал темп, но внимательные чёрные глаза не прекращали следить за ней, он бы тут же остановился, если бы что-нибудь доставило ей дискомфорт. Пока что Гермиона извивалась в сладкой судороге удовольствия, ранее никогда не граничащего с небольшой пыткой, Северус всегда был с ней джентльменом в постели, а что насчёт Крама... На секунду он сжал зубы, толкнувшись в неё ещё сильнее, перед глазами вдруг возникло, как она и этот... Виктор, или как его там, чёрт бы его побрал... Совсем маленькая, хрупкая Гермиона в руках этого болгарского неандертальца, воспитанника Каркарова, который сам был чёрствым, словно сухарь. Вспышка была ослепительна и достаточно сильна, чтобы заставить его ощутить нечто, похожее на ревность, даже не так, здесь было и чувство собственности, он готов был зарычать от осознания, что ещё чьи-то руки могли касаться её здесь и вот так, срывать с искусанных губ вот такие звуки...        Глупости, Северус, сказал он сам себе. Главное, что сейчас именно <i>ты причина этих всхлипов.</i> Ладонь Гермионы вцепилась в его, она довольно глубоко вонзила ногти, внутренне сжалась, а потом разрядилась одним мощным, сильным выплеском. Снейп ощутил это очень хорошо, и через мгновение содрогнулся с низким рыком, роняя тело на Гермиону, которая, в свою очередь, уже прижалась лицом к столу.        Для того, чтобы восстановить дыхание, им потребовалось некоторое время. Северус поднялся, переживая, что может раздавить её своим весом, осторожно убрал налипшие волосы с её лица, заглянул в глаза. Гермиона наградила его обессиленной, но искренней и счастливой улыбкой.        — Как ты, любимая?        Она кивнула. Слова были излишни. Только через несколько секунд Северус понял, что за слово вырвалось из него, впервые за всё это время.