Прокси

32

Ганнибал вышел из машины, наступив на идеально ровную и гладкую дорожку, ведущую к дому. Не так давно за ним автоматически закрылись третьи ворота, а голос, шепчущий в домофон, сорвался из-за помех и продолжал шипеть где-то далеко. Раньше ему доводилось приезжать в поместье Верджеров, но этой части сада, укутанной снегом, он не видел. На уровне глаз стояла беседка с закрытыми окнами и дверью. Перед ней мангал, а там и тлеющие угли. Ганнибал быстрым взглядом проследил за ниткой серого густого дыма и выдохнул. Губы вмиг обдало собачьим холодом. Погода часто менялась. Сегодня, уезжая из дома в одном лишь пальто, он не задумался об этом и стоял, жалел, что не прихватил с собой шарф. Больше не намереваясь задерживаться в хорошо продуваемой местности, Ганнибал твердой походкой направился к двери. Иногда оглядывался, но так, незаметно, чтобы не казаться на камерах напуганным или подозрительным. С Мэйсоном Верджером нужно было играть осторожно, даже правильно, чтобы первым не сесть в лужу с навозом. Хотя, стоило пересечь грань обычного мира и въехать на территорию семейства, как Ганнибал почувствовал себя лишним. Этому было какое-то логическое объяснение, но он обратил это против ядовитых мыслей, настраиваясь на разговор. Не так давно он встречался с Уиллом и более того, желал повторить эту встречу. Снова уступить. Поддаться. Он не избегал тогда прямого взгляда Уилла, смотрел на покатые плечи, на сильные руки и мечтал продолжить все в постели. Этого не случилось, а думать о таком — мучить себя, чего Ганнибал всю жизнь сторонился. Проявив невиданную доселе сдержанность, он нажал на кнопку звонка и под громкий перезвон стал ждать реакции. Дворецкий выглянул из-за двери со вторым перезвоном. Увидев Ганнибала, он ублюдочно оскалился, изобразив улыбку и впустил его. Сразу отошел в сторону. Ганнибал не задержался взглядом на образе свиноподобного мужчины, чье тело теснилось в поварском кителе. Он не отличался особой говорливостью и добродушно, едва ли не радостно, указал на распахнутые двери зала. Как быстро он переиграл с настроением. Стоило Ганнибалу сделать шаг, как за его спиной кто-то требовательно сдавил плечики пальто, стягивая с него одежду. Пришлось уступить такой наглости. Оставаясь стоять в костюме, Ганнибал неодобрительно осмотрел прислужника Мэйсона, замечая в его глазах интерес к себе, но не как к человеку, а как… к еде. Этот взгляд был ему известен не хуже остальных. Напоминал собственный, стоило ему взглянуть на визитку из «колеса» визиток, чтобы найти подходящее мясо для ужина. Ганнибал сощурил глаза, слегка наклонил голову в бок и не произнося ничего, скрылся в зале. Руки так и чесались захлопнуть двери перед наглым лицом свиньи. Как чесались руки, так и в голове загорелась мысль, точнее воспоминание, и оно пахло розой и кокосом. Далее открывались нотки бензоина, ландыша и сандала. Тяжёлый, стойкий и при закрытых окнах в тепле весьма дурманящий запах из всех возможных. Ганнибал чувствовал сладость кончиком носа и на губах, сухих из-за сильного ветра. Он сминал их, растирая запах, как упавшую с цвета пыльцу. Пробовал на вкус. Знал, что это дорогой аромат. — Aerin Lauder Amber Musk. — Ганнибал произнес это так тихо, чтобы услышала лишь гостья, сидевшая в кресле. Она как раз закинула ногу на ногу, держа в руках бокал с красным вином. — Ты как всегда прав, доктор Лектер. — Бальзамический аромат невозможно спутать с травянистым или цветочным. Он не выветривается из памяти даже перед страхом смерти. — Ты чувствуешь опасность? — Беделия положила руку на колено, ногтем большого пальца упираясь в подушечку указательного. Ганнибал удивился, но не подал вида. Посмотрел на Беделию спокойным взглядом, словно этот вопрос нисколько его не задел. Он лишь осмотрелся, чувствуя дискомфорт. Зал был просторным, пустым и безжизненным. Дорого спроектированный макет роскошной клетки с черными стенами, скрытыми за бордовыми шторами по правую руку от него, где вид из окна уходил в недра спящего сада. Мало мебели — кресла, журнальный столик и, Ганнибал вскинул бровь, цилиндрический аквариум, тянущийся до самого потолка. Крышка не дотягивала разве что до люстры, но спокойна могла пробить и крышу, напоминая космическую капсулу для содержания гибрида. Вместо придуманного образа Ганнибал увидел шевеление и настороженно опустил взгляд. В толще воды, насколько позволяло разглядеть толстое стекло и подсветка, плавало что-то извилистое и длинное. Змея? Иллюзия? Рыба? Ганнибал предпочел не додумывать себе, зная манеру Мэйсона хвастаться своими покупками, вложениями и всем, на что он потратил отцовские деньги. — Я не до конца понимаю, почему мы встретились здесь, — сказал Ганнибал, возвращаясь к Беделии прямым текстом. — Вы хотели сказать, возможно, почему меня пригласили в этот дом, не так ли? Эти слова резали слух. Ганнибал прежде не замечал за Беделией такого в общении: впредь она вела себя сдержанно, пугливо и лишнее слово для нее было сродни кошмару. Сейчас изменение читалось не только между строк, но и в ее образе. В том, как сидела, как смотрела и не боялась натянуто улыбаться. Она стала смелее. Активно и с «перчинкой» показывала уверенность, хотя внутри оставалась податливой. Этого было не скрыть. Ганнибал специально зацепился взглядом за остроту колен под шелковыми колготками. Поднялся выше к краям атласного красного платья — вызывающе яркого с глубоким декольте. Та Беделия, которую он помнил, как своего личного психотерапевта и друга, осталась в прошлом. — В неформальной обстановке можно обращаться на ты, разве нет? — Вне рабочего времени, Ганнибал, я все равно предпочту дружелюбию вежливость. — А как же осмотрительность? — Ганнибал не стал дожидаться приглашения, подходя к креслу. Взявшись за край округлой спинки, он слегка надавил пальцами, замечая, как напряглись мышцы тенара , как оголилась сетка вен. — Сомневаюсь, что ты приглашена сюда на чаепитие. Верджер никогда на такое не пойдет. — Нет, не пойдет, — подтвердила Беделия, поднося к губам бокал, — но он сделает все, чтобы узнать тебя получше. Ему не составило труда найти меня и вежливо попросить приехать. — Довольно прямолинейно. Беделия не выглядела растерянной. — Ганнибал, он попросил рассказать о тебе, о твоём интересе к Уиллу Грэму. Насколько сильно ты им увлечен. Почему ради него готов идти на сделки и жертвы. Спрашивал о твоей связи с ФБР, о темном прошлом и о таком же настоящем. Благодаря ему я поверила в собственные догадки. Он не убеждал меня в том, что твои руки испачканы кровью, нет. Я сама убедилась в этом, стоило задуматься. Ты ведь прекрасно знаешь о чем я говорю. О каком инциденте стараюсь забыть который день и все благодаря тебе. Жизнь хуже ада. Беделия совсем не моргала. Казалось, что от напряжения из ее глаз потекут слезы, но она лишь заглянула в бокал и выпила одним глотком половину содержимого. Ничего не скрывала, выглядела расслабленной. После нового глотка отставила пустой бокал на край стола. Ганнибал знал причину, переросшую из страсти к алкоголю в зависимость. Он был виновником, точнее его пациент, коего заинтересовать Беделией было не так сложно — тот всячески намекал на ухудшение состояния после встреч с Ганнибалом. Его звали Нил Фрэнк. Он жаловался на равнодушие Ганнибала, когда пришел к Беделии. Жаловался на непонимание и советы, граничащие с безумием, что доводили его до истерики и агрессии. Беделия отказала в помощи и поплатилась за это убийством, когда ее вина была не доказана, а Нил Фрэнк был уже мертв. Это стоило всех сил Ганнибалу, чтобы в конце концов получить желанное — страх и подчинение обстоятельствам. Беделия жила в этом страхе несколько лет и вот, сидя перед ним сейчас, открыто демонстрировала уверенность львицы, снова ставшей охотницей. Ганнибалу это не нравилось. Он всё-таки присел, хотя ему никто не предлагал. Мэйсона нигде не было, а вытаскивать из Беделии информацию всегда было тяжело. — Давай без словесных игр сегодня, — Ганнибал предпринял попытку говорить честно, скрывая недовольство. — Почему ты все ещё здесь? Зачем ты Мэйсону? Беделия припустила верхнюю губу на нижнюю, высунув кончик языка. Она пробовала собственную помаду на вкус, растягивая время. Молчала. Смотрела на аквариум, словно заранее подготовила ответ, но не спешила им делиться. — Мое терпение имеет границы. — Я знаю. — Почему тогда тянешь? — Ганнибал напрягся, услышав женский вздох, полный разочарования. — Не поверишь, но теперь мы будем общаться на равных. Мэйсон способен растопить самое ледяное сердце, а если не придавать этому значения, то он просто рассказал мне зачем все ещё обращается к тебе. Игры со смертью его решение, не так ли? Отвечая на твой вопрос прямо, то он просто хотел понять, насколько ты опасен для него. Думаю, ты сам знаешь, что я ответила. — А ты на стороне правосудия? Благоразумия? Защищаешь монстра перед другим монстром? — Ганнибал стал перебирать все варианты развития событий, вытекающих из беседы Беделии и Мэйсона. — Вряд ли тебе получится отмыться от того, что он натворит после, когда поверит в свою безупречность. Он не так уж прост. — Я и не буду отмываться, — Беделия нахмурилась. — Ты ведь не знал, но ко мне заглядывал в гости и начальник отдела ФБР. Солидный молчаливый мужчина. Он пришел, якобы заинтересованный делом минувших дней, когда мой пациент проглотил язык и задохнулся прямо на сеансе. Он начал разговор так, что мне стала понятна причина его визита, — Беделия вновь потянулась за бокалом, — конечно же, ты. Джек Кроуфорд стал сомневаться в твоей объективности и профессионализме, стоило Уиллу Грэму узнать тебя, понять и заявить об этом. Он подставил все под удар, как я понимаю. Это был весьма короткий монолог. Как странно наблюдать за двумя лагерями, будучи независим лицом и все равно надеяться не встретиться ни с кем из вас в будущем. Мне страшно даже представить, что ты продолжаешь затевать и как далеко зайдешь с Мэйсоном, но не впутывай меня в это! Беделия явно была не готова привыкать ко всему и мириться с тем, что сама не могла изменить. Она смотрела на Ганнибала в поиске ответа на ее страшный вопрос, а он молчал. Этот зал был огромен для двоих, не говоря уже об одном человеке. — Давно Мэйсон ушел? — Минут пятнадцать назад, — Беделия посмотрела на часы, больше похожие издалека на золотой браслет. — Сказал, что нужно переодеться к твоему приходу. — На какой час была назначена ваша встреча? — Прошло ровно сорок минут и я, — Беделия, столь неподвижная, как камень, не поменяла позу, но заметно напряглась, — хочу уйти. Позволь мне уйти тихо и без преследований. По зову, казалось, невидимых колокольчиков, в зале появился молодой юноша в строгом наряде с открытой бутылкой вина. Вслед за ним вышагивал Мэйсон в тапочках и, стоило бросить Ганнибалу взгляд на него, как он был в банном халате под пояс. Ничего лучше не мог надеть к этой встрече. Ганнибал внутри посмеялся от души, а после озлобился, чувствуя, как его наглым образом вытянули на очередное представление. За глаза любой бы назвал Мэйсона психопатом и попал бы в точку. — Что же он тебе ответил? — Ганнибал проигнорировал появление Мэйсона, эмоционально сосредоточившись лишь на общении с Беделией. Его интересовали слова Джека, с кем ему не доводилось за последнее время даже пересечься. Он хотел услышать даже исправленную версию его слов. После обнародования прессой событий, связанных с ужасной смертью семьи Кларка, Джек Кроуфорд не обращался за помощью. Никак не заявлял о себе и Уилл. Ганнибал впервые за несколько дней почувствовал давление в горле. Стук собственного сердца не позволял нормально проглатывать слюну. Он продолжал прислушиваться к шагам Мэйсона, его смеху, но категорически отказывался верить, что через пару секунд придется заговорить с ним. — Он ничего не ответил. Даже если он подозревает тебя и наконец-то сумел прислушаться к словам Уилла, то вряд ли ты будешь чувствовать угрозу, верно? — Ганнибал никогда ничего не чувствует. Он хорош в этом и нет ему равных! — прокричал Мэйсон, задрав голову. Между зубами он зажимал нечто похожее на трубочку, тем самым заглатывая и искривляя все слова. Стоило это заменить, как Мэйсон выплюнул трубочку, оставаясь стоять позади Беделии. Он наклонился к ней, держа что-то за щекой. — Не стоит мучить даму вопросами. Она пришла ко мне, как гость. Как твой личный психотерапевт тоже. Если у тебя не получается говорить с ней открыто в кабинете, тогда получится здесь. Ганнибал не сдвинулся с места. Сегодня он и вправду не хотел бросаться колкими фразами или мягко просить Мэйсона заткнуться. — Мне нужно знать, насколько ты способен выполнять мои поручения. Как я уже говорил, мне все равно на ФБР, на сумасшедших психопатов, живущих в Прокси. Я хочу вернуть Марго в реальность и всего-то. Это мало или много? — Мэйсон Верджер как раз пытается понять, нужна ли тебе помощь извне? — Беделия пыталась найти на стенах что-то, явно уходя от прямого диалога. Она по-настоящему потрясала переменчивостью, а это было ей несвойственно. Только что сидела ровно и вызывающе, а теперь искала глазами нечто невидимое. — Ясно. Пока Беделия говорила, Ганнибал хмурился. Он слышал все отдаленно, не вникая в суть. — Ты предложил затащить в мою программу ФБР, уговорил и я согласился помочь тебе в реальности увести подозрения и убить двух серийных убийц одним махом. А они ведь знали о тебе больше, чем нужно, да? Так вот вердикт такой, что они — мертвы, — Мэйсон проговорил все на одном вздохе. — Получается, что у нас нет больше причин переживать за реальность. Давай вернёмся к виртуальным проблемам? Все это время, пока Ганнибал его слушал, в голове крутились слова, произнесенные Мэйсоном ради шутки. Ганнибал никогда не полагался на того, кто много говорил и много требовал. Мэйсон с каждым разом упускал один факт, что именно по его вине потерялась Марго и именно из-за него в программу Прокси, в проект «новый и лучший город» проник серийный маньяк. И поиски сестры вновь стали важны для него не от любви братской. Он хотел вернуть часть мертвого города в привычное состояние. Вернуть влиятельных людей, отказавшихся от спонсирования. Сейчас, как знал Ганнибал, из всей карты города треть была пригодной для жизни, а остальное пребывало в тени и купалось в вечных глюках. Люди продолжали умирать. Именно те смелые, кто не захотел расставаться с виртуальным раем. Ганнибал планировал сказать, что «да, вернётся», но спасательная миссия не входила в его планы уже давно. Марго нравилась ему, он сочувствовал ей и сам же, стоило почувствовать ее уверенность, предложил убить Мэйсона и избавиться от всего, но она выбрала другой путь — скрылась в собственной программе и нанесла вред всему, чего касалась. К этому моменту на столе появились ещё два бокала, ведро с бутылкой, поднос всевозможных фруктов и три тарелки с идеально ровными красно-розовыми стейками. Мэйсон деловито обошел пустое кресло и присел. Он совсем перестарался с гостеприимством, расставив широко ноги, тем самым не прикрыв свое мужское достоинство. Ганнибал все это видел, но промолчал. Секундой позже Мэйсон всё-таки поправил халат, потянувшись к бокалу. Наигранно. Специально. — Предлагаю всем выпить, а потом подумать, как нам поступить. — Единственное, что мы… — Беделия, до этого весь разговор смотрящая на стену, повернулась к Мэйсону. Опустила перекинутую до этого ногу на пол. Привстала, поправляя низ платья. — Мы договорились с вами на короткую встречу. К сожалению, но мне пора. — Не хотите остаться? — Мэйсон налил вина, посмотрев на Беделию снизу. Его голова была где-то на уровне ее колен. — Боюсь, что пора уезжать. Мэйсон хотел сказать что-то ещё, но Ганнибал сам того не понимая влез в диалог со своим невинным жестом — он потянулся за виноградом, хотя не хотел есть. Мэйсон сразу же переключился на него, позабыв о Беделии. — В таком случае вас проведут, мадам Дю Морье. Спасибо, что оказали мне услугу и всё-таки приехали, пообщались. Я ценю это. Он всем своим видом махнул на нее рукой и она ушла. Ганнибал слышал, как перед ней открыли дверь, а потом закрыли обратно, оставляя его наедине с Мэйсоном. — Предлагаю попробовать блюда, запить вином и вспомнить слова моего отца, касаемо ваших напутствий. Начну сразу с того, что отец перед смертью видел, как меняется Марго, но не указал мне на это. Любовь ее стала страшнее любого фильма ужасов, а ведь тогда она впервые пришла к вам на сеанс без моего ведома. — Решила дать отпор устоявшимся правилам семьи и всего-то, — ответил Ганнибал. Про себя он решил, что не станет есть ничего с тарелки, стоило взглянуть на смазанные соусом края стейка. По центру под листьями базилика лежали кусочки запеченного инжира. Красивое блюдо с приятным ароматом, но точно не животного происхождения. — Только ты ей внушил такие мысли. Сказал, что она может быть сильной, хотя всегда должна быть слабой и вот результат! Я не злюсь, нет, просто предлагаю тебе перекусить со мной и далее, чтобы не терять время, мы поедем на базу. — Я уже говорил, — Ганнибал не стал прямо заявлять об очевидных вещах в прошлый раз и позапрошлый, поэтому решил озвучить все сейчас, — что найти ее просто невозможно. Она умело скрылась и сколько бы я не пытался ее вызвать, она не откликается. Последних двух моих подключений хватило, чтобы это понять. — Этого недостаточно! Она может вернуться, стоит только этого захотеть нам двоим, не только мне. Я ведь помог увести след ФБР, разве нет? Ганнибал заметил, с каким пренебрежением говорил Мэйсон. С каким варварским выражением лица накалывал на вилку мясо и жевал между фразами. При всей мрачной окраске стен, для Ганнибала сжималось само пространство. Он не любил задерживаться и терпеть бессмысленные разговоры. Ему больше всего хотелось сорваться и уехать домой, ещё лучше, уехать к Уиллу и поговорить с ним. Именно с ним. — Я не отказываюсь от попыток найти ее. Пока что дело зашло в тупик и нужно выводить людей из сна, хотя бы тех, кто того стоит. — О, не переживай о моих деньгах, Лектер. У меня все схвачено, да, последние силы в это вложил, — он цокнул языком, приподнимая губу. — Люди пусть живут, ведь их никто насильно там не держит, особенно средний класс. Программа будет кормить их потом охренеть какими суммами, да? Но мне все это не особо интересно. Ты должен вернуться снова в Прокси или у тебя есть другой выбор? Ганнибал сделал два глотка прямо из бутылки и поморщился, когда обожгло горло. Ужасный вкус вина. Не то, что он предпочитал за ужином дома. На языке был остаточный вкус винного уксуса. Хуже не придумать для такого разговора. Вернув бутылку в ведро, Ганнибал встал. Совсем не отрывал взгляд от Мэйсона. — Я не стану очередной раз доказывать тебе очевидное. Если хочешь ее вернуть, то нужно брать и закрывать программу. Но смелости не хватит, это ее детище и ты не знаешь ничего о системе, о ее компонентах и о самой технике. Ты жалок в своих речах, Мэйсон. Мы это уже обсуждали. Ещё немного и он выберется отсюда и в свое удовольствие уедет разбираться с другими проблемами. Или с ужином. Вместо того, чтобы прозябать с богатым моральным уродом за журнальным столиком. Он не поддавался так просто, как Беделия. Стоило ей показать путь исправления, путь избавления от угнетателя, как распахнулись ее крылья. Мерзко, но честно. Его почему-то радовала мысль, что Уилл бы так не поступил. Он с самого начала заметил в Верджере «проблему» и не боялся произносить это вслух. Уилл… Ганнибал возбудился от одного лишь имени. Ганнибал сглотнул, чувствуя, как у ширинки становится тесно. Пришлось задуматься о более простых вещах и напряжение, как ни странно, быстро спало. Оставалось уйти. — Марго отличный техник, нравится тебе это или нет. Она помогла выйти твоему бизнесу на новый уровень. Помогла сократить расходы на адвокатов по случаю домогательств. Мы все это обсуждали. — Причем здесь моя личная жизнь? — Мэйсон с удивлением взглянул на Ганнибала. Омрачился. Сама комната стала темнее, хоть часы и не пробили двенадцать часов дня. — Она напрямую повлияла на ваши отношения. Она сбежала из-за тебя. Ей не удалось убить, так хоть скрыться получилось. На лице Мэйсона не отражалось никаких чувств. Он молча жевал. Смотрел Ганнибалу в спину, стоило отвернуться. Ничего больше, но стоило Ганнибалу подойти к аквариуму, как он почувствовал руку… у себя между ног, сжимающей член. Это был любовный захват, совсем легкий, как для прелюдий. Если бы это делал тот, кто ему интересен, он бы не стал противиться, но доля секунды и, развернувшись, Ганнибал схватил Мэйсона за шею, лицом приложив к стеклу аквариума. В воде зашевелилась живность, подплыла, показывая ряд белых зубов. Страшные выпуклые глазки угря смотрели на Мэйсона, а само тело извивалось и билось в страшном танце. Он был недоволен, как и Ганнибал. — Что ты задумал? — Стран… но то, что член твой не встал, — Мэйсон захрипел, стоило Ганнибалу надавить на шею. Руками он никак себе не помогал, только хлопал глазами. — Решил проверить? — Да… Видимо он встаёт только на Уилла? Да? Ганнибал позволил себе оскалиться и наклониться прямо к лицу Мэйсона. — Чего ты хочешь? — Хотел тебя предупредить, что Уилл, к которому ты так рвешься, уже давно лежит где-то на кровати среди леса в, — он покраснел, что Ганнибалу пришлось ослабить хватку, — в моей виртуальности. Ему хорошо там и без тебя. — Что?.. Это был вопрос в пустоту. Он не надеялся услышать ничего адекватного из того, что сказал бы Мэйсон. Вряд ли врал. Он стонал. Отрывистые вопли вырывались из глубины его груди, а взгляд блуждал по телу Ганнибала, как будто он высматривал путь к спасению. Странно, что не кричал и не звал никого на помощь. Странно и то, что решил упомянуть имя Грэма. Он буквально взял его на крючок. — И ты молча ждал, чтобы в очередной раз мной воспользоваться? — Ганнибал продолжал давить, перебарывая желание убить его на месте. — А почему ты так решил? — Мэйсон широко улыбнулся. — Неужели теперь появился стимул вернуться? Учти, Лектер, я могу выключить его в любой момент и уж потом сам разбирайся с ФБР и его агентами. Ах, да, забыл, они ведь тоже будут в плюсе, если узнают о тебе правду. — Дерзость! — Нет, Лектер, — Мэйсон закатил глаза, — я просто узнал о твоей дружбе с Уиллом. Сначала не поверил, а потом собственными глазами все увидел. Господь, будь он с нами, как же ты им манипулируешь! У меня от одной только мысли встаёт, а что было, когда я это увидел… Не стану объяснять, но и ты перестал вести себя осторожно. — Пытаешься мне угрожать? — Уже это сделал, — улыбка Мэйсона стала ещё шире. Между зубов виднелась кровь. Ганнибал явно не рассчитал силы, но и меньше об этом переживал. Его видели у дома с расстёгнутыми штанами. Видели, как он стонет от прикосновений профайлера, пытается заманить его в дом и быстро все доложили Мэйсону, стоило всему закончиться. За ним наблюдали, а он это и не заметил. Ослабил хватку. От этого становилось еще хуже. Нельзя было не сказать, что все это впечатляло. Единственное, что интерес самого Мэйсона выходил за рамки их договоренностей. Ганнибал не собирался идти на уступки. Он посильнее взялся за шею, надавливая так, что в мечтах видел разрыв капилляров и синюшность лица, хотя этим утром в его планы не входило убийство. «Чертов Верджер», — подумал Ганнибал. — Если кажется, что этим меня можно посадить на поводок, то ты ошибаешься, — снова заговорил Ганнибал. — Я не стану перед тобой на колени. Уилл ушел в Прокси по собственной инициативе. — А вернуться уже не сможет. Поверь мне, — Мэйсон нагловато слизал кровь с губы и высунул язык. — Исполнять обещания я умею. Ганнибал разжал руку. Пальцы, до этого пульсирующие из-за напряжения, слегка покалывали. Он не заметил, как затекла кисть и просто опустил руку, предоставив возможность Мэйсону поправить верх халата, прическу, стереть кровь. Смотрел и перебарывал желание врезать по лицу. Все лишь усугубилось и дурное настроение отошло на задний план. Он снова проигрывал наглому Мэйсону из-за Уилла. Не будь так легко, не пришлось бы задумываться о Прокси, но Ганнибал все-таки представил, как Уилл Грэм пьет виски и ждет его появления. Явно выжидает, как удав, чтобы отомстить. Это было похоже на приглашение. Ганнибал не мог отказаться, чувствуя, что последствия могут стать фатальными, откажись он прямо сейчас. Он должен был двигаться вперед. Сосредоточиться на Уилле. — Хорошо, я вернусь, но при одном условии. — Да? — Мэйсон тут же оживился. Ганнибал подошел к нему так близко, что нарушил этим все нормы приличия. Это было рискованно. Он не знал, что тот мог хранить в карманах халата. Сам тоже не тянулся за перчатками. — Никаких игр с законом за моей спиной. Если уж говорить об этом, то твое болото затянет тебя по самую макушку, Мэйсон, стоит мне об этом вспомнить, а не меня. — Все, что захочешь, только закончи начатое, а остальное мне не интересно. К тому же, я заранее тебя предупредил обо всем. На мгновение Ганнибал почувствовал дикую ярость. Едва ли не сорвался. Уходя прочь из зала, в последний момент задержался взглядом на аквариуме и странной дыре в полу. Там плескалась вода и все, о чем он подумал, можно было воплотить в жизнь. Можно было убить Мэйсона, окунув в воду. Угри — хищные рыбы и кровь для них как усилитель вкуса. Ганнибал передумал возвращаться и добивать неугодного ему человека. Не здесь, когда рядом так много камер и свидетелей. Уже у самой двери, когда он взялся за ручку, Мэйсон проговорил: — Жаль, у тебя красивый зад, Ганнибал. Жаль, что ты занят. Странно, что именно Уиллу Грэму досталось все самое лучшее. Чем он лучше? — Всем. — ответил Ганнибал, закрыв за собой дверь.