(Не)правильно

Бонзо как всегда встал в полдень с зудящими ладонями и ноющими мозолями на пальцах. Впервые за последнюю неделю он не захотел идти в вуз, и этому была объективная причина - он твёрдо решил уйти, если его возьмут на работу, а Бонзо будет идиотом, если не приложит все усилия для того, чтобы осуществить свой план. Тогда и месть Джонси не будет иметь никакого смысла… Бонзо впервые задумался о том, что не считает минет для мужчины чем-то мерзким. Новым, интересным, волнующим - да. И он сам обожал такие вещи и всегда позволял взять себя на «слабо» в таких вопросах. Но точно не мерзким. И моментальная реакция организма Джонси на него была…потрясающей. Ни одна девчонка до сих пор не возбуждалась настолько быстро от прикосновений Бонзо. Бонзо одновременно ненавидел Джонси и млел от его неприкрытого восхищения. Мда. С этим точно пора заканчивать, пока он сам педиком не стал… Однако Бонзо все же решил отправиться в вуз, чтобы сказать Джонси лично. Все. О работе, о том, что больше не будет его шантажировать и уходит а новую прекрасную жизнь, оставляя его гнить в болоте Оксфорда… И сделает почти что прощальный минет. Да, немного пафоса даже не повредит. С этими мыслями Бонзо дошёл до вуза, разумеется, опоздав на 2 пару, и, проходя мимо деканата, услышал раздражённые голоса: - Заболел он видите ли! А ничего, что у него всего две группы, а у остальных по пять-шесть? Этот сопляк много чего себе позволяет в свои двадцать пять будучи профессором! Уволить бы его… - Он отличный преподаватель, у него высокие показатели сдачи промежуточных аттестаций, и нет веских поводов… Бонзо зашагал дальше. Он был больше чем уверен, что речь идёт о Джонси. Недели две назад он бы без зазрения совести зашёл в деканат и свернул шею тому недовольному работой Джонси, ибо преподавал профессор действительно очень интересно. Но теперь все это Бонзо совершенно не интересовало. Он всегда знал, что Джонсюша дурак, раз держится за работу в таком месте. И слабак, потому что при своих талантах не решался рискнуть. В отличие от Бонэма. Он своё точно не упустит! А что будет с профессором Джонси дальше, его не волнует. Дойдя до нужного кабинета, Бонзо наконец понял, что сегодня сказать не выйдет, так как Джонси сегодня не появится. Ну что ж, не беда. Скажет уже постфактум, когда получит работу. Или не получит… а тогда и говорить не нужно, а вот выместить эмоции - очень нужно. На паре к нему подсел немного мрачный и нервный Роберт, очень попросив прийти на концерт в воскресенье. - Что, с хахалем своим поссорился? - хмыкнул Бонзо, игнорируя свирепый взгляд Роберта, - да ладно ладно, я же любя. Пейдж явно пташка непостоянная. - Ох заткнись, Бонзо, - мотнул головой Роберт, - не хочу это обсуждать. Сейчас Джимми у профессора Джонси, он серьезно болен, - укоризненный взгляд в сторону Бонзо, который он также проигнорировал, - очень сильно, и думаю, ты сыграл в этом не последнюю роль! Бонзо, остановись, правда, - Роберт опустил глаза, - иногда мы все бываем слепы из-за своих выдумок и ненависти. Я не оправдываю профессора, но ты злоупотребляешь своей властью над ним сейчас. И это губит его… - - Роберт снова вздохнул, и Бонзо очень хотел возразить, сказать, что Джонси сам виноват и заслужил это все, но…не смог. Почему-то. Бонзо и сам не знал, почему. Ему нужно это обдумать. К счастью, от ответа на пространные нравоучения Бонзо спас звонок на пару. Однако новый поток его мыслей обрушился с новой силой. Бонзо погрузился в свои раздумья, полностью отключившись от лекции.

***

Джонси снова открыл глаза только в три часа дня, увидев, что Джимми задремал. Вынуть даже кусочек кожи из-под одеяла казалось пыткой - кажется, температура поднялась. Джонси потянулся за градусником, чуть не перевернув стоящий возле на тумбочке стакан с водой, отчего моментально проснулся Джимми. - О, наконец очнулся! Ты весь горишь снова, - вздохнул Джимми, касаясь раскалённого лба Джона Пола, - и где тебя так угораздило? - - Не знаю, - просипел Джонси, - думаю, где-то простудился. - Я даже знаю, где, - мрачно ответил Джимми, - заморозил себя тут совсем! Джонси, жизнь продолжается, и с Бонэмом мы обязательно разберёмся! Теперь я это так не оставлю. - Джим… - попытался возразить Джонси, но тот тут же уложил его обратно на постель, примирительно поясняя: - я не собираюсь бить ему морду, но поговорить нужно обязательно! «Ты и не сможешь», с усмешкой подумал Джонси, вспоминая, как Бонзо с лёгкостью ломал самые толстые барабанные палочки, словно это были зубочистки. - Кстати нигде не видно и не слышно Патти, - задумчиво проговорил Джимми, - тебя это не смущает? Она вроде твоя девушка и должна сидеть тут, а не я. - Меня это не волнует, честно, - снова просипел Джонси со слабой улыбкой, закашливаясь, - после того, что делал со мной Бонэм… У меня не осталось в душе никаких чувств. Просто пусто и все, Джим. Джимми решил сменить тему на что-то более приятное, видя, как посерело лицо Джонси. - Я кстати, пока ты спал, бульона тебе сварил, будешь? - с надеждой спросил Джимми. - Его точно можно есть? - с некоторым сомнением уточнил Джонси. Джимми готовил нечасто и в основном только яичницу, благо его финансы позволяли питаться вне дома, а вегетарианство - неплохо на этом экономить. - Да, куриный, - закатил глаза Джимми, - сейчас принесу. Джонси не успел возразить, как Джимми вернулся с дымящейся тарелкой и ложкой на маленьком подносе. С мольбами и угрозами Джимми Джон Пол осилил суп и, несмотря на постоянное желание выплюнуть его обратно, почувствовал себя чуть лучше. - Джим, ты брал гитару? - неожиданно спросил Джонси. - Никаких джемов! - тут же замахал руками Джимми. - - Нет, просто…поиграй мне, - тихо попросил Джонси, прикрывая глаза и снова закашливаясь. Таблетки действовали медленно и крайне неохотно, растекаясь по всем венам. Когда Джонси не мог играть, он всегда просил играть ему кому-то ещё. Джимми кивнул, тут же принеся акустику из гостиной и устроился возле кровати Джонси. Джон Пол не заметил, как уснул под звуки соло Джимми. Сегодня они отдавали скрытой тоской, которая буквально кричала о свежей душевной ране. У Джонси не было сил на саморефлексию, но он снова чувствовал себя ужасно одиноким. Это чувство давно поселилось в его душе и разъедало его, как только их отношения с Бонзо испортились. Выбиваться из любых компаний и сообществ невероятно трудно, это почти всегда удел одиночек, и Джонси давным-давно пошёл по этому пути, разрываясь между «нужно» и «мечта всей жизни». Музыка оборвалась, Джимми тихо убрал гитару и уже собирался идти за свежими прохладными повязками на лоб, как вдруг услышал слабый голос Джонси: - Спасибо… Я так рад, что ты со мной, Джим. В его глазах стояли слезы.