Красивый, плохой, твой

— Да разберемся, не маленькие, — Олег Давидович отдает честь, сначала положив вторую руку на непокрытую голову. Прокопенко только от него отмахивается, даже не ворчит.  Хазин вслед за Волковым выходит из кабинета, кивая начальнику на прощание. К формальностям здесь относятся спустя рукава, это отлично. А то армейской выправкой Хазин не блещет.  В стекле закрывающейся двери мелькает отражение потасканного тридцатилетнего мента, правда, одетого хорошо. Новый темно-синий плащ Хазину чертовски идет. Он автоматически расправляет плечи, потому что видит, как ссутулился. Точно нужно в зал. И походу пора покупать консилер. У него уже был, классная штука, когда нужно ебало сделать презентабельнее. А то мешки под глазами как у Вия.  — На “ты”-то можно, Пётр Юрич?  — Конечно.  Волков ведет его через всю происходящую вокруг вакханалию к своему столу. На фоне рабочих мест коллег у него какой-то образцово-показательный порядок.  — В общем, ничего патового я после себя не оставлю. Дел много, да, но все документы в норме. Я тебя быстро в курс введу.  Хазин отжимает свободный стул от очевидно занятого стола. Присаживается поближе к Волкову. От него едва слышно пахнет выпечкой и яблоками. Как странно, девушка у него такая хозяйственная, что ли?  — Мне так, не под протокол. А увольняешься-то чего, Олег Давидыч? Хотелось бы заранее знать, что ждать.  Цепкий взгляд следака уже изучил и самого Волкова, и его рабочее место. Все чисто, упорядоченно, разложено по лоткам для бумаг и промаркировано яркими стикерами. Ни семейных фото, ни кольца. Выглядит понтово: бадлон Lacoste, наручные часы Richard Mille, такие на майорскую зарплату не купишь. И в боксе для стикеров небрежно лежат ключи с брелоком  Land Rover. Интересно.  — Не, это с работой не связано. Была бы возможность - остался бы хоть до пенсии. Но у меня семейные обстоятельства.    Волков, эдакая махина, выглядит почти смущенно. У Хазина впервые за долгое время просыпается охотничий инстинкт.  Они копаются в документах до обеда, на который Волков куда-то навостряется свалить. Правда сначала любезно проводит Хазину экскурсию и показывает чилл-зону с микроволновками, кофемашинами и прочими благами цивилизации.  Именно в чилл-зоне их и настигает пробирающий до вибрации в ребрах крик Прокопенко:  — Грома ко мне!  Хазин едва не давится отпитой водой.  — Он так тоже умеет?  — Вообще да, но кроме Грома так никто не влетает, — Волков поглядывает на экран смартфона - Хазин успевает заметить заставку с щенком лабрадора - явно ждет какое-то сообщение.  — Что за Гром?  — Майор Игорь Гром. Альтернативно одаренный, ты лучше не пересекайся с ним - здоровее будешь.  — А чего держат тогда? — Хазин наблюдает, как мужик в кепке, вероятно, тот самый Гром, поднимается в кабинет к Прокопенко. В опенспейсе начинают делать ставки. Какой-то белобрысый парнишка пытается пристыдить присутствующих, но азарта это ни у кого не убавляет.  — Так реально ведь одаренный.  Смартфон Волкова звенит входящим сообщением. Хазин впервые в полной мере понимает значение фразы “улыбаться глазами”. Вау. Может, все-таки не семейный? Мало ли какие там обстоятельства. — Мне бежать нужно. — Волков вскидывается от нетерпения. — Увидимся через час.  — Окей. Слушай, а здесь есть где пожрать нормально?  — Столовка через дорогу. Еще никто не отравился. Волков оперативно линяет. Хазин остается стоять в чилл-зоне, медленно допивая воду. Из кабинета Прокопенко доносятся отголоски жаркого спора. Работа в Управлении останавливается, все обратились в слух. Хазин пялится в опустевший пластиковый стаканчик и размышляет, пойти в порекомендованную столовку или остаться здесь.  — Здравия желаю! Рядом появляется молодая девчонка. В форме, с толстой рыжей косой.  — Лейтенант Белова. Мария.  — Майор Петр Юрьевич Хазин. — Как старший по званию, Хазин протягивает руку сам. Бойкая Мария ее пожимает.  — Так это вы тот самый москвич, который на место Волкова? — Похоже на то. — Хазин по-честному пытается выдавить из себя дружелюбную улыбку, но быстро сдается. К черту. — Вы простите, лейтенант, мне пора, а то пообедать не успею.  Белова отдает ему честь. Даже если обиделась, виду не подала.  Не дожидаясь разрешения драмы местного разлива, Хазин выходит из здания и закуривает прямо на крыльце. Приложение “2ГИС” подсказывает, как перейти дорогу к той самой столовке. Пока Хазин копается в картах, в руке тлеет недокуренная сигарета. Никаких приличных жрален в округе действительно не оказывается.   Только сентябрь, а стоит выйти из здания, руки подмерзают. Это хорошо еще не стал выебываться и оделся нормально. Так и придется шарфами и перчатками обзаводиться, нихуя не денешься. Да и кроссовки не помешает поменять, а то эти наверняка промокают.  — Зажигалкой не поделитесь?  Хазин поднимает голову. Гром вблизи оказывается чуть меньшей махиной, чем Волков. Обычный такой мужик, не сказать, что по виду придурок. Только кепка странная. И кожанка как будто у бати спиздил.  — Ща. — Хазин выбрасывает бычок и достает свою бензиновую зажигалку.  По своему вайбу Гром должен курить какое-нибудь супер крепкое дерьмо, желательно без фильтра. Но у него в руках легенький белый “Парламент”.  Зацепиться в Громе решительно не за что. Хотя в целом образ колоритный, углядеть что-то полезное не выходит. Гром прикуривает от поданной зажигалки, затягивается. Сигарету держит тремя пальцами, Хазина всегда бесила такая манера, некрасиво же.  — Спасибо. Майор Гром, Игорь.  Хазин убирает зажигалку, отвечает на рукопожатие.  — Петр Юрьевич Хазин. Майор.  Гром кивает и продолжает курить молча. Ни расспросов, ни даже попытки завязать смолл-ток. Хазина подмывает спросить что-то о вызове к Прокопенко, но… как-то, в сущности, похер. Ему эта инфа ничего не даст.  Начинает моросить. Хазин накидывает капюшон и шагает с крыльца.  — Здравия желаю, товарищ майор.  Гром молча отдает честь в ответ. 

***

От пасмурной погоды и плотного обеда начинает клонить в сон. Хазин возвращается на рабочее место раньше Волкова. Он лениво тянет взятый навынос кофе, листая материалы дела. Сегодня у них по плану еще следственный эксперимент.  Даже буквами на бумаге дело выглядит жутко. Хазин вчитывается в заполненный ровным почерком протокол осмотра места происшествия. Переворачивает страницу, натыкаясь на фотографии, и тут же захлопывает папку.  Что хорошо в ГУНКе, так это то, что жмуры там редко вызывали особенное сочувствие. Даже сам Хазин торчков не жалел. И за всю свою карьеру он ни разу не сталкивался с трупами детей. У них вроде как дохли только те, кто этого заслуживал. Ну, в той или иной степени.  Волков нависает сверху большой тенью, опираясь на стол рукой.  — Ну что, поехали?  Хазин подхватывает остывший кофе и наигранно бодро поднимается с места.  — Я тут пока дело почитал. Звучит пиздец.  — Это ты еще нашего пассажира не видел. — Волков на ходу поправляет тонкий шелковый шарф, пряча его под кожанку. Не мужчина, а какой-то концентрированный секс.  Они выходят под мелкий дождик.  — На твоей или на моей? — спрашивает Хазин.  — Лучше на моей. — Волков ведет к припаркованному “Роверу”. — Ты выглядишь как человек, ездящий на какой-нибудь “GT”-шке.  — Угадал. “Бэха” гибридная.  Хазин садится на пассажирское, в салоне тепло и лобовое чистое, значит, Волков в обед уезжал куда-то на машине.  — Я ванговал что-то вроде “Панамеры”. Нам за город, на ваших каретах не проедем.  Водит Волков охуительно плавно. Музыку не включает, внимательно следит за дорогой своими чернющими глазами. И руль еще поворачивает красиво так, одной рукой. Хазин старается не пялиться совсем уж откровенно, но выходит с трудом. Волков в шкуре питерского следака выглядит как очевидный мискаст. То ли тот самый таксист, который на самом деле бизнесмен; то ли на роль опять не нашли никого, кроме Данилы Козловского.  Краш на коллегу, какая пошлость, Хазин.  — Мы этого придурка искали почти месяц. Он сразу вещи собрал и свалил, к приезду наряда уже и след простыл. — по дороге в дачный поселок Волков рассказывает о ходе расследования. — Его потом случайно соседи заметили и сразу мне позвонили. Прикинь, решил в собственный дом сунуться, может, забрать что-то. А где все это время отсиживался - хрен его знает, не говорит.  Поселок обычный, никаких тебе шлагбаумов и постов охраны. Централизованного видеонаблюдения, конечно, тоже нет.  Временно выписанный из СИЗО Никоваев Павел Никитьевич 1986 года рождения с неохотой, но в подробностях рассказывает о той ночи, когда он облил бензином жену и дочь, а потом бросил спичку. Хазин внимательно наблюдает за ним и приходит к выводу, что нихуя особенного Никоваев по этому поводу не испытывает. Ну, поругались. Развестись она хотела. Ну, да, решил припугнуть, чтоб не выебывалась. А потом реально выбесила.  Хазин отходит покурить, справляясь с ахуем. К неадекватным персонажем он привычен, специфика работы такая. Не бывает под наркотой адекватных. Но чтобы так… — А что по крови у него? Чистый? — спрашивает Хазин, когда Никоваева уже пакуют обратно в зековозку. Упырь еще и успел пожаловаться Волкову на условия содержания.  — День в день его, конечно, никто не проверял, но как поймали, провернули через все освидетельствования. Чистый.  Волков стреляет у Хазина сигарету.  — А по башке проверяли?  — Вменяемый.  — Сюр какой-то.  Долго молчат. Волков пялится в пространство, а потом выдает:  — Знаешь, я бы хотел сказать, что привыкнешь. Но, вообще-то, нет. К обожженным трупам детей не привыкнешь.  Хазин только пожимает плечами. — Ко всему подлец-человек привыкает.