Прокси

29

Уилл сидел у фортепиано на кушетке под картиной, столь же мрачной, как и весь магазин. Снова слышал щелчки фотокамер, видел спины людей, чьи лица он никогда не запоминал, не считая тех смутных образов агентов, которых доводилось видеть в отделе и на лекциях. Ничего выдающегося не было и в медбратьях. К счастью, но нос не был сломан даже после удара об колено. Ему крупно повезло и с остальными костями, особенно ребрами. Сидя на кушетке, упираясь затылком в стенку, он здоровой ладонью гладил перебинтованную, дыша через рот. В носу был вакуум, присыпанный солью. Смотрел под ноги, на черные ботинки, как рядом не появилась ещё одна пара ног. — О боги, Уилл, ты засунул лицо в мясорубку? Уилл улыбнулся, радуясь услышанному вопросу. — Как видишь, но я старался. Ещё бы немного и получилась бы котлета, — он поднял глаза на Беверли с заплетёнными в хвост волосами. Она недолго стояла, широко расставив ноги. Хватило секунд тридцать, чтобы она решилась присесть рядом, не смотря на него с таким ужасом и страхом, как в том подвале. Посидели молча. Теперь уже вдвоём провожали взглядами молчаливых фотографов и экспертов. Кто-то продолжал выносить рабочие инструменты, колбы с кишками и коробки с пленками и дисками. Всего было просто не сосчитать. После пережитого, Уилл понимал Тобиаса так, как никто при жизни, не считая, конечно, Ганнибала Лектера. — Как ты? — Лучше не придумать, — Уилл нисколько не врал, — мне кажется, что я взбодрился даже. — Что он от тебя хотел? — Беверли не стала продолжать шуточный разговор, подходя сразу к важному без всяких прелюдий. За это он ее и уважал — она умела подходить к каждому делу с умом и всей ответственностью, не утаивая от него личных переживаний. В общении с Джеком и остальными она такого не позволяла. — Убить. Убить себя. Закончить, возможно, порочный круг, в который попал по собственной вине из-за любопытства. — Звучит мерзко, но мне его не жалко. — Ты просил фотографии и данные всех убийств за последние недели. Боюсь предположить, но сдается мне, что они все рук Тобиаса Баджа. Уилл и не сомневался в том, что услышит именно такой вердикт. Она посмотрела, оценила масштаб, вспомнила все вскрытия и вот, картина складывалась, только Уилл нисколько этому не был рад. Он молча принял из ее рук жирную папку. С первой же фотографией увидел небывалую жестокость в одних убийствах и красоту, даже эстетику в других. Так похожие травмы, порезы, особенности поз, но так непохожи оттенки, сюжет, сам смысл убийства, как и настроение. Этого невозможно было не заметить, но Беверли словно не замечала этой колоссальной разности. Видел Ганнибал, но умело уводил следствие в сторону, пока не появился повод все обнажить, как прекрасную деву перед натурщиком. Тобиас Бадж как раз стал тем, кто принял удар. Наконец-то Уилл заговорил: — Это все убийства за последние дни? — Да. — В общей сумме? — Семь, не считая семьи и самого убийцы, — Беверли говорила уверенно. — Все были изрезаны, у некоторых не досчитались жизненно важных органов. — Тебя не смутил тот момент, что не все жертвы оставались без органов? — Уилл уточнял, но не так, как если бы ждал ответ. Он просто увидел все настолько ярко, что не смущал даже синяк под глазом и распухший нос, немного исказив обзор. — Это потребность другого человека. Истинная причина убийств, в то время как остальные жертвы ужасно изуродованы после смерти, да, но не при жизни. Это ещё один почерк, умело спрятанный с определенной целью, так ещё и у всех на виду. Он явно забавлялся убийством. Ему это нравится. Думаешь, это смог сделать тот, кто доставал для себя органы на завтрак, обед и ужин? Люди скот для него, но даже я знаю, что мясо напуганного животного хуже на вкус. — Неужели, — Беверли задумалась, — получается три убийцы, а не один. Это звучит безумно. Кто способен на такую коллективную работу? Точно не психопаты. — Уж тем более не трое сразу, — согласился Уилл, останавливаясь на фотографии парня, столь юного, что ему бы ещё сидеть за школьной партой и готовиться к выпускным экзаменам. Он посмотрел дальше, зацепившись за слово «скрипач», — поэтому и не пересекались. У них была слаженно выстроенная схема и тот, кто ими управлял, это контролировал. — Хочешь сказать, что Ганнибал Лектер тот самый?.. — Не хочу тебе что-то навязывать, но не признать это будет глупо. Я не стану приписывать сюда примитивные изменения городской жизни, когда он появился в Балтиморе. Как появился он, так появился и кто-то другой, десятки других людей. Проблема в том, что Тобиас Бадж жил здесь не меньше пятнадцати лет и ни разу не попался, а он убивал, и много. Достаточно посмотреть на все те колбы, которые продолжают выносить, — Уилл указал кивком в сторону парней, держащих в руках удивительно сохранившиеся кишки, хотя по дате им было уже не меньше девяти лет. Я успел рассмотреть до того, как он напал на меня. — Ты уверен? То есть, ты действительно так думаешь? Уилл слышал в его голосе не сомнение, больше возмущение. Она не сталкивалась с Ганнибалом так близко, как Алана, что и не успела заметить странность его мотивов и само поведение, но тут Уилл заглянул ей в глаза. — Да. — Звучит правдоподобно, но безумно, — признавшись, Беверли явно упёрлась языком в зуб, из-за чего вытянулось лицо и изменились эмоции. Исказился рот. — Безумнее всего, что мне доводилось слышать от тебя за годы совместной работы. — Потому что Ганнибал святой? Потому что помог с расследованием убийств, которые сам и совершал, но вовремя скинул все подозрения на другого? Это не звучит бредом, а я читаю по губам, что ты хочешь именно это и сказать, — Уилл слабо улыбнулся, чувствуя колющую боль в щеке и над глазом. Беверли смотрела на него не моргая, явно оценивая все им сказанное. Потом улыбнулась. — Да, тут ты прав. — Ты никогда не сомневалась в моих наблюдениях. — И сейчас не сомневаюсь, — Беверли почесала одну из бровей, — просто как это доказать? Найти достоверную информацию, чтобы невозможно было оспорить твои наблюдения. Это звучит немыслимо. — Как давно ты знакома с Ганнибалом? Уилл замолчал, прикрыв папку в тот момент, когда в магазине появился робот-полицейский. Двое агентов помогли ему въехать в холл, а дальше он принялся сканировать стены ультрафиолетовым светом, издавая при этом странные звуки ходьбы. Он взаправду поднимал и сгибал подобие ноги, руками касаясь стен. Иногда они удлинялись, напоминая шланги. Уиллу пришлось проглотить возмущение, привитое им же из-за нежелания мириться с техническим прогрессом. Он смотрел в спину робота и не понимал принцип работы вытянутого существа с экраном вместо лица. — Жуткое зрелище, — Уилл произнес это вслух, сильнее сжимая папку. Робот между тем скрылся за стойкой. — Зачем он здесь? — Ты явно новости не читал. Сейчас компания Kends запустила проект, благодаря которому роботы служат на благо полиции, становясь незаменимыми молчаливыми помощниками. Они скоро, как уверяют, заменят судмедэкспертов, если органы власти позволят этому случиться. Но, Джек согласился взять только одного робота из тысячной партии. Одного. Уилл этого не слышал. Не замечал, как переменилось настроение Беверли. Ничего, что она сделала после, открыв в его руке папку на странице с описаниями, без фотографий. — Можешь прочитать его личную оценку происшествия, которую он сделал после четвертого убийства. Близко к оценке человека. — Но все ещё бесконечно далеко от моей собственной, — ответил Уилл, зациклившись на одном слове, — ты сказала, что компания… — Да, — перебила Беверли, — те, кто придумал Прокси. Новые модели роботов принадлежат им. Не только они. Они с каждым годом что-то презентуют новое. Уилл впервые вспомнил о Мэйсоне Верджере. Вспомнил, как вскользь упоминала его имя и Алана, и сам он видел, пускай и мимолётно, но видел его живого с наигранными эмоциями. Настоящее шоу одного клоуна, способного убивать и не нести за это ответственность. — Давно они этим промышляют? — Поставками? Не знаю, не интересовалась. Есть только бытовые роботы и помощники, а о вторых стало известно не так давно. О тех, что мы видели в их бункере не было ни одного слова в сети, а эти роботы куда страшнее, чем ты видишь перед собой. — Да, я помню. — Их размеры, а клешни, жуть… — Чего не скажешь о Прокси, — Уилл закусил губу, наблюдая за людьми. Скоро шум прекратиться, а он все продолжит скитаться между мыслями о Ганнибале и Мэйсоне Верджере, как об одном его пациенте, сумевшем оставаться в тени своих преступлений. — Ганнибал Лектер был в виртуальности от момента ее создания. Я слышала, точнее случайно услышала при его разговоре с Джеком. — Как искусно он по крупицам рассказывает свою историю. — Думаешь, что это права? — Именно это и есть правдой. Он на хорошем счету у многих, уважаемый психотерапевт, что тут ещё добавить? — Довольно сексуальный, если подумать, — Беверли говорила это без малейшего намека на смущение, — разве нет? Уилл не нашел слов. Точнее, он всем телом хотел прокричать «да», рассказав ей о шалостях, но все звучало как-то проблематично. Он не до конца справлялся с этим в виде мыслей, не говоря уже о словах, сказанных вслух. Все так или иначе крутилось вокруг одного мужчины. Почему он не мог его забыть? Постоянное преследование неудачно пересекалось с ужасом пережитого предательства и обмана. Это не было обыденным инцидентом. Уилл переспал фактически со своим психотерапевтом, а по ужасной иронии ещё и с убийцей и каннибалом. Расклад не то, что безбожно пугал, нет, после такого хотелось чесаться, словно насекомое ело его изнутри. — Уилл, ты слышишь? Кто-то тряс его за плечо. Настойчиво, с нажимом. — Идёт Джек, — в какой-то момент Беверли прошептала это так близко к уху, что по его телу прошлась волна мурашек. Уилл отвлекся от мыслей. Больше не нужно было подтверждать обе его догадки — он все видел и без фотографий. Джек как раз подошёл к ним, пропустив перед собой очередного агента с колбой. — Отличная работа. Как себя чувствуешь? — Как уже отвечал, — Уилл встал с кушетки, заглядывая в лицо Джека, — лучше не придумать. — Тебе бы взять выходной по случаю завершения крупного дела. — Завершения? Джек, прежде до этого улыбавшийся, вмиг стал чёрствым на эмоции, как сухарь. Морщины на его лице стали куда заметнее под тяжестью сурового взгляда. — Брось это, все ведь закончилось. — Хочешь избавиться от этого дела, как избавился от Прокси? Отличный ход, но провальный, — Уилл говорил и в душе понимал, как этими словами крошил лёд хрупкого спокойствия Джека. — Только я вижу, что ничего не закончено? — Серия убийств Тобиаса Баджа ни с чем не сравнимое уродство. Прости, но это совершенно его заслуга. — И ты этим отрицаешь причастность кого-то ещё к убийствам? Джек наконец-то моргнул. Его губы были плотно сжаты, словно он получил сокрушительный удар в грудь и не мог дышать. — Откуда у тебя эти фотографии? — Джек, это я их показала, — отозвалась Беверли из-за спины Уилла, — он должен был взглянуть. — А ты не должна был встревать в это! Ты ведь сам отказался от помощи в расследовании, — Уиллу показалось, но крупица жалости по отношению к нему превратилась в пепел. — Зачем же сейчас тебе понадобились данные? В этот раз Уилл сам не позволил Беверли встрять в разговор, останавливая ее движением руки. Она хотела подойти к нему ближе, но он перекрыл проход, отдав папку. В магазине, на фоне постоянной ходьбы, вдруг притих робот. Замолк и дверной колокольчик. За окном, немного ниже верхушек деревьев, где-то вдалеке летели птицы. Шел или не шел снег Уилл не замечал, сказывалась боль в глазу, но всё-таки мечтал о снегопаде. Нечто неощутимое притягивало его взгляд, гипнотизировало. Он боялся передумать и просто уйти, извинившись за бестактность, как это бывало. Думал и всё-таки себя не переубедил в необходимости такого поступка. Джек в упор не замечал очевидно, вцепившись мертвой хваткой в Лектера и то, чем он занимался. Он ему доверял. — Знаешь, я не стану ничего доказывать. Ты ясно дал понять, что дело закрыто, значит закрыто, но есть одно но, — Уилл подошёл ближе к Джеку, сжав губы, а потом со звуком «цик», добавил: — Если ты что-то скрываешь, то лучше не забывай обо мне. Я все равно рядом, а Тобиас, что ж, он ещё не отмыл свое имя. Он, а не ты, начальник отдела. — Непосредственно твой начальник, Грэм. — Да, — согласился Уилл, — несомненно. Я хорошо это помню, но формально, ты уже не мой начальник. — Перед тем, как ты намерено покинешь это место, я хочу узнать одну вещь, — Джек остановил агента с планшетом в руках. Он свободно переключился на другого собеседника, требуя немедленно покинуть магазин и забрать с собой робота. Работа все равно закончилась. С новыми поручениями парень в полностью черном костюме скрылся среди картин, а Джек снова вернулся к их разговору. — Я хочу знать, почему Тобиас ждал именно тебя. — Тогда готовься к тому, что не понравится ни одно мое слово. Джек посмотрел на Беверли, затем вернулся обратно к Уиллу. — Видишь связь с Ганнибалом Лектером? — Да. Уилл хотел на этом закончить, но Беверли решила заступиться. Он так и не понял до конца ее желания высказаться. — Уилл предположил, что убийц было двое. Скорее всего трое. Почерки разные, ведь… — она как будто бы намеренно запнулась, а потом продолжила: — Один забирал органы. Тобиас убивал ради инструментов, но в последнее время почему-то переключился на агрессию и стал всех потрошить. — Не думайте, вы оба, что я настолько слепо верю фактам. Если были другие, то их необходимо найти, а пока резонно ответить миру, что наш город может спать спокойно. Зверские убийства прекратились. — А ты не думал, — Беверли поменяла позу, сложив руки замком, — что это все уловка? Людей могут и специально запугивать. Если бы не рыжая, то о первом случае никто бы не узнал, а это знатно бы облегчило жизнь. — В это вмешивалась Фредди? — Уилл приподнял уголок рта, не удосужившись почтить ее имя лживой улыбкой. — Более чем. — Ну да. — Мы выполнили основную часть работы! Советую вам… — Пожалуй, но в этот раз без советов. — Уилл безнадежно посмотрел на Джека. Тут не нужно было больше слов. Все, что оставалось сделать, это увезти найденные улики, записать их и провести дополнительное вскрытие Тобиаса перед кремированием. Опечатать магазин и встретиться с журналистами, освещая, пожалуй, одну из главных новостей — «Убийца из Балтимора мёртв». Не будет никакого общественного отрицания — люди и так напуганы. Уилл не собирался спорить. Ему не нравится ход мыслей Джека, его доминирующая роль над всеми, но таковыми были правила. Решив на этом попрощаться, он пожал руку Беверли и всё-таки повторно озвучил предложение «выпить кофе». Она согласилась и не стала предлагать свою помощь, чтобы довезти его домой — Уилл все равно отказался бы. Выйти на улицу, испачканным кровью, было отличным решением. За какой-то жалкий час его успела потрепать не жизнь, а всего-то человек. Вряд ли Тобиас планировал такую встречу. На что Уилл вообще надеялся? Очередная отсрочка. Уже стоя на крыльце, на натоптанной тропинке с прибитым снегом, Уилл представил к носу кисть, как раз линию межкостного сустава, чтобы остановить кровь. С собой он не носил платка или салфеток, поэтому пришлось медленно спуститься по ступенькам и уже у машины взять горсть снега. Он отпустил руку и стёр с нее кровь, а к лицу не стал притрагиваться, ощущая, как ток крови остановился ещё в ноздре. Сев в машину, Уилл достал из кармана таблетки, выданные медиками и проглотил сразу две. Ровно столько ему и нужно, чтобы в пути к Ганнибалу не потерять управление. Очередной порыв.

30

Ганнибал закутался в пальто, как в домашнее одеяло, оставляя в доме перчатки и шарф. Сообщение, присланное Джеком Кроуфордом и сорванный телефонный разговор толкали его к поездке по случаю недавнего инцидента в магазине Тобиаса Баджа. Не было секретом, что он справился ровно так, как они это обсуждали после стычки в его кабинете. Тобиас пришел к нему, как обиженный ребенок, сверлящий взглядом своего угнетателя. Разговор не задался с первым заданным Ганнибалом вопросом. Полетевшая в него тогда статуя зацепила бедро, но не так глубоко, лишь поверхностно, порвав брюки, и все это произошло за день до убийства семьи Кларк. Так много событий, что Ганнибал если и успевал, то все равно упускал мелочи, представляя Уилла. Того самого профайлера, при виде которого он терял трезвость ума. Ему хотелось большего, лучшего для них двоих, но сейчас не получалось ничего из задуманного, вплоть до разговора. Уилл умело его избегал, не притрагиваясь к убийствам после похорон Эбигейл. Им довелось там встретиться и встреча была страшнее самого события, столкнувшего их лбами. Для него это было унизительно — чувствовать на себе не любовный, а совершенно пустой и безжизненный взгляд. Ночь в рождество напоминала сон, искрометный и нереальный. И хотя ощущение того, что он побывал внутри Уилла, растягивая его членом, били в голову не хуже стрелы Амура, он по-прежнему оставался собой. Ганнибал закрывал дверь на один оборот. Оставалось прокрутить ещё раз, но краем глаза он заметил свет, бьющий в окна, а после спустившийся к фасаду, а там к кустам и к его ногам. Свет фар. Он не предал значение вдруг посеревшему небу с его черными пятнами в виде туч. Снег шел, но мелкий. Благо не было завывающего ветра, способного одним дуновением стряхнуть снег с веток прямо на голову. Ганнибал оторвался от ключа, поворачиваясь лицом к гостю. Стоило только увидеть номер и марку машины, как стало ясно — приехал Уилл. Приехал фактически «его» Грэм, не признающий этой простой истины. Горло у Ганнибал сжалось до размера косточки абрикоса. Он не боялся, но ждал худшей развязки. Мотор машины заглох, погасли фары. Уилл не особо спешил выходить из салона, а Ганнибал не торопил. Всего-то отвлекся и открыл дверь, предпочев впустить его, как только он встанет рядом. Поворачивая ключ, до него донёсся хруст снега, затем тот, кто шел, сорвался на бег и за пару секунд оказался позади него. Настоящая искра, порыв, и рука Уилла легла ему на затылок, хватая волосы в кулак. Он без сожаления натянул их, второй рукой разворачивая к себе нисколько не сопротивляющегося Ганнибала. — Зачем же такая грубость? — Я не знал, как поступлю, но точно хотел причинить тебе боль, хоть и временно, — Уилл опустил руку. Показалась перебинтованная ладонь. Ганнибал посмотрел на это и поднял взгляд на Уилла. Упиваясь разглядыванием увечий, он не осознавал течения времени и уже не думал о том, что надо разобраться с Джеком Кроуфордом и выехать на место поступления. Он позабыл о грядущих сложностях при общении с командой отдела, видя перед собой избитого Уилла. Ганнибал выбросил из головы все, как мусор, кроме настроения и образа прошлого, неожиданно заполнивший воображение и проливший свет на израненную душу. Ему было все равно на собственную боль — это было острее чувств, ранее им испытываемых. Он переживал за жизнь другого. Беделия Дю Морье предупреждала о последствиях дружеской близости с объектом его интересов, но это было актуально ещё до секса. Ганнибал протянул руку к щеке Уилла, а тот не сдвинулся с места. Не отдернул его, хотя мог. — Что произошло? — Стычка с убийцей, — коротко ответил Уилл, повернув голову навстречу руке Ганнибала, — живой и целый. — Кто это сделал? — Тобиас Бадж, знаешь такого? У него был свой музыкальный магазин. Долгое время занимался репетиторством и когда-то по чистой случайности ходил к тебе на сеансы. — Ко мне приходил его друг, а он был просто обеспокоен его поведением. — Именно сейчас можешь мне не лгать, — Уилл не выглядел злым или взволнованным, словно спокойно принимал все за данность. Всем видом показывал, что не готов слышать уклончивые ответы, а Ганнибал сцепив зубы, смотрел на его распухший нос, синяк под глазом, повязку над бровью, и мечтал целовать каждый миллиметр ран. — Он не был моим пациентом. — Он был соратником? Пешкой? Той же игрушкой, как и Джейкоб Хоббс? Эбигейл? Извини, если вопросов так много, но я ехал к тебе с желанием убить тебя и покончить со всем, — Уилл затих, выдыхая ртом, выпуская пар. — Но ты не сам сидишь в песочнице, есть ещё кто-то, я прав? Ганнибал не увидел ничего — лишь отражение собственной битвы, прожитой им и пережитой с победой. И еще себя, окаменевшего на месте и одинокого, опустошенного столь унизительной встречей. Ганнибал перевел дух. К нему возвращалось самообладание. Он распрямил плечи, ощущая, как ледяные кристаллики снега холодили кожу, но затем все-таки таяли у него на щеках, в волосах, руках. Ещё бы немного и он не удержался бы, заключив Уилла в объятия, так наивно и глупо. Не в его характере так поступать, тем более с мужчиной, обмануть которого тяжелее, чем психотерапевта в юбке. Он хотел Уилла. Столь гибкий ум, потрясающий голос, вид — все это служило топливом для инстинктов. Вопрос все ещё оставался открытым. Уилл ждал ответа, а Ганнибал мысленно снимал с него куртку прямо на пороге дома, когда вымолвил: — Я не один. — Ясно. — Ты ведь знал это и без меня. Уилл подошел ближе, какими-то вялым движением хватаясь за ворот пальто. Его длинные пальцы сжали ткань в кулак похлеще того, что Ганнибал ощутил у себя на затылке. — Хотел услышать лично. Удостовериться, что, блять, именно ты во всем отличился. Можешь говорить сколько угодно, что мой метод общения неэффективный, но я устал не переходить грани, когда ты только этим и занимаешься. Как думаешь, что я с тобой сделаю? Ганнибал упивался этим тихим, уверенным голосом, оставляя все дела на потом. Джек не станет ждать, Мэйсон до боли занятой осел, чтобы явиться к нему сегодня, как это сделал Уилл. Они были одни у его дома и могли скрыться от холода где-то на диване или у камина в креслах. — Прошу, пройдем внутрь, я осмотрю твои раны. — Незачем это делать, со мной все в порядке. — Я вижу, как наспех все сделано, — Ганнибал проглотил очередной ком в горле, когда Уилл встал ближе, упираясь торсом в его торс. — Великий хирург прошлого. — Я хочу помочь. — Нет, сначала помогу я, а пока буду это делать, ты внимательно слушай и запоминай. Уилл ослабил хватку и опустил руки на первую пуговицу пальто. Быстро расправился с петлей следующей, не опускаясь к нижним на колени, а просто подтянув пальто на себя. Ганнибал смотрел поверх его головы, не останавливая. Ему казалось, что сейчас Уилл достанет из-за ремня пистолет и приставит к его животу, а затем выстрелит, но тут рука легла не на рубашку, а на бляху брюк. Уилл потянул ремень, не отрывая от него взгляда. — Видишь ли, ещё в Прокси я заметил неладное в твоём поведении. С первой встречи я чувствовал твою тягу, но не мог ее понять, пока не поцеловался с твоей голограммой. Господи, кто бы мог знать, что у меня на тебя встанет? — Уилл расстегнул пуговицу брюк, потянул собачку молнии. — Затем ночь в твоём доме, когда ты просто воспользовался моим доверием, моим смятением. Ловко увернулся от проблем, выпячивая достоинства. Ты скрываешь правду о виртуальности, о самой компании, об убийстве Эбигейл и это чертовски… Хорошо! Ведь я все узнаю. Ганнибал верил каждому слову, пропитанному желчью. Он злился, топтал свое уважение и откровенно лез к нему под линию боксёров, где несмотря на холод, виднелась головка члена. — М-м, и что же тебя так возбудило? Я? Мои руки? — Уилл бесстыдно заглянул в его глаза черными зрачками, полностью покрывающие голубую радужку. — Что ты делаешь? — Пытаюсь тебя отыметь, но по-своему, а ты не смей сопротивляться, — шептал Уилл, — мы ведь одни на улице. Никто не видит и не мешает, или для тебя это важно? Уилл большим пальцем надавил на головку, приспустив немного боксеры. Ганнибала обдало холодом. В любой бы другой ситуации член упал, но теплые руки Уилла не позволяли ему думать о холоде. Он мял через ткань яички, иногда до боли сдавливая их, как спелый виноград. — Я могу впустить нас в дом, если ты этого, кхм, хочешь… — Нет, — Уилл перестал давить пальцем на головку, поднося его к губам. Слегка облизав, опустил обратно на отверстие, ковырнув ногтем. Головка члена отреагировала, изменившись в цвете. — Хочу здесь и только так. Видеть тебя беззащитным и возбужденным, да, видимо это стоит всего пережитого? Ты не уйдешь, слишком близко пистолет и свободная рука потянется за ним, стоит сделать неосторожный шаг. Ганнибал улыбнулся. В висках стучала кровь. Он готов был вцепиться в губы Уилла, только бы унять зуд желания. Такая самоотдача забавляла, дурманила разум. Ему хотелось, чтобы пальцы скользили вниз, к уздечке, затем ещё ниже и все равно, что между ними пролетал снег. Перестав играть с яичками, Уилл пролез под ткань, взяв их холодными руками. Ганнибалу пришлось отойти к двери, чтобы не потерять равновесие. — Я обещал говорить, поэтому слушай. Ты использовал убийц, сумев остаться незамеченным. Напугал Хоббса и его дочь, затем позволил ему умереть от моих рук, а Эбигейл прикончил сам, — Уилл положил палец на член, надавливая на основание, — но нужно было занять полицию в реальности, поэтому неожиданно, как раз после нашего возвращения из Прокси, пробудился Потрошитель, до этого молчавший где-то год. Ты ведь не мог из виртуальности управлять всеми, да? Пришлось использовать тихого и скромного ценителя музыки, очернив его потребность убивать. Ты божественен, Лектер, но не становись выше остальных. Ты первый на очередь в ад, — головка члена налилась кровь и Ганнибал уперся руками в дверь, чувствуя, как потеют ладони. — В Прокси тоже не все спокойно, иначе бы ты не пропадал так часто. Интересно жить и там, и тут, ни разу не сорвавшись. Поднялась температура. Холод щекотал ноздри, а Уилл не спешил убирать руку, продолжая гладить член в двух местах одновременно. — Вероятно, что мне бы проще сейчас вызвать агентов, а лучше самого Джека, ведь ты признался мне, а я, как ни странно, мог записать это. Но беда лишь в том что я не Фредди и не буду насиловать твой мозг, выуживать информацию. — Уилл шипел и явно от боли, но продолжал скалиться. — Ты же хочешь кончить? — Кончить?.. — Да, испачкать мою руку? Ганнибал молчал, наслаждаясь напористым нравом Уилла, его игрой как словом, так и делом. Он подошёл к нему слишком близко и успел утонуть в крови, но в отличие от него самого, из моря выглядывала голова Уилла, в то время как Ганнибал давно захлестнуло ею. — Ты позволишь мне это сделать? Он не мог налюбоваться Уиллом, самой ситуацией, отказываясь от желания убить его, как только ему удастся подступиться ближе. Не все было потеряно. — Я за этим и приехал, — Уилл не договорил, но Ганнибалу казалось, что на языке у него вертелись слово «гад» или «мудак». Лучше бы он это сказал. Ганнибал простонал. Чаще заморгал. Неужели в этом давно затонувшем в тишине месте, как его мир, где обитали только тени искусства, все время прятался некто с таким даром? К лицу Уилла накрепко прилипло что-то потрясающее — образ, способный родиться только в муках жизни. Он не хотел признаваться, но Ганнибал мечтал забраться в трусы Уилла на морозе, выбить из него всю дурь и все сомнения, но не правду. Оставалось наслаждаться и он наслаждался. Член, и без того будучи твердым, пульсировал под пальцами Уилла. Мысли бесконтрольно блуждали в его голове, расплывались. Нервы не были натянуты, но ноги дрожали. Вспотело под руками, под коленями, хотя ноги и были расставлены. Уилл давил на уздечку, дышал ему в лицо. Иногда облизывал губы. — Мы не закончим на этом, Лектер. — Нет. — И ты не оставишь меня в покое? — Уилл убрал руку, ускорив и до этого ужасный ритм дрочки. — Нас не оставят в покое, — Ганнибал позвонил себе сказать это, кончая так же бурно, как и в первую их ночь. Сперма потекла по боксерам и брюкам: теплая, белая и густая, как кровь. — Я в этом не сомневался, — Уилл посмотрел на свою руку, — что ж, придется менять бинты. Ганнибал выдохнул, блаженно закрыв глаза. Его не смущал грубый тон Уилла, а открыв глаза, он увидел, как тот развязывал бинты, лоскутками вытирая сперму, как делал бы ребенок, испачкавшись мороженым — избирательно, и чтобы не липли пальцы. — Спасибо, что встретился со мной. Жаль, что сегодня умер Тобиас, а не ты. — А что же… что же дальше? — Мы не прощаемся. Уилл развернулся, отбросив бинт в сторону кустов. Ганнибал смотрел ему вслед, застегивая горячими пальцами ширинку. Что это было? Признание, скреплённое спермой, а не печатью? Особый вид пытки? Ганнибал улыбался, продолжая дышать так часто, что поднимался и опускался живот. Ему не верилось, но именно Уилл решился на такой шаг, ведомый злостью? Ганнибал предпочел думать, что этот интерес скрепил их союз. Лицо горело. Кожа под одеждой взмокла. Пальто совсем не согревало. Он не стал останавливать Уилла, и сам не пошел к машине, чтобы поехать за ним, или как планировал, навстречу к Джеку. Он был приятно опустошен. Появились другие дела, и Ганнибал развернулся, захлопнув дверь в тот миг, как ему посигналил Уилл.

31

Что с ним произошло? Трудно представить. Вспомнить, каким он был до того, как все началось с этого приезда Джека и, казалось бы, вещего сна с Вендиго и сейчас. Два разных человека. Обычная человеческая жизнь стала казаться ему странной, безвкусной. Чуждой. Уилл не знал, просветление это или же он просто лишился здравого смысла. Он чувствовал, что терял рассудок с каждой новой мыслью о Ганнибале, убийствах, насилии или боли. Четко видел, что последствия были необратимыми и кто-то за его спиной, возможно, за спиной многих, творил свою гадкую историю. Продолжал творить. Он снова вспомнил про Мэйсона Верджера, взявшись за ноутбук. С первой открытой ссылкой на него смотрел портрет покойного отца Мэйсона, а дальше шла череда фотографий всего семейства, но без матери. Рядом с поганым Мэйсоном стояла шикарная блондинка с холодным, скорее мертвым взглядом. Алый цвет губ подчеркивал остроту ее лица, линию глаз, ровные брови. Под рукой Уилла была бутылка виски. Он не привык пить в одиночестве, но этот день нужно было как-то пережить. Скрасить. Он налил себе в обычную кружку с мизинец виски, добавил туда весь лёд, что был в холодильнике и уселся на пол, среди своих верных товарищей. В этот раз он не был против, когда Макс решил полизать раненую ладонь. Уилл смотрел на них с опухшим лицом, боясь заглянуть в зеркало. Кольнуло не мозг, а сердце. Ссылаясь на следующую ссылку, Уилл прочёл статью о блестящей карьере сына мясного магната, пошедшего по стопам отца лишь на какой-то определенный срок. Все вырученные деньги со скотоводства были перенаправлены в компанию, подарившую людям роботов, технику будущего, импланты и множество новых, совершенных инструментов для существования в реальном мире. О Прокси не было ни слова, как нигде не упоминалась Марго. Лишь вскользь и то давно, у нее брали интервью, где она призналась, что общение с психиатром натолкнуло ее на собственный путь исправления, и что наука способна изменить жизнь многим искалеченным душам, сотворив при этом новый цифровой мир. «Прокси, снова это место, снова», — Уилл сделал жадный глоток, а потом выплюнул все обратно в кружку. От холодного виски онемели щеки. Уилл закатил рукава домашней рубашки по локоть, открывая следующую статью. — Не может быть… Сразу под заголовком, перед фотографией Марго была редакторская пометка: «на данный момент Алана Блум не является лечащим психиатром Марго Вердждер. Ее место занял семейный психотерапевт Ганнибал Лектер». Статья была датирована восьмым числом августа прошлого года. — Сукин сын! Уилл отставил подальше кружку, чувствуя боль в желудке. Последний раз туда попадала еда с ранним подъемом и то это был кусок хлеба с маслом и красной рыбой. Он не выпил кофе, а сейчас потянулся за бутылкой с водой. Все, что так долго ускользало от его глаз, наконец-то всплыло. Картина складывалась, а ведущие фигуры, до этого разбросанные по игровому полю, занимали свои позиции. Ему нужен был Мэйсон. Этот богатый кретин, способный запугать не только свою сестру, исчезнувшую из реальности, но и Алану, и черт, чего скрывать, Ганнибала. О другом кукловоде Уилл и не думал. Осушив всю бутылку воды за пару шумным глотков, Уилл выключил ноутбук. Посмотрел на коробку с роботом. Задумался, а потом встал и подвинув Макса, вытащил коробку на свет божий. Сразу после вскрытия упаковки над пленкой лежала инструкция на всех языках мира. Сам робот, как прочёл Уилл, был собран и находился в состоянии «спячки». Перед включением нужно было выбрать язык, манеру общения и цвет его глаз. Уилл настроил все так, чтобы робот не вызывал тошноту. — Господи, — Уилл посмотрел на руку, которой касался члена Ганнибала на морозе и сам здорово возбудился, принюхиваясь к пальцам, улавливая слабый запах.— Что б тебя! Стоило только нажать кнопку питания на задней части головы робота и он сам вылез из коробки. Поднявшись во весь рост, он был немного ниже самого Уилла. Тонкие руки и ноги, вытянутое тельце из гладкого металла. Вместо лица экран с пиксельными глазами и ртом зелёного цвета. — Добрый день, я ваш новый помощник. Как мне вас называть? — Уилл, просто Уилл. — Хорошо, Уилл, просто Уилл, я понял вас и запомнил. — Что ж, тогда ты можешь впасть в спячку, верно? — Да, если вы озвучите это как команду. — Отключись, — Уилл произнес это, смотря в подобие глаз и робот потух, оставаясь стоять на месте. Ничего сложного не произошло, а Уилла передёрнуло, словно он коснулся оголённого провода. Почесал голову, намереваясь уйти в душ, а после порыться по карманам в поиске приглашения, того самого приглашения в мир Прокси. Уилл выключил свет на кухне, перед этим взяв из холодильника бутылку апельсинового сока и контейнер с салатом. Руку он решил перебинтовать ближе к ночи, как раз после душа. Переключил телефон на автоответчик. И как удачно. Ему пришло сообщение от Ганнибала с благодарностью, и он страстно дышал в трубку с предложением повторить все в более комфортной обстановке, а после добавил, что речь о диалоге. «Да уж, Ганнибал, пусть будет так», — с этой мыслью Уилл скрылся в ванной, оставив все вещи на тумбочке. Сбросил все, разглядывая багровые синяки под струей теплой воды. Этот день, подходивший к концу, он намеревался смыть со стыдом, готовясь к худшему или, возможно, к лучшему исходу.