Призыв

Неделя. Целая неделя в школе прошла, как что-то очень спокойное. Я продолжала получать хорошие оценки, лишний раз не звала Люцифера и иногда попадала к Инессе Валентиновне и Астароту на чай и какие-то очень вкусные сладости. Ощущение было такое, словно у меня появился персональный барьер от всего дерьма этого места. Дома все обстояло странно. Константин приходил крайне уставшим, открывал мой журнал, после чего очень тяжело смотрел на меня и уходил есть. Все. Не ругани, ни криков, я уже думала, что он перерос свою отбитость и решил наконец-то отвалить и смиренно ждать, пока мне исполнится восемнадцать. И так действительно было… До этих выходных. Он вернулся с моей матерью вечером. Я в этот день решила повременить с уроками, зачитавшись очередным яоем и мысленно понимая, что теперь могу не завидовать тем самым пассивам, которые резко стали богатыми, найдя себе такового парня. Я, можно сказать, оказалась на том же пути, но не пришлось никому сосать. У меня просто появился друг, рядом с которым я себя чувствую защищенной. Да и не один, он привел за собой еще двух взрослых, один из которых, правда, довольно молчалив, а вот Инесса… Она чудесная. У меня были крайне странные и очень теплые чувства по отношению к ней. Словно у меня внезапно появилась старшая сестра, которая балует меня. У Михаила Владимировича отличные друзья, раз без каких-либо проблем согласились буквально присматривать за мной. Словно двое нянек. — Ах ты маленькая мерзавка, — донеслось из-за моей спины, как раз в тот момент, когда на экране один парень крайне страстно целовал другого, а все нутро ухнуло вниз. Еще секунда, и меня схватили за волосы, грубо стаскивая с кровати, от чего мой телефон упал на пол, разбивая итак треснутый экран еще сильнее, — так мы тебя с твоей мамой воспитывали?! Тварь такая! — Он заставил меня встать на ноги и резко ударил по лицу, от чего я упала обратно, ощущая, как пульсирует кожа от боли и болят колени после приземления, — чего расселась?! Вставай! — Крик вырвался из рта, в момент, когда его нога в уличном ботинке ударила в солнечное сплетение. Мне кажется, что я ощутила привкус крови во рту, — ты думала я просто так молчал всю неделю?! Я думал, что тебя наконец-то одолеет совесть, но какая совесть у такой, как ты! — Я сжалась, закрывая голову руками, на что он начал бить по ногам, спине, рукам, пока я просто ждала, пока все закончится. Я не буду из-за этой мерзости брать на себя несколько дополнительных лет в аду. Я все равно не умру. — Костя… Костя, пожалуйста, — послышался голос моей матери, когда я уже ощутила его руку на своих волосах, — если ты ее убьешь тебя посадят… Прошу, не оставляй меня, — аж тошнота подкатила к горлу. — Убери эту тварь из дома! Мне уже начинает казаться, что семь лет за ее убийство — это ничто… — Проговорил он сквозь зубы и через несколько минут ушел из комнаты, громко хлопнув дверью. — Бери свои вещи и до завтра тут не появляйся, — тут же проговорил женский голос и я с силой спилась ногтями в свою руку, пытаясь не разреветься, — ты сама виновата. Ты прекрасно видела, что он злится и продолжала. А тут еще и… Это. — Омерзение. Я отчетливо его проследила в голосе человека, который никогда и не видел во мне своего ребенка, — убирайся, Августина. Я поднялась только, когда она вышла, понимая, что не смогу просто вновь увидеть эти абсолютно равнодушные глаза. Я натянула свободные джинсы, футболку, взяла свой телефон и схватила с вешалки пальто, быстро обуваясь и вылетая прочь из квартиры, даже не подумав о ключах. Даже не задумавшись о том, что я буду делать дальше. На лестничной клетке пришлось присесть, ибо желудок выворачивало от боли после удара, но надолго тут задерживаться было опасно. Если он решит меня вернуть обратно, с словами: «Будешь тут еще позорить семью», ничем хорошим это не обернется. Оказавшись на улице, где уже было темно, я сделала глубокий вдох, позволяя прохладному воздуху наполнить мои легкие. Почему она просто не сдала меня в детский дом, если этой… Женщине было так невыносимо находиться со мной? Почему они не сделали этого вместе? Неужели им так нравится издеваться надо мной? Ломать меня, давать надежду на то, что все наладилось, а после топтать ее в труху? Что я ей, черт возьми такого сделала, чтобы заслужить это?! Дойдя до парка, я уже не сдержалась, прижимая колени к груди, чтобы хотя бы немного унять боль и громко разрыдавшись. Я ведь могу просто призвать Люцифера и попросить его убить этих двоих. Я могу просто их убить и стать сиротой, ведь я не умру от голода или без крыши над головой рядом с ним, так от чего же? — Привет) — Напечатала я, быстро стирая пару капель, упавших на экран, — ты сейчас сильно занят? — Привет) Если честно, да. А что случилось? Что-то срочное? — Напечатал Люцифер и я откинула голову назад, окидывая пространство вокруг плывущим от слез взглядом. А стоит ли? Он же точно начнет спрашивать как это случилось. Смогу ли я его удержать, в таком случае, от глупостей? — А… Я просто решила спросить. Давно не общались :) — Быстро ответила я, неловко закусывая губу и понимая, что веду сейчас себя довольно… Глупо. Он начал печатать. Печатал. Переставал. Печатал. Переставал. И снова. И снова. Ругается из-за того, что я отвлекаю его от работы? — Прости, что отвлекла… Поговорим тогда позже, когда освободишься. — Ощутив резкий укол вины, допечатала я, замечая, как вся активность резко угасла. Я вздохнула, ощущая, как небольшой камешек упал с души и спустила ноги вниз, блокируя телефон и прикрывая глаза, откинула голову назад, на спинку. — Что еще за «поговорим как освободишься»… Матерь Божья! — Я распахнула глаза, замечая склонившегося надо мной демона в одних штанах с расстегнутым ремнем, который с максимально смешанными, совершенно нечитаемыми эмоциями смотрел на меня. — Я требую объяснений. Я вздохнула и поджала губы, выпрямляясь и потирая переносицу, вновь посмотрела перед собой, замечая, что он появился уже тут. — Августина. Я. Требую. Чтобы. Ты. Все. Объяснила. — Он сложил руки на уровне своей обнаженной груди. Да. Определенно я немного забыла о том, что у меня не самый обычный друг, от которого можно отвязаться обычным «давай потом». — И какого черта ты в такую темень делаешь в парке? Ждешь, пока за твоей задницей придет маньяк? — Я слышала, как он зол и, судя по всему, с момента, как он заметил синяки на моем лице, эта злость принялась расти в геометрической прогрессии. Горло сдавило. Слова будто бы вылетели из моей головы. Слезы вновь собрались в глазах, щипая веки. Я опустила голову в свои ладони, понимая, что не могу этого сдерживать, после того, как один раз себе уступила, срываясь на рыдания. Зачем он пришел? Зачем? Я не хочу, чтобы меня видели сейчас. Я и так слишком часто ною ему, от меня слишком много проблем и рано или поздно это точно ему надоест. Наверняка он думает, что на его голову свалилась одна тупая проблема. Одна маленькая заноза в заднице, что вроде бы не сильно и мешает, но все равно вызывает неприятные ощущения. — Мне проводить тебя домой, — аккуратно присев на корточки, напротив меня и погладив по спине, от чего я инстинктивно дернулась, спросил демон, на что я только всхлипнула, разрыдавшись только сильнее, — ладно. Схватись тогда за меня по сильнее, — я обвила его шею руками, прижимаясь крепче, стараясь утонуть в этой защите и тепле, пока он поднялся со мной, подхватывая за ноги и делая шаг. Прохладный ветер и мерзкая слякоть исчезли в тот же миг. Вместо этого стало очень тепло. Я потерла слегка опухшие от слез глаза, начиная моргать, шмыгая носом и оглядываясь, слегка щурясь от яркого света, что ударил в глаза. — Азазель, скажи Кассандре, что сегодня ничего не получится. У Августины проблемы и мы их сейчас решаем. С ней? Ну… Сотри ей память вообще о том, что сегодня должно было что-то быть, — передернул он плечами, пока я мельком оглядывалась в огромной, просторной гостинице, по обе стороны от входа в которую почти молниеносно выстроились ряды прислуги, которые тихонько переглядывались, смотря на меня, от чего стало еще более некомфотно, — а еще озаботься вопросом того, как тут происходит лишение родительских прав и возможность взять опеку над шестнадцатилетней девочкой, которой почти семнадцать. Ты понял, о каких путях и возможностях я говорю, все надо сделать как можно быстрее. — Но я… Не просила, — слегка сбиваясь, сказала я, тут же получая грозный взгляд в ответ, а демон скинул трубку. — Девочка моя, не неси хуйню, ради всего сущего. Знаешь, что мне сейчас не дает пойти и устроить из твоей ебучей квартиры кровавую комнату? Желание поступить по твоему, по гуманному и без жертв. Так что хватит, пожалуйста, получать удары и молча сжимать на них зубы. Ты, мать твою, призывательница самого Люцифера, а не вонючая тряпка для столов, слышишь? — Он слегка встряхнул меня, от чего я поежилась, и он слегка вздохнул, — это не обсуждается. Выбрала самого сильного демона — пожинай плоды. Анна! — Громко сказал он, на что тут же послышалось громкое «Я», от девушки из строя, что торопливо подошла к нам. — Я перенесу ее в комнату. Твоя задача ее хорошенько отмыть, добыть ей нижнее белье и дать что-нибудь из моей одежды. Августина, выбери что захочешь. Но будь готова к тому, что мне нужен будет визуальный и тактильный доступ ко всем местам удара. Попрошу отключить свою стеснительность и держать в голове то, что в худшем для тебя случае я тебя просто раздену полностью, понятно? — Я быстро испуганно закивала, — отлично. В комнате мы оказались в мгновение ока. Он донес меня до самой ванной комнаты, после чего оставил с девушкой и вышел прочь. Она быстренько принесла мне какой-то стул, усаживая на него, принялась подготавливать ванну, насыпав туда морской соли, капнув каких-то масел и оставляя ее набираться дальше, повернулась ко мне. — Простите. Мое имя Анна, госпожа, я служанка в доме Люцифера, — она слегка склонила голову и в пышном, пшеничном каре я заметила два маленьких точащих рога, — я демон низшего класса. — Меня зовут Августина, — сбиваясь и запинаясь после недавней истерики, сказала я, — приятно познакомиться, Анна… И обращайся ко мне, пожалуйста, по имени, — потерла я глаза и она тут же кивнула. Девушка обошла меня, стягивая пальто и отбрасывая его в сторону, после чего тоже самое сделала с остальным. Чем меньше на мне было одежды, тем более неловко мне становилось. Я опустила глаза вниз, пройдясь взглядом по, обычно бледным ногам и вновь ощутила тошноту. Они все были усыпаны страшными, темными синяками. Как и руки… Самый большой красовался на солнечном сплетении и переходил на ребра. Про лицо я даже думать не хотела. Наверное, вся щека сейчас была фиолетовой. Это была не просто пощечина с попыткой унизить, как обычно. Это был полноценный удар, наотмашь. — Какой кошмар, — разглядывая меня со спины, сказала служанка и я неловко поджала губы, позволяя себя раздеть до конца, после чего поспешила в ванную, как можно медленнее откидываясь в непривычно большом пространстве назад, — я… Я буду вас мыть… Если будет больно — только скажите, — добавила Анна, открывая новую губку и щедро выливая на нее очень вкусно пахнущий гель для душа, вспенила его и принялась меня натирать. Так аккуратно, так нежно, что я едва ли не уснула в этих теплых прикосновениях, совершенно не противясь. После побоев, эти прикосновения были словно мягкое одеяло. Она постоянно уточняла: не больно ли мне. Не сделать ли нажим мягче, а я только мотала головой и говорила спасибо. Она оставила меня в воде в самом конце и уточнила, что мне принести из гардероба Люцифера. Не зная его содержимого, я просто наобум попросила самую большую белую футболку. Анна кивнула и быстро вылетела, оставляя меня в тишине и возвращаясь через несколько минут с комплектом обычного хлопкового нижнего белья и огромной белой футболкой. Она обтерла меня полотенцем, после чего, одела, словно маленького ребенка, попросив только поднять руки, чтобы натянуть последний элемент моего наряда. Это было так неловко, но, кажется, абсолютно нормально для нее, так что я решила послушать совета Михаила Владимировича и оставить свое смущение на сегодня в сторону. На один день. Буду относиться к ним, как к врачам на диспансеризации. Мой демон меняет девушек едва ли не каждый божий день, я думаю, что он видел уже столько голых тел, что я, одетая в простой белый топ и трусики явно не буду чем-то экстраординарным. Мне кажется он в общем и целом не видит во мне девушку, так что… Я просто себя накручиваю. Анна довела меня до кровати и вновь вышла, пока я аккуратно легла на мягчайшую перину, только сейчас понимая, насколько переломный момент происходит сейчас в моей жизни. Да чего уж там мелочиться… Они и так шли одни за другим, но теперь… Черт. Словно, из гадкого утенка я становлюсь лебедем. Дверь хлопнула и я поднялась. Люцифер уже был в серых трениках и футболке, что-то отвечая кому-то в телефоне, который через мгновение испарился из его рук, а на мои ноги упал тяжелый взгляд. Он подошел быстро, усаживаясь на край кровати. — Начнем с ног. Давай, по одной. Сзади на них тоже синяки? — Я кивнула и он вздохнул, пока я аккуратно протянула ему конечность, — не знаю кто именно из твоих уродов-родителей это сделал, — теплая ладонь накрыла первый огромный синяк и я почувствовала легкое покалывание и тепло, после чего, под ней не осталось и следа, — но так и хочется вырвать ему ноги и затолкать в задницу. Да и второго отпиздить за то, что не вызвал полицию на эту хуйню и позволил тебя выгнать на улицу в такую темень. Он касался аккуратно, говорить старался максимально спокойно, чтобы меня не напугать, хотя я отчетливо слышала раздражение и злобу после каждого синяка, открывающегося взору его горящих янтарем глаз. — С тобой же больше ничего не сделали? — Внезапно спросил он, задирая футболку, что прикрывала бедро, — Августина…? — Нет… Нет, что ты, — я тут же замотала головой, — я думаю, что она не стала бы так спокойно смотреть на измену. — Тихо добавила я, поджимая от обиды губы, — мама не дала меня убить только из-за того, что переживала, что его посадят. — Он замер, останавливаясь на колене, на котором слегка поступала кровь, — Люцифер? — И ты все это время… Жила с ними? — Тихо и мрачно спросил он, — с детства? — Ну… Не совсем с детства, — я убрала прядь волос за ухо, пока он, ласково поглаживая кожу, продолжил лечить, — лет с двенадцати… Ну… Вернее, с десяти стала странной мама после того, как мы с папой попали в аварию и он скончался, а после, когда она нашла этого… Ублюдка, они начали вместе себя так вести. Мама была, скорее, равнодушной, словно после смерти отца перед ней была не я, а какая-то чужая и очень неприятная ей девочка, которую она не могла, по какой-то причине просто отдать в детдом. Родственников больше у нас нет. Он кивнул, слушая внимательно и выглядя крайне задумчивым, стянул с меня футболку и я ахнула, замечая, что печать вновь проявилась на мне, однако в этот раз совершенно безболезненно. — Она проявилась из-за нашего взаимодействия. Считай, что она помогает твоему телу адаптироваться к моей демонической силе. В противном случае, если бы я так воздействовал на тебя — это было бы летально. Именно по этому, кстати, — он слегка коснулся контура, тут же опуская руку на синяк на солнышке, — когда ты просишь спасти кого-то другого, приходится разрывать связь. Одна печать не может быть на двух людях одновременно, а когда мы, демоны, кого-то спасаем, мы, считай заключаем временный контракт со спасенным. Он не оставляет никаких следов и исчезает сразу, как последнее желание смертника оказывается исполненным. — Как у вас все продуманно и сложно, — протянула я задумчиво, а перед глазами вновь замелькали кадры. Машина безбожно переворачивалась, летя в самый низ и в какой-то момент я ударилась головой о боковину… Но что же было дальше? Кажется, я была в отключке ровно до момента, как я очнулась уже в больнице через три дня и услышала, что моего папы больше нет, а мне жутко повезло выжить и отделаться парой царапин. Эти царапины даже не оставили шрамов. Ничего. — Люцифер…? — А? У тебя тут ребра сломаны, — он нахмурился, — что случилось? — А человек, с которым заключается временный контракт, знает о том, что с ним заключили контракт? — Ощущая внезапно накатившую тревогу, спросила я, пока он прижал меня к себе крепче и положил ладонь на спину. — Нет. О контракте будет знать только демон и его почивший призывник. Так что душа останется такой же чистой и безгрешной, — он пожал плечами. — А что случилось? — А… Да так. — Поняв, что спрашивать его об этом, выходит, бесполезно, я отмахнулась. Да и это выглядит, как сущий бред. Мой папа? Призывник, который отдал мне свою жизнь? Это же точно бред. Он не был супер богатым, не имел своего бизнеса или несколько сотен квартир… — Ну, как знаешь. — Его рука легла на щеку, снимая самый последний синяк и следом пальцы скользнули по шее, где отпечаток уже успел пожелтеть, — так и знал, — с прищуром добавил демон и снял и этот след от рук Константина, вздыхая, — на сегодня все. Завтра поедем в магазин. Нужно купить тебе вещей в квартиру и в дом, чтобы не приходилось ничего таскать. Подумай, в какие торговые центры ты бы хотела поехать, чтобы там было сразу много магазинов. — Угу, — я кивнула, слегка обнимая его и прижимаясь крепче, — можно вот так еще чуть-чуть посидеть? — Тихо спросила я, чувствуя, как меня загребают в охапку, в невероятно теплые и уютные объятия. — Конечно можно. — Сказал демон и я слегка прикрыла глаза. — Спасибо тебе, Люцифер.