Драбблы

Занзас | Хару. Захватить в плен. — Как-то все слишком… легко? Хару фыркнула, принимая сидячее положение. Нащупав в темноте тряпку, которая еще недавно верно служила платьем, Миура вытирает об нее руки. Нехорошо получится, если кто-то заметит кровь на ее белой коже, нехорошо. — Может быть, он любит умирать, как Дейзи? Заливистый смех. Хару смеется, запрокинув голову, и совершенно не боится, что кто-то может услышать. Да и даже если услышит – не поспешит сюда, потому что не хочет получить стаканом в лоб. Ведь верно? Натянув на голое тело джинсы, заботливо приготовленные кем-то, Хару кидает взгляд на мужчину, лежащего на кровати. Мертвого мужчину. Девушка поджимает губы и, не выдержав, садится рядом. Заботливой рукой она убирает прядь волос со лба Занзаса. Хмурится. — Ну и кто кого в плен захватил, мой милый?.. Ты меня десять лет назад или я тебя – сейчас? Занзаса не волнуют ни заботливые прикосновения, ни нежный взгляд любовницы. Потому что мертвым все равно. А Хару – нет. Быть может, по ее щекам сейчас бежали бы слезы, если бы в душе не бурлило чувство выполненного долга. Она выполнила задание. Через пару часов ей выдадут положенную награду, и тогда она еще на шаг приблизится к побегу из Италии. Пусть он будет маленьким, но ради собственной безопасности Миура готова на все. — Знаешь, это было моим самым трудным заданием. В первую очередь Хару – девушка, а не убийца. Чтобы она там не говорила Бьякурану. — Но любить мертвых куда спокойнее, не правда ли? Так я не могу бояться, что ты изменишь мне и разлюбишь меня, милый. И снова заливистый смех. Смех сумасшедшего. Нет, Хару не была шизофреничкой. Она просто пыталась доказать самой себе, что она сильная, что она справится с этим. Убить любимого мужчину? Да запросто! …но тогда откуда это чувство, разрывающее изнутри, от которого хочется рыдать и рвать на себе волосы? Откуда это чувство, от которого хочется разодрать кожу на груди и вырвать сердце, чтобы оно перестало болеть? Откуда оно, это дурацкое чувство безысходности?.. Непонятно. Хару зло сжимает правую руку в кулак. Она уже ничего не может поделать. Потому что она уже все сделала. Оставалось лишь тихо уйти, растворившись в ночи. Повинуясь секундному порыву, девушка наклоняется вниз и касается губами лба мужчины. Такой теплый, такой привычный, такой…родной. Такой мертвый. Но Хару не станет сожалеть, нет. Она сильная. По крайней мере, она должна быть такой. И она такой и будет. Всем назло, даже самой себе. Даже Бьякурану. И она уйдет, да, уйдет. Как и надо – тихо, незаметно. Только вместо счастливой улыбки будет горькая. Впрочем, кого это волнует? Главное, что она улыбается. Значит, она сильная.