этой ночью чье-то сердце от любви горит
все внутри,
но мне это ни о чем не говорит…
— Я ведь говорила. Множество раз предупреждала, что следует быть осторожнее. Но ты знаешь всё лучше других. В какой-то момент мысль убить ведьму показалась Тому весьма заманчивой. Увы, сейчас такой возможности не было. Даже будучи одним из величайших магов своего поколения, он не нашёл выход из сложившейся ситуации. — Верни его. — Я не могу. Нет способа… — Так найди! Гермиона устало покачала головой. Сколько ни говори, а этот безумец всё не отступает. Тот факт, что однажды она смогла вернуть к жизни человека был исключением, но не правилом. В подобном вопросе стоило учитывать множество факторов. Можно пленить тело, но не душу, которая, наконец, сумела отыскать избавление от мук земных. Когда же мелкий преступник убил мужа Гермионы, она была рядом. По меньшей мере, тело даже не успело остыть, а душа всё ещё могла вернуться назад, так что разница очевидна. Но разве объяснишь это тому, кто готов на многое, лишь бы не прислушиваться к доводам разума и логики. Словно безумец, мужчина цеплялся за любую мелочь. Правильнее было предать тело земле. Но Риддл запер труп на ключ, предусмотрительно оснащая комнату талисманами, проводя ритуалы и начитывая заклинания из древних гримуаров. Тело оставалось нетленным. С виду могло даже казаться, что Гарри всего лишь отдыхает, когда на деле был мёртв уже почти год. А его душа не могла найти покоя, так и возвращаясь в злополучный мэнор. Иногда, проходя по коридорам или стоя у окна, Гермиона ощущала чьё-то инфернальное присутствие. Это — умение чувствовать нечто большее — было даром и наказанием. Знать об этом, впитывать боль всех тех, кто так и не отыскал дорогу к спасительному забвению, а был вынужден проходить свой личный круг ада. Сколько страданий было пережито, сколько боли вынесено. Но Гермиона, однако, была не в силах помочь, ведь и сама всё чаще была на грани. Она бы могла рассказать всё Тому, но это, в конце концов, против правил. Законы магии невозможно обмануть. Если даже такой способ существует, Гермиона бы не хотела становиться новым пленителем бедной души. В конце концов, Гарри всегда был добр к ней, а она, хорошая же подруга, продолжает бездействовать. Возможно, осознав тщетность своих попыток, Риддл отступит. Верилось, конечно, с трудом, но должна же существовать справедливость и для Гарри Поттера.***
Жизнь Гермионы Грейнджер никогда не была лёгкой. По большей части, это была борьба. Мама и папа всегда хвалили её, но этого, на самом деле, было недостаточно. Вокруг был большой и опасный мир, которому она хотела доказать многое. Были это родственники или соседские дети, она жаждала быть лучшей. Казалось бы, когда Гермиона узнала, что у неё есть все шансы стать сильной волшебницей, это уже сделало её особенной. Родители были так горды. Девочка и сама с нетерпением ждала момента, когда сможет стать частью магического сообщества. Но радость её продлилась недолго, ведь почти сразу стало понятно, что Гермиону этот мир принимать отказывается. Люди считали её заносчивой и вредной, называли невыносимой всезнайкой. Или ещё хуже — грязнокровкой. Но разве это что-то меняло? В конечном итоге, большинство чистокровных, с которыми судьба сводила новоиспеченную гриффиндорку, не обладали выдающимися талантами. По крайней мере, это было и близко не то, чего она могла бы ожидать. Избегали её и те же маглорождённые. Но всё же нашёлся один человек, готовый протянуть руку помощи. Не то чтобы Грейнджер в этом нуждалась, но раз уж так, ладно. Гарри Поттер казался до невозможности простым, а временами, даже нелепым. Но был отзывчивым и справедливым. А рядом с ним часто был и другой мальчик, что разительно отличался внешностью и поведением. Достаточно красивый и обладающий задатками лидера, чтобы в будущем стать популярным как среди девушек, так и парней. Изредка общаясь с ним, Гермиона чувствовала себя странно. Не сразу, но можно было понять, что с мальчиком что-то не так. Лишь позже она поймёт насколько коварно его сердце. И как много секретов скрыто в тёмных омутах глаз. Время шло. Можно сказать, жизнь всё-таки налаживалась. Общение с нужными людьми, как оказалось, бывает полезнее многих талантов. Как она и предрекала, Том пользовался уважением и популярностью. Слыл человеком порядочным и добродетельным, что, конечно, едва ли соответствовало действительности. Том Риддл был искусным манипулятором, но уж точно не человеком высоких моральных принципов. За несколько лет дружбы Гермиона имела возможность в этом убедиться. Он без жалости вычёркивал из жизни лишнее, будь то даже живой человек. Но всё же был тот, к кому, кажется, Риддл испытывал какие-то чувства. Или, правильнее будет сказать, почти маниакальную зависимость. Гарри и Том учились на разных факультетах, но проводили много времени вместе. Следить за взаимодействием этих двоих было даже интересно. По крайней мере, до определённого момента. Когда произошли первые нападения, когда всё изменилось, окружающие этого, кажется, и не заметили. Но Гермиона, с детства наблюдательная, поняла. Гарри, до того молчаливый и замкнутый, нашёл новых друзей. И это совершенно не понравилось Тому. Он не высказывал недовольство вслух, но можно было понять — по интонации, по взглядам. У Тома были рычаги давления. Он умело плёл свои сети, приманивая новых жертв. Парни и девушки, взрослые и дети, они делали за него всю грязную работу, хотя и не догадывались об этом. Кто мог подумать, что Том, который уже стал примером для многих, был способен на организацию массовой травли, на нападение или даже… убийство? Верно, Миртл Уоррен стоило осторожнее выбирать знакомых. В конце концов, когда Гарри начал проводить с ней так много времени, судьба когтевранки была предрешена. И да, Гермиона ощущала ужас, в душе поселился страх. Ещё свежи были воспоминания из детства, когда в их районе орудовал маньяк. Дети пропадали с улиц, но ничего так и не нашли. Иногда, бредя вдоль соседних домов, она слышала голоса. Десятки голосов, которые Гермиона была не в силах разобрать. Дом тот принадлежал старику, который, по словам людей, был добрым и милым. А ещё у него был сад — большой и красивый. У Гермионы же это место вызывало смутную тревогу, словно, попасть в дом старика просто, а вот выйти уже невозможно. Окружающие не обратили должного внимания, но именно со смертью того человека дети перестали пропадать. Даже теперь, когда изредка взгляд Гермионы падал на тот дом, в голову лезли мрачные мысли. И люди, наивные, глупые, чёрствые или же просто безразличные, но очевидного замечать не желают. Убийство Миртл Уоррен произошло случайно, однако это, можно сказать, стало началом конца. Если раньше Том был удовлетворён чужими страданиями, теперь же он жаждал крови. И в какой-то момент Гермионе стало жаль Гарри. Юноша был одним из немногих, кто искренне был добр к ней. Грейнджер же не учла того, что являлась всего лишь мелкой деталью в механизме волшебного мира. Если гриффиндорка действительно хотела добиться чего-то, ей не стоило так распаляться. Риддл не угрожал ей. Слизеринец сказал лишь пару, но взгляд его был красноречив. Проще говоря, её могла постигнуть судьба Миртл Уоррен.***
Что ж, Том Риддл был знаковой фигурой в Магической Британии. В народе его уважали, подчинённые боялись. Но лишь Гермиона, казалось, видела все грани его безумия. Люди служили его целям. И от каждого, стоило лишь пожелать, Том мог избавиться. И всё же Гарри стал тем самым человеком, о котором Риддл заботился. Ну, как умел, впрочем. Были они друзьями, спутниками жизни или любовниками, их объединяло множество секретов. Хотела того или нет, однако именно на глазах Гермионы разворачивалась история мрачной одержимости. Одержимость, которую до определённого момента Гарри принимал за любовь. Всё тайное становится явным. Чем больше секретов, тем тяжелее после. Когда Гарри узнал о предательстве со стороны того, кого считал своей родной душой, мог ли он реагировать иначе? Мог ли смириться, что все эти годы жил во лжи, от возлюбленного он получил нож в спину. История семьи Поттер. Его происхождение. Сколько ошибок было совершено, сколько жертв принесено. — Это то, чего ты хотел, Томми? Обречённость во взгляде Гарри пугала, но и тогда Гермиона не предпринимала ничего. Даже когда он стоял на коленях, моля о помощи, но, если кто и испытывал к нему жалость, никто не решался выступить против. В конце концов, для кого-то Гарри был старым знакомым или другом, но Том Марволо Риддл — другое дело. Это статус, власть и сила. Деньги, возможности и могущество. Вот и Гермиона, которая уже давно помогала Тому, была, по сути, правой рукой министра, но зная его временами дурной нрав, продолжала молчать. Дети и муж, карьера и место на политической арене. Нет, с этим Грейнджер-Малфой была не готова расстаться. Но тогда, когда она увидела Риддл, что прижимал к себе остывающий труп возлюбленного, считала ли она своё решение верным и в тот момент? Сперва Том не верил, повторяя, что шутка зашла слишком далеко. Но Гарри больше не смотрел на него, не дарил свою улыбку. Душа не желала возвращаться в бренный мир, сотканный из тьмы. И всё же Риддл не стал рисковать. И к утру следующего дня тело было надёжно спрятано в одной из комнат мэнора, тут и там висели амулеты, поддерживающие нужное состояние. С аиду действительно могло казаться, что Гарри спит. Но это был обман. Иллюзия того, что, быть может, стоит лишь проявить терпение и тогда Гарри вернётся. Но смерть нельзя обмануть. Надежда в Гермионе угасла быстро, однако Том, наполненный злобой и яростью, отчаянно цеплялся за любую возможность. Когда мужчина проливал горькие слёзы, обращаясь к возлюбленному, моля того вернуться, в такие моменты было даже жаль его. Этот человек, наверное, всё же умел любить. Но любовь та была тёмной, граничащей с безумием. Что ж, в какой-то степени она могла это понять. Гермиона любила мужа, Драко был целым миром, который она хотела удержать. Верно, это любовь, но с оттенком одержимости. Ради этого женщина готова была смириться со многими вещами. Она могла заглушить голос совести, если это нужно, если это поможет им остаться вместе. Мерзкая дрянь, лживая предательница. Узнай люди обо всём, то сказали бы именно так. Не желая разбираться. Не зная, сколько унижений вытерпела Гермиона. Да и какая разница? Пока молчит, пока выполняет волю хозяина, кому дело до таких мелочей? — Прости… — шепчет одними губами. Она лишь тяжко вздыхает, покидая Риддл-мэнор, зная наверняка, что последующие дни будут похожи на этот. Дни, наполненные чувством вины, безысходностью, попытками сделать невозможное. Пусть так. пусть А Том останется в той самой комнате. Будет звать возлюбленного по имени, то уговаривая вернуться, то угрожая расплатой другим. А ночью, так и не добившись никакой реакции, устало прижмётся к хрупкому телу. Быть может, если повезёт, во сне придёт к нему юноша. Юноша тот, как и наяву, не проронит и слова, но улыбаться будет так знакомо. — Я скучаю, Гарри. Я очень… скучаю.где же слезы мои? где-то сердце горит.