***
Бонзо ощущал небывалую силу. Небывалую уверенность. Он чувствовал власть. Это чувство заставляло его каждый день вставать в вуз, чтобы разыскать Джонси и припереть его к стене, снова сделать беспомощным и жаждущим его. Как же приятно ощущать себя в роли главного! Перемена в поведении и чрезмерное количество торжествующих улыбок слишком удивили даже Роберта, привыкшего ко всем выкрутасам друга, и он тут же потребовал объяснений; - Какого черта между вами происходит? Вы помирились вроде, ты же мне так сказал. Но почему теперь профессор стал тенью самого себя с красными глазами, а ты ходишь так, словно перетрахал всех девчонок в университете? Во вторник Бонзо утаил от Роберта случившееся, решив, что никто не должен знать, но теперь Плант припер его к стенке. - Теперь я владею всем, Роб, - хмыкнул Бонзо, - а не он. Теперь он играет по моим правилам. Я напоминаю, как сильно он хочет вовсе не Патти, - Бонзо снова гаденько усмехнулся. До Роберта постепенно начало доходить. - Ты что, снова… снова делаешь ЭТО с ним?… - чуть слышно спросил он с побледневшим лицом. - Ещё как, дорогой Роберт, - Бонзо улыбался во все 32, - он должен помнить, кто он такой, черт возьми. Я был прав насчет Джонсюши! Чтобы педик увёл у меня девушку и не поплатился за это? Этому не бывать! - Бонзо закурил под изумленным взглядом Роберта. - Я тебя не узнаю… Ты хоть соображаешь, что ты делаешь? - Минет, - тут же просто ответил Бонзо. - Блять, Бонзо, ты реально спятил… - Роберт тяжело вздохнул, - знаешь, наверное я к себе вернусь. - То есть к Пейджи? - хмыкнул Бонзо, затягиваясь, - надеюсь, у вас все по обоюдному согласию. Роберт вспыхнул. - Поживи-как ты без меня, - процедил он сквозь зубы, широким шагом выходя из кухни и бросив Бонзо его передник, в котором готовил им ужин. Спустя 10 минут хлопнула входная дверь. Плант и вправду ушёл. Обиделся. Бонзо не обратил на это никакого внимания, докуривая сигарету и подходя к плите, где все ещё дымилось ароматное рагу. Ничего, Перебесится. А сейчас ничто не испортит его триумфа! Бонзо с наслаждением затянулся ещё, скручивая себе новый косяк.***
Вылетая из дома Бонзо, Роберт едва осознавал, куда несётся - настолько его распирала злость. И у этого человека он хотел спрашивать совета?! В этот вечер он едва узнавал Джона - столько торжества и мрачного наслаждения было в его взгляде. Конечно, Бонзо и раньше был довольно мстительным, но только в первые мгновения после происшествия, поддаваясь своей быстрой на подъем натуре. Бонэм всегда раздражался моментально, вспыхивал, как спичка, но быстро остывал, особенно когда было, кому успокоить. В этом они с Робертом всегда были идеальной парой друзей - Бонзо всегда с радостью лез в любые драки, выплескивая на всех свою неконтролируемую энергию, а Роберт вовремя его оттуда вытаскивал, давая время и успокаивая своими разговорами. Вот только в этот раз видимо не смог. Может в происходящем есть и его вина?.. Он слишком заигрался с Джимми, перестав обращать должное количество внимания на друга. С Джимми все ощущалось по-другому. С ним Роберт чувствовал, что его мечта будто становится более реальной, не такой недосягаемой, какой она казалась обычно. Появлялось чувство, что они смогут выбраться из этих неприметных клубов на окраинах города и правда достичь чего-то большего. У Джимми же получилось... И с его поддержкой Роберт чувствовал, что он тоже чего-то да стоит. И её сейчас очень не хватало. Но где-то в глубине души Плант понимал, что в теме их с Джимми отношений ему вернуться придётся и очень скоро. Даже без Бонзо, ему нужно разобраться со своими чувствами и мыслями, потому что, как он сам чувствовал, но упорно отказывался признавать - в словах друга была правда. Роберт точно понимал одну вещь - в тот момент Бонзо был собой на все сто. Тот же вспыльчивый, агрессивный и несдержанный, но при этом предельно честный. Бонзо не умел врать - он всегда высказывал все недовольство в лицо кому бы то ни было так, что избежать драки потом было практически невозможно. Но тем не менее он всегда говорил правду. Видимо, как и сейчас. Погрязший в своих размышлениях, Роберт сам не заметил, как оказался у прекрасно знакомой ему баржи. Лишь почти уткнувшись в дверь носом, Роберт обнаружил, что у него напрочь отмерзли руки - пальцы едва сгибались, но кнопка звонка поддалась, а ещё через несколько секунд из-за двери послышались приглашённые ругателства: - Какого хуя кто-то притащился в полночь... Роберт?! Джимми, совладав с удивлением, молча и быстро впустил уже стучащего зубами Роберта в дом. Едва Плант почувствовал вокруг себя уже такое знакомое тепло, а его голову и тело начали ощупывать тонкие руки Джимми, он привалился к стене, неслышно и почти неосознанно выдыхая: дома... - Да ты совсем замёрз... - Джимми уже вовсю хлопотал вокруг Роберта, стягивая с него верхнюю одежду и ведя на кухню, где стоял ещё не остывший чайник, - позвонил бы хоть, - ворчливо добавил Пейдж, усаживая Роберта на стул перед чашкой чая. С трудом сосредотачивая свое внимание на окружающей обстановке, не давая себе окончательно развалиться от резкой смены температуры, Роберт уловил в голосе Джимми нотки беспокойства с отголоском какой-то то ли скрытой, то ли застарелой обиды, которая уже явно переставала иметь для него значение в этот момент. Но сейчас осталось лишь беспокойство, отражающееся в его зелёных глазах, от одного взгляда которых Роберта чуть не выронил чашку из ватных пальцев, которые и так еле её держали. На секунду абсолютно все перестало иметь значение - остались лишь только эти глаза, от которых Роберт не мог оторваться. Он даже не понимал до этого момента, насколько сильно ему не хватало этого за прошедшие дни. Все показалось абсолютно несущественным, едва Пейдж плавным жестом коснулся своими сухими тёплыми пальцами виска Роберта, убирая с его лица прядь за ухо. Его касание, отдающее прохладой на фоне быстро отогревающегося тела, показалось Роберту благословением среди жара, который распространялся по всему его телу - он повернул голову, ткнувшись в ладонь губами, мягко целуя подушечки пальцев... И через секунду пальцы Джимми, зацепив его подбородок, подняли голову Планта, едва соображающего от тепла, распирающего его тело, и губы Джимми жадно впились в его губы, словно стремясь отхватить себе все, чего ему так недоставало за последнюю неделю. Его волосы, чёрной волной спадая по обе стороны лица, скрывали практически полностью свет от Роберта, и тот окончательно закрыл глаза, отдаваясь поцелую, позволяя внутреннему пожару охватить его с головой. Остались лишь ощущения жара, горячего дыхания Джимми на лице, влага поцелуя на губах и его руки, вытягивающие Роберта со стула и проникающие под блузку, распаляющие ещё сильнее и прогоняющие из головы последние остатки мыслей...